Глава четвёртая "Алисы" в интерпретации случайно подобранных переводчиков и иллюстраторов.

Название Четвёртой главы в разных переводах рассматриваемых изданий:

1) Оленич-Гнененко (1958): "Глава IV. Кролик посылает в дом маленького Билля".

2) Заходер (1970): "Глава четвёртая, в которой Тритон Билль вылетает в трубу".

3) Орёл (1988): "Глава четвёртая. Алиса протягивает ноги, а Билл вылетает в трубу".

Теперь уж самому интересно, какое было оригинальное заглавие. По умолчанию, буквалистский перевод у Оленича-Гнененко — так и на этот раз. У Кэрролла нет ничего про вылет в трубу (тем более про Алису, протянувшую ноги), а Кролик в заглавии присутствует. Вроде бы, в английском оригинале ("The Rabbit Sends in a Little Bill") игра слов сводится к тому, что Send Bill — это "послать билль (акт, счёт)" (см. сайт Сергея Курия). Нету трубы.

Однако уже Набоков переводил заглавие как "Кто-то летит в трубу", но у него хотя бы этот кто-то зовётся не Биллем (Биллом), а Яшкой (уж переводить, так переводить!). А вот почему Демурова в академическом издании позволяла себе вольный перевод ("Билль вылетает в трубу")?

Несмотря на скучное заглавие главы в переводе 1958 года, художник ключевые моменты отражает автоматически: на заставке Билль, вылетающий в трубу. Всё-таки это один из самых эффектных и запоминающихся эпизодов "Алисы в Стране чудес". Вот и переводчикам деваться было некуда. Поправили заглавие главы у Кэрролла — ну что делать, недопонял автор...

Иллюстрация в тексте — это приквел вылета в трубу: огромная Алиса заняла дом Кролика, и тот, как выражается Кэрролл, "посылает маленького Билля".

Четвёртая глава открывала новую порцию"Алисы" в январском номере журнала "Пионер" за 1971 год, поэтому предварялась цветным шмуцтитулом. В самом тексте были небольшие чёрно-белые рисунки. В 2012 году Чижиков немного изменил, раскрасил старые рисунки и расположил их в хронологической последовательности. Можно посмотреть в сравнении.

1) Чижиков, как и Алфеевский, основное внимание уделил полёту ящерки (тритона и т.п.) Билля. В журнале три рисунка на целом развороте посвящён этому: публика наблюдает за полётом, представлен дом, из трубы которого осуществляется катапультирование Билля.

цитата

— Вот и Билль пожаловал,- сказала она, как следует наподдала ногой и снова стала ждать, что будет дальше

В цветном книжном варианте Чижиков объединил наблюдателей в один большой рисунок и сделал страничным изображение дома, откуда стартует Билль.

2) Зверушки отпаивают тритона Билля после того, как он вылетел из трубы, проделал баллистический полёт и рухнул в окрестностях.

3) Одна картинка была посвящена встрече маленькой Алисы с весёлым щенком.

1) Эволюция

У Калиновского есть во всех его сюитах иллюстрация к одному фрагменту: дом, огромная рука Алисы, потрясённый Кролик. Правда, пора сделать оговорку: в последней (цветной) сюите полностью рисованные развороты (по одному в некоторых главах) сильно отличаются по технике от иллюстраций, разбросанных среди текста. Видимо, надо в последней сюите выделять два варианта иллюстраций. Посмотрим, как Калиновский переосмысливал иллюстрации к "Алисе" от 1974 года до 1988 года.

В 1974 году много символизма, геометрических "невозможных решений" (в духе Эшера), рассудочности. В 1987 году намекается на одно "невозможное решение", но его уже никто не замечает: появилось действие, персонажи стали забавнее. В текстовых иллюстрациях цветной книги 1988 года остаётся одно схематичное действие. На цветном развороте той же книги (там фрагмент другой — Билль вылетает, но мизансцена та же) — наполненный солнцем карнавальный мир, в котором сами собой заводятся новые персонажи (крайняя справа группа — местечковая мафия). Этот мир гармоничный (несмотря на лёгкое искривление пространства).

