Первой полноценной сюитой иллюстраций к "Скупому рыцарю" были рисунки знаменитого М.Добужинского к отдельному изданию пушкинской пьесы в Советской России в 1922 году. Добужинский — яркий представитель русского модерна, входил в ближайший круг единомышленников журнала "Мир искусств", произведших революции в русской книжной графике.

цитата Из монографии "Мстислав Добужинский" (М.: Изобразительное искусство, 1982. С. 39)

Художники этого круга культивировали искусство линии, силуэта, чёрно-белый рисунок. В отличие от тонального, несущего в себе иллюзию объёма и пространства, такой рисунок в силу своей условности и декоративности хорошо связывался с плоскостью листа, подчёркивал её. Лучше, чем тональный, он ладил с типографскими элементами книги, с чёрно-белым шрифтом. И, наконец, он не искажался при воспроизведении фотомеханическими способами, тогда как тональный рисунок часто выходил грязноватым и смазанным.

Книжка, вышедшая в 1992 году — в начале НЭПа — с указанием на титуле "Петербург" вместо "Петрограда" (неужели, в самом деле надеялись, что вернутся времена "Серебряного века"). Техника воспроизведения — цинкография.

Первого издания у меня, понятно, нет. Книжка была переиздана в 1992 году тиражом в 100 тыс. экз. У меня имеется это переиздание. По уверению кооперативного издательства это был репринт. Это не совсем так. Качество воспроизведения неплохое, но в переиздании был изменён макет.

Вот как выглядело начало каждой сцены в издании 1922 года: на отдельном листе шмуцтитул с пустым оборотом, затем на отдельном листе заставка с текстом. Это была нормальная практика всякой библиофильской книги (издание 1922 года было именно такой книгой).

В 1992 году подобной расточительности понять не смогли и поместили шмуцтитул на один разворот с заставкой.

Катастрофы с макетом не произошло — просто нарушилась некая торжественность. Не стало "входа" в книгу (её разделы) через анфиладу иллюстраций и пустых листов. И, кстати, из-за устранения "лишних" пустых страниц, в переиздании сохранённая из издания 1922 года нумерация страниц не соответствует фактической.

Добужинский построил сюиту по одному шаблону: к каждой из трёх сцен есть свой щмуцтитул на всю страницу, крупная заставка и мелкая концовка. Всё это, понятно, встроено в архитектуру листа.

Я буду увеличивать рисунки, чтобы их можно было рассмотреть.

1) Первая сцена.

а) Шмуцтитул.

Просторный зал с готической аркой. Иван выгоняет жида, а Альбер страдает.

б) Заставка.

Рыцарский турнир (о котором вспоминает Альбер)

в) Концовка.

Можно разглядеть, как один человек что-то передаёт лежащему человеку.

Видимо, это иллюстрация редких душевных качеств нищего рыцаря Альбера (чтобы потом ещё контрастнее бездушие его скупого отца выглядело).

цитата

Альбер

...Я спрашивал вина.

Иван

                            У нас вина —

Ни капли нет.

Альбер

                    А то, что мне прислал

В подарок из Испании Ремон?

Иван

Вечор я снес последнюю бутылку

Больному кузнецу.

Альбер

                            Да, помню, знаю...

Так дай воды. Проклятое житье!

2) Вторая сцена.

а) Шмуцтитул.

Подвал. Но какие высокие своды. Ага, так это тенденция: на шмуцтитуле нарисованы просторные помещения под сводами. Барон поэтому не согбенный, а возвышается над своими сундуками. Кстати, совсем тонконогий, закутанный — уже на скелета похож, которым он желал и после своей смерти приходить к своим сокровищам.

б) Заставка.

На заставке — иллюстрация прямолинейной игры слов барона:

цитата

...Так я, по горсти бедной принося

Привычну дань мою сюда в подвал,

Вознес мой холм — и с высоты его

Могу взирать на все, что мне подвластно.

Что не подвластно мне? как некий демон

Отселе править миром я могу...

В общем, "спускаясь, возношусь" — прямо девиз, на латыни, наверное, красиво было бы.

в) Концовка.

Ага, а вот и настоящий скелет, который потом у Константинова в иллюстрациях для детей появится.

