После литературной сказки "Три медведя" поневоле вспоминаются русские народные сказки про медведей. "Маша и медведи", "Медведь и мужик (Вершки и корешки)" — типаж зверя понятен. Как-то пренебрежительно к нему сказители относятся. Но есть в русских сказках и мрачный типаж — это сказка "Медведь — липовая нога". Сказка существует во множестве вариантов. У неё может быть разный зачин: медведь разорял крестьянское хозяйство, или случайно встретился мужику в лесу, или старуха захотела медвежатинки... Середина одинаковая: медведю отрубили ногу, они на культю приделал себе липовую чурку, и ходил к обидчикам, поскрипывая липовой ногой, а потом ворвался в дом... Концовка опять разная: или медведь уволок в лес старуху, или медведь убил в доме старика и старуху, или все спаслись — медведя прогнали/убили... В целом, сказка страшная.

В поздне-советское время у нас частенько приглаживали народные сказки. "Липовую ногу" вообще решили заместить сентиментальной историей. В 1984 г. был выпущен мультфильм "Медведь — липовая нога".

В этом мультфильме медведь не теряет лапу от топора старика, а только засовывает её в улей на пасеке, пытаясь украсть мёд стариков. Медведь вынужден ходить с ульем на ноге. В конце мультфильма его лапу освобождают сами старик со старухой, у которых он пытался украсть мёд, отпилив дно улья, после чего лапа медведя освобождается из плена.

Отвратительно — хуже, чем старушку на Златовласку заменить в "Трёх медведях". Но в 1990 году мультипликаторы вернули ужастик детям под тем же названием "Медведь — липовая нога".

Здесь интересно, что сказка была под подозрением. Но в советское время её печатали, причём чуть ли с первого сборника реабилитированных сказок (1937). И главное — Ю.Васнецов эту сказку очень любил.

У Васнецова в цвете есть только одна композиция, которая, разнясь в настроении, подходит к любым вариантам сказки. Но я думаю, что про себя Васнецов иллюстрировал самый мрачный вариант текста.

1) Существует ранняя версия цветной композиции к "Липовой ноге". Выполнена в виде отдельной картины: Бумага на фанере, масло (1947).

Хотел Васнецов страшный эпизод изобразить, зимнюю мрачную ночь. Но тёплый свет в окнах, звёзды... Страшная сказка, но рождественская, уютная.

Рисунок из Интернета совсем радостный получился (кто-то хотел улучшить его компьютерной обработкой, но перестарался).

2) Затем в конце 1950-х гг. появляется такая картинка (даю репродукцию открытки 1958 года). Эта картинка использована в самом массовом издании сказки позднесоветского времени: "Русские сказки". — Л.: Детская литература, 1974 (были дополнительные тиражи в 1980-1991 гг.).

Странно, но сказочности — по сравнению с 1947 годом — стало поменьше (небо тучами затянулось). А ведь Васнецов в этот период переходит на плоскостную декоративность. Видать, для этой картины использовались старые заготовки.

3) Затем появилась обложка к сборнику "Русские сказки" (Л.: Детгиз, 1961). А вот здесь уже чувствуются новые тенденции позднего Васнецова. Никаких натуралистичных теней: небо чёрное как ночью, а снег белый как днём.

Но внутри книги должна была быть более пасмурная иллюстрация:

4) Открытка 1964 года:

Завершение процесса: декоративная картинка в духе шедевральных "Ладушек". Тьма отступила.

Впервые Васнецов иллюстрировал "Липовую ногу" в середине 1930-х гг. Сборник "Гуси-лебеди" (1937). На обложке в числе персонажей есть и Медведь-Липовая нога (оформление переплёта — художник В.Двораковский).

Вот что пишет об этом сборнике искусствовед Э.Кузнецов в монографии о Васнецове "Медведь летит, хвостом крутит" (стр. 113):

цитата

С.М. Алянский предложил Васнецову неожиданное: сделать большой, какого ещё не было, сборник русских сказок, песенок, потешек, но сделать не самому, а вместе с другим художником, москвичом Константином Кузнецовым. Хитрость заключалась в том, что у Кузнецова, немолодого уже человека, была самая спокойная репутация опытного иллюстратора-реалиста, и только что разыгравшаяся буря обошла его стороной. К тому времени он сам как раз начал иллюстрировать русские сказки, совсем иначе, чем Васнецов, но по-своему неплохо. Почему он согласился на такой союз, трудно сказать. Может быть, хотел набраться чужого опыта. А для Васнецова он становился прикрытием.

