Когда-то показывал свои книжки с иллюстрациями к дальневосточным сказкам (тэги "Япония", "Китай", "Корея", "Вьетнам"). Подборка была хаотичной, специально я этой темой не занимаюсь. У меня, как и у многих, интерес вызывает японская культура и история, а прочие дальневосточные страны оказались в орбите этого интереса. При плановом перетряхивании книжных полок обнаружились пропущенные в первый раз сборники сказок разных народов, где имеются и дальневосточные сказки.

Слева направо: 1) "Златовласка и три медведя" (М.: Дрофа-Плюс", 2006), 2) "Лучшие сказки мира" (М.: Эксмо, 2016), 3) "Пять добрых друзей" (Пермь: Пермское книжное издательство, 1989).

Первые две современные книги разных издательств — с иллюстрациями М.Фёдорова, причём и иллюстрации, и макет полностью совпадают (мой грех — разные обложки и названия ввели в заблуждение). А крайняя справа книга советских времён — с иллюстрациями Е.Монина. Художники выдающиеся. Любопытно посмотреть их интерпретации.

Сборник "Лучшие сказки мира" 2016 года поменьше форматом, получше ложится под сканер.

В этом сборнике японская сказка одна: "Продавец персиков".

Японские сказки родными нам никогда не станут. Они, напротив, подчёркнуто иные. В целом они дают только впечатление — фон для чужой культуры. Поэтому в иллюстрациях к таким сказкам интерес представляет не фабула и не портреты персонажей, а умение художника дать понятие о другой цивилизации.

Фёдорову отлично удаются завораживающие стилизации под средневековую западно-европейскую книжную миниатюру и живопись. В японской сказке он тоже стилизуется под оригинал — японскую гравюру периода изоляции. Многие современные иллюстраторы японских произведений под неё стилизуются — а на самом деле просто перерисовывают.

Тяжело достичь глубокого проникновения в японскую культуру. Фёдоров тоже больше использует устоявшиеся шаблоны, но он всё-таки выдающийся иллюстратор — японские образы у него получаются оригинальными.

Отличный сборник, изданный в Перми в 1989 году. Региональные издательства тогда проявляли большую инициативу.

В этом сборнике представлены все дальневосточные страны.

У Е.Монина — с детства любимого художника — свои принципы иллюстрирования. Он никогда ни под кого не стилизуется. Рисует всегда в собственной узнаваемой манере, меняя в картинках только одежды и разрез глаз.

Образы получаются очень яркими. Какая статуя Будды, которую лупит хитрый служка!

Так же и для китайской сказки: монинский дракон куда как лучше механически перерисованных драконов.

И для корейской сказки находит Монин оригинальный колорит.

Для вьетнамских сказок национальный колорит заключается в островерхих соломенных шляпах. Во время американкой войны во Вьетнаме на наших плакатах и карикатурах эта шляпа примелькалась и сделалась моментально узнаваемым символом.

Ника Гольц иллюстрировала небольшой сборник разных сказок, который издавался в мягкой обложке в 1961 г. и в 1974 г. Издания немного отличались по составу сказок. У меня только книжка 1974 года без обложки. Сканы даю отсюда: https://shaltay0boltay.livejournal.com/18....

Картинку к японской сказке "Как черти старика вылечили" я уже показывал в ряду прочих (тут). А есть ещё картинки к китайской и вьетнамской сказкам. Посмотрим все три, но с точки зрения стилизации.

1) Японская сказка. Картинка построена на контрасте: на переднем плане — вроде бы реалистичный старик у нормальной сосны, а на заднем плане — фантазийные японские черти. Черти, конечно, полностью взяты из японских источников. Япония распознаётся сразу, но стилизация совершенно не ощущается.

2) Китайская сказка. А вот здесь стилизация намеренная: пузатенькие кони, схематичный пейзаж фоном, круглолицый китайчонок с чёлкой... Это 1961 год. Тогда именно такой Китай мельтешил в нашей иллюстрации. Гольц, видимо, не стала ломать сложившиеся стереотипы. Нарисовано мастерски — эталонный шаблон.

3) Вьетнамская сказка. Субтропическая яркость Вьетнама. Но это всё же не отличительный признак. Остроконечная шляпа — вот узнаваемый Вьетнам.

Да, Гольц всё-таки выдающаяся художница.

