После уральских иллюстраторов сказа "Медной горы хозяйка" вернёмся к столичным изданиям. Хронологически это два прижизненных для Бажова сборника (баюскинский прижизненный сборник мы уже рассматривали) и работы, впервые вышедшие уже в 1960-х гг.

Слева вверху: 1) Бажов П. Живинка в деле. — М.: Профиздат, 1948 (худ. В.Роскин).

Справа вверху: 2) Бажов П. Малахитовая шкатулка. — Л.: Лениздат, 1950 (худ. А.Якобсон).

Слева снизу: 3) Бажов П. Малахитовая шкатулка. — М.: НИГМА, 2012 (худ. Н.Кочергин) + издание тех же иллюстраций в виде набора открыток (М.: Речь, 2016).

Справа внизу: 4) Бажов П. Уральские сказы. — М.: Детская литература, 1979 (худ. В.Панов).

И ещё цифровые копии:

5) Бажов П. Малахитовая шкатулка. — М.: Советский писатель, 1942 (худ. К.Кузнецов). Сканами иллюстраций поделился со мной ув. AndrewBV.

Потрясающе: в 1942 году в Москве выходит иллюстрированный (в цвете) сборник сказов Бажова. Художник К.Кузнецов оказался одним из самых интересных среди сталинских иллюстраторов. Чертовщина его привлекала. Для своей иллюстрации к "Медной горы хозяйке" он выбрал не тему борьбы пролетариата, а отвратительный момент постепенного превращения Хозяйки в ящерицу.

Всё-таки во время Войны в искусстве ослабли руководящие начала.

Интересная книжка вышла в 1948 году в "Профиздате". Вот такая суперобложка:

Когда-то давно увидел пару картинок из этой книги и очень заинтересовался иллюстратором. Книгу приобрёл, долго разглядывал вклейки. Стилистика, совершенно несвойственная для послевоенных сталинских времён. Похоже на рисунки в детской книге 1920-х гг. Так и оказалось: формалист. На сайте "Музей детской книги" пишут (см.):

цитата

После войны Роскин был критикован за формализм в журнале «Крокодил». Поводом послужило интересующее нас издание 1948 года сказов «Живинка в деле» Бажова, в котором критику не понравилось некоторое стилизованное использование приёмов росписи Палеха (а через это и иконописи)

Ну что ж, и такое случилось: Бажов в стиле советского авангарда.

Почему-то абстрактный натюрморт на форзаце точно указывает на уральскую флору (обилие папоротников в лесах). Многое умели авангардисты-формалисты.

Заставка и концовка. Заставка необычна: какие-то атланты поднимают столб на языческом капище (а это из забоя тащат малахитовую глыбу, которая потом в колонну Исаакиевского собора превратится). Концовка подчёркнуто бытовая: Степан под конец повадился с ружьишком по горам бродить).

Ну и цветная клейка, где формалистический метод во всей красе демонстрируется.

Неопытны были функционеры из "Профиздата" в деле иллюстрирования: им велели Бажова издать (ибо гимн труду — профсоюзная тема), они и попросили картинки нарисовать знакомого шрифтолога...

Как много успел увидеть Бажов подарочных изданий своих сказов. Вот последний прижизненный — изданный в Ленинграде в 1950 году с иллюстрациями художницы А.Якобсон. Иллюстрации традиционные для своего времени. Заставка, концовка и цветная картинка, приклеенная к паспарту.

Хозяйка медной горы у художницы окутана дымкой волшебства.

Первое издание сборника, обнаруженное на Фантлабе — аж 1957 год. Видимо, с 1962 года сборник стал выходить с новой обложкой, которая стала привычной и потом дублировалась множество раз при переизданиях (у меня шестое издание 1979 года).

В этом сборнике есть и цветные иллюстрации на вклейках, но к нашему сказу — только чёрно-белые линеарные рисунки, которые свежо смотрелись в эпоху после-сталинской "оттепели". Какая большая разница в технике по сравнению с карандашными рисунками, сделанными лет за семь до того Александрой Якобсон!

В сталинское время "Хозяйка медной горы" помещалась часто где-то в середине сборника (это воля Бажова), но спустя 20 лет после первых публикаций брендом уральских сказов стала именно Хозяйка-малахитница. Её изображение Панов и выносит на шмуцтитул.

Далее несколько сюжетных иллюстраций в тексте.

