Вот такие сборники, вышедшие почти одновременно пятнадцать лет назад: 1) Сказки. — М.: Эгмонт Россия Лтд., 2008 (худ. А.Кошкин). 2) Большая книга стихов и сказок. — М.: Machaon, 2009 (худ. И.Олейников).

Два абсолютно несхожих художника, внёсших весомый вклад в книжную иллюстрацию: А.Кошкин и И.Олейников. Как-то они уже встречались у нас дуэтом: https://fantlab.ru/blogarticle57420. Тогда же отметил удивительный факт: они ровесники, но Кошкин был замечен и обласкан ещё в молодости в советские времена, а Олейников в книжной иллюстрации стремительно выдвинулся в XXI веке. Поэтому, наверное, Кошкин воспринимается как художник старшего поколения, а Олейников — молодого.

Более того, Кошкин воспринимается как классик, а Олейников — как современный модный художник. У Кошкина последние новые сюиты выходили в 2011 году, Олейников каждый год издаёт что-то новое и дорогое. При этом только в последние годы Олейников стал выдавать нечто глубокомысленное — тут он Кошкина догоняет.

Кошкина я когда-то идентифицировал как художника, переживающего эпоху Возрождения — пусть таким и значится. Глубинный пост-модернизм. Олейников всегда осовременивает иллюстрируемые книжки. У него формальный пост-модернизм.

В 2008 году Кошкин, только единожды до того сделавший весёлого персонажа (Буратино), уже много лет пребывал в меланхолии. Муха у него несколько унылая. А Олейников в 2009 году был просто озорным художником. Сейчас бы у Олейникова получилась унылая Муха — и было бы две унылых Мухи. А так только одна унылая Муха.

У Кошкина Муха выписана близко к оригиналу. У Олейникова — очень условно, на первом рисунке голова персонажа с головой насекомого совсем не идентифицируется.

Очень чинные репродуцированные насекомые с застывшими лицами у Кошкина — немного жутковатые. Очеловеченные персонажи у Олейникова — очень беззаботные.

Кошкин много внимания уделяет Пауку. При сохранении общих очертаний этого насекомого, у него крупно выписанные черты лица — с добродушной ухмылкой в рыжей бороде. Треуголка осьмнадцатого века указывает на род занятий — пират. Пират весёлый и залихватский. Симпатизирует Кошкин этому Пауку.

Олейников в отношении Паука решил придерживаться анатомических особенностей: много лап и глаз. Типаж — скорее, "новый русский", бесшабашный бандит в костюме. Торжествующе скалит зубы.

Летит у Кошкина субтильный Комарик. Военная униформа середины XIX века. Как он собрался с диким пиратом биться? Сабелька крохотная (в моей книжке какой-то юный художник её вообще замазал — может, хотел поувесистей сделать). Но лицо у Комарика вдохновенное. Сила духа и не таких пауков побеждала.

Вот и Олейников решил, что современных пауков в галстуках только настоящий гусар в ментике сможет одолеть.

Солидные насекомые топчутся на страницах у Кошкина.

Олейников пляски только намечает силуэтами на заднем плане. На переднем плане — официальное подтверждение серьёзных намерений Комара. Муха заневестилась.

Продолжаем обзор иллюстраций к "Мухе-Цокотухе". Помимо Г.Калиновского, у которого чёрно-белые рисунки вышли в 1996 году (см.), в этом деле отметились и другие советские художники.

С.Алимов — прославленный художник-мультипликатор, который резко выделялся в толпе талантливых иллюстраторов. Это был художник сатирический, любящий гротеск. Искусствовед Л.Кудрявцева так описывает его манеру рисования:

цитата

...анимационный опыт художника — владение резким монтажом, острой ракурсностью, расположением персонажей на плоскости без перспективы, что стало одной из составляющих стиля мастера, как и ненагруженность композиций предметами, лаконичность цветовой заливки густой гуашью.

