Когда-то мы смотрели силуэты Н.Ильина к пушкинскому стихотворению "Воспоминания в Царском Селе" (здесь) из крупноформатного издания «Лирика» 1949 года.

Следующее стихотворение в этом сборнике "Деревня" (1819). Образец "гражданской лирики". Стихотворение в советское время было хрестоматийным (входило в программу изучения в старших классах, соответственно печаталось в учебнике-хрестоматии "Русская литература"). Тогда упор делался на анти-крепостническом пафосе. Посмотрим, что увидели в этом стихотворении иллюстраторы.

1) Шмуцтитул к стихотворению "Деревня" в издание 1949-го года. Очень бедно и уныло. Читатель ждёт слезливых жалоб в некрасовском стиле. Но Пушкин-то не таков!

2) В начальных строфах — восторг и упоение. Тема, конечно, обычная для поэзии старших современников — Жуковского, Батюшкова (молодой Пушкин пока ещё разрабатывает этот пласт): природная неиспорченность противопоставляется бездуховному высшему обществу. Ильин даёт на первом развороте силуэты крестьянки с ребёнком. И Пушкина, который на полном серьёзе учится у крестьян "в Истинне блаженство находить".

Вот эта страничная иллюстрация крупным планом (взял из другого сборника: "Сочинения" под. ред. Цявловского 1949-го года — там такая высокая печать, что кажется, будто чувствуется рельеф слоя краски на листе).

"Что есть истина," — взволнованно вопрошает Пушкин у селянки в кокошнике. А она ему, подбоченясь, ответствует. Ребёнка художник пририсовал, наверное, для того, чтобы эту беседу барина со своей крепостной не приняли за амурные игры.

3) А дальше Пушкин резко переходит к обличению крепостничества:

3а) Пушкин описывает ужасы:

цитата

Здесь Барство дикое, без чувства, без закона,

Присвоило себе насильственной лозой

И труд, и собственность, и время земледельца.

На левой стороне разворота — крестьянка всё в том же праздничном кокошнике изнемогает под тяжестью — чего? — вроде бы небольшой корзины с сеном.

3б)

На правой стороне разворота — мужик пашет землю. Это должно было стать иллюстрацией к такой филиппике:

цитата

Склонясь на чуждый плуг, покорствуя бичам,

Здесь Рабство тощее влачится по браздам...

Похоже, художник не очень-то верит возмущению Пушкина. Намекает нам, что в стихах — демагогическое преувеличение?

4) Концовка стихотворения: желание свободы

цитата

Увижу ль, о друзья! народ неугнетенный

И Рабство, падшее по манию царя,

И над отечеством Свободы просвещенной

Взойдет ли наконец прекрасная Заря?

И опять художник не спешит иллюстрировать пушкинские лозунги. Усталая крестьянка, равнодушная к барским причудам, сидит на земле.

Графическое прочтение "Деревни" Ильиным показывает очевидное: формат оды отживал своё — скучновато и неискренно получалось. Революционная романтика прекрасно удавалась Пушкину в других жанрах: ведь было же годом раньше написано прелестное послание Чаадаеву: "Любви, надежды, тихой славы...". Правда, иллюстрированию совсем не поддаётся: души прекрасные порывы, звезда пленительного счастья, обломки самовластья...

Для понимания величия Ильина: иные иллюстрации советского времени к "Деревне" (ну и к примыкающему "Домовому").

Три сборника: 1) "Избранные произведения" (М.: Детгиз, 1959); 2) "Под вашу сень, Михайловские рощи..." (Л.: Детская литература, 1987); 3) "Стихотворения" (Горький: Волго-Вятское книжное издательство, 1982).

1) Пейзажики ("Деревня" и следующее стихотворение "Домовому"). На картинках ничего не разобрать — но такова была задумка "Избранных произведений" 1959-го года: огромный том с маленькими гравированными картинками плохого качества. А по существу — и здесь художники игнорирнуют тему обличения барства.

2) "Под вашу сень, Михайловские рощи..." 1987-го года — это акварели В.Звонцова и В.Смирнова с видами села Михайловского (он же Пушкинский Заповедник, он же Пушкиногорье). В такой концепции анти-крепостническому пафосу тоже места нет.

