Продолжаем смотреть иллюстрации к "Моцарту и Сальери". Сегодня — книги советских времён (начиная с 1936 года), в которых к этой пьесе отсутствуют полноценные сюиты, а имеется одна, чаще всего, иллюстрация.

Одна иллюстрация интересна тем, что художник вынужден выбрать один узловой момент произведения. Ещё интереснее становится тогда, когда художники, не сговариваясь, выбирают один и тот же узловой момент.

"Маленькие трагедии", изданные в 1937 году в издательстве Academia. Силуэты Рерберга — эталон вкуса. Такие силуэты вполне можно себе представить в каком-нибудь дореволюционном журнале "Золотое руно". В 1937 году они должны были бы смотреться замшелым консерватизмом. Но это если бы традиции не были прерваны. А так — сталинский Термидор. После длительного перерыва изящные силуэты смотрятся очень свежо.

На рисунке — эпизод, когда уже отравленный Моцарт играет для Сальери свой "Реквием". Сальери льёт счастливые слёзы — долг перед искусством исполнен. На этом рисунке Моцарт величественно сдержан, а Сальери в светлой печали.

Помимо страничной иллюстрации, у Рерберга в оформлении к каждой пьесе использованы прелестные заставка и концовка. Для "Моцарта и Сальери" это фрагменты с игрой слепого скрипача (заставка) и с одиноким задумчивым отравителем (концовка).

Заставка и концовка — крохотные на огромном листе. Это я ещё края скана обрезал, чтобы картинки были видны. Гармонию, конечно, этим разрушил.

Художница А.Якобсон и сборник "Драмы", изданный в Ленинграде в 1936 году.

Одна иллюстрация к "Моцарту и Сальери" — фрагмент тот же, что и у Рерберга: Моцарт играет свой "Реквием". Мелкая штриховка рисунка характерна для экспериментальной иллюстрации тех лет, хотя, возможно, больше объясняется техникой нанесения изображения на литографский камень.

По содержанию: характеры героев невнятны.

"Маленькие трагедии", изданные в массовой серии в 1949 году, — ранняя работа Дубинского, известного художника советских времён. Опять одна иллюстрация к "Моцарту и Сальери", и опять тот же фрагмент.

Моцарт юн и беспечен, хотя и играет "Реквием". Сальери застыл в понимании своей ошибки — он напрасно отравил Моцарта. Хотя это прозрение по тексту пришло к Сальери потом, после ухода Моцарта. Сейчас он еще, плача, должен радоваться тому, что совершил задуманное, освободился от бремени ("... и больно и приятно, // Как будто тяжкий совершил я долг").

В.Бехтеев прожил долгую жизнь (1878-1971), выделялся среди художников-современников. Его иллюстрация к "Моцарту и Сальери" была опубликована впервые в 1982 году. Период наивысшей творческой активности в книжной иллюстрации у Бехтеева пришёлся на 1930-е — 1940-е гг. Скорее всего, и эта иллюстрация была сделана в тот же период. С выбором фрагмента — без неожиданностей. Но необычная композиция.

Становится понятным, что оригинальность художников, выбирающих этот фрагмент, может быть выражена только в изображении противоречивых эмоций Сальери. Бехтееву это удаётся.

Замечательный советский ксилограф М.Поляков. Офорт к "Моцарту и Сальери" в книге про художника. Выбор фрагмента очевиден.

Сальери показан со спины, но эта спина очень красноречива. Поляков — мастер старой школы.

Малоформатная на хорошей бумаге книжка, изданная в 1979 году в г. Горьком с претензией на эстетство (а цена всего 55 коп.). Ксилографии художника Коннова. Стандартная мизансцена усилена тенями других персонажей (Чёрного человека и скрипача) и символическим задним фоном. Для гравюры такое нагромождение обычно.

Сальери грустно плачет.

Из книги Эйдельмана "Болдинская осень" (М.: Молодая гвардия", 1982). Художник — плодотворный ксилограф Носков. Качественная стандартная работа. Фрагмент для единственной иллюстрации, естественно, такой же, как у всех.

Двухтомник Пушкина (1974 г.) с картинками в жанре жёсткого минимализма. Горяев — художник, обласканный либеральной советской критикой.

Как и всё творчество Горяева, единственный рисунок к пьесе — вызов. Сальери злобен и откровенно чёрен.

