Заканчиваю обзор иллюстраций к "Бородино" Лермонтова. Три книжки, которых у меня нет. Нашёл картинки в Интернете.

Это выпущенная на закате СССР цветная книжка-картинка с иллюстрациями С.Бойко (полностью), и две книжки с чёрно-белыми рисунками: одна послевоенного времени с иллюстрациями А.Кондратьева (полностью) и военного времени с иллюстрациями Н.Кузьмина (пара разворотов).

Книга 1989 года. Полноценная цветная сюита, подробно иллюстрирующая стихотворение.

Традиционные генералы на титульным развороте (куда в тонких книжках входит и вторая страница обложки — квази-форзац).

Картинки нашёл на этом сайте: https://papersolders.ucoz.ru/forum/5-255-1. Иллюстрации по-своему увлекательны и познавательны с исторической точки зрения.

Можно заметить, что Бойко рисует военные сцены, как мирные, так и батальные, в стиле живописцев первой четверти XIX века. Всё-таки продуманность концепций цветных картинок для маленьких в советское время продолжает удивлять. При схожести общей идеи — про войну — издания стихотворения не повторяются концептуально.

Можно увидеть приёмы живописи в стиле классицизма: постановочные композиции со статичными позами даже в схватке, присутствие ярких пятен на полотне (причём на периферии).

А вот иллюстрации к завершающим строфам ("считать мы стали раны") нет. Видимо, художник решил придерживаться концепции парадной батальной живописи начала XIX века до конца. В ней места таким темам не было (хотя убитых и раненых обязательно надо было показывать — но это во время схватки).

Первое издание книги — послевоенный 1947 год. Потом, уже в 1960-е гг., были многочисленные переиздания (вообще-то, редкий случай переиздания в "оттепель" сталинских книжек). На Фантлабе, например, представлены издание 1962 года и позднейшие.

Все страницы книги нашёл на сайте Музея детской книги: https://kid-book-museum.livejournal.com/5....

Рисунки чёрно-белые, неважно репродуцированные в книгу. Однако видно хорошего рисовальщика.

Вот что впечатляет по-настоящему и делает особенным это прочтение. У Лермонтова угрюмое обрамление стихотворения. Но художники упорно не рисуют последствия Бородинской битвы. И только Кондратьев сразу после второй Отечественной войны не побоялся передать детям точный смысл лермонтовского "тогда считать мы раны, товарищей считать":

Обелиск на Бородинском поле рисовали в конце стихотворения и другие художники (даже В.Шевченко). Но у них это как обязаловка выглядело. А вот здесь — в общем контексте — продирает. Великий подвиг, и скромный-скромный памятник. Это, конечно, мысли о последней войне: "Плохая им досталась доля".

Книга военной поры (Детгиз, 1944).

Несколько картинок с этого сайта: http://collbooks.com/item/330.

Не знаю, как предыдущий иллюстратор А.Кондратьев, но Н.Кузьмин в поздне-сталинскую эпоху рисовал "под контролем" — то, как было положено. Его подлинная манера была совсем другой. Он ещё успеет развернуться с приходом "оттепели". А книжки 1940-х гг. и первой половины 1950-х гг. у него совершенно безликие.

Но что сближает иллюстрации к "Бородино" в книжках военного времени — правдивое отображение мрачного духа лермонтовского стихотворения. Иллюстрация Кузьмина к последним строфам — еще более выразительная, чем у Кондратьева.

Подобные виды известны по фотографиям времён Первой мировой войны (в Великую Отечественную у нас в фото-журналах — "Война", например — тоже публиковали горы трупов, но чужих трупов).

Перехожу к сборникам бажовских сказов, где имеется полная сюита к "Серебряному копытцу". Сегодня — художник В.Милашевский (и в довесок — Н.Кузьмин).

Неоднократно ранее упоминал художников 1920-х гг. из "Группы 13", куда как раз и входили Милашевский с Кузьминым (и с Мавриной). Они делали новую книжную графику, попали под каток обвинений в формализме в 1930-е гг., рисовали скучные иллюстрации, а в "оттепель" возродились. Сказы Бажова художники иллюстрировали в свой "скучный" период: в середине 1950-х гг. Позднее картинки к сказам не перерисовывали, об этих своих книгах в мемуарах вообще не упоминали, вычеркнули их из памяти напрочь. При этом, рисовальщики-то они были классные, многие сталинские и более поздние художники хотели бы, наверное, на таком уровне свои реалистичные иллюстрации делать — и гордились бы этим.