3) Третья сцена.

а) Шмуцтитул.

Ожидаемо: большой зал с романскими арками. Альбер выскакивает из-за портьер, не в силах слушать более напраслину, которую его отец выдает герцогу.

б) Заставка.

А вот заставки не связаны шаблоном. Как пишут на сайте raruss.ru, "заставка к последнему действию напоминает трёхстворчатый складень из средневековых рукописей". Изображено в трёх частях: барон про себя говорит, что он уж боле не годится для турниров и праздников (только и осталось за столом сидеть, монеты в столбиках считать) — а сын тоже, со слов барона, не жаждет при дворе блистать, только на охоте вкруг замка бродит — а герцог всё о блеске своего двора твердит.

в) Концовка.

Аллегория. Барон мёртв. Но явиться в свои подвалы в виде скелета не сможет: сквозь глазницы черепа проросла молодая поросль, что удерживает скелет на месте ("рыцарь без головы" — это уже другая история).

Досоветские традиционные иллюстрации к "Барышне-крестьянке" ничего из себя не представляют. Поэтому по хронологии у меня первым идёт период 1920-х — 1930-х гг., когда иллюстрации делались как художниками в СССР, так и русскими эмигрантами за границей.

М.Добужинский — представитель русского модерна, мирискусник. Его силуэты — самые известные и высокоценимые иллюстрации к "Барышне-крестьянке". Они есть во всех альбомах иллюстрированной пушкинианы. Воспроизводятся, как правило, две композиции.

Эти композиции помещены в современном издании (М.: Эксмо, 2009):

В иллюстрациях к "Повестям Белкина" в этом сборнике много отсебятины — к "Барышне-крестьянке" поместили дополнительно два рисунка Добужинского из других циклов. Однако нужные нам силуэты там со всеми мелкими деталями — сканы даю из этого издания.

Не зря, конечно, растиражированы сцены встреч Алексея и Лизы: первая встреча с крестьянкой и вторая с барышней. Притягательные рисунки.

Выполнены силуэты были в 1919 году. Гражданская война, военный коммунизм — а Добужинский о "Барышне-крестьянке". Пронзительные иллюстрации получились. Было первое издание в виде книги в 1923 году — этого издания у меня нет, в Интернете встречается только обложка (крафтовая, что указывает на хорошее качество издания в одной из дореволюционных передовых типографий).

У меня есть массовое издание 1936 года.

Библиографическое описание из каталога-справочника.

Добавления к библиографии: тираж 300 тыс. экз., цена 80 коп.

Книжки на Фантлабе нет, подал заявку.

Только в этом издании — весь небольшой цикл из четырёх иллюстраций (рисунок на обложке, получается, Добужинскому не принадлежит). Странно, но две оставшиеся иллюстрации в современных изданиях и в Интернете отсутствуют. Забыли о них.

А иллюстрации хороши. Вот напряжённая сцена охоты на зайцев (когда либерал Муромский свалился с лошади перед оврагом). Добужинский уже использует белый силуэт на чёрном поле, сочетая его с традиционными чёрными силуэтами.

А вот заставка к повести: Алексей учит Лизу-Акулину грамоте. Перекрестив веточки, показывает ей, как буква "Аз" выглядит.

Добужинский этот эпизод расширил: у Пушкина ничего про подручные пособия не сказано.

цитата

— „Изволь, милая; начнем хоть сейчас“. Они сели. Алексей вынул из кармана карандаш и записную книжку, и Акулина выучилась

азбуке удивительно скоро.

Эмигрант В.Масютин проиллюстрировал в 1922 году немецкое издание "Повестей Белкина". Мы с Масютиным во всех предыдущих повестях встречались.

К "Барышне-крестьянке" иллюстрация такая.

Это, конечно, сцена выхода загримированной Лизы к гостям. Масютин все картинки к "Повестям Белкина" делал юмористические. Особенно смешно бывало из-за того, что он к патетическим сценам карикатуры рисовал. Ну а здесь сама сцена у Пушкина смешная — на долю Масютина ничего не досталось.