Советский художник П.Бунин — ещё один поклонник минимализма художественных средств. Как таковых он сюит к литературным произведениям и не создавал, предпочитая обходится яркими отрывочными образами. К "Моцарту и Сальери" иллюстрации по одной-две штуки разбросаны по нескольким книгам.

Сцена пиршества Моцарта и Сальери присутствует часто, но разбавляется другими фрагментами (Сальери, замысливший недоброе, или Моцарт, встречающий слепого скрипача).

Сальери везде чуть-чуть разный. Подвижная психика.

В альбоме 1999 года Бунин представил полотно с игрой слепого скрипача.

Там же дал крупный портрет Сальери, льющего слёзы по моцартовскому "Реквиему".

В каталоге-справочнике есть сведения, что в 1983 году в Чебоксарах на чувашском языке выходили "Маленькие трагедии" с иллюстрациями местного художника Э.Юрьева. Книжку мне раздобыть не удалось. Но какие-то сканы есть на сайте Чувашского государственного художественного музея: https://artmuseum.ru/museumexpo?author=8a....

Тот самый С.Любаев — модный в наши дни художник. Его неизданные в своё время иллюстрации советского времени (1984 г.) я нашёл в 8-м томе фундаментальной энциклопедии С.Чистобаева "Художники детской книги СССР. 1945-1991".

Замечательные оригинальные картинки, по технике напоминающие иллюстрации Мавриной и некоторых других художников, рисовавших в середине 1930-х гг. для издательства Academia. Концепция, видимо, была "Моцарт и карлики" (если приглядеться, на некоторых картинках всякая мелочь у ног Моцарта копошится).

Жалко, что в 1984 году не издали.

Сегодня — единичные иллюстрации к "Скупому рыцарю" разных художников. Период получился с 1899 года по 1937 год (точнее, 1899-й и 1937-й: два юбилейных года). Книжек не много, но много Пастернаков.

До революции "Скупой рыцарь" иллюстрировался в России часто, но всё, что было до "мирискусников" сложно назвать русской книжной графикой. Обычно издания юбилейного 1899 года не представляют интереса с точки зрения иллюстраций. Но есть частичное исключение — юбилейный однотомник Пушкина издания П.П. Кончаловского (М.: Т-во А.И. Мамонтова, 1899). Книга переходного периода. Иллюстрации там делали и всегда стоящий особняком Врубель, и представители модерна — Лансере, Бенуа, Сомов, а с другой стороны — передвижники Левитан, Суриков. А ещё придворный портретист Валентин Серов... Эклектика жуткая.

К "Скупому рыцарю" в этом однотомнике есть две иллюстрации. Художник — Л.Пастернак. На первой иллюстрации — старый барон, а на второй — его молодой сын.

Если изображение старого барона в подвале затёртое уже для конца XIX века, то подача веселящегося Альбера была новой для той поры. И, что интересно, такой взгляд на наследника барона сохранил уникальность до сих пор. Посмотрим вторую иллюстрацию крупным планом.

Формально иллюстрация относится к словам из монолога барона:

цитата

Я царствую... но кто вослед за мной

Приимет власть над нею? Мой наследник!

Безумец, расточитель молодой,

Развратников разгульных собеседник!

Едва умру, он, он! сойдет сюда

Под эти мирные, немые своды

С толпой ласкателей, придворных жадных.

Украв ключи у трупа моего,

Он сундуки со смехом отопрет.

И потекут сокровища мои

В атласные диравые карманы.

Вот это художник в точности и рисует, но меняет интонацию: барон говорит об этом с ужасом, а мы на картинке видим абсолютное счастье. Можно из пушкинского текста вывести прогрессивного Альбера: дай ему денег, так он только и будет, что больных кузнецов выхаживать. Но нет. Скорее, его будущее отец точно предсказывает. В этом рисунке — фундамент искусства Серебряного века: провокационного и гедонистического. Не так уж они были неправы — сколько там осталось до начала Мировой войны.

На рисунке явственно читаются две подписи — Л. Пастернака и В.Чеховского. Как отмечено в каталоге-справочнике "Пушкин в русской и советской иллюстрации", клише были заказаны во Франции, была применена новая и более совершенная техника репродуцирования — гелиогравюра. Скорее всего, В.Чеховский — это гравер.

В 1936 году в предверии столетия смерти поэта сформировалась "ленинградская" серия изящных томиков с произведениями Пушкина, распределёнными по жанрам с немногочисленными, но интересными иллюстрациями разных художников.

