Когда-то показывал в этой колонке иллюстрации разных художников к "Теремку". Это оказалась история с большой подоплекой: протестные мотивы в "Теремке" нашли и Г.Нарбут в начале XX века (тут), и И.Олейников в начале XXI века (тут).

Теперь "Колобок". Это крестьянская сказка для малых детей: повторяемость ситуаций с циклично появляющимися персонажами, привыкание к монотонности и предсказуемости, а затем неожиданная встряска в конце. Так что структурно "Теремок" и "Колобок" построены одинаково. Но эмоциональные переживания разные: к Колобку, вроде бы, нет сочувствия. Но есть ли в "Колобке" какой-то тайный смысл, я не знаю. Может, иллюстрации помогут: настоящие художники способны глубоко проникать в сущность произведения.

Начнём с любимого всеми Ю.Васнецова. У меня с его иллюстрациями много "Колобков".

Можно выделить три основных варианта иллюстраций (имеются разновидности вариантов): в стиле примитивизма (1944), в реалистическом стиле (1953) и в сказочной манере (1964).

1) Первый вариант иллюстраций (1944).

Отдельное издание "Колобка" с первым вариантом иллюстраций Васнецова вышло во время войны в 1944 году.

Затем дополненный вариант этих иллюстраций был опубликован в известном сборнике русских сказок с иллюстрациями Васнецова, вышедший в 1974 году (через год после смерти художника). С большой степенью вероятности можно предположить, что готовился он ещё при жизни художника, а отбор иллюстраций и подготовку макета осуществлял сам Васнецов. Так что первый вариант иллюстраций был выбран и для последней книги художника. Сборник был повторён в 1991 году, а в 2021 году в Смоленске выпустили отдельное издание "Колобка" — с макетом сборника 1974 года, но первая и последняя страницы обложки скопированы с издания 1944 года. В современном переиздании 2021 года картинки более чёткие, чем в сборнике 1974 года.

Отличие в том, что в посмертном издании внизу страницы были добавлены орнаменты или сценки более позднего времени. А сами иллюстрации отзеркалены (как-то связано с особенностями печати литографий).

Все сканы издания 1944 года находятся здесь: http://www.raruss.ru/childrens-books/page.... Их и буду показывать.

2) Второй вариант иллюстраций (1953)

В 2015 году "Нигма" выпустила роскошное издание "Колобка". Иллюстрации Васнецова безошибочно опознаются как сделанные в поздне-сталинское время. Такие картинки у меня в приоритете не находились (к тому же, книжки у "Нигмы" совсем недешёвые). Я тогда без разбора издательства рублём наказывал за подобные перепечатки, но не учёл, что Васнецов 1953 года — это всё же не Конашевич 1953 года. Когда собрался покупать васнецовского сталинского "Колобка", книжку уже раскупили. Меня-то за что?

Почти со всеми иллюстрациями можно ознакомиться на сайте "Нигмы": http://ph.nigmabook.ru/lots/575.html. Первоисточник этого издания обнаружился в сети (М.: Детгиз, 1953), но, конечно, качество воспроизводства в массовой серии ("Библиотечка детского сада") не сравнимо с изданием "Нигмы" (видимо с оригиналов делали).

Сканы книжки издания 1953 года выложены здесь: https://www.liveinternet.ru/users/bo4kame.... Показывать буду их.

Издание 1953 года — это Колобок зимой (единственный, по-моему, случай). А в современных сборниках обнаружился "Колобок" в той же, поздне-сталинской манере, но традиционный летний. Это сборник издательства "Речь" (2020). Обложка у него как у советского сборника 1974 года, но состав совершенно другой (зря издательство так сделало).

И ещё один летний "Колобок" обнаружился в сборничке "Лабиринта-Пресс" (2017). Много общего с картинками "летнего" сталинского "Колобка", но совпадение не полное и, пожалуй, это какая-то вариация, сделанная в более свободные для художника времена, между 1953 г. и 1964 г.

В "Речи" всегда идеальная подготовка издания, в "Лабиринте" этим занимаются случайные люди. Они на заставке к "Колобку" поместили иллюстрацию к "Курочке-Рябе" (если присмотреться, видно разбитое яйцо).

Первоисточником "летнего" поздне-сталинского "Колобка", вероятнее всего, является тонкая книжка с тремя сказками: "Первые сказки", выпущенные "Детгизом" в 1950 г. и в 1952 г.