В "пушкинском" томе "Литературного наследства" (№ 16-18) в 1934 году П.Эттингер отметил среди ксилографий, неиспользованных к тому времени в издательствах, иллюстрации Г.А.Туганова к нашей повести. Две гравюры Г.Туганова были приведены в самом томе. Ни в каких других источниках сведений об этом цикле не обнаружено. По художнику: о нём помнят как о представителе русского авангарда, оцифрованы несколько его детских книжек. Вот здесь за сотни тысяч рублей выставлена на продажу его супрематическая композиция (никто не купил). То, что этот художник не реалист, видно и по иллюстрациям к "Барышне-крестьянке".

Вот традиционная для иллюстрирования сцена первой встречи Алексея и Лизы-Акулины. Композиция простейшая, но мастерски сделана.

Вторую иллюстрацию я затрудняюсь соотнести с конкретной сценой: молодой человек что-то проповедует, слушатели (в числе которых барышня) ему самозабвено внимают. Видимо, это общий набросок атмосферы появления Алексея в начале повести — загадочного выпускника университета.

Но здесь дело не в сюжете — техника ксилографии впечатляет. Напряжённые фигуры, непонятно как образующиеся завихрения. В общем, реалистический супрематизм. Да, понимали тогда толк в гравюрах.

Сборник 1929 года, известный тем, что это первое собрание сочинений Пушкина, проиллюстрированное одним художником. Художник — Н.Алексеев, с которым мы уже несколько раз встречались в связи с иллюстрациями из этого сборника.

Сцена обучения Лизы-Акулины грамоте.

Художник не принадлежал ни к модернистам, ни к супрематистам. В советской графике 1920-х гг. это было редкостью. Может, поэтому о Н.Алексееве уважительно отзывались тогдашние искусствоведы. Сам рисунок, конечно, простейший по технике (может быть, художником учитывалось, что воспроизведение будет примитивными средствами на газетной бумаге).

Ленинградское издание "Повестей Белкина" в юбилейной серии. Встречались с этим изданием по поводу всех предшествующих повестей. Ксилографии — по одной к каждой повести. Эти иллюстрации (по сравнению с картинками Н.Алексеева) претендуют на изысканность.

Сцена всё также — первая встреча в лесу. Гравюра уходит от геометричности, старается быть ближе к обычному рисунку.

Хижинский, вероятно, не думает, что в этой повести надо в иллюстрации создавать напряжение (а ксилография к этому способна в силу своей угловатости). Милый русский подлесок.

Ещё один сборник с ксилографиями. Отдельный томик "Повестей Белкина", вышедший в юбилейном году в издательстве "Academia". Эти томики были адресованы эстетам. К каждой повести имеется заставка и концовка.

Пискарёв нашёл неожиданный ракурс подачи первой встречи: Лиза в крестьянском обличии поджидает в засаде Алексея, гадая на ромашке. Иллюстрация для интеллектуалов: никакого действия нет.

А, нет, в концовке есть действие: Лиза отбивается от назойливого Алексея, признавшего в ней свою Акулину и на радостях распустившего руки.

цитата

Лиза вздрогнула, подняла голову, закричала и хотела убежать. Он бросился ее удерживать. „Акулина, Акулина!..“ Лиза старалась от него освободиться... „ Mais laissez-moi donc, monsieur; mais êtes-vous fou?“ <„Оставьте же меня, сударь; с ума вы сошли?“> повторяла она, отворачиваясь.

В 1936 году издательство "Academia" выпустило ещё и шеститомное собрание сочинений Пушкина.

Я считал, что с точки зрения иллюстраций там ничего нового нет. Ошибся. Были иллюстрации, специально созданные для этого издания. Как раз в томе 4 (проза).

Случайно в Интернете наткнулся на иллюстрацию из этого тома именитого в дальнейшем художника Б.Дехтерёва

Издательство "Academia" было эстетским. Иллюстрации заказывались прогрессивным художникам. Для отдельного издания "Повестей Белкина" Пискарёва вон пригласили. Но времена авангарда и последователей русского модерна уже прошли. Это, наконец, поняла и "Academia". Дехтерёв — реалист. Рисовальщик он отличный — в ранних работах это особенно видно (а его иллюстрация к "Барышне-крестьянке" — ранняя работа).