Сборник, проиллюстрированный В.Милашевским. У меня современное издание от ИДМ.

Это переиздание детгизовской книги 1953 года (есть на Фантлабе: https://fantlab.ru/edition125288). Заглавие исправлено (в 1953 году книга называлась не "сказы", а "сказки").

Вроде бы, сохранены иллюстрации, их место и размеры, и даже в оформление переплёта никакой дизайнер не вмешался. Макет, строго говоря, не сохранился: страниц больше (шрифт для детей крупнее требуется — это общая беда всех переизданных книг; уж тогда бы лучше формат увеличивали, чтобы оставалось прежним соотношение страниц с текстом и страниц с иллюстрациями). Но в этой книге увеличение числа страниц незначительное.

В сборнике — цветной фронтиспис. К каждому из пяти сказов — чёрно-белые карандашные иллюстрации и по одной цветной на вклейке.

Первая картинка — это моя фотография с непрофессиональным светом. Вторая картинка — издательский электронный прообраз бумажной иллюстрации. Если рассматривать книгу вживую, без посредства оптики, то иллюстрация на бумаге, конечно, ближе к издательскому скану. Но всё же от скана отличается (на бумаге не так резко оттенки и границы выражены). Надо, конечно, мне сканер присматривать.

Летят... Кстати, досталось Милашевскому от современных краеведов-шовинистов за то, что пейзаж у него не уральский, а кавказский какой-то. Думаю, Милашевский создавал обобщённо-сказочный пейзаж. Для передачи колорита имелись уральские художники.

В этом издании "Серебряное копытце" дано с первоначальным расширенным окончанием, где кошка Мурёнка помогает заболевшему Коковане, подбрасывая ему новые ценные камешки "кошачий глаз".

Это вариант не канонический, сам Бажов от него отказался. Вообще-то, редакторские принципы советских времён не позволяли печатать такие промежуточные варианты, не уважая тем самым последнюю волю автора. Заподозрил было Мещерякова в самоуправстве, но вспомнил про то, что видел я когда-то другой сборник провинциального издательства того же 1953 года, где тоже было приведено первоначальное окончание. Видимо, к тому времени ещё не могли за каноном уследить: перепечатывали друг у друга, а кто-то, видать, запустил в оборот журнальный первоначальный текст, а не окончательный, исправленный автором. Так-то, зная канонический вариант, интересно почитать первый вариант окончания (а то всё больше пересказы встречаются)

При этом, конечно, первый вариант окончания текста вполне соответствует рисунку-концовке: Мурёнка внимательно глядит на нас.

Второй сборник — с иллюстрациями Н.Кузьмина, коллеги Милашевского по радостям и невзгодам. У меня этого сборника нет. Привожу фотки из Интернета.

Судя по всему, цветных иллюстраций не было предусмотрено. Видимо, формат бюджетной "Школьной библиотеки" иного не предполагал. Рисунки профессиональные, но более безликие, чем у Милашевского. Вряд ли кто-то сможет без подсказки атрибутировать их как кузьминские.

Раздумываю над темой царя Петра I у Пушкина. В качестве пробного шара решил посмотреть стихотворения, номинально посвящённые Петру. Их два: "Пир Петра Первого" и "Стансы".

"Пир Петра Первого" (http://feb-web.ru/feb/pushkin/texts/push1...) — это общение намёками Пушкина с царём Николаем I. Пушкин невинно так спрашивает: "Что празднует Пётр I?", перебирает разные варианты (военную победу, мирные радости) и радостно восклицает: "Нет, он с подданным мирится!", всех прощает и всем радостно. А год на дворе 1836. Десять лет со дня приговора декабристам прошло. И пора бы государю Николаю Павловичу декабристов простить (на это и намекается). Государь, кстати, и так каждые 5-10 лет сроки осуждённым декабристам скашивал. Но Пушкин требовал по максимуму.

"Пир Петра Первого" заслуживает рассмотрения и с позиций графики: имеется книжка-картинка, целиком отданная одному этому стихотворению.