2) Зрелость

1974 год — это зрелость советского искусства, немного с заумью, конечно. В кино и в иллюстрациях любовались остановившемся мгновением. В этой эстетике концептуализма сделана первая сюита Калиновского. А по существу — Калиновский не захотел долго задерживаться на полёте Билля. Первая иллюстрация в главе: расфуфыренный Кролик помыкает Алисой. Интереснейший психологический момент: и Калиновскому удалось его отобразить.

Потом была иллюстрация с высунутой из дома Кролика рукой. А завершающая: вновь уменьшившаяся Алиса в лесу из травинок. Огромного щенка Калиновский рисовать не стал, посчитал эту сцену недостойной философской сюиты.

2) Вторая молодость

1988 год — свежий воздух начала Перестройки. Надо радоваться. Калиновский рисует озорную серию, опирающуюся на внешние сюжетные ходы.

1) Кролик на первом развороте — английский колонизатор. Калиновский всё ещё впечатлён перерождением этого ничтожества в барственного хама. Даёт, в духе новой концепции, образ Кролика прямолинейно и заставляет буйство Алисы трактовать как бунт угнетённого атланта. Тогда и Билля — пособника империалиста — не жалко.

цитата

Кролик вскоре заметил Алису, вертевшуюся поблизости, и сердито окликнул ее.

   — Эй, Мэри-Энн! Ты что тут околачиваешься? — крикнул он.- Сию минуту беги домой и принеси мне веер и бальные перчатки! А ну пошевеливайся!

   И он повелительно махнул лапкой, показывая, куда бежать.

   Алиса была так ошеломлена, что со всех ног кинулась исполнять приказание, даже не попытавшись объяснить Кролику, что он обознался.

2) В доме Кролика Алиса вновь выросла, напившись чего-то. Кролик борзеет, Алиса его вслепую швыряет. Кролик не успокаивается.

3) Кролик командует кучей работников, те увиливают от его приказаний (один недотёпа Билль не смог увильнуть). А потом — уже после пинка Биллю — Алиса уменьшилась и убежала от этой шумной компании.

4) В прошлый раз Калиновский встречу со щенком не стал рисовать. Но в нынешней сюите надо быть ближе к народу. Вот вам щеночек.

5) Алиса в лесу из трав. Сейчас она увидит синюю гусеницу, курящую кальян.

Ну всё, шутки кончились. Начинаются каламбуры.

Название Третьей главы в разных переводах рассматриваемых изданий:

1) Оленич-Гнененко (1958): "Глава III. Избирательные скачки и длинное продолжение".

2) Заходер (1970): "Глава третья, в которой происходит Кросс по Инстанциям и история с хвостиком".

3) Орёл (1988): "Глава третья. Бег от Ня и хвост истории".

А каламбуры-то идут от наших переводчиков. Подлинник: "A Caucus-Race and a Long Tale". В первой части заглавия: "Caucus-Race" — это предвыборная гонка (фразеологизм). То есть у Кэрролла не каламбур, а устойчивая идиома, связанная с процедурой выборов, рассматриваемых в сатирическом ключе. Поэтому у Демуровой в академическом издании перевод первой части заглавия бледный и неэффектный: "Бег по кругу..." (приходится признать верность духу оригинала).

Но это для англо-саксов выборы — привычное рутинное дело. А для советских-то переводчиков?

У Оленича-Гнененко (1958) переносное значение "Caucus-Race" отражено: в "избирательных скачках" слово "избирательный" связано с выборами. У Заходера (1970) переосмысление для советских реалий: "Кросс по Инстанциям" (у них — тщетность демократических процедур, у нас — бюрократических). У Орла (1988) использован простенький каламбур "бег-от-ня", никак не связанный с электоральной темой. Но поневоле начинаешь подозревать что-то очень тонкое: а вдруг "ня" — это окончание плохого слова, характеризующего государственные процедуры; наплывают ассоциации "голосуй — не голосуй..." (вот и обыграли выборы); ну а что — вполне в поздне-советском духе.