А вот сборник, который я купить так и не решился в своё время (беда с дорогими книгами: денег на них единоразово жалко, а потом за месяц на ту же сумму макулатуры накупишь, а потом новый приступ скупости по кругу...).

"Дворец королевы кошек". — СПб.: Вита-Нова, 2015. Божественные Трауготы (есть информация, что иллюстрации были заготовлены, когда оба брата были живы, но изданы были уже после смерти Валерия). Картинки с официальных сайтов издательства.

Как всегда у Траготов, рисунков очень много: на каждом развороте.

Интересны вопросы техники. В этой книге представлены три из четырёх вариантов манеры, в которой работали художники (исторически были периоды, когда преобладал какой-то один вариант).

1) Плоский линеарный рисунок тонкими штрихами с разноцветными пятнами на белом фоне.

2) На чёрном фоне густые мазки тёмных цветов. Самые волшебные рисунки.

3) Цветные широкие мазки на цветном (разноцветном) фоне. В этой манере у Трауготов было много подражателей.

Ну а по содержанию, вот как японский колорит передаётся:

а) Пейзажи:

б) Чертовщина:

в) Кавалерия:

Трауготы тоже не стилизуются под японские гравюры — рисуют в своей манере. Наверняка, подобные иллюстрации высоко оценили бы в Японии. Ведь стилизации могут устроить зарубежную публику, а в своей среде они, скорее всего, будут восприняты как "клюква" (сужу по картинкам иностранных художников к русским сказкам). Гениальные художники (типа Калиновского) в стилизациях становятся вровень с подлинником. А средний художник в стилизациях все силы уделяет внешним деталям, делает техническую, а не творческую работу. Чужую культуру надо через себя пропустить. У Трауготов живая Япония получилась.

Обнаружилась ещё одна иллюстрированная книжка: классическая средневековая корейская повесть.

Лим Чже. Мышь под судом. — М.: Художественная литература, 1964. Издание с претензией на библиофильство: малый тираж (25 тыс. экз.), суперобложка, ляссе. Художница Н.Доброхотова мне больше нигде не встречалась. Но на Фантлабе у неё есть страничка (https://fantlab.ru/art3328), где упоминается и повесть "Мышь под судом", послужившая толчком к профессиональной карьере. Самой книжки на Фантлабе нет, подал заявку.

Иллюстрации чёрно-белые в тексте и цветные на вклейках. Корейский колорит передаётся национальной одеждой (специфической шляпой).

Но больше этнографических черт не встречается. Повесть о разных зверушках. Поэтому остальные цветные иллюстрации показывают нам животных.

а) Фантастические звери.

б) Лягушки и водоплавающие птицы.

в) Орёл и копытные.

Как видим, изображения в условной манере, в нереалистичной раскраске. На вклейках — сплошь символизм. Более-менее сюжетные сценки даются на мелких рисунках в тексте.

Рисунки интересные. Я уж начал думать, что источником вдохновения были какие-то старинные корейские образцы. Но посмотрел на насекомых, среди которых муха и паук. Очаровательные твари. Однако в те годы такие насекомые у нас и присутствовали, например, в "Мухе-цокотухе".

Приёмы, типичные для графики 1960-х гг. В такой манере рисовали, например, Стацинский и Овчинников. Видимо, в иллюстрациях к корейской повести нет ничего специфично корейского. Это и к лучшему.

Просматривая иллюстрации к дальневосточным сказкам, я вдруг обнаружил, что японская сказка "Обезьянье царство" соответствует нашей сказке "Волшебное кольцо" (широко известной по гениальному мультфильму). Бывает, я ещё ничего не заподозрил. Тут же выявилась китайская сказка "Почему собаки не любят кошек" на тот же сюжет. Тоже объяснимо — дальневосточные соседи имеют общие сказки. Но когда этот сюжет всплыл в африканских сказках, игнорировать параллели стало невозможно. Пришлось заняться сравнением.

Недавно во время 87-процентной распродажи в Лабиринте остатков издательства "Речь", купил сборник "Сказки Африки: Крокодилова родня" (СПб.-М.: Речь, 2017). Так-то покупать не планировал. Художник М.Ромадин, к его творчеству я относился спокойно.

