Советский художник Б.Калаушин с узнаваемой манерой. "Три медведя" у него нашлись в составе разномастного сборника. Это "Искорка. Книга для дополнительного чтения в 1-м классе национальных школ РСФСР: Пособие для учащихся" (М.: Просвещение, 1979; 2-е изд. 1982).

Книга обычного формата с просвечивающими страницами. Много идеологизированных или скучных советских стишков и рассказиков. Но есть небольшой раздел сказок.

Калаушин — художник, который принадлежит поколению "оттепели". И манера его ярко "шестидесятническая" — рисунки условные, радостные. Калаушин избрал подход народного лубка — у персонажей раз и навсегда застывшие маски, вне зависимости от того, что они вытворяют. Особенно удавались Калаушину абсурдистские народные потешки. И вот тут его внешнее сходство с Ю.Васнецовым особенно проявлялось. Но Ю.Васнецов просто не умел рисовать по-другому, его сфера иллюстрирования была крайне ограничена. А Калаушин свою манеру выпестовал умозрительно, запросто мог "Трёх толстяков" и "Незнайку" проиллюстрировать.

"Три медведя" у Калаушина получились разухабистыми.

1) Представление персонажей. Медведи — респектабельные буржуа. Девочка, видать, классом пониже.

2) Обстановка в доме медведей с их одеждой диссонирует. Видать, мебель медведям от дедов досталась. Чтут старомедвежьи традиции.

3) Разгромить такую обстановку девочке явно не под силу. Оклеветали её медведи.

4) Косолапые медведи. Такие девочек не догоняют.

Художник Ю.Зальцман — представитель поколения "оттепели", как и В.Лосин. Зальцман остался верен экспериментальным формам самого начала 1960-х гг. В этом стиле он иллюстрировал книжки до середины 1970-х гг. (потом эмигрировал, и в СССР его новые книги не выходили). "Три медведя" с рисунками Зальцмана — многостраничная книжка-картинка, выпущенная в 1976 году: https://fantlab.ru/edition214755. В современном качестве книжка была переиздана "Речью" в 2015 году (у меня это переиздание).

1) Эффектная обложка с чёрным фоном. Мирные медведи и мирная девочка, бредущая по лесу.

У Зальцмана есть много общего с В.Лосиным в характеристике персонажей, в композиционных решениях. Но рисунки Зальцмана более условны, психологии в лицах и мордах не сыскать.

2) Подробно рассматривается старенький медвежий дом в лесной чаще.

3) Неспешно показывается, как тихая девочка пробует кашу, невинно качается на стульчике...

...выбирает кроватку и засыпает. Никаких разрушений.

4) Медведи в ярких национальных русских костюмах.

5) Удивление и бурчание от обнаруженного присутствия чужого. Агрессии нет.

6) Медведица Настасья Петровна скорбит, поражённая тем, кто кто-то валялся на её кровати. Михаил Иванович продолжает бурчать. У Мишутки развлечение — он девочку обнаружил. Нет агрессии.

7) Побег девочки представлен издалека. Можно заметить Михаила Ивановича, высовывающегося из окна. Но он маленький, нестрашный (опознать его можно только по жёлтой в горошек рубахе.

Зальцман благополучно избежал показа конфронтации девочки и медведей.

Для 1976 года у Зальцмана были уже не совсем современные формы иллюстрирования. Но очень красивые и изысканные. Повторный интерес в наши дни — ностальгический и исторический. Манера Лосина в этом отношении кажется вневременной.

Выдающийся советский художник В.Лосин тоже иллюстрировал "Трёх медведей". Известны два варианта: 1) Книжка-самоделка из Библиотечки "Весёлых картинок" (б/г) и 2) Полноформатная книжка-картинка (М.: Малыш, 1976).

В полноформатной книжке совсем мало страниц (не считая обложки, всего восемь).