Вот эта книжка, вышедшая уже после распада СССР (но ещё имеющая цену в выходных данных). Время надежд и воспоминаний о несоветской славе России. Хотелось ворваться в Европу — как при Петре. Ну, и ленинградская "Детская литература" (на пути к "Детгизу" временно переименованная в "Лицей"), тему Петербурга обойти не могла. Вот и появилась единственный раз книжка, отданная "Пиру Петра Первого".

Библиографическое описание книжки.

Пир Петра Первого: Стихотворение с вступлением и комментарием. — Санкт-Петербург: Республиканское издательство детской и юношеской литературы "Лицей", 1992. — 32 с.; 23,5 см.

БОРДЮГ С. — цв. обложка, 22 цв. ил.: Вступление — заставка, концовка, портрет Петра I (страничная ил.), портрет Пушкина; Стихотворение — 10 разворотов с текстом; Комментарий — 8 ил. на полях.

Мягкая обложка. Тираж — 500.000 экз. Цена 2 руб. 10 коп.

Художник Бордюг в те времена делал приличные рисунки (но больше ему пышные пейзажи удавались). В этой книжке он, следуя за текстом, старательно изобразил трафаретные картины войны и мира петровских времён.

Издание про петербургские мотивы у Пушкина. Во всей книге на иллюстрациях нет ни одного живого существа. Ибо книга про город. Умудрились же художника-нонконформиста пригласить...

На картинке к "Пиру Петра I" морское судно. Ну правильно, моря и кораблей в этом стихотворении много.

П.Бунин — горячий поклонник таких личностей как Пётр и Робеспьер. Художник, конечно, не мог пропустить стихов про Петра. Выбрал он для иллюстрирования "Стансы". В двух изданиях с перерывом в 30 лет.

"Стансы" (http://feb-web.ru/feb/pushkin/texts/push1...) — это более торжественное (и более раннее) сравнение Петра с Николаем, причём сравнение прямое ("Во всём будь пращуру подобен...").

Вот Пётр, занятый тяжёлым физическим трудом (позднее, в другом месте эта иллюстрация к "Полтаве" пошла).

А вот Пётр, лезущий на мачту — и кто-то сухопутный его снизу окликает. Интересный ракурс.

В этом стихотворении ("Стансы") есть знаменитая характеристика Петра:

цитата

То академик, то герой,

То мореплаватель, то плотник,

Он всеобъемлющей душой

На троне вечный был работник.

Ну а про царя Николая мало кто после прочтения этого стихотворения помнит. Морализаторство даже у Пушкина бледно выходило. А потомкам ещё и неудобно за Пушкина — он искренне о себе возомнил, что "истину царям с улыбкой говорил" (знал бы он, как по его поводу члены царской семьи в своём кругу прохаживались). Так что и художник в иллюстрациях фигуру Николая игнорирует. Только Пётр.

Эх, ну а мне придётся, видимо, коснуться темы "Пушкин и его современники на троне". Широко известноа место из письма Пушкина жене "Видел я трёх царей..." (http://feb-web.ru/feb/pushkin/texts/selec...). Павел I побранил няньку Пушкина-младенца за то, что она не сняла с него картуз при виде императора. Александр I Пушкину аудиенций не назначал (в Лицее встречались), но отправил Пушкина в ссылку. Николай I проявил участие, лично с Пушкиным общался, хотя и "упёк под старость (в 34 года) в камер-юнкеры".

Эта тема биографическая, но она нашла отражение в некоторых произведениях Пушкина, и, соответственно, в иллюстрациях к ним.

"Воображаемый разговор с Александром" (http://feb-web.ru/feb/pushkin/texts/push1...) — прелестная вещица, в жанре, который только лет через сто станет популярным. Притом, это черновик, с большим трудом расшифрованный (с большими допущениями) уже в советское время. Пушкин начинает:

цитата

Когда б я был царь, то позвал бы Александра Пушкина и сказал ему: "Александр Сергеевич, вы прекрасно сочиняете стихи".

Потом была доброжелательная беседа, где собеседники пытаются понять друг друга. Но всё-таки противоречия оказались непреодолимыми.

цитата

Тут бы Пушкин разгорячился и наговорил мне много лишнего, я бы рассердился и сослал его в Сибирь, где бы он написал поэму, "Ермак" или "Кочум" русским размером с рифмами.