Это переиздание сборника "Сказки Западной Африки: Живой огонь" (М.: Художественная литература, 1986). Тексты из первоиздания с картинками — здесь.

Ценность сборника заключается в том, что сказки минимально адаптированы (по крайней мере, адаптированы не для детей): встречаются совершенно жуткие в своей наивности сюжеты — как будто созданы перволюдьми, ещё не имеющими представления о морали. У европейских народов эта основа старательно предана забвению (у азиатских — тем более).

Увлёкся этими сказками (именно потому, что они не адаптированы — это как эллинская мифология о титанах). Там-то с удивлением и прочитал сказку "Почему кошки всегда спят на мягких подушечках, а собаки во дворе возле погасшего очага". Это сказка не о титанах. Почему-то спокойно воспринял как забавный курьёз аналог "Волшебного кольца" у китайцев и японцев, но был потрясён таким же аналогом у негров Западной Африки. Потом уж прочитал в Википедии, что сюжет этой сказки — один из древнейших для всех народов. Как не поверить.

Иллюстраций в этом сборнике немного — как правило, по одной картинке на сказку. Но африканская версия сказки сама по себе захватывает. Наибольший интерес представляют фрагменты, не влияющие непосредственно на сюжет. Но придётся пройтись только по опорным пунктам сюжета.

Юноша попросил у мамы меру золотого песка, чтобы купить у прибрежных жителей соли для перепродажи. Но по пути купил собаку (причём, никто эту собаку не мучил, это не была покупка из сострадания). В следующий раз за полторы меры золотого песка он купил кошку, а в третий раз за последнюю меру золотого песка купил голубя.

цитата

Принес юноша птицу домой. Увидела мать и только руками всплеснула.

— Ну вот, так я и знала, — говорит. — Вместо товаров голубя купил! Ах ты, горе мое!

— Да не плачь ты, смотри, какой хороший голубь!

Голубь оказался вождём в одной деревне. Жители этой деревни отблагодарили юношу горшками с золотым песком и волшебным кольцом, исполняющим желания. Юноша пожелал быть вождём. Кольцо расчистило поляну в лесу, построило хижины и пригнало население.

цитата

Юноша стал вождем в этой деревне, и матери его все воздавали почести: ведь теперь она была мать вождя.

Друг юноши — паук Ананси (тот самый). Он позавидовал удаче юноши и послал к нему свою племянницу.

Племянница украла кольцо, а паук Ананси построил деревню ещё больше, чем у юноши (и, вероятно, стал более могущественным вождём).

Интересная деталь: кот и пёс отправляются на поиски кольца не по собственному желанию, а по приказу хозяина. Пёс по дороге сжирает мясо, политое сонным зельем (хотя его об этом предупреждали) и выбывает из игры. Кот захватывает мышку, и она утаскивает кольцо у паука Ананси. На обратном пути его встречает очухавшийся пёс. Итак, всю работу по возвращению кольца проделал кот.

Пёс под предлогом переплытия разлившейся реки забирает кольцо у простодушного кота (кот идёт в обход через брод). Но пёс был нетренированный, на середине реки начал задыхаться и утопил кольцо. Кот захватил рыбу, и она ему вернула кольцо. Опять кот молодец. По возвращении кот обо всё рассказал хозяину.

Интересно, что в сказке напрямую не говорится о желании пса обмануть кота и приписать все заслуги себе. Может, пёс не жулик, а просто простофиля? Но как бы то ни было, хозяин в степени вины разбираться не стал. Неспособен проявить разумность и осмотрительность — отвечай.

цитата

А вождь сказал:

— С нынешнего дня, кот, ты будешь есть все, что ем я, и еду я буду класть тебе в миску. Спать ты будешь тоже со мной. А твое место, пес, во дворе, возле погасшего очага, даже самые холодные ночи ты будешь там проводить. И бить тебя будут прутом, ты порку заслужил.

Сказка Обезьянье царство у меня имеется в двух книгах. И с книгами, и со сказкой мы уже встречались.

Художники, соответственно, Г.Калиновский ("Земляника под снегом") и В.Алфеевский ("Обезьянье царство").

Посмотрим опорные пункты сюжета для японской сказки.

Мальчик берёт у отца сто медяков, чтобы начать торговый бизнес, но покупает на них обречённого на смерть кота. На другой день — новые сто медяков и покупка собаки. На третий день — последние сто медяков и покупка обезьянки.