А первоисточник промежуточного варианта 1953-1964 гг. мне установить не удалось даже приблизительно.

3) Третий вариант иллюстраций (1964).

Многие художники, начинавшие в 1920-х гг., оказались под прессом поздне-сталинской эстетики, но смогли воспрянуть с началом "оттепели". Ю.Васнецов в 1964 году подарил нам "Ладушки" — невероятно красивый канон сказочной иллюстрации. Первое издание было в такой суперобложке:

Сейчас имеется много добротных переизданий "Ладушек" с такой же обложкой. Я когда-то приобрёл книгу совместного издания "Октопуса" и "Детгиза" — они единственные в 2011 году сделали другую обложку.

Ещё у меня есть сильно потрёпанный экземпляр "Ладушек" из первого издания 1964 года. Много слышал о небывалом для советской полиграфии качестве воспроизведения иллюстраций в этой книге. Купил, чтобы сравнить с современной полиграфией. Всё оказалось правдой: отличные условия создали для выпуска "Ладушек" в 1964 году. Иллюстрации в старой книге тёплые и глубокие (хотя печатались, конечно, уже фотографическими способами). Получше многих современных переизданий (в которых ещё и бумага матовая бликует).

Ну и курьёз: брошюра 1984 года в серии "Мои первые книжки", где иллюстрации к трём сказкам взяты из "Ладушек", но поданы обесцвечеными. Нашли на чём экономить! При этом цветная обложка — с послевоенного издания 1952 года. ("Первые сказки". — М.-Л.: Детгиз, 1952).

Вот как выглядят картинки в сравнении.

Ну вот, теперь можно и "Колобка" перечесть.

Завязка, в которой нам представлены дед да бабка. Смотрим два варианта: 1944 г. и 1953 г. (в других вариантах завязка не отражена). Разница существенная: в 1944 году человеческие персонажи забавные и шебутные, в 1953 году — благообразные и скучноватые. В 1944 году кот и мышка — сказочные, кот ходит на задних лапах, и разговаривает, наверное. В 1953 году кота развенчали: обычная бессловесная животина. Мышка тоже утратила очарование.

1) Дед предлагает бабке по коробу поскрести, по сусекам помести . Кто не помнит этого чарующего выражения? В варианте 1944 года видно, что в разработке рекомендаций по изготовлению Колобка (о, сусеки!) деятельное участие принимает кот.

2) Кот в 1944 году продолжает определять судьбу Колобка: на окно его остужать вместе с бабкой ставит. В 1953 году влияние кота резко уменьшилось, но Колобка всё равно решено остудить (благо, зимой это сделать легче).

Считается, что в 1934 году произошёл крутой поворот в детской книжке-картинке. "Пачкунов" заклеймили, соцреализм утвердили. А вот Ю.Васнецов, как видим, на 10 лет продлил своё счастливое неведение. Хотя при первой волне борьбы с "пачкунами" Васнецову досталось, но, видимо, он не считался настоящим "формалистом", а проходил по разряду "народное творчество". Впрочем, во время войны послабления в искусстве были, может это и позволило такую дурашливую книжку в 1944 году издать. А уже вторая волна 1946 года соцреализм утвердила для всех. Тут уже Васнецову не удалось прикрыться "народностью". Вот что Э.Кузнецов пишет в книге про Ю.Васнецова "Медведь летит, хвостом вертит" насчёт тогдашних требований (стр. 156-161):

цитата

Идеалом стала фотография. Лучше цветная, потому что она реалистичнее, то есть "похожее". Чем натуральнее выглядело изображение, тем ближе подходило оно к желанному образцу.

Понятно, что вариант 1944 года уморителен. Что может быть лучше для детей? Не зря всё же именно ранние картинки были выбраны для последнего сборника Васнецова.

Ну а послевоенные варианты... Индивидуальность у иллюстраторов (у тех, кто не был реалистом по призванию) была потеряна полностью. Ещё раз цитата из Э.Кузнецова:

цитата

Ю.Васнецов старался. И старания его, увы, не пропадали даром: рисунки становились всё скучнее и скучнее.

Пошла вереница зверей. Здесь можно все варианты иллюстраций сравнить. Заяц первый.

1) В издании 1944 года заяц вполне сказочный: с вещмешком и тросточкой, в жилетке, бант на шее.