А вторая часть заглавия главы на английском вообще нейтральна: "Long Tale" — он и есть "длинный рассказ" (так у Демуровой в академическом издании). Но переводчики-то (кроме правильной Демуровой) уже разухарились — они-то знают, что это рассказ в форме длинного мышиного хвоста и вовсю спойлерят: "длинное продолжение" (не так плохо, как кажется), "история с хвостиком", "хвост истории". Кажется, что переводчик Орёл не столько с Кэрроллом бьётся, сколько с Заходером.

Ну а графически у нас есть только начертание Калиновским заглавия главы в заходеровском переводе:

1) Алфеевский по-прежнему академичен: Алиса в странной компании, выбравшейся из Моря слёз, слушает чепуху, которая несёт мышь, а потом вся компания начинает бегать. Персонажи в этой компании: сказочная птица Додо (вымерший дронт), а остальные вроде все реалистичные (птицы, земноводные, гусеница, даже крабы — они ведь способны выползать на сушу).

2) Где же вторая часть главы? Стихи в форме мышиного хвоста? Реалист Алфеевский обозначил эту тему рисунком мыши на заставке главы (хотя мышь в этой главе и так центральный персонаж).

1) Чижиков в журнальном варианте отражает основные вехи сюжета.

2) Даёт рисунок к стихотворению про коварного кота.

3) Рисует весёлую концовку — первая партия глав в декабрьском номере "Пионера" закончилась. С Новым, 1971-м, годом!

Поскольку темы рисунков в этой главе у Чижикова и Калиновского (в первом варианте сюиты 1974 года) снова в основном перекликаются, посмотрим их параллельно. Но на сей раз в паре к чёрно-белым рисункам Калиновского пусть будут раскрашенные рисунки Чижикова.

1) Выплывшая из Моря слёз компания рассаживается, чтобы послушать лекцию мыши о Вильгельме Завоевателе. Из примечательного — для книги с рисунками Калиновского новая редакция примечаний Заходера. Он продолжает незлобливо пикироваться с Калиновским по поводу его решений. Здесь — по поводу того, что художник напрасно пометил Дронта крестом, типа и так всем понятно. Но это у Чижикова было понятно, а у Калиновского массовка разрослась, не сразу вымершую птицу заметишь.

2) Собственно беготня персонажей, чтобы согреться — рисунок только у Чижикова. У Калиновского действия в первой сюите нет — Алиса статична даже при падении под землю.

3) А вот эпизод, отражённый обоими художниками: образец абсурдного решения проблемы, которое после Кэрролла будет многократно обыгрываться, и всё равно останется смешным. Алиса раздала из кармана призы всем бегунам кроме себя. Но Алису тоже надо наградить.

цитата

— Сейчас уладим! — внушительным тоном произнес Дронт и, обернувшись к Алисе, спросил: — У тебя еще что-нибудь осталось в кармане?

   — Ничего. Только наперсток, — грустно ответила Алиса.

   — Превосходно! Передай его мне, — потребовал Дронт.

   И опять все присутствующие столпились вокруг Алисы, а Дронт протянул ей наперсток и торжественно произнес:

   — Я счастлив, сударыня, что имею честь от имени всех участников просить вас принять заслуженную награду — этот почетный наперсток!

4) Иллюстрация стихотворения с хвостиком у обоих художников.

5) Калиновский дополнительно проиллюстрировал на полях парочку примечаний Заходера.

1) В поздней цветной сюите Калиновский учитывает, чей перевод он иллюстрирует. На первом развороте Третий главы появляется то самое "НЯ", от которого надо бегать. Ну, точнее, это пара: он и она.

Дальше страницы заполнены весёлыми фантазийными зверушками, которые суетяться в соответствии с сюжетом.

В общем, весёлая кутерьма — как всем бы хотелось прочесть "Алису". Ну вот хоть посмотреть можно. Из-за этой кутерьмы художник совсем забыл про мышиный хвост.