Есть сведения, что в первый раз иллюстрации С.Алимова к "Мухе-Цокотухе" вышли в сборнике "Путаница" (М.: Росмэн, 1996). У меня более позднее издание: "Сказки" (М.: Русский путь, 2007).

Весёлый художник А.Елисеев в своей неизменной манере проиллюстрировал "Муху-Цокотуху" в сборнике "По широкой Лимпопо", сделанному по заказу "Речи" в 2015 году. В 2022 году эти иллюстрации с сохранением макета были переизданы в сборнике "Айболит. Сказки, стихи, песенки, загадки" от СЗКЭО.

Понятно, что есть две основных концепции в иллюстрировании "Мухи-Цокотухи": делать персонажей антропоморфными или оставлять им облик насекомых. Были опыты Конашевича, склонявшегося к натурализму. У той же Л.Кудрявцевой есть информация, что последнюю цветную сюиту Конашевич в конце 1950-х гг. первоначально сделал сильно антропоморфной, но переделал её из-за полного неприятия Чуковского (при жизни автора текст дополняется иллюстрациями только с его согласия) и художественного редактора. Калиновский, которому автор текста не мешал, откровенно сделал персонажей сказки обычными людьми с крылышками.

Наши сегодняшние художники рисуют прямоходящих насекомых в человеческой одежде и обстановке. Гламуром художники не страдают. Контраст получается за счёт резкой сатиричности С.Алимова и мягкой иронии Елисеева.

а) С.Алимов лаконично и сочно подаёт Муху и её окружение: шесть конечностей, из них четыре — нижние, и все четыре обуты в башмаки. Муха — на лицо ну совсем не красавица. Простая юбка, фартук и платочек указывают на её статус трудового элемента. Самовар сама тащит.

б) У Елисеева фронтиспис посвящён базару, где Муха купила самовар. Базар насекомых Елисеев (в отличие от Конашевича) нарисовать не рискнул. Это базар животных: кукушка продаёт яйца, свинья — окорок; цапля купила лягушку; дятел предлагает услуги по долблению... Муха представлена позже: уже традиционное изображение прямоходящего насекомого в людской одежде. По одёжке и солнцезащитным очкам видим городскую Муху, при этом обеспеченную — наняла муравья-носильщика в зелёной фуражке (без лаптей).

Рисунки в мультипликационном стиле. Кто сможет победить профессионального мультипликатора?

Сходство композиции у двух художников подчёркивает разницу их манеры. Всё больше внимания уделяется характеру кровопийцы. У обоих художников Паук — романтичный разбойник с большой дороги в старомодном прикиде.

а) У С.Алимова комический эффект его рисунков достигается за счёт дьявольской серьёзности. Четыре огромных ботфорта на тоненьких комариных лапках. Тянут вниз Комара! Да и все четыре колена одновременно преклонить пред избранницей очень сложно.

б) У Елисеева комизм подаётся напрямую. Кивер у Комара, конечно, есть, а сапожек поменьше.

а) Крупным планом показывает С.Алимов персонажей: и бабочку, и жука рогатого, и муравья в лаптях.

б) У Елисеева — массовка. А муравей опять не в лаптях (но в белой дворянской фуражке, чтобы с муравьём-носильщиком не спутали).

Чуковский, судя по его дореволюционной литературной критике, был человеком неприятным — злым и язвительным. Наверное, обращение к детской литературе только и спасло его талант и доброе имя. Чуковский нашёл себя в жанре английского абсурдизма, уложенного в размер русского райка.

Весёлая чепуховина — вот что такое стихи Чуковского. В детстве они именно так и воспринимались. И это правильно.

Адекватное иллюстративное сопровождение сказки Чуковского как весёлой чепуховины случилось у нас только к концу 1990-х гг. Может, неслучайно: "Муха-Цокотуха" писалась в угаре НЭПа, а спустя семьдесят лет рисовалась в угаре дикого капитализма. Нарисовал это Г.Калиновский в своей поздней манере.