По уровню техники никакого сравнения с дореволюционными иллюстраторами-ортодоксами. Но концептуально это, конечно, возврат к прошлому. Хотя Дехтерёв никогда не будет парадным живописцем — он и во времена сталинского ампира сохранит традиции выдержанного рисунка.

Завершающий обзор иллюстраций к "Станционному смотрителю". Напоследок я оставляю художников-нонреалистов. В основном, это современные иллюстраторы, но традиции отхода от реализма давние, поэтому в обзор попадает книга 1922 года. Есть печатные издания, вот эти (со всеми уже знакомы):

Слева направо: 1) "Сочинения в прозе" (худ. Б.Забирохин). — СПб: Вита Нова, 2017. 2) "Повести Белкина" (худ. П.Перевезенцев). — М.: Август, 2012. 3) "Повести Белкина" (худ. В.Масютин). — Мюнхен, 1922. Последней книги у меня нет — сканы с сайтов аукционов.

Кроме печатных изданий, в обзоре участвует художник И.Шаймарданов с иллюстрациями, размещёнными на его сайте.

Уже в 1922 году Масютин в эмиграции для немецких читателей снизил пафос "Станционного смотрителя", нарисовав почти шутливую картинку про нежеланную встречу Самсона Вырина, его дочери и гусара-похитителя.

Надо учитывать, что в переводе на европейские языки Пушкин предстаёт весьма средним и вторичным писателем — сюжеты его для западного читателя далеко не новы, а чарующая нас форма в переводе утрачивается. Только передовая графика смогла бы заинтересовать обычного немца в сборнике Пушкина.

Художник Перевезенцев снижает пафос посредством имитации детских рисунков цветными карандашами. Это всё ещё считается новой формой. И по концепции интересно: ребята, это же не Джойс або Пруст какой — это же счастливое детство нашей культуры.

Художник Шаймарданов продолжает линию на снижение пафоса. Его рисунки имитируют уже примитивистов — актуальное направление. При этом картинки трогательные, умиротворённые.

Иллюстрации, посвящённые трём приездам рассказчика (это в представлении примитивистов, конечно, сам Пушкин).

Вырин пешком приходит в столицу, чтобы вернуть дочь. Показаны встречи Вырина с Минским. В первый раз Минский выставил смотрителя, сунув ему денег. Во второй раз смотритель ворвался в семейное гнёздышко Дуни и Минского (приём отражения в зеркале столь же безотказно действует, как и в старой голландской живописи).

Ну а Забирохин не нашёл в "Станционном смотрителе" ничего, кроме темы маленького человека. Но с этой темой прекрасно справился.

"Гробовщик" до войны активно иллюстрировался русскими художниками-эмигрантами. Был эмигрантом и Зарецкий, сюиту которого мы посмотрели в обзоре советских довоенных изданий, потому что несколько его картинок воспроизвели в брошюре, выпущенной "Детиздатом" в 1936 году (а иллюстраций из немецкого издания 1923 года я не смог отыскать). Сегодня посмотрим издания, которые выходили только за границей. У меня ни одного этого издания нет. Все фото — из Интернета.

Помимо полной сюиты Зарецкого, была ещё одна довоенная полная сюита к "Гробовщику". Тоже сделана эмигрантом — Н.Бубновой, но в Японии. Есть в каталоге-справочнике описание изданного в 1934 году в Токио "Гробовщика" на японском языке:

С художницей В.Бубновой мы встречаемся в первый раз. На Фантлабе её странички нет, книга на Фантлабе не представлена.

Об этой японской сюите П.Эттингер ("пушкинский" том "Литературного наследства" 1934 г.) даже и не слышал. Но в 1987 году в альбоме "Пушкин в иллюстрациях" была помещена вот эта необычная картинка:

Прямая отсылка к самому узнаваемому рисунку Пушкина к "Гробовщику". Сцена чаепития.

Композицию и типажи этого пушкинского рисунка многие профессионалы потом с удовольствием воспроизводили — этакая раскавыченная всем известная цитата. Бубнова была, по-видимому, первой.