2) Отдельного рассмотрения заслуживает сцена собрания из начала главы в трёх сюитах. Я уже показывал эти три скана рядом, чтобы почувствовать изменение техники. Теперь можно посмотреть изменения персонажей.

а) В первом варианте сюиты персонажи статичны и театральны как на старых гравюрах по металлу (техника навеяла). Если у Алфеевского и Чижикова компания зверушек была реалистичная, то у Калиновского уже можно разглядеть подводных жителей, которые никогда не выбираются на сушу.

б) Второй вариант сюиты — из новосибирской книги 1987 года. Персонажи стали фантастичнее и забавнее. Дронт вырядился в сюртук и цилиндр.

в) Третий вариант во всём блеске. Разворот пышет красками, количество персонажей зашкаливает. Справа внизу по доске через забор спускается авторский Чебурашка. Заметны игры с четырёхмерным пространством. На передней сцене — декорации советской свалки.

Глава вторая "Алисы в Стране чудес" в иллюстрациях Алфеевского, Чижикова и Калиновского.

Название Второй главы в разных переводах рассматриваемых изданий. Оленич-Гнененко (1958): "Глава II. Озеро слёз"; Заходер (1970): "Глава вторая, в которой Алиса купается в слезах"; Орёл (1988): "Глава вторая. Море слёз". Красивое начертание Калиновского имеется только к заходеровскому названию.

Алфеевский как иллюстратор классической школы стремится отразить в немногочисленных картинках (всего по две на главу) узловые точки сюжета. Алиса, наевшись в конце прошлой главы альтернативных пирожков, в начале этой главы страдает гигантизмом. Есть такая картинка. А в конце главы (что перекликается с её названием) Алиса, наплакав целый водоём, уменьшается и плывёт в нём вместе с мышью и другими зверюшками. И такая картинка есть.

Все забавные разговоры и каламбуры, понятно, отражения не находят. Но достаточно того, что по двум рисункам можно восстановить линию сюжета — в этом смысл концепции повествовательной иллюстрации. Алфеевский хорошо владеет этой концепцией.

Журнальные (1970 г.) иллюстрации Чижикова уместились на одном развороте.

Вот они крупным планом в цвете (2012 г.).

Одна сюжетная иллюстрация: громадная Алиса вновь заметила Белого Кролика.

И две иллюстрации к примечаниям/комментариям Заходера (переводчика).

Тут я заметил, что Калиновский в своей первой сюите иллюстрировал те же сцены из Второй главы, что и Чижиков. Интересное совпадение (скорее случайное — художники принадлежали к разным кругам и вряд ли стали бы играть друг с другом). Параллели лучше проводить по чёрно-белым вариантам сюит.

1) Алиса и Кролик. У Чижикова сцена близка к тексту: Алиса окликает Кролика, а тот "подскочил как ужаленный". У Калиновского в точном соответствии с текстом акцент сделан на новом имидже Кролика: "Разодетый в пух и прах, в одной лапке он вдобавок держал большущий веер, в другой — пару лайковых бальных перчаток". А вот Алиса обычного роста (даже меньше Кролика) и совсем не рыдающая, а скучающая. Обманулся читатель в ожиданиях — не только переводчик, но и художник вправе выдавать собственные парадоксы.

2) Алиса читает детские стишки, безбожно перевирая содержание. Это, как известно, поле битвы переводчиков: переводить пародию Кэрролла на всеми забытые английские первоисточники или пародировать русские хрестоматийные стишки. Оленич-Гнененко (1958) и Орёл (1988) избрали первый путь (что-то про крокодила), а Заходер (1970) — второй. Но у Заходера первоисточник настолько хрестоматийный, что в современные хрестоматии уже не входил. Пришлось давать пояснения — стишок "Дети, в школу собирайтесь". И вот оба художника это пояснение иллюстрируют одинаково: текст первоисточника, а картинка к пародии. Второй слой пародийного эффекта.

3) Третья иллюстрация у обоих к примечанию Заходера: Вильгельм Завоеватель высаживается на брегах Альбиона, а с ним мышь. Но здесь совпадение замысла художников было неизбежно: Заходер прямо упоминает иллюстрацию ("смотри на рисунок").