2) Издание 1953 года. Так-так. В этом варианте такие скучные были дед и бабка, такой заурядный был кот — и вдруг сказочный заяц. По сравнению с военными временами заяц растерял одежду, но сохранил тросточку и мешок.

Но реализм есть, и реализм роскошный — это зимний пейзаж на весь разворот. Пушкинский восторг от зимнего утра! Всю красоту видно в качественном воспроизведении от "Нигмы".

Не сдаётся Ю.Васнецов — упорствует в своей манере. Или просто неконтролируемый срыв — художник сорвался с соцреализма.

3) Летний вариант 1950 года — вот доказательство того, что в 1953 году у Ю.Васнецова случился срыв. Мог ведь художник зайцев без тросточки рисовать! И пейзажик вполне себе скромненький. Правда, заяц лопочет что-то, но этот момент никак не обойти: разговаривают звери в сказке.

4) Вариант, который я классифицирую как после-сталинский, промежуточный между вариантами 1953 г. и 1964 г. Ещё вполне реалистичные избы, но заяц вновь вернулся в сказку, и разговаривает с Колобком уже не скрываясь. Тросточку зайцу вернули и морковку выдали (реабилитация ведь на дворе).

5) И, наконец, совершенно свободные от диктата "Ладушки" 1964 года. Чистые идеальные (в смысле, не реальные) цвета. Сказочный заяц в жилетке и с вещмешком.

Композиция — полностью из варианта 1944 года. Даже двойное дерево буквой V повторено. Получается, что военный вариант 1944 года послужил эскизом к канону, который только через 20 лет удалось реализовать.

Если заяц почти без изменений (только тросточки лишился) перенёсся из варианта 1944 г. в вариант 1964 г., то волк подвергся большей трансформации.

1) В 1944 году волк — охотник в полной амуниции. Волк с ружьём. Встреча волка с Колобком происходит на небольшом заболоченном озере.

2) В сталинских и даже в после-сталинском варианте волк изображён строго реалистично.

3) В "Ладушках" волк опять по-сказочному распрямил плечи. Место встречи — снова, как и в варианте 1944 г., на озерце. Но, в отличие от зайца, одежду волку не вернули, ружьё тоже пропало: волк опирается только на палку. Но в целом, тоже возврат к этюду 1944 года.

Медведь — любимый васнецовский зверь (не считая котика). Здесь полный отход от композиции первого варианта.

1) В 1944 году медведь — единственный зверь без человеческой одежды и единственный не прямоходящий зверь. Дикость первозданная. Он весьма угрожающе нависает над Колобком.

2) Сталинские варианты 1953 г. и 1950 г. дают реалистичное изображение медведя, как и ожидалось.

3) А вот в промежуточном варианте медведь встаёт на задние лапы , опирается по-человечьи на палку и приобретает добродушные черты морды. В "Ладушках" полностью повторена поза медведя и композиция из промежуточного после-сталинского варианта — принципиальный отход от первого варианта 1944 г. За счёт изменения в "Ладушках" фона на условно-реалистичный (нормальные сосны и травы помещены на ярко-красную основу) медведь приобрёл окончательно сказочный вид.

Подходим к центральному персонажу среди знакомцев Колобка.

1) Лиса в 1944 году изображена деревенской модницей: жакет, юбка, корзина и зонтик.

2) В условиях соцреализма лиса лишилась человеческих повадок и аксессуаров.

3) В переходном варианте лисичка обрела человечий дом и осмысленность взгляда.

Решение завершающей сцены даётся Васнецовым во всех вариантах одинаково: Колобок на кончике носа (на языке) у лисы.

1) В 1944 году над Колобком кружится воронье. В 1953 году снег повалил: саваном покрывает обречённого Колобка.

2) Летом 1950 года появилась альтернатива: Колобка съедает лиса в одиночку или к лисе присоединяется за трапезой заяц-попрошайка.

3) В переходном варианте Васнецов тоже сравнивает, какая сцена лучше: лиса с Колобком на носу на фоне очеловеченной норы или лиса с Колобком на языке без всякого фона.

4) В "Ладушках" за основу взят переходный вариант с неким строением на заднем фоне. Хотя лиса приобрела некоторые гротескные черты, возврата к первой композиции 1944 года не произошло. Одежду лиса (равно как и волк с медведем) обратно не получила. Поза лисы с передними лапами в воздухе — не очеловеченная, а обычная для псовых.