Манера Лосина узнаваема и в этой книжке-самоделке. Но малый формат, ограниченные полиграфические возможности влияют на возможность самовыражения. Посмотрим картинки из этой книжки в качестве наброска к полноценной сюите.

1) Улыбчивые медведи.

2) Волшебный домик.

3) Маленькая бесцеремонная девочка.

4) Учинённый погром не показывается.

5) Медведи вернулись и недовольны. Мишутка плачет и с восторгом призывает родителей полюбоваться на нарушительницу.

6) Побег. Объяснение тому, что девочка смогла уйти от медведей: они, мешая друг другу, застряли в дверях; они туповатые (как и положено в русской сказке).

Полноформатная книжка — это, конечно, шедевр. Здесь проявились все отличительные черты лосинского творчества, чрезмерного и бурного.

1) Персонажи противопоставлены на обложке. На лицевой стороне привычный парадный портрет трёх медведей (новое в том, что медведи улыбаются — наверное, дружелюбные). На задней стороне — девочка. Лосин людей всегда рисовал в "суровом стиле" — с натруженными руками, с обветренными лицами. Маленькая деревенская девочка в этом стиле выглядит скорбной. Большая разница со счастливым Мишуткой.

2) Первый разворот. Лес вроде бы дремучий, но не жуткий (как у раннего Васнецова), а волшебно-страшноватый. Домик махонький и диковатый. Всё-таки это жилище сказочных чужих. Такой медведь мёдом людей-соседей не снабжает.

3) Девочка оглядывает обстановку. Сложная гамма чувств на её туповатом лице. Судя по всему, даже эта грубая мебель и по-простому расписанная посуда вызывает у неё неприязнь к чужому быту. Может, сама живёт совсем бедно? Но Лосин на этом не настаивает: одета девочка не в бурые лохмотья, а в яркие одежды.

4) Медведи тоже одеты в крестьянскую яркую одежду (не повседневную, или повседневную для зажиточных). Михаил Иванович могуч — не хворост с прогулки тащит, а целое бревно. Семья счастливая. Может, этому девочка позавидовала?

5) Погром Лосин не показывает, сразу переходит к эпизоду с засыпанием в мишуткиной постельке. В трактовке этой сюиты девочка явно хотела бы поменяться местом с Мишуткой — потому и залезла в его кровать (хотя кровать ей явно маловата).

6) Медведи, обнаружившие следы вторжения, выглядят скорее удручёнными. Мишутка хныкает — совсем забаловали его родители.

7) Побег. Нет, медведи, принимать к себе в семью чужаков не собираются. От их добродушия не остаётся и следа. Настасья Петровна совсем озверела.

Вот так и закончилась попытка интеграции. Девочка вернётся в деревню, расскажет о медвежьем логове, мужики возьмут рогатины и отправятся в лес...

Много рисовал "Трёх медведей" выдающийся художник Н.Устинов. Главный герой у него — русский светлый лес. В этом лесу совершенно естественно бродят люди и медведи. Обычные соседи.

Основная сюита была опубликована в пост-советское время (Можайский полиграфический комбинат, 1993). На фото эта книга слева. А справа — многочисленные издания, дублирующие (в лучшем качестве) и дополняющие основной вариант.

В поздних изданиях есть как совершенно новые картинки, так и варианты старых. Причём изменения точечные. Например:

а) Медведи возвращаются с прогулки (но, как и у Васнецова, хозяйственный Михаил Иванович тащит хворост). В позднем варианте персонажи крупнее — картинка обрезана (но это могло быть и редакционное вмешательство). А так — вся разница в повороте головы Михаила Ивановича.

б) Аналогично изменён поворот головы Настасьи Петровны (ну ещё Мишутке скамеечку в лапы добавили).

в) Чуть более серьёзные коррективы: поза девочки изменена, теперь она точно видит детскую кроватку на другой половине разворота.

а) Яркое солнечное утро. Ничто не предвещает беды.

б) Медведи трудятся.