При этом текст примечания/комментария Заходера разный в журнальном варианте для Чижикова и в книжном варианте для Калиновского. Заходер приспосабливал свой текст к рисунку. В тогдашнем советском законодательстве уже был прямой запрет снабжать произведение иллюстрациями без согласия автора (ст. 480 ГК РСФСР 1964 г.). И вот Заходер (переводчик — автор перевода) отслеживал иллюстрации к своему тексту, одобрял их. А так-то немудрено, что у автора текста, если с ним согласовываются иллюстрации, может возникнуть убеждение, что он является и автором рисунков.

Отдельно посмотрим цветные рисунки Калиновского (1988 г.).

1) Неожиданно в этой поздней сюите Калиновский в первом рисунке воспроизвёл давний ракурс Чижикова: длинноногая Алиса и затравленный кролик. Тут по содержанию совпадение полное — Калиновский ушёл от парадоксальных решений. На этот раз сравним в цвете:

2) Кролик в панике удрал, а громадная Алиса обмахивается его брошенным веером. Будущее её невнятно, хотя на рисунке она (как и впервой сюите) спокойна.

3) Мультипликация уменьшающейся Алисы на целый разворот. У художника — лёгкость, освобождение от тесных рамок собственных концепций.

4) И вот самый конец. Плаванье Алисы с мышью Калиновский рисовать не стал — всё-таки со времён Тенниела (первого иллюстратора) сцена затёртая. Для Алфеевского годится, а для Калиновского — ни-ни. Да ведь и несоответствие получается: у Алисы с мышью во время заплыва та-а-акие разговоры ведутся, а на картинке просто торчат из воды две головы. В общем, Калиновский рисует вереницу забавных зверушек, выходящих на берег и стремящихся в следующую главу.

В правом верхнем углу разворота — зад какого-то зверька. Если перевернуть страницу, на следующем развороте будет продолжение — увидим мордочку. Но это уже следующая глава. Помимо посыла "продолжение следует", в этой книге нельзя исключить отзвуки игры Калиновского с пространством: был зверёк на финише в конце листа, проскочил сквозь страницу, а оказался опять на старте в начале разворота.

Продолжим обзор "Алисы в Стране чудес" в иллюстрациях Алфеевского, Чижикова и Калиновского.

Название Первой главы присутствует в двух переводах (у нас два переводчика в сравниваем книгах). Заходер даёт "Глава первая, в которой Алиса чуть не провалилась сквозь Землю". У Орла "Глава первая. Вдогонку за кроликом". Понятно, что точный перевод у Орла. Зато у Заходера красивее. У Калиновского тоже красиво.

Алфеевский в 1958 году строг и академичен: заставка в точности описывает завязку. Алиса сидит на берегу со старшей сестрой и скучает. По наряду взрослой девицы сразу понятно время действия — XIX  век. Но Алисе художник предоставил бóльшую свободу. Она одета в лёгкое короткое платье — покрой неопределённый, но вполне советский — эпохи сталинской моды. Чтобы не путали с пионеркой, Алфеевский пририсовал сзади огромный бант. Ах, да — кролик с часами тоже есть на заставке.

Из первых приключений под землёй Алфеевский ожидаемо выбирает самый эффектный момент для иллюстрирования: уменьшенная Алиса рядом с огромным столом.

1) Чижиков в журнальном варианте 1970 года обходится без предисловий и рисует Алису с кроликом — это дань сюжету. А ещё — превратные мысли Алисы об антиподах (с объясняющим комментарием Заходера).

В книжке 2012 года Чижиков эти картинки перерисовывает очень близко к первому варианту и раскрашивает. Рисунки сильно увеличились и превратились в полустраничные иллюстрации. Окружающие персонажи (кролик и антиподы) одеты в соответствии со временем написания повести, а Алиса снова приближена к современности — её платье с передничком, буфами и прочим вроде и старорежимное, но как раз из-за передничка очень походит на советскую школьную форму.