Обезьянка оказалась внуком царя. Обезьяний царь подарил мальчику волшебную монету, исполняющую желания. Желания у японского мальчика: новый дом, запасы еды.

Сосед попросил у отца мальчика монету на три дня. Вернул обычную монету, не обладающую волшебной силой. Мальчик пожелал новую одежду для вернувшихся братьев, но монета не сработала.

Кот и собака прибежали к дому соседа. Кот взял в заложники мышку (это оказалась невеста на мышиной свадьбе). Мыши отыскали монету в доме соседа и передали её коту.

Кот заявил: "Мой подвиг — моя и слава". Псу стало обидно, он выхватил у кота мешочек с монетой. Переплывая реку (в одиночестве) пёс утопил мешочек. Монету проглотила рыба. Кот случайно поймал эту рыбу и понёс её хозяину, чтобы хоть как-то утешить. Мальчик, нарезая рыбу на сасими, обнаружил монету.

В этой версии сказки пёс повёл себя вероломно. Никаких смягчающих обстоятельств у него нет.

цитата

Вы оба хотели помочь мне, не жалея своей жизни. За это спасибо! Но собака схитрила, отняла чужую добычу. И потому вот как я решил. Ты, кот, будешь жить у меня в доме и спать возле тёплого очага. А ты, собака, станешь во дворе дом сторожить.

Кот проявил себя индивидуалистом. Но ведь он и в самом деле справился с задачей без всякой помощи пса.

Сказка Почему собаки не любят кошек также присутствует у меня в двух сборниках. Сборники знакомые.

Художники, соответственно, Н.Кочергина ("Свадьба дракона") и Р.Халилов ("Китайские народные сказки").

Пройдёмся по опорным пунктам сюжета китайской сказки.

Сюрприз. Никакого третьего нет. Зачин совсем другой. Бедный крестьянин, у которого живут кот и пёс, нашёл на поле волшебное кольцо, которое автоматически приносило удачу его владельцу. Крестьянин начал богатеть.

О том, что кольцо волшебное, знал только пёс — об этом он сообщил коту.

Кот, философствуя, заметил, что если мышь утащит кольцо с подоконника, то хозяин опять обеднеет. Эти слова услышал проходящий мимо помещик. Лестью он выманил кольцо у крестьянина (тот, напоминаю, не знал о волшебных свойствах кольца).

Получается, что косвенно именно кот послужил причиной утери кольца и возвратного обнищания.

Направляясь к дому помещика, пёс форсирует реку с котом на спине. Это стоило псу многих сил.

Кольцо в доме помещика добывает уже мышка, принужденная к этому котом. Реку на обратном пути форсируют в том же порядке.

Пока выходит, что и кот и пёс каждый внесли свой вклад в возвращении кольца (при этом подчёркиваются усилия пса, давая понять, что без его переправы операция по возвращению кольца вообще не состоялась бы).

Пёс заснул после изматывающей переправы, а кот один прибежал с кольцом к хозяину, приписал все заслуги себе, очернил пса. Пёс не выдержал такой несправедливости и набросился на кота.

Хозяин поверил коту. Кота погладил и напоил молочком, а на собаку накинулся с палкой.

Вот оно как. "Все говорят: нет правды на земле. // Но правды нет — и выше...".

Конфликт кота и собаки выходит в этой версии сказки на первый план. В общем-то, сейчас видно, что и в японской версии эта тема была главной.

Китайская культура априори древнее японской. Считается, что японцы впитывали в себя китайскую культуру, как древние римляне эллинизм (это не мешает ученику поработить учителя). Будем считать, что первоначальной была китайская версия, а японская версия — производная. Но эти две версии одной сказки принципиально разные. Складывается впечатление, будто японцы в этом случае воспротивились китайской трактовке и решительно перестроили сказку в соответствии со своим кодексом. Японцы прямолинейны: не может кот получить преимущество из-за лжи и коварства, не может статус собаки покоиться на порочном основании. При этом фактический статус кота и собаки японцами не ставится под сомнение. Вот такое японо-китайское противоречие.

Ну а вариантами русской сказки придётся заняться отдельно.

Присутствуют в японских сказках драконы. Казалось бы, восточных драконов Китай монополизировал, но, судя по рисункам наших художников, в японских сказках драконы постоянные персонажи.