Сборники с иллюстрациями Калиновского такие: 1) "Путаница" (М.: Мартин, 1996) — чёрно-белые рисунки на газетной бумаге. 2) "Краденое солнце" (М.: НИГМА, 2013) — шедевр полиграфии с цветными рисунками. Опыты с иллюстрированием цветной "Алисы в стране чудес" (см., напр.) пригодились.

Издание в цвете вышло уже после смерти художника.

Главная героиня — совершенно антропоморфная. Крылышки за спиной — как театральный костюм (в театре, где принята большая условность). Всё-таки натуральная муха — не самое приятное зрелище.

Есть гости, которые снабжены дополнительными эпитетами (Бабушка-пчела, Бабочка-красавица). На них внимание останавливается в тексте. На рисунках они, как и Муха, антропоморфные.

А которые гости без эпитетов — блошки, тараканы — те уже не столь очеловечены, хотя все они прямоходящие и у них, как у людей, четыре конечности. Вот эти гости на рисунках по-настоящему забавны, и каждый имеет собственный характер. В цветном варианте число этих букашек сильно увеличилось.

Паук первоначально был показан настоящим насекомым — шестиногим (раз у всех шестиногих на пару ног меньше, то и у паука — минус две ноги). Морда у него хищная, звериная. И он волосат. Вот такое отношение к отрицательным персонажам. Расчеловечивание.

В цветном варианте художник устыдился своих анти-либеральных взглядов. Паук стал о двух ногах и двух руках, получил одежду и шляпу (кулак-мироед). Он теперь — просто деревенщина, ворвавшийся в приличную компанию. Пчела и Бабочка упорхнули, карапузики спасаются бегством.

Комар, как уже понятно, полностью очеловечен. Гусар — не гусар, но военный. Хотя и на полицейского по мундиру похож — ну а чего бы он с фонариком летал и на вопли обиженных откликался?

Комар ещё далеко. Паук сладострастен. Муха всерьёз напугана. Надо признать, спелёнутая муха и изнывающий от страсти паук — это их естественное состояние, и смотрятся они в таком виде очень гармонично.

На одной страницы — последовательность эпизодов. Комар близок: Паук и Муха заинтересованы. Потом Паук покидает нас, а карапузики, раскрыв рты, смотрят на кокетничающую парочку.

В чёрно-белом варианте — раннем, ещё почти советском — знаменитый муравей в лаптях. На позднем цветном рисунке лапотников нет. Бокалов для шампанского в руках скачущих тоже нет.

Вот жуки рогатые, мужики богатые допущены в приличное общество — тоже деревенщина, но не пауки. Двум кровопийцам на одном пиру тесно. Комар в кроваво-красном мундире правит бал.

Сегодня — "Мухи-Цокотухи", изданные в давние времена на Украине. Четыре книги: три — советского периода (1964, 1987, 1988) и одна — ранняя постсоветская (1994). При этом произведённое мной деление на "советский-антисоветский" происходит совсем не по годам выпуска изданий в свет.

Стандартные для советской детской иллюстрации подходы — при всём разнообразии этих подходов: есть и милое селянство, и пышный гламур, и попытка выйти из границ стандарта.

Книжка "Муха-Цокотуха" на украинском языке (Киев: Вэсэлка, 1967). Художница С.Ипатьева. Ни книжки, ни художницы в базе Фантлаба нет, сканы — из Интернета.

1) Милое селянство 1967-го года: хозяйственная Муха в природной среде.

2) Уж мир — так мир во всём мире. За праздничным столом у Мухи — сам добрый Мухомор (понятно, что этот персонаж — выдумка художницы).

3) Мерзкий Паук и грациозный Комарик — без всяких эполетов и прочего милитаризма. Впрочем, крохотная сабелька есть, но не голову Пауку сносить, а так — уколоть слегка. Паук и раскаялся.