Иллюстрация из этого сборника к "Липовой ноге" принадлежит, вероятно, Ю.Васнецову:

Не очень похоже на Васнецова (уже не в первый раз именно в этом сборнике сомневаюсь в атрибуции). Но у К.Кузнецова на ту же тему (медведь уносит в лес старуху) есть своя автолитография, и видно, что манера совсем другая:

Наверное, в этом сборнике имел место какой-то компромисс-симбиоз. То ли Васнецов сам приземлил свою манеру, то ли Кузнецов отредактировал рисунки Васнецова, но в результате было обеспечено единство стиля иллюстраций. Вероятно, Кузнецов, действительно, что-то перенял от Васнецова в ходе совместной работы. Я К.Кузнецова не считал интересным иллюстратором, но вот одна из его последних работ над сказами Бажова (вышли в 1942 году) совсем другая — многоцветная и мистическая (см.). Чем это ещё можно объяснить?

Имеются также иллюстрации К.Кузнецова к "Липовой ноге" в книге "Русские народные сказки". — М.: Детская литература, 1976. У меня этого сборника нет. Возможно, речь идёт об этих иллюстрациях:

Есть такой сборник русских сказок, выпущенный в 1956 году и сохраняющий все атрибуты сталинской подарочной книги.

К "Липовой ноге" имеется иллюстрация художника В.Хвостенко.

На открытках эта иллюстрация тоже выпускалась. Интересно, что эта картинка попала как образец для подражания в учебник рисования 1957 года.

Выдающийся представитель шестидесятников в книжной графике В.Токмаков в 1982 году выпустил сборник "Лесное яблоко".

В этом сборнике подробно проиллюстрирован самый редкий и интересный вариант текста сказки "Липовая нога".

1) На заставке — одноногий медведь.

2) Старик по требованию старухи отрубил медведю ногу. Вот старик, а вот старуха. И почему-то самый жуткий персонаж — это старуха.

3) Медведь заглядывает в окошко. Не сразу разберёшь, что это не звёзды, а медвежьи глаза сверкают. Страшно? После старухи не особенно.

4) Концовка в сказке неожиданная. Медведь утащил в лес старуху, посадил её на пенёк, а сам ушел за стариком. А старуха в это время наколдовала так, что пенёк вырос до небес и поднял её над землёй. Медведь старика не нашёл, вернулся в лес, полез за старухой. А она его по лапам ударила и зашибла до смерти. Потом наколдовала, чтобы пенёк обратно спустился. И вернулась в избу к своему старику.

1) Просто для напоминания. Каков средний уровень массовой иллюстрации (без применения нейросетей):

2) На Фантлабе есть иллюстрация из этой книги: Медведь — липовая нога. Лисичка со скалочкой. — М.: КРОН-ПРЕСС, 1997.

Медведь врывается в избу как типичный бандит. 1997-й год.

3) Такой образец современного творчества (худ. Е.Полякова, СПб, 2022 — полностью здесь)

Вроде бы и интересно — мистика такая. Но та же мистическая жуть в той же технике театра теней уже была в мультфильме 1990-го года (см. в самом начале).

4) Совершенно очаровательный рисунок — имитация западно-европейского модерна, имитирующего японскую гравюру (имя художника установить не удалось):

Художники, которые, может быть, и не были классическими анималистами, но разработали и активно эксплуатировали собственные образы животных. Не случайно, большинство сегодняшних сборников носит одинаковое название "Русские сказки про животных".

Легендарный Е.Чарушин. Сборник "Русские сказки про зверей" (М.: Махаон, Азбука-Аттикус, 2018). Реплика первого издания (М.: Детгиз, 1947) с другим рисунком на обложке.

По времени не так уж далеко от довоенных васнецовских "Трёх медведей" и совпадает с послевоенными "Медведями" В.Лебедева.

1) Заставка — чувствуется рука мастера. Какая хата у медведей! Кажется, что живут там настоящие угрюмые зверюги.

2) В тексте — виртуозные зарисовочки посуды и мебели.

3) Концовка — хлеб да... квас. Что-то насчёт гостеприимства?

4) Главное, конечно, на цветной вклейке. Вот они — угрюмые зверюги.