Погиб васнецовский Колобок.

Собирание книжек с картинками иногда заставляет задуматься о жизни: побочный эффект коллекционирования.

Когда я недавно разбирался со свердловским юбилейным сборником бажовских сказов 1978 года (и с тонкими книжками, из которых сборник составлен), моё внимание привлекла картинка к сказу "Таюткино зеркальце". На картинке изображён удручённый мужчина и маленькая девочка.

Ассоциации с "Серебряным копытцем", которому мы уделили столько времени, возникли сами собой. И эти ассоциации оказались неслучайными.

Говорят, что во всей мировой литературе всего от 20 до 40 сюжетных схем. Если намеренно схематически передать сюжет "Таюткиного зеркальца", то он будет таким: "Живёт семья из двух человек: одинокий мужчина и маленькая девочка. Мужчина берёт с собой девочку в очень опасное место. Там девочка становится свидетельницей чуда. В дальнейшем с ней всё будет хорошо." Такая схема "Таюткиного зеркальца" соответствует схеме "Серебряного копытца".

При этом "Серебряное копытце" — это новогодняя сказка, а "Таюткино зеркальце" — очень тяжёлый рассказ, я бы сказал, страшный рассказ про безысходность. Великий мастер был Бажов, раз смог написать на один сюжет два противоположных по атмосфере произведения. Вот такое литературоведение.

Конечно, "Таюткино зеркальце" — крайнее проявление бажовского "сурового стиля", но ведь именно истории, подобные этой, определяют характер всех "уральских сказов". Да и Хозяйка медной горы — сквозной персонаж — в "Таюткином зеркальце" присутствует (за сценой).

"Таюткино зеркальце" композиционно лишено стройности "Серебряного копытца". Бажов непривычно подробен и избыточен в рамках совсем небольшого рассказа. Хотя все его отступления сами по себе очень любопытны, придётся передать содержание в кратком пересказе. В уме будем держать параллель с "Серебряным копытцем".

1) Как получилось, что мужчина (Ганя) остался один с девочкой (Таюткой)? У Гани жена зимой полоскала рубахи в проруби и соскользнула под лёд. К весне истаяла. Старший сынишка не зажился на свете. Осталась четырёхлетня Таютка. Вот так.

2) Что случилось в забое? Эпоха крепостного права. В шахте по добыче руды грозит обвал. Ганя — отец Таютки — безответный. Его-то в это гиблое место и решил поставить надзиратель (официальное наименование низшей властной должности в горно-заводской иерархии).

3) Как получилось, что Таютку пришлось взять с собой? И раньше её отец в забой брал (присмотр от соседей никудышный был). А тут Ганя представил, что будет, если Таютка совсем сиротой останется. Уж лучше вместе погибнуть.

4) Что с чудом? Главное чудо, что Ганя с дочерью живыми остались. По убеждению всех, это Хозяйка медной горы дитё помиловала. Ну а геологическое чудо — Таютка обнаружила природное огромное зеркало. Взрослые его расчистили, а Таютка нашла точно такое же, но миниатюрное: "Хозяйка медной горы на забаву, а может и на счастье дала".

5) Вот это всё присказка была. А теперь развязка. Надзиратель, чтобы выслужиться, сообщил о диковинке "заграничной барыне" (немке — жене "сысертского барина"). Та спустилась в забой посмотреть и заявила: "Хочу, чтоб это зеркало у меня стояло, потому как я хозяйка этой горы". Настоящая хозяйка — Хозяйка медной горы — таких слов не стерпела. Зеркало плюнуло рудой. Все неприятные персонажи были наказаны. Надзиратель сделался инвалидом (без ног). Барыня после этого одних дебилов рожала. Какой-то, судя по всему, полюбовник барыни без носа остался:

цитата

"ноздри на волю глядеть стали"

Эта жуткая расправа над угнетателями и является единственной моральной компенсацией угнетённым. В классовом противостоянии чуда не произошло, все вороженьки сами собой не сгинули. Хозяйка медной горы дала волю гневу, охраняя свой статус, а не в защиту страдальцев. Да, это вам не великодушный козлик Серебряное Копытце...

Год публикации сказа — 1941 (в марте).