3) "Стихотворения" 1982-го года с иллюстрациями уже знакомого нам хорошего художника А.Смирнова. А.Смирнов сделал упор на революционной части: Пушкин со спины мрачно наблюдает за тяжким крестьянским трудом по свою левую руку, а по правую руку — его друзья из "светской черни" гуляют. Разделился русский народ.

Пополнение коллекции иллюстрированной пушкинианы. С интервалом в четыре года вышли две книги Пушкина разных издательств с иллюстрациями разных художников, но под одним заглавием и с одинаковым составом стихотворений. "Стихи, написанные в Михайловском".

Один сборник проиллюстрирован ярким художником С.Любаевым (М.: Красный Пароход, 2018), второй — весёлым художником И.Шаймардановым (М.: Проспект, 2022).

Это дань традиции — подборка стихов впервые была сделана ещё в советское время (1967), именно эта подборка без изменений воспроизводится в современных изданиях. В советских сборниках под названием "Стихи, написанные в Михайловском" были иллюстрации В.Звонцова — всё те же виды музейного комплекса "Село Михайловское".

Новейшие издания стихотворной подборки обошлись без пейзажей с натуры. Интересно, как два совсем разных художника решили задачу иллюстрирования тематического сборника.

1) Любаев — художник-концептуалист. Шаймарданов — скорее, карикатурист. Вот фронтисписы обеих книг: вверху Любаев рисует задумчивого Пушкина, не очень похожего на расхожие портреты; внизу Шаймарданов даёт забавную сценку с легко узнаваемым Пушкиным.

2) Далее. Слева — коллаж из пушкинских рисунков от Любаева, справа — Шаймарданов развивает тему весёлого Пушкина с собачкой.

3) Шмуцтитул к разделу "1817 год": вверху — Любаев, внизу — Шаймарданов.

Первое малозначительное стихотворение в сборнике: слева — ворона от Любаева, справа — собачий хвост от Шаймарданова

4) Шмуцтитулы к разделу "1819 год".

5) И вот, наконец, "Деревня". Любаев устранился от иллюстрирования этого стихотворения — очень многозначительно устранился! Шаймарданов рисует общение Пушкина с селянкой.

Наверное, Шаймарданов сам дошёл до такой концепции "Деревни". Но кажется, будто это перекличка с 1948-м годом — с силуэтом Ильина. Очень показательная трансформация.

6) Примыкающее стихотворение "Домовому" (1819). Здесь просто про прелести деревенской жизни, без политики. У Любаева — кот (символ домашнего уюта), а у Шаймарданова Пушкин чего-то загрустил.

Вот такая странная "Деревня" у Пушкина в 1819 году получилась.

Новое слово в бажововедении: альбом "ПП Бажов. Графический роман" — М.: Альпина ПРО, 2022 (на сайте издательства — тут).

Материалы в альбоме относятся к жанру "Однажды Пушкин пришёл к Гоголю...". Подобного рода ёрничанье — самый надёжный критерий классики. Бажов достиг и этого уровня. Проблема только в надлежащем уровне юмора.

В альбоме много разделов — некоторые с натужным юмором. Есть и несколько комиксов по сказам Бажова. Понятно, что авторы намеревались дать абсолютно пост-модернистскую трактовку персонажам. Вот на фронтисписе к разделу "Сказы" ужасы и эротика.

Эротики, впрочем, немного. Для подборки выбраны в основном мистические или кровавые сказы — а вот эта сторона бажовского творчества как раз и может быть освещена в стилистике западной поп-культуры. Такое совмещение мне показалось интересным.

Но в подборке случайно затесалось "Серебряное копытце" в иллюстрациях Лены Давыдовой. Поэтому сегодня снова посмотрим про козлика.

Выборочные страницы комикса — чтобы понять стилистику и эстетику художника.

1) Интересный шмуцтитул. Видно, что намечается стилизация под каменную мозаику.

2) Сказка детская, поэтому и комикс добрый и весёлый. Персонажи вполне жизненные и в меру реалистичные. Вполне могу себе представить такие рисунки — авангардные, никто не спорит — даже в поздне-советских детских журналах.

3) Прелесть комикса в том, что не нужно отрисовывать каждую фразу (как в диафильмах) — наоборот, можно дать изображения беседующих, а реплики сделать текстовыми.