Художник Р. Гудзенко. В 1988 г. он проиллюстрировал японскую литературную сказку "Санко" (автор — Р.Сайто). Вот эта книжка-картинка.

Сюжет — про великана, защищающего народ от дракона. Вот они оба — великан и дракон на развёрнутой обложке.

Внутренняя иллюстрация с драконом. Гудзенко — изумительный колорист.

Художник Н.Кочергин и его непременный сборник "Догадливая невеста".

Шмуцтитул к сборнику — а там сразу дракон!

Ожидания такие, что весь сборник будет про драконов. Но нет — внутри дракон только один раз встречается.

Художник Г.Калиновский рисовал дракона в сборнике японских сказок "Земляника под снегом".

Шмуцтитул к сборнику — на нём дракон. Тенденция?

А внутри на иллюстрациях драконов нет. Обыкновенные гладкие змеи встречаются. Но это совсем не то.

Художник К.Чёлушкин. Его иллюстрации в сборнике "Японские сказки".

На титульном развороте — все японские сказочные символы: чёрт, лиса и дракон. Теперь уж точно тенденция! Повторяется также ситуация, когда на внутренних иллюстрациях дракон не встречается.

Итак, все художники признают дракона символом волшебной Японии, но сказок про драконов им для иллюстрирования издательства скупо предоставляют. Вот и получается — символ есть, а историй нет.

Что с обликом дракона? Как мы убедились, в Японии даже черти могут быть добродушными (причиной чему может быть и их пьянство, простительное среди японцев). Драконы — это рептилии. Ничего хорошего от них ждать не приходиться. Пока художники именно так драконов и рисуют: злобных, бесчувственных тварей.

Но есть исключение. Это сказка про обманутого дракона. Над ним можно посмеяться, он становится ближе, роднее (что-то человеческое — глупость — в нём выявилось). Поэтому обманутый дракон приобретает какие-то эмоции. И жанр сразу меняется — из ужастика сказка превращается в юмористическую притчу. Посмотрим истории про обманутого дракона.

Художник М.Митурич и уже знакомый сборник "Японские народные сказки".

Титульный разворот подтверждает тенденцию: изображены сказочные символы, в числе которых дух (Гром) — справа вверху над вулканом и дракон — слева внизу в воде. Дракон опасный — он корабли топит.

А собственно сказка про дракона в этом сборнике — это "Печень живой обезьяны". У грозного морского дракона заболела дочка. Знахари назвали лекарство: печень живой обезьяны. Послали за обезьяной медузу, но обезьяна её обманула, свою печень сберегла.

Дракон выместил свою злость на подвластной медузе (поэтому она теперь бескостная).

Митурич рисует дракона не совсем уж ужасного, но и не жалкого — ведь в этой версии сказки обманули не самого дракона, а его посыльного.

Художник Л.Казбеков. Сборник "Как братец кролик победил слона" (М.: Центрполиграф, 2007).

В этом сборнике только одна японская сказка — "Обезьяна и медуза" (другое название "Печени живой обезьяны"). В этой версии сказки акценты по-другому расставлены: заболел сам дракон от старости. Он сам даёт наставления посыльной медузе, как заманить обезьяну в подводное царство. Поэтому рушится его план, а не медузы. У Казбекова дракон нарисован соответствующий — очеловеченный. Вот что глупость с драконами делает!

Всё тот же Н.Кочергин, но со сборником корейских сказок "Награда царя птиц" (М.: Нигма, 2012).

Корейцы в Средние века долго были под властью японцев, не ассимилировались, боролись с ними. Но даже в такой ситуации часто происходят культурные заимствования, причём потом уже не поймёшь — кто у кого заимствовал.

Корейская сказка под названием "Счастливый заяц" о том, как подводный дракон заболел, врачи прописали ему печень живого зайца... Ну и так далее по канве японской сказки.

Для образа обманутого дракона в этой версии сказки важно то, что заяц лично обманул дракона, заявив ему в глаза, что печень он оставил на берегу, и надо за ней вернуться... Так что из всех обманутых драконов корейский дракон самый глупый.

Опять Г.Калиновский, но на сей раз его полноцветный двухтомник "Волшебный котёл".