2) Полёт Алисы вниз и размышления о кошках-мышках. Алиса падает очень умиротворённо. В цветном варианте кенгуру пририсовано.

3) Сцена с уменьшением Алисы: вот она стоит в нормальном размере перед столом, а вот резко уменьшилась.

В позднейшем варианте, чтобы было смешнее, появляются учёные мыши и бабочки. И маленькая оплошность: в первом рисунке художник заменил керосиновую лампу на плошку со свечами (и даже тени перерисовал), а на втором рисунке лампу оставил (там, впрочем, и ведро с тюльпанами откуда-то взялось). Впрочем, иллюстратор "Алисы" всегда может сказать, что так он передаёт изменчивость обстановки в сновидениях.

1) Калиновский в 1974 году подошёл к созданию сюиты ответственно: Алиса падает очень серьёзно. Кролик тоже деловой. Всё как у Кэрролла. Одета Алиса в платье-макси. Это мода середины советских Семидесятых, единственно что длину платья можно посчитать отсылкой к старине. В общем, все художники максимально Алису осовременили (и, в общем-то, "осоветили").

Для иллюстрирования заходеровской реплики (a parte) отведено специальное место на полях и манера рисунка другая. Но из множества замечаний Заходера на поля вынесен именно комментарий об антиподах (как у Чижикова).

Проход по коридору со множеством дверей. Алиса-первоначальная спокойная и отстранённая. В позднейшем варианте 1987 года — чуть более любопытная и озорная.

В самом позднем варианте 1988 года Алиса становится ещё более условной. Передача настроения через движения, а не через мимику. Одежда превратилась в совершенно бесформенный (вневременной) хитон.

2) Ну и вообще в последней сюите 1988 года Калиновский решает полностью переиграть концепцию. Больше детского задора — "Алька в Расчудесии", как Заходер учил (хотя иллюстрируется перевод Орла, а не Заходера). Ну и вообще больше иллюстраций по сюжетной линии. Начало: Алиса смотрит вслед кролику. Кролик перебегает на следующий разворот, а там Алиса уже падает и бормочет что-то о кошках-мышках (летающих).

3) В первом "высоколобом" варианте сюиты Калиновский намеренно проигнорировал очевидные моменты для иллюстрирования — уменьшение Алисы. Зато в последнем варианте оторвался: семь уменьшенных Алис. Уж веселиться, так веселиться.

Многие сейчас коллекционируют "Алису". Одновременно выходят несколько изданий, иллюстрированных разными художниками. Ещё и переводы на русский язык. Помимо всех переизданных переводов XX века, появляются новые переводчики — их тоже издают. А я в первый раз проводил сравнение переводов В.Набокова и Б.Заходера.

В начале 1990-х, во студенчестве, будучи без ума от разрешённого Набокова, я жадно скупал все его произведения, пока не дошёл до "Ани в Стране чудес". Волшебник слова! Английский для него как родной! До этого "Алису" я не читал, хотя, конечно, много слышал. С восторгом начал изучение набоковского перевода. Восторг быстро угас. Решил сравнить с доступным переводом Заходера. Заходер победил нокаутом. А я-то думал — "совок". Это был очень полезный и своевременный опыт объективного анализа.

Масса переводов должна была бы убедить всех в недостижимости идеала. Но нет: я с опаской наблюдаю за истеричными спорами касательно передачи на русский язык смысла той или иной кэрролловской фразы. Алисоманы — разрушительная сила посильнее футбольных фанов. Страшнее только пушкинисты. При этом, как я могу заметить, существует культ перевода Демуровой (в "Литературных памятниках" печатался, да и в советском мультике использовался). Но Заходер, чей перевод вышел позднее демуровского, в том числе и об её переводе отозвался:

цитата Заходер

Не то чтобы уж никак нельзя было заставить русские слова играть в те же игры и показывать те же фокусы, какие проделывали английские слова под волшебным пером Кэрролла. Нет, фокусы с грехом пополам еще получались, но что-то — может быть, самое главное — пропадало, и веселая, умная, озорная, расчудесная сказка становилась малопонятной и — страшно сказать — скучной.