Чарушин после погрома "пачкунов-формалистов" в середине 1930-х гг. изменился. Выводы, в отличие от Ю.Васнецова, сделал, но в депрессию, как В.Лебедев, не впал. Позднее умные сочувствующие критики писали, что своими кукольными зверушками он от проблем отгородился, и от высокой цели в искусстве тоже.

Легендарный Е.Рачёв. Рачёв чуть-чуть припозднился в своём творчестве и не попал в славную когорту Лебедева-Чарушина-Васнецова. Но зато и под гнёт партийной критики тоже не попал.

Сборник "Русские сказки про зверей" (М.: ИДМ, 2011). Судя по всему, это переиздание книги 1991 года. Но, понятно, что в рисунках зафиксированы шаблоны, разработанные художником уже в 1950-х гг.

1) Лес дремучий. Дом основательный.

2) Медведи тоже основательные. Рачёв не разделяет взгляда на них как на милых зверушек.

Художник Л.Токмаков. Сборник "Русские сказки про зверей" (М.: Советская Россия, 1973).

Поколение "оттепели". Новый формализм.

1) Заставка-концовка. Подсказок насчёт характеров, правильности поступков не ждём.

2) Миски-ложки-стулья, расположенные как строчки в тексте, развивают идею таких же полос у Чарушина.

3) А вот и формалистические медведи с формалистическими девочками.

Интересно, тот самый В.Лебедев, заставший творчество этой волны, признал в нём свою молодость? Или по-стариковски клюкой на юнцов замахивался?

Художница Т.Васильева. Тоже из "оттепельного" поколения, но искренняя реалистка-сказочница. Книжка-картинка с двумя сказками "Липунюшка" (М.: Советская Россия, 1988).

1) Светлый берёзовый лес. Хозяйственные медведи-пасечники.

2) Разгром показываем. Девочку не одобряем.

3) Медведи, впрочем, не истеричные. С пониманием относимся к сдержанному преследованию девочки.

Год 1941-й. Сказки Шварца становятся всё мрачнее. Однако пионерский журнал печатает их на первых страницах, — видимо, ценит воспитательный эффект.

В сказке "Два брата" обыгрывается острое чувство, знакомое всем, особенно в детстве. Переживания памятные и тяжёлые.

цитата

Ах, если бы всё передвинулось на два часа назад! Я не выгнал бы младшего брата во двор. И теперь мы стояли бы рядом и радовались

Художник Н.Кочергин на титульном развороте сразу раскрывает основную интригу сказки: злой Мороз превращает человека в ледяную скульптуру.

Внешне даётся вроде бы взвешенная оценка Мороза (равнодушной природы):

цитата

Не доброе и не злое лицо его было до того спокойно, что у мальчика сжалось сердце

Но в дальнейшем развитии сюжета Мороз предстаёт как инфернальное Зло, что для русской литературы очень необычно. Это больше подходит для европейских климатических условий, откуда появляются "Снежная королева", "Ледяная дева" и т.п. В России мороз — это "день чудесный", это "дева русская свежа среди снегов". Понятно, что восхищение Пушкина — это восторг праздного человека. Но и у Некрасова (взгляд со стороны крестьянина) Мороз-убийца всё же красив и величественен ("Мороз-воевода дозором обходит владенья свои..."). Да и сама смерть от мороза (тоже кстати, превращение в ледяную скульптуру той самой женщины, которая коня на скаку остановит) быстра и уютна.

Ну а уж, Дед Мороз из советских новогодних праздников... Пришлось таки Шварцу объясняться:

цитата

Дедушка Мороз — мой сын. Я проклял его. Этот здоровяк слишком добродушен. Я — Прадедушка Мороз, а это совсем другое дело, мой юный друг

Мрачная сказка, пессимистичен был Шварц в самом начале 1941-го года.

Полные комплекты иллюстраций к сказке "Два брата" имеются у Н.Кочергина (книжка-картинка 1962 года, переизданная "Речью" в 2013 году с оригиналов; у меня издание в мягкой обложке 2020 года) и у В.Чижикова (уже знакомое издание 2016 года).

У Кочергина случайных элементов нет, рамочки несут дополнительную информацию и эстетически украшают страницы (воспроизвожу не все), у Чижикова рамочки сделаны дизайнером из элементов авторских рисунков.