А вот акценты в главной теме сказа поменялись. Не радостная встреча Степана и каменной бабы, а печальное расставание двух существ, несовместимых друг с другом. Невозможная любовь.

В 1966 году в Ленинграде в издательстве "Художник РСФСР" вышел набор открыток с иллюстрациями к сказам Бажова. В 2012 году эти открытки издательство "Нигма" сделало страничными иллюстрациями и издало с ними книгу, а в 2016 году издательство "Речь" выпустило набор открыток в первозданном виде.

Вот как в масштабе смотрятся книга и открытка.

А вот для сравнения рядышком иллюстрация из книги и открытка. В открытке много дополнительных элементов: рисунки по бокам и внизу, которые в книге разнесены по полям текста и потерялись там.

Ну а по существу, что сказать? Видно, что Кочергин остался глубоко равнодушен к поэтике бажовских сказов. А как плакат к дню горняка хорошая открытка получилась.

Современные художники-иллюстраторы "Барышни-крестьянки", которые не вписываются в реалистические каноны. В этом случае иллюстрации часто делаются под детские рисунки. Сначала книги, которые имеются в моей коллекции (с ними мы встречались во всех "Повестях Белкина").

Слева направо: 1) "Сочинения в прозе" (худ. Б.Забирохин). — СПб: Вита Нова, 2017. 2) "Повести Белкина" (худ. П.Перевезенцев). — М.: Август, 2012.

Б.Забирохин — мощный график, любящий нагнать жути. Но в "Барышне-крестьянке" повода для жути нет. К каждой повести всего по одной страничной иллюстрации. Понятно, что выбирать приходится знаковую сцену — встречу в лесу. Забирохин сумел привнести в эту сцену композиционную новизну, избрав ракурс сверху.

Ещё каждой повести полагается концовка. Ну что, Забирохин напомнил про реальную крестьянку, занятую полевыми работами (а барчук-охотник на заднем плане).

Известный художник Перевезенцев достаточно подробно иллюстрирует повести цикла.

1) Барышня Лиза и прислуга Настя. В этом рисунке между ними мало общего — такую барышню с такой крестьянкой не спутаешь.

2) Встречи влюблённых в лесу.

3) Старшее поколение помирилось.

4) Алексей не узнаёт свою Акулину.

5) Папа ставит Алексея перед выбором: или жениться на незнакомой Лизе, или быть проклятым.

И на этом художник прекращает свой расскааз.

Совершенно очаровательные картинки художника Шаймарданова, взятые с его сайта (в книге не публиковались). Картинки исполнены в духе направления "наив" — и не то, чтобы детские, но и не примитивизм. Но, видимо, их притягательность объясняется более серьёзной пост-модернистской игрой. Рассматривал сцену встречи Лизы и Алексея. Они ведь в рощице встречались, а у художника — в поле, где идут сельхозработы, шастают настоящие крестьянки. Лиза сидит

И вдруг вспомнилась другая картина с сидящей крестьянкой: "Гумно", написанное Венециановым в пушкинские времена.

Вот что пародирует Шаймарданов: простодушный классицизм. Потому и натюрморты с зеркалами так тщательно выписаны. И эпохой пушкинской веет (на гравюрах русских художников в прижизненных издания Пушкина присутствуют скованные и неуклюжие персонажи). Браво!

Ну и остальные иллюстрации из этой сюиты посмотрим.

1)Барышня и крестьянка отражаются в зеркале.

2)Алексей выслушивает предписание отца о необходимости породниться с соседской барышней.

3) Алексей признал в крестьянке барышню.

В Интернете обнаружились фото отдельного издания "Барышни-крестьянки". 2017 год. Издательство "Редкая книга из Санкт-Петербурга". Тираж мизерный. В продаже нет (да и цена, наверное, неподъёмная). Художник А.Войцеховский.

Если у Шаймарданова был уклон в сторону наива, то у Войцеховского — откровенная имитация модных сегодня направлений иллюстрирования детской книги. Вот, например, обласканные критикой картинки к сказкам современной художницы Сидсель Брикс.

Сходство в манере налицо. Тоже пост-модернистская игра.

Пройдёмся по картинкам Войцеховского к "Барышне-крестьянке".

1) Ретроград Берестов.

2) Англоман Муромский.

3) Лиза Муромская и мисс Жаксон.

Вот она какая — английская гувернантка! Англоман-то Муромский англоман, а имя мисс Джэксон офранцузил. Но это уже черта биографии Пушкина: по-английски он читал и всё понимал, но произношения не знал и пользовался при случае привычным французским прочтением.