Уморительно. Есть полноценная сюита иллюстраций к этому черновику — художник, конечно, П.Бунин (из альбома "Гениальный сын России"). Даны три стадии беседы.

В сентябре 1826 года новый царь вызвал Пушкина из ссылки и лично с ним беседовал наедине. Пушкин был реабилитирован, ссылка закончилась. Вот мечтал Пушкин о беседе с Александром, а с Николаем удалось поговорить реально. И итог беседы был удачный. После этой встречи и появились "Стансы". По елейной версии биографов Пушкина царь потом сказал придворным, что беседовал с умнейшим человеком России. По другой версии Николай был в шоке от того, что Пушкин во время беседы облокотился задом об его стол.

В советское время эту встречу было принято изображать с надрывом (послезнание, да и вообще у Николая репутация была дурная). Позднее — художникам показался интереснее Пушкин, который "обпершись задом" о царский стол.

После прикосновения к народной сказке понял я, что страшно представить себе по-настоящему традиционалистское общество с его глубинным фольклором. С радостью возвращаюсь в цивилизованный мир Пушкина. Одним из самых беззаботных его произведений является "Граф Нулин". В моей коллекции — в иллюстрациях Н.Кузьмина (первое издание 1959 года). Книжка не миниатюрная, но очень небольшая (карманного формата). На Фантлабе почему-то не представлена.

Дополнение к библиографии. Тираж: 30.000 экз. Цена: 6 руб. 65 коп.

Вспомним сюжет "Графа Нулина". Он простенький, как и в "Онегине" действия почти нет. Помещичья семья в деревне. Скука. Муж (предполагается пожилым) — охотник, уехал на пару дней. Молодая жена — Наташа — осталась одна. Граф Нулин — столичная штучка — случайно оказался гостем Натальи Павловны. Нулин забавляет за обедом провинциалку (много врёт и корчит из себя). Хозяйка кокетничает. Нулин, решив, что она подавала ему знаки, ночью пробирается к ней в спальню, получает пощёчину. Утром уезжает. Наташа про происшествие только после отъезда Нулина рассказала мужу и "всему соседству". И кто же посмеялся этому? Нет, не муж.

цитата

Смеялся Лидин, их сосед,

Помещик двадцати трёх лет

Н.Кузьмин гармонично вошёл в этот лёгкий пушкинский мир. Иллюстрации к "Графу Нулину" стали символом после-сталинского раскрепощения. Революцией в книжной графики были иллюстрации Кузьмина к "Онегину", изданные в 1934 году (https://fantlab.ru/blogarticle53273) — его же картинки к "Нулину" четверть века спустя стали не революцией, но возвращением к норме. Кузьмин, конечно, стал другим за эти 25 лет — но он опять стал рисовать так, как ему нравится. И эта лёгкость и свобода зрелого мастера впечатляют очень сильно. Конец 1950-х — время более либеральное, чем середина 1930-х гг., и к тому же с живым интересом воспринимающее дореволюционную "дворянскую" культуру.

Уже обложка, и суперобложка "Нулина" должны были многое сказать уцелевшим (всего-то сорок лет прошло) дореволюционным эстетам: суперобложка это явный намёк на стиль модерна, а оформление переплёта — в стиле пушкинского времени, как его понимали опять-таки в первые десятилетия XX века (см., напр., издание "Гавриилиады" в 1922 году, оформление Конашевича: https://www.ozon.ru/context/detail/id/191...).

Посмотрим графическое прочтение "Графа Нулина" Кузьминым.

Иллюстрации в первом издании чёрно-белые на жёлтом фоне (чёрно-жёлтые). Но в детстве при первом знакомстве с "Нулиным" в моём сборнике были только две кузьминские иллюстрации, зато цветные. Потом видел в альбомах иллюстрированной пушкинианы и в биографических книгах самого Кузьмина воспроизведение этих двух и ещё нескольких раскрашенных иллюстраций (цветные фото — из этих книг).

Предверие

Кульминация и концовка

Заинтересовался, а был ли издан полностью цветной вариант сюиты? Каталог-справочник об этом молчит.

Нашёл в интернете сведения об издании того же 1959 года (или, скорее, о части общего тиража), где 50 экземпляров раскрашены художником от руки. Это библиофильское издание — с другим рисунком на переплёте.