4) Пляски. Комар как неопытный кавалерист во время танца саблю-то отцепил. Красные башмаки надел.

Славные картинки, которые могли появиться не в 1967-м, а десятилетием раньше.

Книжка "Муха-Цокотуха" на русском языке (Киев: Вэсэлка, 1988). Художница О.Игнащенко. Было переиздание 1991 года уже в "кооперативном" издательстве — сканы со страницы Фантлаба. Какие мухи на излёте 1980-х гг. правили бал! Называл я гламурной Муху от Е.Савина (тут). Ну так разве ж у москалей гламур! Вот как надо:

1) Художница откровенно отказывается от переработки образов насекомых. Фигура у Мухи — человеческая, конечностей четыре, одеяния пышные и сексуальные, талия осиная, глаза громадные.

2) Вот Паук — насекомое. А Комарик — нет. Крылышки? Как у эльфа.

Чем объяснить подобную романтизацию? Может быть, дело вот в чём.

Всем памятны собственные детсадовские влюблённости, по-настоящему страстные. Нужна детсадовцам и любовная литература, где они узнавали бы свои переживания. А "Муха-Цокотуха" ведь единственная в детской литературе история любви для самых маленьких. Форменная "Анжелика": прелестная незнакомка, похищенная гнусным развратником и спасённая бравым кавалером. За неимением других сюжетов, малышня романтизирует эту историю — ну как тут гламурные картинки не нарисовать. Но вот только это всё больше версии для девчонок. Пацанская история любви — с отрубленными головами, с потным кавалеристом, с воскурением ему фимиама — была только у Конашевича в 1920-х гг.

В сказках подобные сюжетные линии, конечно, тоже есть. Но в том возрасте, когда детей знакомят с "Мухой-Цокотухой", им читаю только "Курочку Рябу". Так что любовная история Мухи и Комара — всё равно первая.

Сборник "Сказки" Чуковского на русском языке (Киев, 1994). Художник — В.Гукайло. Это, конечно, не гламур, а нарочито грубоватый и небрежный рисунок.

1) Прощание с советской эпохой и немножко смущённая прощальная усмешка.

2) Муха очеловечена уже без всяких поправок. Паук — так пауком и остался.

3) Комарик — гусар и даже без крылышек.

Раньше ходила по Интернету история с западно-украинским — на заре Перестройки — изданием "Мухи-Цокотухи". Типа весь тираж книжки был раскуплен за несколько дней (распространялся, видимо во Львове). А раскуплен потому, что все восприняли иллюстрации как вызов советской власти и поспешили запастись антисоветской литературой, пока не запретили. Чаще всего первоисточником таких историй выступает сам автор. Но если продажи на самом деле прекратились через несколько дней, не исключено, что книжку, может быть, и сняли с продажи по распоряжению властей, но причины были более эстетические, чем политические.

Это тонкая книжка с двумя сказками "Муха-Цокотуха. Тараканище" на русском языке (Львов: Каменяр, 1987). Художник — Ю.Чарышников, и не чтобы украинский: сначала был советским, а с 1991 года — сразу стал американским.

Чарышников был хорошим графиком, призы на биеннале (в том числе и в советское время) получал заслуженно. Он был вполне в мейнстриме художественных исканий конца советского периода. Ярлык "антисоветчины" таким художникам навешивали легко. Но львовская "Муха" была, действительно, пощёчиной устоявшимся вкусам.

Насекомых совсем не обязательно очеловечивать — их изящные формы прекрасны сами по себе. Чарышников насекомых нарисовал без любования — их копошащаяся масса отвратительна.

Талант художника несомненен: непонятно, чем вызвано сильное чувство омерзения — формально ни одно табу не нарушено. При ближайшем рассмотрении каждое отдельное насекомое очень милое. Вот эта неоднозначность и есть признак хорошего искусства (по форме).