4) Приближается развязка. Дарёнка показана очень эмоционально на фоне невозмутимой Мурёнки.

5) Страничная иллюстрация — апогей истории. Ярко, пёстро. В глазах мельтешит — но так бы и было при той новогодней иллюминации, которую устроил козлик. Вот эту картину вполне можно представить себе в виде современного графити на стене многоквартирного дома.

Нормально себя "Серебряное копытце" чувствует в атмосфере современного стёба.

Ещё одна новинка: сборник с тремя сказками Бажова — М.: АСТ ("Малыш"), 2022. Нас пока интересует "Серебряное копытце". Иллюстрации современной художницы Г.Шакицкой.

Много общего с рассмотренным в прошлый раз изданием "Серебряного копытца" с иллюстрациями итальянца Паоло Доменикони (см.). Внешнее оформление переплёта: выпуклости и переливающийся лак.

Но есть и по содержанию общие темы: совы и альпийские горы. Альпийские горы даже у русской художницы — это понятно (в древнем уральском хребте нет эффектных пиков, приходится заимствовать). Совы — тоже понятно (главное действо происходит ночью). Но что-то зачастили они — нет ли здесь влияния мистицизма "Твин Пикса"? Хотя для "Серебряного копытца" подошло бы "Кошки не то, чем они кажутся".

Сперва, не найдя других иллюстрированных художницей книг, я подумал, что появилась новая звезда, воспринявшая лучшие традиции советской школы иллюстрации. Оказалось, что Г.Шакицкая — художница старшего поколения, работает в мультипликации. Книг как таковых совсем немного. Понятно, что советская школа рисунка очень чувствуется, но есть черты и основной профессии — мультипликатора (и это не самые лучшие черты).

Авантитул — и сразу необычный рисунок девочки с кошкой. Два заморыша.

Дальше — титульный разворот: красивый зимний пейзаж с совой и бегущая кошка Мурёнка. Вот кошка уже настораживает: слишком мультяшная, окарикатуренная за счёт придания человеческого выражения морде.

Шмуцтитульный разворот собственно к "Серебряному копытцу". Очень трогательный козлик — именно такой, каким он и представлялся при чтении сказа по описанию Бажова/Коковани. Сороки как противовес совам.

Прекрасные реалистичные рисунки в мягкой манере.

Кошка со своей нереалистичной мордой выпирает несколько назойливо.

Уход Коковани с Дарёнкой в лес. Но они показаны со спины далеко-далеко. На первом плане — увязавшаяся за ними Мурёнка. Кошка повторяется по найденному шаблону — то есть мультиплицируется. Никакого развития у Мурёнки нет.

Вот они — минусы обложек, титулов и прочих вводных листов. Козлик должен был появиться неожиданно, а мы его уже давно рассмотрели.

Традиционные сцены, красиво нарисованные: игры козлика и кошки.

Интересная сюита отличной художницы.

Давно планировавшееся пополнение коллекции (цена сдерживала) — "Серебряное копытце" в иллюстрациях современного итальянского художника Паоло Доменикони (М.: Ясень и Бук, 2021).

Книжка сделана с соблюдением всех требований современной полиграфии: обложка с выпуклыми переливающимися фигурами (сканер это не воспроизводит, но на фотографии под углом можно заметить).

Понятно, что иллюстрации итальянца к сказу Бажова — неординарное событие, хотя и не единичное (были у нас образцы бажовианы 1977 года от итальянской художницы Марии Грации Фарины — здесь). Наш нынешний художник Доменикони интересен тем, что открыто признаёт использование компьютера в качестве основного технического приёма, при этом рисунки сохраняют традиционную форму. А меня художник заинтриговал ещё и тем, что обнаруженные мимоходом в Интернете образцы его иллюстраций показались мне очень заурядными, а картинки к "Серебряному копытцу" впечатлили. Хорошо у итальянцев получается проникаться русской зимней экзотикой.

Балалайка на титуле — единственная уступка правомерным ожиданиям западных читателей.

Первая страничная иллюстрация: портрет Коковани, старателя-одиночки середины XIX века на фоне белокаменной заводской архитектуры. Исторической достоверности, наверное, не много.