Не думал я, что удастся ознакомиться с такой экзотической книгой полностью. Но это оказалось возможным (благодаря сайту http://www.nashizdat.com/blog/illustratio...). И, вроде бы, все пять цветных страничных иллюстраций есть (как в описании каталога-справочника). Но вот на другом сайте шестая иллюстрация оказалась — без сомнения, из этой же сюиты (может, не вошедшая в печатный вариант), там же и иллюстрации отдельно почётче.

Вот титульный разворот этой книги (или как это называется у японцев): портрет Пушкина и все его рисунки к "Гробовщику".

И можно пройтись по всем иллюстрациям, посмотреть какие узлы сюжетной линии выделяет художница для японского читателя.

цитата

"...Я сапожник, имя мое Готлиб Шульц, и живу от вас через улицу, в этом домике, что против ваших окошек. Завтра праздную мою серебряную свадьбу, и я прошу вас и ваших дочек отобедать у меня по-приятельски». Приглашение было благосклонно принято. Гробовщик просил сапожника садиться и выкушать чашку чаю...

цитата

Хозяин нежно поцеловал свежее лицо сорокалетней своей подруги

цитата

В эту минуту кто-то еще приближился к калитке и собирался войти, но, увидя бегущего хозяина, остановился и снял треугольную шляпу. Адрияну лицо его показалось знакомо, но второпях не успел он порядочно его разглядеть. «Вы пожаловали ко мне, — сказал, запыхавшись, Адриян, — войдите же, сделайте милость». — «Не церемонься, батюшка, — отвечал тот глухо, — ступай себе вперед; указывай гостям дорогу!»

У Пушкина описывается конфликт Адрияна с гостями-мертвецами. Когда первый клиент (сержант гвардии Петр Петрович Курилкин) потянулся с объятьями к гробовщику...

цитата

«...Адриян, собравшись с силами, закричал и оттолкнул его. Петр Петрович пошатнулся, упал и весь рассыпался. Между мертвецами поднялся ропот негодования; все вступились за честь своего товарища, пристали к Адрияну с бранью и угрозами, и бедный хозяин, оглушенный их криком и почти задавленный, потерял присутствие духа, сам упал на кости отставного сержанта гвардии и лишился чувств.

Эту по-настоящему жуткую сцену и изобразила Бубнова. А всем остальным иллюстраторам кажется, что в кульминации надо рисовать скелет сержанта гвардии, тянущегося с объятиями к Адрияну.

У Бубновой современная для 1934 года манера (есть сходство с советскими детскими книжками-картинками 1920-х гг.). Оригинальность иллюстраций — в их симбиозе. Видно, что это рисунки западного художника, но с привлечением идей японской традиционной цветной гравюры.

Бубнова много пушкинских произведений на японском языке проиллюстрировала: и маленькие трагедии, и "Пиковую даму", и "Онегина", и "Кавказского пленника", и лирику, и сказки. Из всего этого удалось отыскать в Интернете только отдельные крупицы (поиск задавал на русском языке). Бубнова не повторяется, но другие иллюстрации тоже с японским влиянием. Не знаю, как этот стиль к "Онегину" подходит, а с "Гробовщиком" получилось стопроцентное попадание — ведь тема встречи с духами умерших в японской классической литературе уже в Средние века была отточена (включая сновидение, в котором и происходит потустороннее действие).

Уже известный В.Масютин и его иллюстрации к "Повестям Белкина", изданным в Германии в 1922 году.

К "Гробовщику" — две страничные иллюстрации, которые есть в Интернете и заставка с концовкой, которых в Интернете нет.

Картинка с застольем была помещена в 1934 году в "пушкинском томе "Литературного наследства". Советский народ с ней ознакомился.

Интересно Масютин изобразил немецких посетителей серебряной свадьбы ("Тесная квартирка сапожника была наполнена гостями, большею частию немцами"). Пушкин интересовался темой русских немцев. Германн из "Пиковой дамы" — полностью обрусевший немец, офицер — свой человек, хотя и со странностями. А вот немцы-ремесленники из "Гробовщика" Пушкина вообще не напрягают. Они ещё не до конца ассимилировались ("с первого взгляду можно было узнать немца ремесленника"), разговаривают они "тем русским наречием, которое мы без смеха доныне слышать не можем", чухонец (финн) будочник Юрко — для них "русский чиновник". В общем, это комические персонажи. И сапожника Шульца Пушкин в своём наброске рисует пухленьким человечком.

