В этом году опубликована новая сюита к "Евгению Онегину" (в выходных данных уже 2024 год). Событие. Художник — уже известный нам И.Шаймарданов.
Концепция иллюстрирования пушкинских произведений сложилась у Шаймарданова в книге "Стихи, написанные в Михайловском" (см.). Теперь вот "Онегин", о подготовке которого было известно давно со странички художника во "ВКонтакте".
Пушкинизм-ревизионизм
Вот первые развороты в книге: всё Пушкин да Пушкин в разных видах. Онегин уже не так интересен. Отражение странного факта: место, какое личность Пушкина занимает даже в литературоведении. Но там хоть об "Онегине" изредка вспоминают. В быту уже не все, наверное, об этой связке помнят.
Художник играет с образом Пушкина, дублируя и масштабируя его.
Вот опытный Онегин снисходительно думает о молодом Ленском — а на рисунке Пушкин обращается с этими словами к беспородному щенку.
Вот сам Пушкин пишет "дай оглянусь" — художник рисует, как Пушкин с дворнягой оглядываются.
"Рады мы проказам матушки зимы". А снег кто убирать будет? Арина Родионовна?
Любовно-панибратский образ Пушкина — это уже тенденция в самой что ни на есть современной ("прогрессивной") графике (Двоскина вон книжку сделала "Пушкин с нами").
Пушкинизм-постмодернизм
1) Вообще, Шаймарданов знатный постмодернист. Был у него отменный опыт иллюстрирования "Повестей Белкина" (см.), когда в стиле примитивизма идёт перепев русской академической живописи. Вот и сейчас: трудно отделаться от впечатления, что Шаймарданов специально выбирает сцены, которые у других иллюстраторов были пронизаны нравоучением или пафосом.
а) "...Опершись задом на гранит, сам Александр Сергеич Пушкин с месье Онегиным стоит" (справа — иллюстрация Тимошенко в сталинском стиле).
2) Постмодернизм ("раскавыченная цитата") начинается уже с обложки.
На странице выходных данных содержится занудное объяснение, отметающее подозрения в плагиате: "В оформлении обложки использован фрагмент обложки "Евгений Онегин. Лирические сцены", издание П.И. Юргенсона, по рис. Е. Самокиш-Судковской, 1910 г.".
3) Собственно лирические отступления, где Пушкин намеренно выпячивает себя, тоже представлены на рисунках Шаймарданова, но не часто и с ленцой. Интонация у Шаймарданова, конечно, совсем другая. Например, постмодернисты вообще не могут всерьёз иллюстрировать строфы про ножки (слева — весёлый Шаймарданов, справа — высоколобый Костин).
4) Перепевы народной темы, которые так любили советские иллюстраторы, тоже переосмыслены Шаймардановым: дворовые девки поют песни, а любострастный Пушкин за ними подглядывает.
Сюжетная линия
1) Онегин. Простой малый, без демонического шлейфа.
2) Ленский и Ольга. Уж куда проще?
3) Сон Татьяны. Две из трёх картинок посвящены медведю.
Татьяна входит в притон, где Онегин руководит всякой нечистью. Но нечисть художник рисовать не стал.
4) Дуэль. Художник печаль, как мог, изобразил.
5) Первый разговор Онегина и Татьяны. Отлично у художника получился напыщенный туповатый Онегин. Прав Шаймарданов: эту сцену надо изображать в сатирическом, а не в мелодраматическом ключе.
6) Финальная встреча. Татьяна настолько упивается своей отповедью, что тоже получается комический эффект. Но на это, наверное, художник не рассчитывал, разве что, действительно, не пародировал пафосные финалы у академических художников. Теперь такие сцены только юмористы могут рисовать — иллюстраторы, претендующие на глубокое раскрытие темы, должны рисовать Онегина у ног Татьяны (а ноги Татьяны на подставочке).
P.S. Гламур.
Шаймарданов шутит кощунственно? Есть альтернатива: иллюстрации к "Онегину" от издательства "Омега" (художника не разглядел).
Ещё одна художница, чьи иллюстрации к "Онегину" имеют отношение ко временам "оттепели". Художница — Лидия Тимошенко (https://fantlab.ru/art3257). Она принадлежит к тому же поколению, что и Самохвалов (https://fantlab.ru/blogarticle53612), т.е. "оттепель" встретила зрелым человеком. Редкий случай — у Тимошенко два варианта иллюстраций к "Онегину", и совсем уж большая редкость — два очень разных цикла были опубликованы совсем с небольшим перерывом.
Книга с первым вариантом (слева) вышла в 1958 году (иллюстрации создавались раньше, но всё равно художнице тогда было почти 50 лет). Книга со вторым вариантом (справа) вышла в 1966 году, художнице уже больше шестидесяти лет.
Обе книги выходили в суперобложках. У меня в коллекции — без. Дополнения к библиографическому описанию.
Для книги 1966 года: Тираж 30.000 экз. Цена 1 руб. 90 коп. (издание чуть "поподарочнее"). На Фантлабе книга не представлена.
Издание 1958 года — большой формат, издание 1966 года — поменьше.
А вот как выглядят иллюстрации в этих книгах (сверху первый вариант 1958 года, пониже — второй вариант 1966 года).
Теперь поподробнее о разнице двух вариантов. Эта разница, конечно, сразу видна. Она заключается не только в другой технике рисунков, но и в настроении.