Наряды женщин явно из начала XX века — выдерживаем линию детского восприятия. Разница в сто лет — не понимается. Давно было, при царе.

4) Лиза расспрашивает служанку Настю об Алексее.

5) Лиза принимает последние наставления от крепостной служанки.

Лиза как будто в зеркало глядится: не отличить барышню от крестьянки. Всё правильно, Пушкин ведь пишет:

цитата

За Лизою ходила Настя; она была постарше, но столь же ветрена, как и ее барышня. Лиза очень любила ее, открывала ей все свои тайны, вместе с нею обдумывала свои затеи...

6) Лиза спешит в засаду на Алексея.

7) Лиза выскочила из засады на Алексея.

А одежда-то другая! Вся в красном. И собака на волка похожа. Ну, ясно — детские ассоциации с Красной шапочкой.

8) Свидания на пленэре.

9) Муромский свалился с коня — сейчас его подберёт и обогреет Берестов.

10) Муромский отъезжает от Берестова, но обещает вернуться.

11) Лиза вырядилась под мисс Жаксон. И никто её не узнал.

12) Обучение грамоте.

13) Лиза-Акулина обучилась грамоте и пишет письмо Алексею.

14) Берестов ставит сыну ультиматум: "или женись на Лизе, или прокляну".

15) "Акулина! Акулина!"

Завершающий обзор иллюстраций к "Станционному смотрителю". Напоследок я оставляю художников-нонреалистов. В основном, это современные иллюстраторы, но традиции отхода от реализма давние, поэтому в обзор попадает книга 1922 года. Есть печатные издания, вот эти (со всеми уже знакомы):

Слева направо: 1) "Сочинения в прозе" (худ. Б.Забирохин). — СПб: Вита Нова, 2017. 2) "Повести Белкина" (худ. П.Перевезенцев). — М.: Август, 2012. 3) "Повести Белкина" (худ. В.Масютин). — Мюнхен, 1922. Последней книги у меня нет — сканы с сайтов аукционов.

Кроме печатных изданий, в обзоре участвует художник И.Шаймарданов с иллюстрациями, размещёнными на его сайте.

Уже в 1922 году Масютин в эмиграции для немецких читателей снизил пафос "Станционного смотрителя", нарисовав почти шутливую картинку про нежеланную встречу Самсона Вырина, его дочери и гусара-похитителя.

Надо учитывать, что в переводе на европейские языки Пушкин предстаёт весьма средним и вторичным писателем — сюжеты его для западного читателя далеко не новы, а чарующая нас форма в переводе утрачивается. Только передовая графика смогла бы заинтересовать обычного немца в сборнике Пушкина.

Художник Перевезенцев снижает пафос посредством имитации детских рисунков цветными карандашами. Это всё ещё считается новой формой. И по концепции интересно: ребята, это же не Джойс або Пруст какой — это же счастливое детство нашей культуры.

Художник Шаймарданов продолжает линию на снижение пафоса. Его рисунки имитируют уже примитивистов — актуальное направление. При этом картинки трогательные, умиротворённые.

Иллюстрации, посвящённые трём приездам рассказчика (это в представлении примитивистов, конечно, сам Пушкин).

Вырин пешком приходит в столицу, чтобы вернуть дочь. Показаны встречи Вырина с Минским. В первый раз Минский выставил смотрителя, сунув ему денег. Во второй раз смотритель ворвался в семейное гнёздышко Дуни и Минского (приём отражения в зеркале столь же безотказно действует, как и в старой голландской живописи).

Ну а Забирохин не нашёл в "Станционном смотрителе" ничего, кроме темы маленького человека. Но с этой темой прекрасно справился.

Достаточно неожиданно в прошлый раз, разбирая японских драконов, мы вышли на драконов корейских. Драконы отличаются. Но неизбежно встаёт вопрос, а как в иллюстрациях советских (по большей части) художников отражались персонажи других дальневосточных сказок из Китая, Кореи, Вьетнама. В прошлый раз последнюю упомянули Корею — с неё и начнём, чтобы создать видимость цепочки ассоциаций. Дальневосточное волшебство однообразное (по крайней мере, в имеющихся у меня сборниках советского времени), после японского уже не так интересно. Посмотрим, как художники представляли нашим читателям людей из сказок — представителей другой культуры.