Калиновский проиллюстрировал в цвете эту корейскую сказку под названием "Откуда взялись черепахи". Дракон глупый, как положено. Но в цвете такой очаровательный.

Интересно, у корейцев дракон ассоциируется с японцами?

Японские сказки у меня закончились. Но для полноты картины надо посмотреть, что там с драконами в Китае, Корее и Вьетнаме.

Сказки мы любим всё-таки за волшебство. А в чужих сказках волшебство новое, незнакомое, незатёртое... С большим жаром впитываем мы другую культуру, пока не надоест (потом возвращаемся к родному "Теремку"). Вот и в японских сказках потусторонние силы вызывают интерес. Весёлых японских чертей-пьяниц из сказки "Как черти старика вылечили" (она же — "Шишка справа и шишка слева") мы уже смотрели (тут). Проверим сборники на наличие других волшебных персонажей — кроме драконов (их я выделил в отдельный обзор).

Художник Л.Казбеков, яркий представитель позднесоветской книжной графики. Художник модный. "Вита Нова" издала его персональный альбом.

В альбоме есть пара иллюстраций к японским сказкам (самой книги с этими иллюстрациями обнаружить не удалось). Фантастические существа из моря и на деревьях. Красивые черти.

Художник Н.Кочергин. Сборник "Догадливая невеста".

И сказка тоже "Догадливая невеста". Это людоед-оборотень. Не очень страшный. И правильно — этот оборотень туповатый, удалось его обмануть и утопить.

Художник М.Митурич и уже знакомый сборник "Японские народные сказки".

Сказка "Веер Тэнгу". Это носатый чёрт Тэнгу — смотрится как мелкий пакостник.

А это Гром (явление природы).

Художник Г.Калиновский представлен всеми книгами на японские темы: 1) сборник японских сказок "Земляника под снегом", 2) сборник "Волшебный котёл", 3) "Приключения Таро в стране гор".

Пока что складывалось впечатление, будто советские художники не очень охотно рисовали потусторонние силы. Вряд ли это была цензура — в книге "Земляника под снегом" 1968 года в большом количестве всякие чертяки нарисованы. Правда, у молодого Калиновского вся чертовщина не страшная.

Сказка "Горное чудище Омои". Персонаж, соответственно — горное чудище Омои. Этот персонаж страшный, но глупый.

А вот сказка "Груша, вверх! Груша, вниз!". Здесь тоже персонаж — горный дух. Но он другой, поскольку сказка из другого региона (острова) Японии. Этот горный дух добрый и справедливый. Задорно лупит в барабан. Этого духа Калиновский нарисовал ещё и в цвете (на обложке, которая прячется под суперобложкой издания 1968 г.). Какой радостный жёлтый фон, как на нём красный дух весело смотрится.

В сборнике "Волшебный котёл" Калиновский многие композиции из японских сказок переосмыслил в цвете. Это не раскрашенные чёрно-белые рисунки, а новые иллюстрации.

Сказка "Бочка, петушок и стрела" — черти.

Сказка "Флейтист Санта" — черти.

Сказка "Незадачливый ротозей" — черти-громовики.

Литературная сказка "Приключения Таро в стране гор" тоже предоставила Калиновскому возможность порисовать добродушных с виду чертей.

Художник К.Чёлушкин. Его иллюстрации в сборнике "Японские сказки".

У Чёлушкина собственно потусторонних сил нарисовано совсем немного. Но у него в принципе все композиции потусторонние — он уже создал общее впечатление, специально жути нагонять не надо.

Сборник сказок у Чёлушкина — постсоветский. Сказки там пожёстче. Переводчица та же — легендарная Маркова, но, видимо, раньше такие сказки массово для детей не печатались. Потусторонние силы здесь другие — расслабляться не стоит.

Например, выше мы смотрели у Митурича "носатого чёрта Тэнгу", так тот не очень серьёзно выглядел. А вот Чёлушкин иллюстрирует сказку "Треугольный сон", так там Тенгу — это "фантастические крылатые чудовища, обитающие в горах на деревьях. Тенгу умеет летать и может напускать порчу на людей: помутить разум". Такое чудовище и нарисовано соответствующе:

Есть и непривычная жуть — чисто японская, не имеющая аналогов в наших сказках. "Ноппэрапон" — это гладкий шар без единой отметины. Так и сказка называется.