1) Шварц, конечно, удивительный писатель (он заложил основы интеллектуальной сатиры, которые будет успешно развивать, например, Г.Горин). Вот в сказке для детей заявление отца семейства:

цитата

сказал, что ёлки к Новому году он им не устроит. За ёлочными украшениями надо ехать в город. Маму послать — её по дороге волки съедят. Самому ехать — он не умеет по магазинам ходить

Именно это ироничное заявление иллюстрирует Кочергин.

Косвенно же слова отца направлены против розни между сыновьями ("А вдвоём ехать тоже нельзя. Без родителей старший брат младшего совсем погубит"). Этот мотив прямолинейно расшифрован в рисунке Чижикова.

Старший брат, конечно, дал обещания. Родители ему поверили и укатили на три дня.

2) Далее младший всё же взбесил старшего своими приставаниями. Старший выставил младшего за дверь, на мороз. Удивительно, что Чижиков себя превозмог и изобразил эту сцену.

3) Старший раскаялся и бросился на поиски исчезнувшего младшего.

4) Вернувшийся отец выгнал старшего из дома. И вот встреча с Морозом. Сложная композиция у Кочергина и простенькая мизансцена у Чижикова.

5) Мороз оставляет у себя старшего и объясняет ему обязанности: добивать подмороженных зверушек. У ранимой души Чижикова есть свои красные линии: гору трупов он рисовать не стал.

6) Жизнь в замке Мороза.

7) Необязательное ироническое отступление в тексте сказки, которое не мог не подхватить Кочергин (в 1920-е гг. он начинал с журнальных юмористических иллюстраций к фантастическим произведениям — см. примеры). Мороз рассказывает про давние времена, когда он, ещё молодой, общался с мамонтами. Кочергин на полях рисует ещё и шерстяных динозавров: шутить так шутить.

8) Сложная проблема с совестью: старший, отправляя в печь полузамороженных зверушек, спасает их сотую часть, отогревая избранных на обычном живом огне.

Чижиков не показывал чёрную сторону работы старшего, но подробно освещает его миссию по спасению.

9) Благодарные спасённые зверушки стащили ключ от комнаты, где был заперт младший.

10) Старший схватил ледяную статую и спасается бегством от Мороза. Зверушки задерживают продвижение преследователя.

11) Всё-таки по законам триллера старший на пороге спасения разбивает ледяную скульптуру. Зверушки её собирают по кусочкам. Чувствительный Чижиков эту сцену опускает.

12) Всё, младший ожил.

13) "Без младшего не возвращайся", — говорил отец. С младшим вернуться можно.

14) Ценная рекомендация от Шварца, как обходиться с малышнёй (книги доктора Спока ещё не написаны и не переведены на русский).

цитата

Правда, Старший говорил изредка брату:

— Оставь меня в покое.

Но сейчас же добавлял:

— Не надолго оставь, минут на десять, пожалуйста. Очень прошу тебя.

И Младший всегда слушался

Краткие комплекты (по три иллюстрации) имеются у выдающихся художников М.Майофиса и Л.Токмакова, принадлежащих к тем, кто сформировал книжную графику поздне-советского периода. Уже знакомые сборники "Рассеянный волшебник" и "Волшебные краски":

Романтическая трепетная манера Майофиса и отстранённый угловатый символизм Токмакова.

1) Введение: Майофис рисует озлобленного Мороза, а Токмаков — вышвырнутого на мороз младшего брата.

2) Оба художника не обходят острой темы: задание младшему на уничтожение зверушек.

3) Оба художника изображают побег старшего брата с ледяной скульптурой младшего. У Майофиса праздничная нота: спасенные от смерти птички-помощники цветной гирляндой облепили спасителя.

4) Концовка Токмакова: домик лесника в снегах (напоминание о проступке).

Первые иллюстрации к первой публикации в журнале "Костёр" за март 1941 года принадлежали художнику Б.Семёнову. На обложке — Парижская коммуна, внутри — потрясающий по своей компетентности и неангажированности очерк боевых действий на театрах Второй мировой "Война без Франции".

Собственно иллюстрации к сказке выполнены в традиционной манере. Тему раскрывают полностью.

Интересный художник с долгой творческой жизнью.

Художница Н.Петрова, у которой были первые журнальные поучительные иллюстрации к "Сказке о потерянном времени", к "Двум братьям" обратилась в сборниках 1960 г. и 1969 г.

