Следующая сюита иллюстраций к "Василисе Прекрасной". Художник — палехский артельщик А.Куркин. Вроде бы в палехской древней живописи должны быть корни как русского модерна, так и русского лубка. Но на самом деле, иллюстрации Куркина к "Василисе Прекрасной" далеки как от иллюстраций к этой сказке Билибина (модерн), так и картинок Ю.Васнецова (лубок).

В качестве текста художником была выбрана первоначальная обработка Афанасьева. Там Василисе помогает материнское благословение, за что её уважает опасная, но справедливая Баба-Яга. Не самый употребимый вариант сказки в советское время, но, видимо, близкий палехским мастерам (изначально — иконописная артель).

Сюита существует в виде открыток, выпущенных в 1981 году.

Вроде бы, к древней сказке должны подходить иллюстрации в древней манере. И надо признать, что строгая иконопись сочетается с мрачноватой и суровой "Василисой Прекрасной" (лучше, чем, например, с радостным бажовским "Серебряным копытцем"). Но всё равно застывшие формы влияют и на интерпретацию содержания (а в сказках вероятность нового прочтения со временем не утрачивается).

Комплект из 16 открыток отображает сюжет сказки о-о-очень подробно. Темп теряется. Пару открыток выпущу (сканы полного комплекта можно посмотреть, например, здесь).

Этот период отображён Куркиным очень полно, чего ни Билибин, ни Ю.Васнецов, просмотренные нами, не делали. Посмотрим.

Редко рисуемая сцена: мать перед смертью передаёт маленькой Василисе куколку.

Василиса кормила куколку (часто сама недоедая) и жаловалась ей — своему единственному другу. Мы так все в детстве делали со своими любимыми игрушками. Трогательный момент.

Девицы должны рукодельничать. Мачеха и её дочери гоняли Василису, но вечером все девушки получали от мать-и-мачехи уроки. Мерзкие мачехины дочки погасили последний свет в доме и сейчас погонят Василису к Бабе-Яге за огнём (на обложке набора открыток они сидят за рукодельем).

Ага, вот погнали.

Вообще-то в сказке бегло упоминаются всадники (белый день, красно солнышко и тёмная ночь), которые повстречались Василисе на долгом пути к Бабе-Яге. Но Билибин при ограниченном количестве иллюстраций всё же посвятил каждому из них по картинке. После Билибина всадники стали в центр эстетики "Василисы Прекрасной" (а, может, и всех русских сказок). У Куркина есть все три всадника, но они теряются на заднем фоне. Наверное, художники с практической сметкой равнодушны к этим излишествам.

Баба-Яга очеловечена: старая женщина с тёмным лицом. Это соответствует имеющейся у Афанасьева трактовке: его Баба-Яга не выступает абсолютным злом.

Как Василиса бежит с черепом на палке — это обязательная для художников сцена. А вот как корчатся от адского огня нехорошие мачеха и сводные сестрицы — это не каждый художник покажет.

Кстати, огонь долго преследовал жертв и окончательно сжёг их только к утру. Медленный бледный испепеляющий свет... Хочется поговорить про радиоактивность и её роль в жизни русской деревни. Чего только в сказках не найдёшь!

Василиса в концовке, которая является самостоятельной сказкой, своим мастерством (не зря мачеха заставляла рукодельничать) покоряет царя.

Старушка появляется, которую можно за Бабу-Ягу принять. Но мы за сюжетом следим, с Ягой её не спутаем. Это сходство подтверждает, что Бабу-Ягу художник рисовал намеренно очеловеченной.

А про старушку в концовке просто не было повода рассказать: она в первый раз в иллюстрациях встречается. В варианте Афанасьева после смерти мачехи и сводных сестёр Василиса ушла из дома, поселилась у какой-то безымянной старушки. Старушка и стала посредницей в сношениях между Василисой и царём. После свадьбы Василиса старушку к себе взяла. Отца, кстати, не взяла — видимо, не просто так из родительского дома ушла в этом пересказе.