Масютин, конечно, гротескный художник. Адриян — он на картинке сидит — далеко не красавец. Но два русских немца (стоят) производят устрашающее впечатление. Сам Масютин жил в то время в эмиграции в Германии, что, возможно, наложило свой отпечаток (вспомним В.Набокова, эмигранта, всем обязанного веймарской Германии и относящегося к немецкому национальному характеру резко отрицательно).

Масютина никакие соображения не заставили отказаться от изображения скелета.

С выдающимся художником А.Алексеевым мы уже встречались по поводу "Пиковой дамы" (вот тут, в самом конце). Были у него и "Повести Белкина", изданные в Бельгии на французском языке в 1930 году.

Есть библиографическое описание из каталога-справочника. По одной иллюстрации к каждой повести.

Удалось на сайтах зарубежных аукционов собрать по крупицам несколько картинок. Наложение друг на друга прозрачных силуэтов, зыбкость театра теней — к этому времени стал фирменным стилем Алексеева (эксперименты из области мультипликации).

Фронтиспис хорош — бесплотные силуэты героев (или рассказчиков) и напряжённый котяра стоит задом к зрителю: что-то чувствует, но ничего телесного не видит.

Единственная иллюстрация к "Гробовщику" — это скелет сержанта гвардии, похороненного в 1799 году.

По сравнению со сдержанными бытовыми, по преимуществу, зарисовками советских художников, русские эмигранты тему оживших мертвецов у Пушкина не пропустили.

Пышно отпраздновали столетие Октябрьской революции наши книгоиздатели: выпустили четыре иллюстрированные книги, которые трудно было не купить. Это были "Двенадцать" Блока. И я их купил.

Кое-какие издания "Двенадцати" уже были; что-то, заинтересовавшись темой, прикупил у букинистов.

Сложилась маленькая коллекция.

Много писали и говорили в начале 2018 года о графических прочтениях "Двенадцати" по случаю выхода в свет подарочных изданий, проиллюстрированных Трауготом, Н.Поповым и В.Гусевым. У меня к юбилею необходимости приурочиваться не было. Показываю всех своих "Двенадцать" сейчас (к зиме, правда, приурочил).

О своём личном отношении к поэме мне сказать нечего: в юности упивался стихами Блока и отторгал "Двенадцать" за грубость стиха ("как Маяковский какой-нибудь"). Интересно стало только сейчас, но это интерес не к литературному, а к культурно-историческому феномену.

Начать надо с иллюстраций современников выхода поэмы. А вышла она в 1918 году. Нашлось несколько циклов иллюстраций 1918-1924 гг.

Первый цикл — это, конечно, иллюстрации Ю.Анненкова (1918 г.). В 1980 году вышло хорошее факсимильное издание.

Нет ещё ни красного террора, ни гражданской войны, ни военного коммунизма. На большевиков смотрят как на диковинку. На улицах только страшно — хулиганство и бандитизм. Легендарный Ю.Анненков — дитя Серебряного века, модный революционный художник и эмигрант. В революционное искусство вписался, поскольку был близок к авангарду (и, как говорят знатоки, к кубизму).

Анненков на Фантлабе представлен: https://fantlab.ru/art7123. Издание 1918 года представлено на Фантлабе: https://fantlab.ru/edition113550.

Оригинальное издание 1918 года по цене недоступно. Факсимильное издание "Двенадцати" я был бы не против приобрести, но не получилось. Почему-то эта книга редко предлагается букинистами, а если предлагается, то слишком дорого, учитывая, что все картинки Анненкова по отдельности размещены в различных изданиях и альбомах, и весь цикл можно найти в Интернете. В общем, картинки — из Интернета.

Современное издание (М.: Прогресс-Плеяда, 2010) с иллюстрациями, извлечёнными из архивов и впервые публикуемыми в книге.