Но картина почему-то не раздражает — лицо благообразное, задумчивое. Такая типичная европейская живопись эпохи Ренессанса. Вот и в такую художественную среду Бажов вписался. Вневременность — признак таланта.

Ну и дальше — ренессансные портреты крупным планом.

Разные фокусы, дальние и ближние планы — всё это разнообразит станковизм, чувствуется, что перед нами иллюстратор, а не академический живописец.

Вглядываемся в Дарёнку и кошку Мурёнку. Живости нет, художник работает в теме вселенской печали людей и кошек.

Итальянец упивается экзотическими интерьерами и пейзажами. Интерес искренний, потому и аборигенам глаз не режут незначительные несоответствия. Да уж и так все поняли, что точность воспроизведения заклёпок в рисунке имеет опосредованное отношение к искусству .

Доменикони информацию из Интернета подобрал хорошую, сумел удержаться от воспроизводства западных штампов.

Октябрь уж наступил... Для европейца — зима. Вивальдиевское оцепенение.

А вот это немногие европейцы на своей шкуре испытали: русская зима. Остервенелые псы, нападающие на Мурёнку, гармонично вписались: брейгелианские мотивы позднего Северного возрождения (охотники на снегу, Кокованя ведь охотник).

Безбрежные белые равнины — чистый восторг и благоговение. Пушкин тоже восторгался, не зря его литературоведы позиционируют как европейца в русской культуре.

Русский быт считается уютом только на период зимы.

А вот и русская сказка: тихая светлая зимняя ночь.

Доменикони хорошо понимает значение для сказа образа кошки Мурёнки. В своём послесловии он пишет, что особенно его поразил диалог Мурёнки и Серебряного копытца. Впечатляющий танец домашней кошки и благородного оленя (козла, по нашему).

Эх, кажется, подвела компьютерная графика: неественное положение тела козлика при таком скачке, да и следов на заснеженной крыше нет (а на предыдущей картинке на стогах были).

Вот и волшебство. Лес тоже волшебный (не совсем уральский).

Для итальянца сказка продолжается: зимнее утро со снегопадом.

Совы летят над альпийскими горами.

Ну что ж, эта сюита к "Серебряному копытцу" была познавательной: Бажов в академическом стиле живописи. Надо, конечно, признать, что ажиотаж, вызванный публикацией у нас этих рисунков, в немалой степени вызван иноземностью художника. Экзотика: западный художник рисует русскую экзотику.

Новости иллюстрированной пушкинианы.

Отдельное издание "Руслана и Людмилы". — М.: АСТ (Редакция Вилли-Винки), 2022. Мы пока из всей поэмы смотрели только Вступление "У Лукоморья".

Новая книга — это арт-проект. Яна Седова сейчас модная художница. Современные тенденции: не столько рисунок, сколько дизайн; не столько сюжет, сколько абстракции. Всё как во времена модерна (ар-нуво и ар-деко).

Теперь собственно по вступлению "У Лукоморья".

Самый первый разворот (ещё до титульного листа). Это как бы иллюстрация ко всей поэме — а на самом деле, несколько строк из Вступления, к сюжету не имеющих отношения: "И тридцать витязей прекрасных // Чредой из вод выходят ясных". Вот ведь сила "У Лукоморья" какая. Ну ничего, я тоже как-нибудь соберусь и саму поэму почитаю.

Смещение хронологии получилось. Кот учёный показался после витязей морских. Не зря творчество Седовой привлекает к себе внимание: образ кота один из самых оригинальных во всей иллюстрированной пушкиниане. Насупленная морда, размытый силуэт. Что делать, постмодернизм: чеширский кот на русской почве — тело тает, в воздухе остаётся одна голова, но улыбки не дождаться.

Других значимых образов (Баба-Яга там, леший, волк с царевной...) Седова не рисует. Она художница меланхоличная, поэтому вся пушкинская нечисть у неё олицетворена в вóронах. Лаконичность образов позволяет всмотреться в рисунок: ворон сидит на грубо отёсанных сосёнках — для кого-то уже колья (орудия казни) заготовлены...

Вóроны-то у Пушкина в поэме потом появятся — не в лесу, на поле, которое усеяно костьми.

Вперёд, читатель — вслед за вороньём.

P.S.

Форзац, собственно, тоже относится к Вступлению: есть силуэт Бабы Яги.