Художник Н.Кочергин — гуру восточных сказок. Есть у него и сборник корейских сказок "Награда царя птиц" (современное переиздание: М.: Нигма, 2012). Есть корейская сказка в цвете — в уже знакомом сборнике "Гора солнца".

Множество иллюстраций, тонированных и цветных. Выбрал две для примера. Одежда, причёски, шляпы, халаты — такими представил Кочергин сказочных корейцев советскому читателю.

Ф.Лемкуль с его уже знакомым сборником "Наши сказки. Вып. 3" (М.:Детская литература, 1975).

Неизгладимое детское впечатление: разные народы и расы в иллюстрациях Лемкуля. Корейская сказка "Ласточка" (её уже иллюстрировал в цвете Кочергин).

Совсем другие одежды и причёски.

Легендарный художник И.Кабаков отметился в нашей теме книжкой "Просяное дерево" (М.: Детская литература, 1975. В серии "Мои первые книжки"). Всю книжку можно посмотреть здесь.

Без особого вдохновения отрисовал Кабаков эту книжку корейских сказок. Персонажи незапоминающиеся. Одежда невнятная.

Художник А.Дианов проиллюстрировал книжку-картинку большого формата в мягкой обложке: литературная сказка корейского автора Ли Вон У "Как Ённам счастье рисовал" (М.: Детская литература, 1989).

Упор на одежде. Характерную шляпу после Кочергина уже начинаем соотносить с корейским костюмом зажиточных сословий.

Фасон шляпы вполне современный, а ведь корейцы её в Средневековье изобрели, пока европейские варвары панамы с перьями осваивали.

Художник Г.Калиновский и его двухтомник "Волшебный котёл"

Ну наконец-то!

У Калиновского подача материала осуществляется не через назойливые частности (детали национальной одежды), а через общее воссоздание настроения корейской национальной графики/гравюры. Поэтому его корейцы вне текста сказки опознаваемы только искусствоведами (хотя корейские шляпы мы уже сами распознаём).

При этом Калиновский сохранил свой собственный почерк: мимика на лицах персонажей такая, что по ней можно опознать художника (тем же искусствоведам). Всё-таки гениальный художник.

UPD/11.04.2020

Художник Р.Халилов и книжка-картинка "Честный мальчик: корейские народные сказки" (М.: Детская литература, 1986)

Халилов — интересный художник. Корею он нарисовал как мы себе представляли её в то время из народной живописи, то ли японской, то ли китайской: сумерки, сакура, аисты... Я эту книжку упустил, вставляю позднее, потому что был уверен, что в ней иллюстрации к китайским сказкам (а у Халилова такой же сборник китайских сказок следующего, 1987 года, совсем другой по технике, хотя атмосфера восточной невозмутимости та же)

Художник Н.Кочергин — сборника вьетнамских сказок у него нет. Есть цветные иллюстрации к одной вьетнамской сказке в сборнике "Гора солнца". Книжки-картинки в этом сборнике торжественные, а книжка с вьетнамской сказкой так откровенно пафосная. Вот таких парадных героев Кочергин изобразил.

Конусная шляпа — узнаваемый элемент вьетнамской одежды. Художники будут максимально эксплуатировать этот символ, по которому советские читатели безошибочно опознавали вьетнамцев (на политических плакатах, в основном). Но Кочергин рисовал, когда это ещё не стало штампом — мужская парадная одежда (с саблей и без конусной шляпы) смотрится как-то необычно.

Есть вьетнамская сказка и у Ф.Лемкуля в его сборнике "Наши сказки. Вып.3".

Лемкуль нарисовал смеющуюся вьетнамскую гору.

Художник В.Юдин (однофамилец нескольких более известных Юдиных) с книжкой "Гора смешливая, справедливая" (М.: Детская литература, 1977. В серии "Мои первые книжки"). Всю книжку можно посмотреть здесь.

Юдин тоже нарисовал смеющуюся вьетнамскую гору.

Но иллюстраций ему дали побольше сделать — национальные костюмы вьетнамцев он тоже изобразил

Художник С.Остров и большого формата книжка детских стихов вьетнамских поэтов "Павлин мечтает" (М.: Детская литература, 1977).

Собираю всё, что было сделано С.Островым — потому и эту книжку приобрёл когда-то у букинистов.

Иллюстрация больше передает атмосферу лирической поэзии. Но малые дети в узнаваемых шапках — всем понятно, что это вьетнамцы

Художник А.Аземша

Аземшу тоже коллекционирую — так бы эта книжка, наверное, не попала бы ко мне: "Меч Лелоя: Рассказы о Социалистической Республике Вьетнам" (М,: Малыш, 1983).