Полных циклов иллюстраций к "Таюткиному зеркальцу" я обнаружил только два: уральского художника В.Васильева и знаменитого В.Милашевского. Про Милашевского уже приходилось говорить, что для него иллюстрирование бажовских сказов было случайным событием, о котором он позже не вспоминал. А иллюстрации В.Васильева очень сильные — меня проняли. При этом полное соответствие года выхода иллюстраций эпохе: у Милашевского — типично сталинские иллюстрации (в которых и Милашевского-то почти не видно), а у В.Васильева — типичные "шестидесятнические", когда иллюстрировали классику, а рисовали про современную жизнь.

С Милашевским (1953, переиздание 2017) мы уже встречались в связи с "Серебряным копытцем" (https://fantlab.ru/blogarticle62234).

А "Таюткино зеркальце" отдельной книжкой вышло в 1962 году в Свердловском книжном издательстве (правопредшественник Средне-Уральского книжного издательства). На Фантлабе издание представлено (https://fantlab.ru/edition260725). Художник В.Васильев на Фантлабе представлен: https://fantlab.ru/art22860.

Посмотрим параллельно два этих полных цикла. Первым в паре пусть будет В.Васильев, вторым — В.Милашевский.

Первая картинка (В.Васильева) потрясла меня тем, что она, в общем-то вневременная — точнее, постоянно актуальная. Мужчина со знакомым лицом (на улице такие видишь, если не в зеркале), вечный фасон мешковатой одежды, досчатые стены... Такая обстановка могла встретиться на Урале и в предвоенном 1941 (время написания сказа), и в 1962 (время создания иллюстраций), да и сейчас в сохранившихся бараках можно увидеть то же самое. Всё это передано Васильевым без душещипательных подробностей и без признаков кричащей нищеты. Вот эта обыденность и поражает. У Милашевского — больше отсылок к крестьянскому быту XIX века, но зацепиться на его картинке не за что. Ганя даже не уныл, а плаксив. Таютка чересчур взрослая и хмурая.

Раз уж зацепил меня Васильев, то и в этой его картинке нахожу мастерски переданные совпавшие ощущения промозглой зимы и безнадёжности (со всяким, наверное, было). Ну, и уральский горизонт ("выхода нет") передан точно. У Милашевского — просто унылая парочка по улице идёт.

Здесь только иллюстрации Васильева (их у него к сказу побольше, чем у Милашевского).

Сцены у Васильева вышли чересчур обыденные, хотя они и важны для психологии рассказа. Бажов был уже очень пожилым для той эпохи человеком, когда издал свои сказы. Мудрый, понятно. То, что происходило в забое он описал очень кратко, но мощно. Вот на первой иллюстрации мужики понимают, что Ганя идёт на верную смерть и ребёнка с собой тащит. Они ропщут. Молодой парень вызывается пойти вместо Гани. Реакция мужиков: надо жребий в таких случаях тянуть! позвать надзирателя! сами вытянем! И тут вворачивается потешный старичок и заявляет, что как раз "Ганя умнее нашего придумал. Хозяйка горы наверняка его с дитёй-то помилует. Податная на это, будте покойны".

цитата из П.Бажова

Этим разговором Полукарпыч и погасил у людей стыд. Всяк подумал: "На что лучше, коли без меня обойдется", и стали поскорее расходиться по своим местам

На второй картинке — Таютка обнаруживает природное зеркало. А в гиблом месте взрослых-то двое! Это Ганя и старик Полукарпыч (это его "маленько с шуткой" прозвали за низенький рост).

Центральный эпизод. Когда художники рисуют по условиям издания только одну иллюстрацию к этому сказу, они сцену с зеркалом часто обыгрывают. А наши сегодняшние художники? Таютка смотрится в зеркало. Васильев очень сдержанно рисует момент отражения Таютки. Милашевский этот эпизод делает полностраничной цветной иллюстрацией. Вроде бы Милашевский и ближе к Бажову: зеркало не только увеличивает, но и искажает, а старик шут-шутом. Всё так, но ведь Полукарпыч не только добровольно пошёл в опасное место (типа, провожу), но и работал там вместе с Ганей, т.е. совершал действия, которые должны были спровоцировать обвал. Это героический старик!

Ну и, наконец, сцена с "заграничной" барыней. У Васильева возмездие уже свершилось: руда брызнула из зеркала, Хозяйка медной горы психанула. У Милашевского — барыня ещё глумится.