Был и томик с пушкинской драматургией (встречался нам в связи с "Русалкой"). Художница — А.Якобсон. По одной иллюстрации к каждой пьесе.

Уже понятно, что если "Скупому рыцарю" положена только одна иллюстрация, это будет изображение барона в подвале над сундуками с золотом. Художникам приходится изыскивать оригинальную форму к одному сюжету. У Якобсон оригинальная штриховка. Сам барон очень элегантный — он идейный скупец, а не маниакальный жадина (не такой как Плюшкин).

Наиболее пафосным юбилейным изданием "Маленьких трагедий" в СССР была книга от легендарного издательства "Academia". Художник — И.Рерберг.

Книга на Фантлабе: https://fantlab.ru/edition111390. И библиографическое описание из каталога-справочника "Пушкин в русской и советской иллюстрации", поскольку в наших обзорах мы встречаемся с этой книгой в первый раз.

Добавления к библиографии. Тираж 10.300 экз. Цена 6 руб. 50 коп + переплёт 3 руб. 50 коп. (итого 10 руб.).

Книга очень большого формата. Макет сконструирован в привычной советской манере: фронтиспис и титул на одном развороте.

Аналогично и к каждой пьесе: титульный разворот, где слева имеется страничная иллюстрация, а справа — шрифтовой шмуцтитул.

Этими страничными иллюстрациями издание и славится (их много раз воспроизводили в альбомах, в последнее время стали и в книгах размещать без соблюдений требований к макету). На иллюстрации — понятно, барон в подвале, но не согбенный, а гордо стоящий над сундуками. Техника — силуэт, но не вырезанный из чёрной бумаги (и не имитация вырезанного), а просто заливка тушью с прорисованным задним фоном.

И ещё макетом предусмотрено наличие двух крохотных иллюстраций: заставки и концовки. Даю их без увеличения, а так, как они смотрятся на огромных листах.

Размер листа, огромные поля: сталинский стиль графики в этом издании — наиболее величественный (в архитектуре так получится только в послевоенных московских высотках). При этом сдержанные рисунки-силуэты. До абсолюта этот стиль после войны доведет Н.Ильин в силуэтах к лирике Пушкина. А вот большинство послевоенных иллюстраторов чувство этого стиль утратят — будут цветные картины маслом в книгу впихивать. Это уже вырождение будет (как в "Кубанских казаках").

За границей в юбилейный год русские художники-эмигранты тоже кое-что публиковали. К "Скупому рыцарю" иллюстрации в Риге сделал М.Пастернак (на сей раз однофамилец, не родственник поэта). Сканы книжки из Интернета. На Фантлабе книжка представлена: https://fantlab.ru/edition111402.

Издание с мизерным тиражом, но отражено в каталоге-справочнике. Есть расхождения с данными об издателе по сравнению со сведениями Фантлаба.

Скорее всего, сведения из каталога-справочника насчёт издателя более точные.

И две страничные иллюстрации. Необычные по композиции и деталям. На первой рыцарь и жид в исторически более верных одеждах, чем у большинства художников. А на второй и вовсе невиданное: барон не склонился над сундуками, а в экстазе лежит, обнимая своё золото. Скоро так же от сердечного приступа рухнет.

В.Алфеевский и Н.Гольц, чьи рисунки к "Стойкому оловянному солдатику" мы смотрели в прошлый раз, вписываются в новое направление книжной графики, начатое в Шестидесятых, и оставшееся актуальным до сих пор. Какие корни были у советских иллюстраторов "Стойкого оловянного солдатика"?

В сталинское время вышло много отдельных изданий "Стойкого оловянного солдатика" выдающихся художников. Все иллюстрации в этих книжках были чёрно-белыми (обложки цветные).

1) Книжка в серии "Книга за книгой", представленная на Фантлабе (М.-Л.: Детиздат ЦК ВЛКСМ, 1936). Художник Д.Некшен. Все иллюстрации — с фантлабовской странички книги.

2) Ещё одна книжка в серии "Книга за книгой", представленная на Фантлабе (М.-Л.: Детиздат ЦК ВЛКСМ, 1937). Художник — знаменитый И.Рерберг. На страничках переиздания 1945 года и переиздания 1946 года представлены иллюстрации. Все иллюстрации — с фантлабовской странички книги.

3) Книжка-малышка военных времён, представленная на Фантлабе (М.-Л.: Детгиз, 1944). Известный художник — В.Таубер. Иллюстрации на фантлабовской страничке не представлены. Взял их из другого места.