Заканчивая тему старинных стилизаций к "Золотому петушку", закономерно приходим к художникам Палеха. Поскольку для репродукций картин этого жанра нужно было хорошее полиграфическое исполнение (мелкие детали и насыщенные цвета), в советское время палехские образцы часто издавали в виде отдельных листов на очень плотной глянцевой бумаге (картоне?) — а под такое исполнение было приспособлено производство почтовых открыток. Поэтому много наборов открыток, но были и папки с листами большого формата без почтовой атрибутики. Так что — вот результат.

Вверху слева: "Сказка о золотом петушке" — набор открыток (12 шт.). Худ. А.Куркин (Палех). — М.: Советский художник, 1968. Тираж — 1.500.000 экз. Цена — 54 коп.

Вверху справа: "Сказка о золотом петушке": 3 открытки. Худ. В.Рожков (Палех) // "Сказки А.С.Пушкина" — набор открыток (12 шт.). Разные художники (Палех). — М.: ИЗОГИЗ, 1961. Тираж — 493.000 экз. Цена — 24 коп.

Внизу: "Сказка о золотом петушке": 3 открытки. Худ. Е.Пашков (Палех) // А.С.Пушкин "Сказки". В иллюстрациях Е.Пашкова. — 16 листов в папке. — Л.: Художник РСФСР, 1964. Тираж — 10.000 экз. Цена — 1 руб. 30 коп.

Палех — это изначально иконописные мастерские. Оригинальность здесь заключается в том, что строгий канон перенесён в свободную книжную графику. Ну и ещё то, что абсолютно светского писателя иллюстрировали религиозные художники. Так что настоящий интерес представляют те иконописцы, которые сделали в 1930-х годах первые иллюстрации к Пушкину. Ну а настоящий палеховский "Золотой петушок" — книга, вышедшая в издательстве "Academia" в 1937 году, худ. И.Вакуров. Это издание представлено на Фантлабе с хорошими сканами почти всех иллюстраций (https://fantlab.ru/edition111403). У меня такой "академической" книжки нет (сначала казалось неоправданно дорого, а потом купил одну из сказок в серии и охладел).

Второе, уже советское, и последующее поколение иллюстраторов а ля Палехская икона (или уже, точнее, палехская лакированная шкатулка) — это, наверное, больше мода, поддерживаемая образованными художниками-горожанами. Но традиции и старые мастера в 1960-е гг. ещё живы были. Художники, имеющиеся у меня в коллекции — из нормальных стилизаторов второго поколения. Талант у многих, конечно, был — иллюстрации интересные, хотя дикой допетровской Руси в картинках уже не стало. Ну а современные книги с Палехом я не покупаю — там то ли халтура, то ли вырождение.

Посмотрим, что есть. У Рожкова и у Пашкова — только по три иллюстрации. У Куркина — полный цикл (у меня 10 открыток из 12, выяснил только сейчас, что две куркинских открытки были подменены двумя рожковскими — поздно глаз намётанным стал).

Внутри палехской школы, судя по моим открыткам, в послевоенный советский период было несколько направлений. Стиль древнерусских миниатюр — тонконогие фигуры, изогнутые тела, набор застывших выражений лиц — сохранился только у Куркина. У Рожкова — вполне соцрелистичная живопись; о Палехе напоминают только ярко расписанные интерьеры и схематичные пейзажи. У Пашкова — максимальный уровень переосмысления: приёмы древней живописи сохранены, но все персонажи очень живые с богатой мимикой и естественными жестами. Ещё важная черта: у Пашкова юмор присутствует, что, вообще-то, было противопоказано церковной живописи как источнику палехского канона.

Сравним сопоставимые сцены. Порядок будет такой: Куркин — Рожков — Пашков.

1) Начало. Вручение царю золотого петушка / Побудка царя по тревоге.

Для любознательных: вот как выглядит нераскрашеная последняя иллюстрация Пашкова (только золото нанесено) из фондов музея (альбом "Мир сказок Пушкина").

2) Встреча с шамаханской царицей: Царь, улица, шатёр, девица...

3) Финал. Я в детстве Палех по лошадкам опознавал. Здесь бы только лошадок на первой картинке признал бы.

Ну и напоследок — лошадки из полной сюиты Куркина.