Книги, картинки из которых мы будем рассматривать, демуровского перевода не содержат. Там будут такие переводы: перевод Оленича-Гнененко в иллюстрациях Алфеевского (1958), перевод Заходера в чёрно-белых (1971) и цветных (2012) иллюстрациях Чижикова, перевод Заходера в чёрно-белых (1974) иллюстрациях Калиновского, перевод Орла (1988) в цветных иллюстрациях Калиновского. Некоторые рисунки подходят только к переводу Заходера.

Повесть предваряют авторское посвящение и часто предисловия переводчиков (все переводчики "Алисы" вынуждены оправдываться).

Кэрролл предпослал повести сентиментальное туманное стихотворение, обращённое к реальной Алисе. Алфеевский его снадбил рисунком чеширского кота и уплывающей лодкой (мотив стихотворного посвящения) с картами вместо парусов (мотив заключительных сцен повести).

Переводчику Оленичу-Гнененко высказаться в 1958 году не дали.

А вот в заходеровском переводе никаких вступительных стишков не было. Заходер строго присматривал за переводимыми произведениями: все несуразные излишества отсекал (он и в "Винни-Пухе" две главы выпустил). Зато появилась большое забавное предисловие самого переводчика, которое Заходер обозначил как нулевую главу. В чёрно-белой сюите Калиновский дал к этому предисловию портрет Кэрролла и очень сдержанно поиграл со шрифтами (ещё не время).

Но зато мотивы из предисловия Заходера оказались отражены на форзацах (есть только в самом первом издании 1974 года). Заходер писал:

цитата

Нет, будь моя воля, я назвал бы книжку, например, так: "Аленка в Вообразилии". Или "Аля в Удивляндии". Или "Алька в Чепухании". Ну уж, на худой конец: "Алиска в Расчудесии". Но стоило мне заикнуться об этом своем желании, как все начинали на меня страшно кричать, чтобы я не смел. И я не посмел!

Вот Калиновский все эти альтернативные названия и вписал в орнамент на форзацах (только в одном случае описку сделал: вместо "Алька" у него "Аля" — не всем удаётся выдержать разухабистость Заходера).

В цветной сюите 1988 года перевод был другой, поэтому "никакая" глава отсутствовала. Было обычное обстоятельное предисловие переводчика В.Орла и вступительные стихи Кэррэлла.

В качестве заставки к предисловию переводчика (а, получается, и общей заставки к повести) Калиновский меленько рисует грызуна породы "соня" (из безумного чаепития). Соня, понятно, связано со сном (как и анг. Dormouse). А вся повесть — сон.

В конец предисловия переводчика Калиновский помещает уже спящую девочку. И в конце стихотворного посвящения её же (камера отодвигается). И мы понимаем, что это реальная Алиса.

А потом сразу резкое отдаление камеры, и в кадр на целый разворот попадает спящая Алиса целиком (и в ручье отражается — намёк уже на Зазеркалье). Очень плотная заливка страницы цветом.

Дальше будет собственно текст повести и картинки в другой манере (в такой, в какой соня на самой первой заставке была).

А Чижиков вот целый фрагмент из предисловия Заходера проиллюстрировал: в журнальном варианте был маленький рисунок в тексте (очень гармонично смотрелся, Чижиков имел большие навыки газетного художника). В книге получился большой цветной рисунок на полстраницы.

цитата Заходер

Есть у меня один знакомый, приблизительно двух лет от роду, у которого огромное чувство юмора — он может захохотать, когда никому другому и в голову не придет улыбнуться. Любимая его шутка (он сам ее придумал) такая:

— Андрюшенька, как говорит курочка?

— Му! Му! Му!

И Андрюшенька заливается смехом.

Но если вы ему скажете, что Ихтиозавр говорит: "Ах, батюшки мои!" — Андрюшенька и не улыбнется.

А все дело в том, что он очень плохо знаком с повадками Ихтиозавров.