Сканы со страницы Аукционного дома "Литфонд", где библиофильский экземпляр в 2016 году ушёл за 44.000 рублей (правда, там ещё автограф художника был). Понятно, что этого издания у меня никогда не будет. Ну и успокоился как-то.

Однако, подготавливая этот обзор, ещё раз проверил по каталогу-справочнику все издания "Нулина" с иллюстрациями Кузьмина и обнаружил миниатюрное издание 1967 года с простой ссылкой на то, что в нём картинки из первого издания (т.е. никаких особенностей).

Добавление к библиографии (от 01.12.2018). Тираж — 6.000 экз. Цена — 1 руб. 20 коп.

Потому раньше и не искал его — специально за миниатюрами я не гоняюсь, а зачем мне уменьшенные картинки, если есть хорошее большое издание? Но решил перепроверить в Интернете и увидел, что миниатюрное-то издание уникальное: в нём цветные картинки! А больше полная сюита в цвете и не издавалась. Пришлось срочно заказывать на Алибе. Повезло: обнаружилась книга всего за 150 руб. (+80 руб. доставка из Москвы). Насколько же привычными стали все подобные операции! Вот только телепортации чего-то всё нет и нет. Думал, что опять придётся ждать, пока почта книжечку доставит. Но продавец ещё и фото любезно предоставил:

Вот это и есть моя индивидуализированная книжечка. Для виртуального обзора этого достаточно. Поэтому заканчиваю его, не дожидаясь тактильной встречи с книжкой — виртуально она уже в моей коллекции.

Осмотр de visu (01.12.2018) показал, что рисунок суперобложки массового издания здесь размещён на форзацах. Это знаковый орнамент; хорошо, что его не потеряли. Интересно, где этот орнамент в библиофильской (от руки раскрашенной) части тиража 1959 года?

Едва ли не более самой поэмы известна разобранная по косточкам заметка Пушкина (Пушкин А.С. Заметка о "Графе Нулине", 1830: http://feb-web.ru/feb/pushkin/texts/push1...). Там он пишет, что перечитывал Шекспира — пьесу "Лукреция" по мотивам Тита Ливия и подумал, что если бы Лукреция дала пощёчину царскому сынку, то история пошла бы по другому пути.

цитата

Мысль пародировать историю и Шекспира мне представилась. Я не мог воспротивиться двойному искушению и в два утра написал эту повесть.

Но уровень Пушкина был примитивен, ещё не родились титаны, которые заложили основы нового жанра. Поэтому вместо нормальной Альтернативной Истории, Пушкина хватило только на шутку из современной ему бытовухи. Всё бы ничего, но...

цитата

Я имею привычку на моих бумагах выставлять год и число. «Граф Нулин» писан 13 и 14 декабря. Бывают странные сближения.

цитата

Лукреция б не зарезалась, Публикола не взбесился бы, Брут не изгнал бы царей, и мир и история мира были бы не те. Итак, республикою, консулами, диктаторами, Катонами, Кесарем мы обязаны соблазнительному происшествию, подобному тому, которое случилось недавно в моем соседстве, в Новоржевском уезде

В 1949 году в СССР праздновали второй (после 1937 года) юбилей Пушкина (на сей раз — со дня рождения, а не со дня смерти как в первый раз). Считается, что этот второй юбилей был более казённым, но и более спокойным, чем юбилей 1937 года. По моим прикидкам, юбилейных (т.е. подарочных, пышных, но не обязательно иллюстрированных) изданий было выпущено больше, чем в преддверии юбилея 1937 года, но художественный уровень иллюстраций оказался невысоким. Скучновато получилось.

В связи с цветными иллюстрациями Рудакова, я упоминал об огромном томе "Поэзия" — см. https://fantlab.ru/blogarticle54122.

В моей коллекции есть ещё два юбилейных сборника с иллюстрациями к "Онегину".

Сначала — однотомник избранного под названием "Сочинения", чуть-чуть поменьше по формату, чем томище "Поэзии".

Дополнения к библиографическому описанию. Тираж не указан — странно. Цена (на задней крышке) — 30 руб.

В этом томе "Сочинений" картинок мало и их подбор не впечатляет. Но, может быть, получится сделать какие-то выводы о характере эпохи, если попытаться понять принципы подбора иллюстраций.