Иллюстрации в тексте, подробно следующие за сюжетом, повествовательные и не очень интересные. Вот пример разворота.

Вот портреты Мороза: на мелких картинках его злоба не видна.

Цветная вкладка из издания 1960-го года:

Цветные вкладки из издания 1969-го года:

Если кто из современных художников и способен на адекватное прочтение мрачной сказки, полной предчувствий, то это И.Олейников. К сожалению, в сборнике 2017 года иллюстрация только одна, но на ожидаемую тему: сожжение младшим братом в чёрном огне подмороженных зверушек с их трупами на первом плане.

UPD/15.07.2023

Сегодня — очередные сюиты иллюстраций к "Царевне-лягушке". Художники известные, имя сделали в советское время: Т.Зеброва (яркая книжка слева) и Л.Токмаков (сборник в приглушённых тонах справа). Контраст.

Книги такие: 1) "Царевна-лягушка". — М.: Лабиринт Пресс, 2018. Худ. Т.Зеброва.

2) "Лесное яблочко". — М.: Детская литература, 1982. Худ. Л.Токмаков.

Думал сначала, что книжку с "Царевной-лягушкой" Зеброва в советское время издала, а сейчас её только переиздали. Но никаких первоисточников не обнаружил. Видимо, это современная сюита. Похвально, что издательства дают возможность поработать старым проверенным мастерам.

У Зебровой картинки к русскому фольклору всегда были яркие, с розанами по краям. Этнографические мотивы. Книжка с "Царевной-лягушкой" решена в цветах золота и пурпура, что вроде бы тоже настраивает на этнографические росписи. Но, как оказалось, эта сюита больше решена с оглядкой на летописные миниатюры (значит, и на традиции иконописи). Посмотрим не все иллюстрации, но бóльшую часть, интересных с точки зрения техники.

1) Первый разворот. Вроде бы, обычная современная иллюстрация. Но справа поза царя — типичная для древнерусской книжной миниатюры. Это не лубок всё-таки.

2) Встреча Ивана-царевича с лягушкой. Сомнений не остаётся: подобные позы людей и подобные деревья мы видели на рисунках Палеха. Декоративные завитушки на полях оживляют суровый стиль.

3) Единство стиля выдерживается не везде. Вот два разворота, где царь оценивает задания невесткам. В страничных иллюстрациях на правой стороне — рисунки, в которых нет старинной имитации, но на полях левой стороны помещены забавные химеры русского Средневековья. Какое-то единство макета предполагается.

4) Разворот, где присутствуют элементы стилизации под древнерусскую миниатюру: условное дерево на заднем плане, складки плаща Ивана-царевича, пряничный терем... Плюс яркие чистые цвета. Этого хватает для оригинальной атмосферы Палеха без того, чтобы выписывать в палехской манере все мельчайшие детали.

5) Разворот с текстом — встреча Ивана-царевича со старичком — более приближен к канону: символическая гора в центре задаёт тему. Декоративные цветочные виньетки снизу вносят в канон свежую струю.

6) На этом развороте тот же приём: стилизованные горы, деревья, яркие цветы на виньетках. И что хорошо в условной манере канона — допустимо на одной картинке совместить разное время: и медведя, и зайца, и селезня, и щуку. Текст в этом фрагменте плотный, художники-реалисты всю серию рисунков со всеми эпизодами не могут дать. А здесь получается иллюстрацию спрессовать.

7) На этом развороте — Иван-царевич добрался до дуба — весь рисунок на правой половине стилизован (даже летучие мыши как химеры изображены). На левой половине — не только виньетки, но и фигурка персонажа, Бабы-Яги. Вот этот разворот идеален. Наверное, вся сюита планировалась с такой концепций. Но современные издатели не дают художникам много времени. Концепция получилась рваной.

8) И последний разворот хорош единством стиля: и стилизация, и химеры на полях, и смещение времён (на одном рисунке все звери-помощники отметились). Умеют удивить ветераны советской школы.

Легенда книжной иллюстрации — Л.Токмаков — начинал в середине 1950-х гг., но от реализма отошёл быстро. Узнаваемый художник, который помимо собственной оригинальной манеры старался в каждой книге создать и оригинальную концепцию.

1) Заставка-предупреждение: дальше будет "абстракционизм".