Формально книга 1958 года относится к временам уже после XX съезда, но на некоторых картинах отчётливо читается проставленный художницей год: "1952". То есть создавался цикл в сталинское время, хотя ничего кондового в нём нет. Вот это и интересно — наглядный пример того, как новое вызревает в недрах старого. Здесь важно, что это новое было светлее и чище старого. Но всё же понятно, что в варианте 1958 года нет ничего такого, что свойственно книжной графике послесталинского времени.
Все эти новые черты графики есть в варианте 1966 года. Но! Внешне вариант 1966 года — это резкая смена стилистики, хотя на самом деле, чаще всего, это просто косметическая правка предыдущих вариантов иллюстраций. Сейчас компьютерные программы так меняют стилистику фото (только что было под Рембрандта, а вот уже под Ван Гога) — а это, оказывается, ноу-хау Тимошенко.
Два Ленских — два Онегиных
Иногда перелицовка очень небрежная. И именно в тех местах, где надо было убрать "сиропность" позднего сталинского стиля.
А вот Татьяна в новой редакции удалась! Вроде бы, у художницы она просто превратилась из примерной комсомолки 50-х в нормальную девушку 60-х. Но именно во втором варианте Татьяна стала по-настоящему пушкинской героиней.
Что там с "народными" сценами? В общем-то, нормально — назойливо не выпирают. Более того, Тимошенко от текста не отступала: хозяйственные сцены это всё же сцены с помещиками — именно так, как у Пушкина. Народ своё место знает.
Но всё же установки школьного учебника присутствует — нам напоминают о том, что дело было до 1917 года.
Многие художники рисовали Ленского и Онегина в коляске, едущих к Лариным — это ведь, в общем-то, важный сюжетный поворот. Но у Тимошенко они едут навстречу судьбе по грязи посреди жуткой нищеты и разваливающихся изб.
Деревня, где скучал Евгений, // Была прелестный уголок...
Отдельно про сцену гадания — это у художников тоже что-то вроде единения с народом. У Самохвалова в этой сцене Татьяна намёком только чувствовалась, а у Тимошенко явно присутствует в обоих вариантах.
При этом иллюстрация сюжету не соответствует. Художники "купились" на строчки "Татьяна любопытным взором //На воск потопленный глядит...". И при этом рисуют сцену в бане, в которой участие толпы дворовых девок не предполагалось, и которой вообще не было, потому что Татьяна от бани отказалась: "Татьяна, по совету няни // Сбираясь ночью ворожить, // Тихонько приказала в бане // На два прибора стол накрыть; // Но стало страшно вдруг Татьяне...".
Теперь посмотрим наши контрольные точки.
1) Онегин.
2) Сон Татьяны. Ух ты, давненько не было! Какой медведь! Очень впечатляюще!
3) Дуэль.
4) Первый разговор Онегина и Татьяны.
5) Последняя встреча.
А вот здесь — стоп. Я не могу отделаться от мысли, что явным образцом для вдохновения послужила соответствующая картинка Добужинского (особенно для варианта 1958 года). Или это общее место? Всякий, кто возьмётся рисовать эту сцену автоматически выберет такую композицию?
Ну Добужинский ведь!
В первом варианте (1958) всё как у Добужинского: и общая композиция (перевёрнутая слева направо), и вид из окна, и занавесочки на окнах! Главное, конечно, то, что очень близки облик и поза Татьяны, и даже подушечка под её ногой от Добужинского! Ну, ладно — Добужинский и Добужинский... Может, художница с ним знакома была. И нам приятно встретить старого знакомого.
Картинки 1952 года хороши: спокойная, без надрыва, атмосфера. Милые персонажи. Картинки 1966 года тоже хороши. Персонажи ещё милее. Чего ж ещё? Большой вопрос — изменился ли во втором издании стиль художницы? Картинки стали подновленными, но, видимо, не новыми. В общем-то, получилось, что от времени отстал как первый, так и второй вариант.
Мне всё равно нравятся оба издания — может быть, потому, что они точнее передают атмосферу времени, когда новое переплетается со старым. Но главное, конечно, — за то, что можно было наглядно наблюдать перетекание одного цикла иллюстраций в другой, посмотреть "как это делается".
Что ещё сказать, прощаясь с периодом от ранних 1930-х до поздних 1960-х? При крепком государстве художественная жизнь превращается в убожество. При помягчении государственных скреп творчество радует по-настоящему. Что лучше? Где найдётся баланс? Возможно, таким балансом в графике стало бы направление, сделанное Тимошенко в первом варианте (напомню, по факту — это 1952 год, самая сталинщина).
UPD/27.06.2018
Наткнулся в Интернете на цветной вариант картинок, изданных в 1958 году.
Эффектно! Так, конечно, ещё больше напоминает позднесталинскую "монументальную" книжную иллюстрацию. Но это очень органично выглядит — то, что и называется "стилем". Красок, конечно, в первом издании книги не хватало. Тогда и второй вариант на контрасте с первым выглядел бы более оригинальным.
P.S. Очень всё запуталось. Возможно, это картинки из издания "Эксмо" 2004 года (есть на сайте "Картинки и разговоры": http://www.fairyroom.ru/?p=69240). Неизвестно, кто их раскрашивал. Может, редакционный дизайнер.
"Речь" переиздала и второй вариант. Чувствую себя настоящим коллекционером: всё собрал.
Переиздание того же формата, что и первоиздание. Суперобложка (отсутствующая у меня) теперь вынесена на переплёт. Переиздание, как всегда к "Речи" в полиграфическом плане оригинал превосходит. Иллюстрации — с подлинников, вариант расширенный — есть несколько дополнительных иллюстраций.