А.Аршинов — забытый советский художник, который сделал сюиту к "Двенадцати" в 1924 году, но тогда её не издал. Расцвет НЭПа, позиции коммунистов тверды, революционная вольница осёдлана... Сегодня графика 1920-х гг. интересна всем, книга имеет восторженный отзыв в "Лабиринте". Очень эффектная картинка на обложке: игра теней и отражений, как у эмигранта Алексеева, который прославился такой техникой на весь мир. Отголоски модерна в революционной России.

Ни художника, ни книги на Фантлабе пока нет (подал заявку).

Книга, изданная в Баку в 1923 году.

С.Телингатер — известный советский график. Широко известен своими опытами в построении шрифтов. Оригинальные иллюстрации у него были до войны, и потом почти не переиздавались. В "Двенадцати" 1923 года он, конечно, авангардист.

Художник на Фантлабе представлен: https://fantlab.ru/art3915. Книги на Фантлабе нет. Иллюстрации из Интернета.

Книга изданная за границей (Берлин: "Нева", 1922)

С художником В.Масютиным мы уже неоднократно встречались (много он работал в эмиграции). Авангардист, и авангардизм у него лёгкий, не натужный.

Книга представлена на Фантлабе (без иллюстраций): https://fantlab.ru/edition168683. В описаниях на аукционах содержатся сведения, что иллюстраций только четыре (не считая обложки). Вроде бы удалось обнаружить в Интернете все четыре.

Сюита иллюстраций, изданная за границей в 1920 году: с простой обложкой на русском языке (Париж: "Мишень", 1920) и с иллюстрированной обложкой на английском (Лондон: Chatto Windus, 1920).

Художники — семейная пара эмигрантов М.Ларионов и Н.Гончарова. Ларионов — абстракционист, Гончарова — самобытная художница в древне-русском стиле (потом посмотрим её бесподобные иллюстрации к пушкинской "Сказке о царе Салтане").

М.Ларионов на Фантлабе упомянут: https://fantlab.ru/art6448. Н.Гончарова на Фантлабе представлена поподробнее: https://fantlab.ru/art22867. Книги на Фантлабе нет. Картинки из Интернета (можно найти всю сюиту).

Гончаровой, по-видимому, в "Двенадцати" (в парижском издании) принадлежит только один почти канонический лик Христа. Его почему-то часто втыкают в интернетовские статьи про поэму. Видимо, потому, что похож на Христа.

Темы поэмы, по которым я предлагаю смотреть иллюстрации:

1) Ветер и снег.

2) История Катьки

3) Убийство Катьки

4) "Нынче будут грабежи"

5) Пёс и буржуй

6) Двенадцать и Христос (при наличии).

Последовательность иллюстраций такая: Ю.Анненков, А.Аршинов, С.Теленгатер, В.Масютин, М.Ларионов (и Н.Гончарова).

Знаменитое начало:

цитата

Черный вечер.

Белый снег.

Ветер, ветер!

На ногах не стоит человек.

Ветер, ветер —

На всем Божьем свете!

Поэма — зимняя (январь 1918 года). Тема ветра, согласно всем толкователям — сквозная. Цвет опять же: чёрный и белый. Художникам сложно уклониться от этой темы. Все нарисовали или ветер, или снег, или контраст чёрного и белого. У Масютина только явно выраженного ветра и снега нет.

Почти у всех художников на начальных картинках есть обрывки слов "Вся власть...", "Собран..." "Учредит..." на растяжках. Это ещё один знаменитый фрагмент из самого начала:

цитата

От здания к зданию

Протянут канат.

На канате — плакат:

«Вся власть Учредительному Собранию!»

Этот лозунг намертво вошёл во все циклы иллюстраций. Не забывали его и советские художники. Может, их забавлял курьёз: "Вся власть..." но не Советам.

2) История Катьки

Как ни странно, есть в поэме и сюжет. Он завязан на девице по имени Катька.

цитата

Ах ты, Катя, моя Катя,

Толстоморденькая...

О ней беседуют двенадцать красногвардейцев, как только они появляются в поэме. Вообще-то сейчас Катька гуляет с Ванькой — эту пару и обсуждает революционный патруль. Но припоминают Катьке и другое:

цитата

В кружевном белье ходила —

Походи-ка, походи!

С офицерами блудила —

Поблуди-ка, поблуди!