Аземше представилась возможность рассказать о средневековых подвигах вьетнамцев, борющихся против соседей. Изображено сражение на реке Батьданг против неназванных захватчиков. Только теперь из Интернета мы узнали правду: этими морскими захватчиками были монголы (к 1989 году превратившиеся в братьев по соцлагерю).

Художница Е.Антимонова уже встречалась нам с иллюстрациями к японской сказке "Иссумбоси" (см.).

Книжка-картинка "Чудесная жемчужина: вьетнамские народные сказки" (М.: Детская литература, 1987). Картинки из книжки здесь.

Здесь даны такие образы вьетнамцев (коническая шляпа присутствует обязательно).

А что если вьетнамцы не каждый день коническую шляпу носили? Может, это как шапка-ушанка для изображения русских?

Драконы нашлись там, где их не ждали: в изображениях вьетнамских праздников. Их носят как транспоранты.

Завершающий обзор по иллюстрациям к "Гробовщику". Сначала — три современных цикла российских художников, которые не вполне укладываются в реалистический канон (потому и отделены от крепких реалистов Иткина и Рейпольского), а затем — ссылка на материалы по иностранным иллюстрациям, выложенные в ЖЖ уважаемого Ivan Novak.

Дорогущий том прозы Пушкина от "Вита Новы". Издательство позволяет себе эксперименты с нетрадиционными иллюстрациями. Такая ценовая ниша, что оправдываться приходиться не издательству, а покупателям: "Современное искусство мне не по карману". Художник Б.Забирохин был нонреалистом ещё в советское время. Из ряда других художников он выделился своеобразной техникой и проникновением в суть жутких персонажей: они у него получаются леденящими кровь.

К каждой из "Повестей Белкина" всего по две иллюстрации: одна страничная и концовка.

Сцена со скелетом, лезущим с объятиями к Адрияну, подана с необычного ракурса и передаёт надлом Адрияна в буквальном смысле.

Художники с удовольствием рисуют оживших мертвецов, но стараются не забывать и бытовой пласт "Гробовщика" (чаепития, пирушки, прогулки по старой Москве...). Забирохина бытовуха не интересует. Он дал только готическую линию повести в обеих иллюстрациях.

Собственно, Забирохин даже усилил готическую линию: в концовке изображён мертвец, выбирающийся из гроба. У Пушкина в "Гробовщике" этой сцены нет (все мертвецы чинно попадаются Адрияну уже выбравшимися на волю). Но, конечно, тема "пустеющих могил" у Пушкина есть, причём, в отличие от юмористического "Гробовщика", поданная на полном серьёзе. Это "Заклинание", тоже написанное в 1830 году в болдинскую осень одновременно с "Гробовщиком".

цитата

О, если правда, что в ночи,

Когда покоятся живые,

И с неба лунные лучи

Скользят на камни гробовые,

О, если правда, что тогда

Пустеют тихие могилы, —

Я тень зову, я жду Леилы:

Ко мне, мой друг, сюда, сюда!

Может, Пушкин и "Гробовщика"-то написал, чтобы высмеять собственный накал некрофилии (т.е. самопородию сделал). Но Забирохину не до шуток: назвался мертвецом — вылезай из могилы.

Очень недорогая книжка с "Повестями Белкина". Издательство позволяет себе эксперименты с нетрадиционными иллюстрациями. Такая ценовая ниша, что оправдываться приходиться не издательству, а покупателям: "Кроме современного искусства я ничего не могу себе позволить".

Традиционная сцена чаепития Адрияна с соседом Шульцем, но художник Перевезенцев максимально далеко отходит от пушкинского рисунка: Шульц у него не русский немец времён Пушкина (безобидный толстячок), а русский немец времён Гончарова (жёсткий самоуверенный деятель).

Оценил художник пушкинские усмешки насчёт вульгарных модниц из семейства московского гробовщика.

Скелет в тоге — пародийные отсылки к трагедиям античности сделались фирменным приёмом художника (до этого в тоге был Сильвио из "Выстрела").

Обложки нет, поскольку в виде книги картины к "Повестям Белкина" не издавались. Размещены на сайте художника И.Шаймарданова (там ко всем повестям Белкина): http://shaimardanov.com/tvorchestvo/poves....