4) Отдельное издание в серии "Мои первые книжки", представленное на Фантлабе (М.: Детгиз, 1949). Художник — И.Кузнецов. Все иллюстрации — с фантлабовской странички книги.

Каковы были особенности иллюстрирования детской книги в этот период?

Во-первых, говоря о Тридцатых годах, надо уточнить, что в отношении Андерсена речь идёт об их второй половине. В первой половине 1930-х г. сказки (в том числе и литературные) в советской педагогике вообще не приветствовались (в 1920-х гг. в период НЭПа государственные издательства иллюстрированного Андерсена выпускали, но это отдельная тема).

Во-вторых, даже к разрешённым сказкам предъявлялись особые требования, не очень совместимые с природой сказки.

В альбоме Андерсен и его русские иллюстраторы за полтора века авторы пишут:

цитата

Какие бы хорошие мастера ни работали с конца 30-х годов над сказками Андерсена, они были вынуждены подчиняться издательским установкам на буквально понятый реализм, и прелестной игры, вдохновенной выдумки в их иллюстрациях мы почти не увидим. Эта традиция возродится в книге с конца 50-х...

Посмотрим, как с позиций "буквально понятого реализма" был проиллюстрирован в сталинское время "Стойкий оловянный солдатик"

1) Ну раз реализм, то вот — реалистично нарисованные солдатики и игрушки.

2) А вот это уже интереснее: два разных художника — Некшен и Рерберг — независимо друг от друга рисуют одну и ту же композицию: мальчик играет оловянными солдатиками. И мальчики-то у обоих художников современные (особенно у Рерберга — в матроске) и на подоконнике стоят советские цветочные горшки (среди них непременный кустик алоэ).

Неживые фигурки солдатика и танцовщицы.

1) Игрушки расшалились. Чуть ли не единственный сказочный сюжет: не все художники его отображают.

2) Чёрт из табакерки. А вот этот эпизод рисуют все. Он важен для сюжета. Как же реализм? Видимо, мещанская игрушка — чёрт на пружине выскакивает из коробочки — не противоречит реализму. Чёртик немного у всех разный, но нигде он не показан как оживший персонаж: неживая игрушка, такая же как оловянный солдатик и картонная балерина.

Некшен рисует мальчишек, которые отправили солдатика в плаванье после того, как он выпал на улицу из окна. Тут уже сомнений нет: уличные оборванцы точно не из андерсоновского XIX века, а из 1930-х гг. (так-то московские оборванцы, но, наверное, художник доказывал редактору, что это датские пролетарии).

В текстах детгизовских книжек к оловянному солдатику привязалась "водяная крыса". Художники-реалисты и должны были нарисовать не просто крысу, а водяную. Но такой, вроде бы, не бывает. Рерберг рисует водоплавающую крысу, а Кузнецов — что-то вроде маленькой ондатры. Во всяком случае, крыса изображена как простое животное.

А вот Таубер в 1944 году отступает от требовавшегося канона. Крыса (которую я считаю самым сказочным персонажем этой сказки) очеловечена: она в мундире и отвечает за шлагбаум (требует паспорта с проплывающих по канавке, а в полном варианте перевода — и уплаты пошлин).

Возможно, крыса в мундире получила одобрение потому, что в годы войны читатель привык к карикатурам, на которых, в том числе, были и одетые в мундиры неприятные звери-фашисты. Возможно, такие карикатуры воспринимались как отвечающие требованиям соцреализма.

Рыбу, заглотившую солдатика все художники с удовольствием рисуют в соответствии с реалистическими канонами. У всех художников рыба красиво изгибается. Наверное, все они увлекались рыбалкой.

Кузнецов в послевоенной книжке проследил всю сюжетную линию с рыбой: от затонувшего бумажного кораблика до кухонного стола.

Гибель солдатика и балерины в огне есть у всех художников. В соответствии с установками, это сожжение двух игрушек — они по-прежнему неживые, в объятиях не сливаются.

Было бы вполне в духе "буквального реализма" изобразить простую труженицу, которая чистит печи от золы. Но наших художников она не заинтересовала. Только Трауготы через тридцать-сорок лет будут подробно отрисовывать служанку, которая вымела из печки кусочек олова и обгоревшую брошку.

Скучновато, конечно. Унылости добавляет и то, что картинки не цветные. Правда, в сталинский период, в 1950 году, был выпущен сборник сказок с цветными иллюстрациями В.Конашевича. Но Конашевич — феномен и это следующий сюжет.