Злоба и злорадность: скатилась от офицеров к солдатам. Иллюстраторы развратную Катьку часто изображают именно с офицером (идентифицируется по погонам, у Анненкова — по карманам френча, погоны уже сняты). Истории Катьки нет у Масютина.

3) Убийство Катьки

И тут как раз на патруль вылетают Катька с Ванькой на лихаче ("Елекстрический фонарик // На оглобельках..."). Оружие, анархия, бесконтрольность... Патруль начинает стрельбу, чтобы посчитаться за что-то с Ванькой (видимо, он ренегат), но случайно пуля попадает в Катьку.

И вот у Блока потрясающее четверостишие, где соединяется "Катька-падаль" и строки, который тут же стали официальным слоганом Революции. А ведь поэма потом вошла в школьную программу — все видели такое многозначительное соседство.

цитата

Что Катька, рада? — Ни гу-гу...

Лежи ты, падаль, на снегу!

Революцьонный держите шаг!

Неугомонный не дремлет враг!

Художники сцену убийства Катьки изображают по-разному (кто-то просто стрельбу по лихачу показывает). У Анненкова сцена страшная. И нет сцены убийства у Аршинова.

4) "Нынче будут грабежи"

Выясняется, что убил Катьку красногвардеец Петруха. А он эту девку любил. Однако мелодраме не позволили разыграться товарищи по патрулю. Они убеждают Петруху, что сейчас не время для личных страданий. И Петруха приходит в себя. И опять у Блока соединение без зазора: Петруха повеселел и тут же:

цитата

Запирайте етажи,

Нынче будут грабежи!

Отмыкайте погреба —

Гуляет нынче голытьба!

Художники не упускают эту тему (причём, связанную именно с винными погребами).

У Теленгатера, Масютина и Ларионова эта тема явно не выражена. Ларионову хватает изображения рож красногвардейцев: и не просто бандитских, как на обложке лондонского издания, а иногда и выходцев из ада.

5) Пёс, буржуй

Ещё один запоминающийся мотив из поэмы — это тема буржуя и пса. Она возникает внезапно в девятой главке поэмы. У художников образ отпечатался молниеносно. Часто это самый выразительный элемент цикла иллюстраций у разных художников.

цитата

Стоит буржуй на перекрестке

И в воротник упрятал нос.

А рядом жмется шерстью жесткой

Поджавший хвост паршивый пес.

Для Блока это не просто бытовая сценка, а символ, который иллюстраторы и пытаются передать в меру своих сил.

цитата

Стоит буржуй, как пес голодный,

Стоит безмолвный, как вопрос.

И старый мир, как пес безродный,

Стоит за ним, поджавши хвост.

6) Двенадцать и Христос

Окончание поэмы знаменитое и первых читателей застало врасплох (Христос с красным флагом возглавляет шествие двенадцати). А мы-то уже видели, что резкие переходы, соединение несоединимого — это у Блока специальный приём по всей поэме.

цитата

... Так идут державным шагом —

Позади — голодный пес,

Впереди — с кровавым флагом,

И за вьюгой невидим,

И от пули невредим,

Нежной поступью надвьюжной,

Снежной россыпью жемчужной,

В белом венчике из роз —

Впереди — Исус Христос.

Сложно обойтись без концовки в сюитах иллюстраций. А какую ещё концовку здесь можно дать? Для эмигрантов — всё просто, для советских художников — посложнее (для позднесоветских художников будет совсем сложно).

У Анненкова — впереди вьётся красное знамя и какая-то смутная фигура угадывается. Нет Христа у Аршинова, он сосредоточился на псе — старом мире — который позади (у советского художника он показывает волчий оскал). У Теленгатера цепочка красногвардейцев втягивается в улочку — может, и есть впереди Христос. У Гончаровой и Ларионова в одной книжке — разные облики Христу (один модерновый, а другой авангардистский).

Самая эффектная (и самая прямолинейная) трактовка темы красногвардейцев и Христа — у С.Юткевича (впоследствии знаменитого кинорежиссёра). Есть сведения, что он проиллюстрировал в 1919 году "Двенадцать". Посмотреть на книгу не довелось. В Интернете бродит вот такая картинка, которую с трудом удалось идентифицировать по авторству.