2) Много условности, изгибающиеся фигуры, громадная лягушка (но пока это можно списать на законы перспективы.

3) Эффектная Василиса Премудрая выходит из лягушачьей шкуры. Пропорции соблюдены, изгибы естественные. Не стал художник красавицу корячить.

4) Описательные иллюстрации в неповторимой манере художника. Иван-царевич корячится.

4) А вот это интересно: громадный медведь. Понятно, что Иван-царевич в реальности медведя из малого лука вряд ли смог бы убить. Токмаков эту условность сказки усиливает: такого громадного медведя тем более Иван-царевич не смог бы победить. Однако медведь человеку подчиняется. Концепция.

5) Все остальные звери даны скопом: картинки должны следовать за темпом сказки, не замедлять его. У Бабы-Яги только огромная голова трупного вида. Настоящая жуть.

6) Энергичная, в темпе, борьба зверей за кощееву смерть. И вновь: масштабы крохотного Ивана-царевича и огромной щуки (больше в несколько раз, чем медведь). Вот кого человек подчинил! А так-то по сказке Иван-царевич в основном по течению плывёт, сам всему подчиняется (лягуху в жёны взять!), все его выручают, сам ни на что не способен... Токмаков эти реалии переосмыслил.

7) Концовка: игла из яйца сломана. Какой ещё художник нарисовал бы разбитое яйцо?

Л.Токмаков — из тех художников, которые обновляли книжную графику в эпоху "оттепели". Где-то я даже встречал у серьёзного искусствоведа о единоличном вкладе Токмакова — вроде бы, отсчёт графики "новой волны" начинается в 1960 году с выходом книги Дж.Родари "Джельсомино в стране лжецов" с иллюстрациями Токмакова. Но его картинки к "Колобку" — позднейшей эпохи. К русским народным сказкам Токмаков обратился только в 1973 году — в сборнике "Русские сказки про зверей". И ещё я обнаружил картинки Токмакова в самодельной книжке "Колобок" из серии "Библиотечка "Весёлых картинок". Года выпуска на таких книжках нет. Но, думаю, это второй вариант сюиты — скорее всего, 1980-х гг.

Вот этот сборник, где Токмаков дал своё видение русских сказок (через 20 лет после выпуска первых книг): М.: Советская Россия, 1973. Сборники "Русские сказки про зверей" частенько выходили с иллюстрациями разных художников (примерно одного состава). Так что выбор сказок именно про животных — это не проект Токмакова, а обычный заказ издательства (или обычное предложение художника издательству).

Почему-то книги нет в базе Фантлаба. Подал заявку.

Токмаков — настоящий реформатор книжной графики. Его значение выше, чем иллюстратора детской литературы. Заставка крохотная, но очень забавная. И какая техника мастерская — мазками кисти создал психологическую сцену.

В геометрических фигурах животных мне чудятся отзвуки авангарда 1920-х гг. А это ведь наиболее самобытное течение в русской культуре.

Никакого реализма — всё подчёркнуто условно. Но какое напряжение в фигурах животных. Золотой Колобок невозмутим.

На самого Колобка надо обратить внимание. Мне кажется, что он нарисован так, как рисовали солнце в древнерусской живописи. А она ведь была сплошь религиозной. Вполне в духе советских Семидесятых: соединение революционного авангарда и иконописи.

Колобок в зените и совершенно счастлив. Есть версия, что эта сказка — аллегория солнечного движения по небу от восхода до заката. Если и есть отражение этой величавой космогонии, то вот оно — в этой иллюстрации Токмакова. Выдающийся художник.

Сороки, кстати, в финале налетели — не вороньё. Славу поют.

Второй вариант сюиты к "Колобку" совсем другой. Он попроще, попонятнее, носит повествовательный характер. Самая массовая серия для самых маленьких обязывает. Но манера Токмакова узнаваема и здесь.

Свара деда и бабки развёрнута пошире.

Звери узнаваемы, только Колобок стал совсем заурядным.

Лисичка стала красивой и кокетливой, но простенькой.

Вместо напряжённого акта трагедии в первом варианте, когда лиса с Колобком вытягиваются ввысь — приземлённая подготовка к поеданию тестяного изделия. И дед с бабкой чего-то суетятся, спешат на помощь. Всё равно ведь никогда не успевают.

Нельзя остановить солнце — нельзя спасти Колобка.