в) Медведи расслабляются.

Судя по рисунку на обложке и по разным заставкам/фронтисписам, Устинов точно решил сделать положительными героями медведей. Тогда, очевидно, девочка должна быть отрицательным персонажем? Посмотрим.

Крепкий дом. Устинов реалист: возле дома пчелиные улья, что должно служить объяснением проживания медведей в лесу (а не в деревне). Медведи явно не изгои.

Внутри не без претензий. Крепкая мебель — и вроде бы не самодельная. А ружьё и охотничьи трофеи на стене!

В тексте речь идёт только о прогулках медведей.

Но дополнительно Устинов от себя показывает и работы по хозяйству — всё как у людей.

Девочка ест чужую кашу, сидит на чужом стуле...

...ползает по чужим кроватям. Вторжение состоялось — уже нарушение медвежьих прав.

А вот и собственно порча имущества. Само разрушение стула Устинов не показывает — покрывает девочку.

Медведи обижены, их жалко.

а) Кто ел из миски? Кто сидел на стуле?

В одном из вариантов Устинов это объединил в одной картинке.

б) А кто ложился в постельку?

а) В первоначальном варианте этот эпизод касался только девочки, которая выскальзывает в окно. Медведей нет — нет и агрессии.

В одном из поздних вариантов агрессия появилась.

б) Обязательная для Устинова последняя страничная иллюстрация, перекликающаяся с первой. Девочка бежит по лесу (нельзя сказать, что скрывается — лес слишком светлый).

В позднем варианте — больше леса.

Нормально — русский лес за полчаса стрессы снимает, даже от встречи с домашними (живущим в домах) животными.

В прошлый раз смотрели "Трёх медведей" с рисунками В.Лебедева 1948 года. Но Лебедев остался в истории книжной графики благодаря своим жёстко формалистическим иллюстрациям 1920-х гг. "Трёх медведей" ни он в тот период не нарисовал, ни кто другой из формалистов "золотого века". Однако образец формалистики для "Трёх медведей" имеется. Это рисунки известной художницы М.Успенской из совсем другой эпохи — стилизация 1970-х гг. под детско-книжный авангард 1920-х гг.

Книжка "Три медведя" в массовой серии "Моя первая книжка" (М.: Детская литература, 1973).

1) Обложка цветная, внутри — двухцветные иллюстрации в той же гамме.

На обложке — стилизованные медведи, а на первой и последней технически-информационных страницах — стилизованная девочка.

2) Начало, которое уже можно признать традиционным: лес и домик в лесу.

3) Общее представление о медвежьем быте. Небогато и трогательно. Семейный портрет трёх медведей.

4) Учинение разгрома. Замечаем, что застывшая девочка — это гибкая кукла, у которой движутся руки, благодаря чему ей можно придавать некоторые позы. Условность домашнего кукольного театра, где эмоции высказывает только чтец за сценой.

5) Заламывание рук медведями. Тот же приём формализма: медведи — это куклы с ограниченными возможностями. В разных сценах они поставлены в одной и той же позе. Оказывается, одинаковые позы медведей — это художественный приём формализма. Был он и у позднего Лебедева сталинской поры — но в реалистичной манере этого приёма уже и не разглядеть было, казалось убогостью.

А в иллюстрациях Успенской важно соседство картинок со страницами текста, где буквы разной величины. Ах, это чтение "Трёх медведей" вслух в детском саду, когда воспитательница поневоле, подчиняясь шрифту, басила или пищала реплики медведей! А потом можно было просто разглядывать книжку, не умея ещё читать, и угадывать эти реплики по величине букв. Вставал ли тогда вопрос об этичности поведения девочки, и о правах трёх медведей? Нужна ли была здесь мораль сказки? Это ж вам не английские побасенки, а Лев Толстой! "Три медведя" готовили советского детсадовца к "Войне и миру".

6) Погони как таковой и нет. Значит, нет и озверения.