А вот такие лица в этой сказке у японских ведьм.

Видимо, имеющиеся у меня иллюстрированные сборники японских сказок не очень репрезентативные в отношении нечисти. Большинство чертей и духов в сказках, ориентированных на детскую аудиторию — вроде наших леших. Не из ада они восстали.

Животные в сказках всех народов — частые персонажи. Звери попадались нам в предыдущих обзорах японских сказок, и даже как главные герои ("Обезьянье царство", например). Но сейчас сосредоточимся не на сюжете, а на технических приёмах изображения животных.

Рисовать сказочных животных можно по-разному: 1) в натуралистическом ключе, 2) как животных, но с человечьими эмоциями, 3) как людей в масках животных. Показать, что животные из японских сказок тоже можно по разному: или 1) нарядить животных в японские одежды, или 2) поместить их в японскую среду (люди, пейзаж), или 3) нарисовать животных в японской манере. Посмотрим, какие приёмы используют наши художники.

Художник Н.Кочергин. Наиболее ярко приёмы изображения животных (птиц) отражены в полноцветном сборнике "Гора солнца" (М.: Нигма, 2012).

Вот такие японские воробьи у Кочергина.

Кочергин сказочность своих животных показывает тем, что наряжает их в человечьи одежды, но в остальном придерживается натуралистического отображения. Парадокс.

Художник М.Митурич и уже знакомый сборник "Японские народные сказки".

У Митурича звери натуралистические (это не означает, что в манере реализма). Митурич так всегда рисует зверей, для сказок исключений делать не стал. То есть звери у Митурича подаются в условной манере, но мы их всех узнаём. Манера Митурича близка к манере традиционных японских рисовальщиков, такая манера отлично подходит для схватывания мгновения. Звери экзотические — змеи, тигры, обезьяны. Все гибкие, Митурич любит рисовать таких в движении.

В японских сказках действуют совсем экзотические организмы. Например, медуза в сказке "Печень живой обезьяны". Вот обезьяна беседует с медузой. Абсолютная фантастика. Но поза у обезьяны — обезьянья, частая для этих любознательных зверушек. Единственное допущение: медуза стоит на земле на своих щупальцах (но если представить себе медузу в воде, щупальца так и будут свисать).

Художник Г.Калиновский представлен уже известными сборниками: 1) Сборник японских сказок "Земляника под снегом" — у меня первое издание 1968 г. 2) Сборник "Волшебный котёл" — у меня второе издание 2013 г. И ещё появилась третья книга: литературная сказка Приключения Таро в стране гор. У меня издание 1970 г. (на Фантлабе представлено издание 1978 года)

Уже показывал мышей из сказки "В мышиной норке". Не могу удержаться, чтобы ещё раз не привести рисунок с этими озорными чёрно-белыми мышами, тем более, что их можно сравнить с цветными мышами (из другой японской сказки "Как мышке мужа искали"). Это разные периоды творчества Калиновского. Чёрно-белые мыши из сборника "Земляника под снегом" (1968) — это одна из первых книг Калиновского. Цветные мыши из сборника "Волшебный котёл" (1993) — а эта книга одна из последних.

Есть и другие звери из сборника 1968 г., столь же забавные и озорные. Обезьяны особенно хороши. У нас таких нет (в анфас на бандитских котов похожи).

У Калиновского звери — это люди, на которых надеты костюмы зверей (а сверху — японские кимоно). Даже когда звери вроде бы помещены в естественные условия, они у Калиновского имеют человеческую мимику. Вот например, какой лукавый кабанчик из "Приключения Таро в стране гор" (кабанчик слева):

Художник К.Чёлушкин и его иллюстрации в сборнике "Японские сказки".

У Чёлушкина звери даны в натуралистическом ключе. Помещены в обстановку, которая позволяет идентифицировать японские реалии. Вот сказка "Ворон и морской рак". Косящий взгляд у ворона, кстати, тоже вполне натуралистичный.

Общая стилистика Чёлушкина, конечно, чувствуется. Животные натуралистичные, но живут в авторских фантасмагориях, а иногда и в кошмарах. Вот сказка "Дворец королевы кошек", где кошки показывают свою подлинную сущность.

Ну, и как последователь Босха не может Чёлушкин обойтись без парящих рыб. Рыбы при этом натуралистически поданы.