У Васильева — заставка про рабский труд пролетариата. У Милашевского — концовка, где Таютка глядит из маленького зеркальца (точная копия большого — подарок Хозяйки медной горы). А у Васильева Таютка с маленьким зеркальцем на обложку вынесена.

Сейчас нечасто "Таюткино зеркальце" издают, а иллюстраторы его и раньше не баловали. Наверное, по форме не самый стильный сказ у Бажова. Содержание скомканное (про что вообще история — про Таютку или про барыню?). А только кажется мне, что это очень важный рассказ про русский национальный характер: как выстоять, стиснув зубы. Скоро читателям 1941 года это знание понадобится.

Со знаменитым художником Н.Кочергиным мы уже встречались (https://fantlab.ru/blogarticle53385). Для многих его рисунки так и остались эталоном сказочной иллюстрации.

Несколько лет назад издательство "Амфора" выпускало различные серии иллюстрированных тонких книг в твёрдом переплёте. Это были воспроизведения изданий советского периода, в основном массовых. Качество иллюстраций у "Амфоры" средненькое, поэтому коллекционного интереса эти серии не имели (подлинники у букинистов встречались часто). Но было несколько книжек, оригиналы которых оставались труднодоступными. "Сказка о золотом петушке" в иллюстрациях Н.Кочергина оказалась в числе труднодоступных.

Кочергин издавался обильно — чаще всего у коллекционеров стоит проблема найти хорошо сохранившееся первое издание какой-нибудь сказки или былины, а так ознакомиться с циклами иллюстраций особых проблем нет. Но кочергинский "Золотой петушок", впервые изданный в 1951 году, мне не попадался, и, по-моему, даже не переиздавался. Поэтому недорогую книжку в массовой серии я приобрёл и оставил у себя.

Сказка о золотом петушке. — СПб.: Амфора, 2011 (в серии "Бабушкины сказки"). — 32 с.; 22 см.

Первоиздание иллюстраций Кочергина к "Золотому петушку" такое.

Количество иллюстраций в новом издании совпадает — будем считать, что общее представление о макете тоже имеется. Черно-белые (тонированные) картинки на разворот чередуются с цветными страничными.

Почему эти иллюстрации не переиздавались? Мне кажется, Кочергин не относил их к своим удачам. Он после войны активно работал над сказками (русскими и азиатскими) и, казалось бы, должен был легко справиться с "Золотым петушком". Но в том-то и дело, что легко не получилось (совсем разный настрой у народной и у пушкинской сказки), а заказ "Пушкинскому обществу" сдавать нужно было (может, это вообще должок был — может, к юбилею 1949 года хотели сделать, а знаменитый художник затянул). Наверное, сдал Кочергин эту обязалавку да и постарался забыть о ней.

Ну а для нас — чего лучшего-то? Классика иллюстрированной сказки. Но, конечно, ничего особенного не ждём, раз классика.

Посмотрим. Качество цветных иллюстраций приемлемое, качество черно-белых (тонированных) картинок в разворот посредственное. Не знаю, как в оригинале было. Издания "Пушкинского общества" рубежа 1940-х — 1950-х гг. были совсем не эталонными.

Знакомьтесь, царь за мирными и ратными деяниями.

Как царь познакомился с шамаханской царицей.

Царь Дадон и скопец спорят из-за девицы.

Удивительно, но царя, низвергнутого петушком, Кочергин не нарисовал. Редкий случай для полного цикла (может, в размеренный макет не влезла одна иллюстрация, и художник пожертвовал именно концовкой, которая уже всем приелась).

Кочергин при всём своём традиционализме — выдающийся художник. Есть возможность посмотреть другие картинки тех же лет из числа музейных экспонатов (альбом "Мир сказок Пушкина").

Это картинки к "Золотому петушку" стандартного, видимо, сталинского художника — Е.Плехана.

Тоскливо и мрачно. Но, может быть, здесь главное — демонстрация техники. Это ксилографии, и труда на такие картинки потрачено много, к чистоте линии не придраться.

Но есть в том же альбоме и образец радости другого сталинского художника — Браташевского (не сохранилось даже инициалов). Только радость натужная какая-то.

С каким изумлением рассматриваешь после этого "типичного" Кочергина: до чего свежо и непосредственно. Понимаешь, что Кочергин (не он один, конечно) перешагнул границы своего времени, а многие остались в рамках эстетики своего периода и устарели безнадёжно. Пытаешься угадать, а кто из современников сможет раздвинуть границы...