Из сегодняшней подборки этот художник наиболее полно отразил пушкинскую идею "Гробовщика": сочетание бытового и готического плана и незлобливый юмор. При этом проявление оригинальности художника выразилось в том, что он избегает заезженных другими иллюстраторами сцен, но максимально отражает основные перипетии сюжета.

Художник избежал показа собственно переезда на похоронных дрогах из первого предложения повести, но выбрал эпизод из второго предложения.

цитата

Заперев лавку, прибил он к воротам объявление о том, что дом продается и отдается внаймы

Наконец-то, необычный ракурс этого важного действия. Адриян пока ещё пьёт чай один, но Шульц уже заходит в дом.

Художник пропускает затёртую сцену вечеринки на серебряной свадьбе Шульца, равно как и традиционную для последних 40 лет сцену со скелетом, который тянет руки к шее Адрияна (к тому же у Пушкина он вовсе и не к шее гробовщика тянется, а с объятиями подступается). Нарисован Адриян, который в задумчивости возвращается домой, не замечая, что одновременно с ним к дому стягиваются его клиенты — причём стягиваются вполне заурядно без завываний и размахиваний косой.

Адриян просыпается после пьяного кошмара. Работница хлопочет. А череп-то, действительно, откуда-то взялся — вон выглядывает из-под свалившейся одежды.

Наш коллега-лаборант Ivan Novak продолжает делиться редкостями в своём ЖЖ: https://ivannovak10.livejournal.com. Там начато размещение иллюстраций зарубежных художников к Пушкину, которые из России обычным поиском в Интернете не обнаруживаются. Я в некоторой растерянности: мои представления о заграничных иллюстраторах рушатся. Такого многообразия и часто тонкого понимания Пушкина я никак не ожидал. Странно, что наше отечественное пушкиноведение — самая развитая и самая популяризированная отрасль филологии — не послужило мощным стимулом к тому, чтобы всё богатство зарубежной иллюстрированной пушкинианы стало бы нам известно.

Даю отсылку к предварительному обзору иностранных иллюстраторов "Гробовщика" — десять иллюстраторов с примерами их картинок. Все десять картинок см.: https://ivannovak10.livejournal.com/16529....

Все художники разные, и совсем-совсем другие — не похожи на наших, даже самых продвинутых. Ценность подборки — именно в разнообразии. Меня особенно поразили вот эти художники.

Эти иллюстрации были упомянуты в обзоре П.Эттингера в "пушкинском" томе "Литературного наследства" (1934). Эттингер — очень строгий критик. Его оценка иллюстраций Мара — высшая похвала.

цитата

"Гробовщик" и "Барышня-крестьянка" в немецком переводе объединены в маленький томик (изд. Эриха Матес в Лейпциге, 1924 г.), который Карл Мар (K.Mahr) снадбил недурными гравюрами по дереву

Немецкий экспрессионизм 1920-х гг. во всей красе.

Если я правильно идентифицировал художника, то Йозеф Хегенбарт родился в 1884 году (умер в 1962 г.). Значит, на него тоже наложился отпечаток экспрессионизма 1920-х гг. — самого оригинального движения в немецкой графике. Но этот художник преодолел все художественные течения своей молодости и создал собственную манеру. В картинке к "Гробовщику" поражает его техника: из каких-то почеркушек складывается эмоционально сильная картина. Такая техника — мечта многих графиков. Это бесспорный признак мастерства.

Принадлежность Чехии к Западной Европе сказывается в том, что картинка из социалистического 1975 года совершенно в духе средневековых европейских плясок смерти. Здесь скелет по-настоящему страшен.

Моё самое большое открытие: художница Ева Беднаржова. Современная абсурдисткая иллюстрация, выполненная совершенно естественно. Нашим — советским и российским — художникам такая лёгкость в абстракции не давалась. Другая школа.

В этой картинке Беднаржовой угадывается мотив вывески Адрияна.

цитата

Над воротами возвысилась вывеска, изображающая дородного Амура с опрокинутым факелом в руке, с подписью: «Здесь продаются и обиваются гробы простые и крашеные, также отдаются напрокат и починяются старые»

Некоторые наши иллюстраторы эту вывеску и тему ангелочка воспроизводили, но это было так скучно, что я такие картинки чаще пропускал. А здесь очень забавно получилось.

UPD/13.02.2020

И ещё порция зарубежных "Гробовщиков" — столь же потрясающая: https://ivannovak10.livejournal.com/16822....