Во-первых, в подборке есть дореволюционные картинки разных художников.

Интересно, по какому принципу были подобраны художники? Они все добились признания до революции — это общее. Но эти художники очень разные по своим анкетным данным — и умерший до 1917 г. (Микешин), и эмигрировавший (Репин), и перешедший на сторону советской власти (Кардовский).

Тут важно то, что именно иллюстрации сделаны до революции, а что было дальше — ну, что ж... Возможно, так демонстрировалась преемственность или даже примирение СССР и Российской Империи — в 1937 году этого, понятно, не было.

Единственное, что надо добавить: Репина могли бы и цветную репродукцию дать. Хотя у Репина к "Онегину" и нет цикла иллюстраций, а кое-что вообще только в виде живописи маслом существует, но часто издатели используют фрагменты этих полотен для обложек своих изданий "Онегина" — бренд (за рубежом покруче Пушкина), да к тому же и бесплатный!

Во-вторых, имеется силуэт работы художника Ильина, чьё творчество целиком укладывается в советское время.

Понятно, этот силуэт отнесён к началу последней главы: "В те дни, когда в садах Лицея я безмятежно расцветал...". Подходит, конечно, но дело в том, что у Ильина это иллюстрация из цикла, специально созданного к пушкинской лирике (издан этот потрясающий цикл в том же 1949 году).

Так что редактор, воткнувший этот силуэт в "Онегина" проявил эмоциональную тупость. Но если предположить, что подбор иллюстраций для тома — это смотр достижений, то надо признать, что на фоне дореволюционных художников Ильин смотрится очень достойно (а по моему мнению, так и вовсе всех затмил). Тогда получается, что выбор для презентации был удачным.

В-третьих, Кузьмин.

Его иллюстрации из этого издания я уже показывал — с грустью, как пример вынужденного упрощения: https://fantlab.ru/blogarticle53273. Но если поверить, что была какая-то концепция в подборе иллюстраций — то эти картинки Кузьмина можно рассматривать как смирение художника и, тем самым, как его примирение с классической русской графикой.

Все встретились под одним переплётом, всех одинаково ценит в 1949 году издатель такой политически важной литературы как "Сочинения" Александра Пушкина. Концепцию эту я сейчас только придумал — иначе было бы совсем скучно. Да, много у коллекционера барахла в коллекции. Но ведь за рамками коллекции вообще никто не поинтересуется...

Теперь — трехтомник "Избранные произведения".

Добавления к библиографическому описанию: Тираж каждого тома — 50.000 экз. Цена каждого тома — 10 руб.

Полиграфически издание поскромнее, чем однотомник. В каталоге-справочнике его хвалят за подбор иллюстраций. Ну да, почти всё — новенькое; из Интернета образца 1949 года ничего не тырили. Но к "Онегину" иллюстрации очень скромные, страничных всего две, да плюс заставка и концовка. Есть заставка к "разделу" — она за рамками иллюстраций, принадлежит известному ксилографу М.Пикову.

Некоторой интригой лично для меня было угадывание авторства страничных иллюстраций (в каталоге-справочнике однозначно идентифицируются только заставка-концовка). Потом сверился с данными, которые приведены в конце тома. Не угадал. Много думал. Решил вину свалить на художников.

Итак, два художника. Дехтерёв (есть на Фантлабе: https://fantlab.ru/art1585) — художник очень известный; кроме того, о нём вспоминают как об умном руководителе детской иллюстрацией (с 1945 года — главный художник Детгиза). В моём детстве — в 1970-е — выходило очень много дешёвых детских книг с его картинками. Меня он как художник оставил равнодушным.

В этом трёхтомнике ему принадлежат заставка и концовка к "Онегину", а также сцена дуэли. Кто бы мог подумать!

Художник Ладягин. Я о нём ничего не слышал. Ему принадлежит сцена с Татьяной и няней. Именно эту иллюстрацию я Дехтерёву и приписал со стопроцентной уверенностью (скошенный подбородок Татьяны мне показался очень знакомым из дехтерёвских картинок к пушкинским сказкам).

Ладягин тоже есть на Фантлабе: https://fantlab.ru/art2323. Ознакомился: некоторые книги он вместе с Дехтерёвым иллюстрировал. Может, поэтому такое сходство?