Рисунки сделаны твёрдой рукой. В литературе для взрослых такая графика была признана бесспорным шедевром. Была, видать, какая-то особая украинская школа, из которой потом вышел В.Ерко.

Наверное, атмосферу последних лет советского строя эти рисунки прекрасно отражают.

Это был эпатаж намеренный и провокационный — многие чуть позже мечтали о такой славе. Не у многих получилось. У Чарышникова вот получилось — его в широких кругах помнят за "Муху".

Продолжаю обзор иллюстраций к "Мухе-цокотухе". Сегодня — несколько отдельных книжек столичных издательств позднесоветской эпохи (1970-е — 1980-е гг.) плюс несколько картинок из журналов.

Книжки такие:

1) "Муха-Цокотуха" (М.: Малыш, 1976). Иллюстрации — выдающегося художника О.Зотова.

2) "Муха-Цокотуха" (М.: Детская литература, 1977), серия "Мои первые книжки" (малый формат). Иллюстрации — замечательного художника Е.Савина. Запоминающихся книжек у Е.Савина много, а сведения о биографии автора в Интернете отсутствуют.

3) "Муха-Цокотуха" (Л.: Лениздат, 1984), Иллюстрации — К.Овчинникова и Е.Тилеса. Книжка-раскраска: обложка цветная, внутренние иллюстрации — контурные чёрно-белые.

К.Овчинников — очень известный художник, но непонятно, каков его вклад в иллюстрирование этой книги. Художник Е.Тилес представлен на Фантлабе одной книгой. И судя по имеющимся фотографиям, по большей части нашу сегодняшнюю "Муху-Цокотуху" иллюстрировал именно Тилес. Определенное сходство с приёмами Овчинникова есть, рискну предположить, что Тилес был его учеником, а Овчинников выступил как художественный руководитель/редактор (помещение учителя в число соавторов в знак благодарности — нередкий случай, хотя репутации учителя это часто вредит).

Зотов работал в милой традиции советской детской иллюстрации. Его Муха — крылатое шестиногое насекомое (две руки, четыре ноги), но с человеческим лицом. Минимумом человеческой одежды (платочек, сапожки). Муха симпатичная, по статусу — простая деревенская муха.

А вот две другие книжки демонстрировали гламурное направление в советской иллюстрации. Большая разница в мастерстве: у Савина — отточенный плакатно-афишный стиль (сейчас такие вещи в иллюстрации делают талантливые дизайнеры), у Тилеса — простоватые лупоглазые персонажи с вечной улыбочкой (сейчас это поле освоено низкосортной книжной продукцией).

Общее у обоих художников в подаче образов (в этом отличие от Зотова): Муха плотно и пышно декорирована в человеческие одежды, но голова у неё — мушиная. Различия: Савин смело оставляет насекомым только четыре конечности, как у людей, а у Тилеса лапок у насекомых — шесть, как положено (из них ног — две, а на верхние конечности выделено четыре).

Гости — насекомые; их образы, понятно, поданы в той же концепции, что и образ Мухи. У Зотова — хорошо опознаваемые виды с человечьими лицами: забавные блошки, сельская бабушка-пчела, галантный жук, бабочка-красавица (со спины).

У Савина гламурная Муха-аристократка хорошо оттеняется почерневшей от работы пчелой-лапотницей (крепостная, наверное, оброк принесла).

У Тилеса — глуповатая разодетая массовка.

А вот и злодей! У Зотова — потешная паучья морда. Этот художник детишек не запугивает.

А вот у гламурного Савина паук — жуткий. Гламурное зло — очень страшное.

У паука от Тилеса — занятная одёжа: штаны с модными зарплатами, а крест на спине образован подтяжками. В 1984-м советском году противный паук — это козлобородый постаревший хиппи, всё такой же неприкаянный тунеядец.

Волнующий миг: кем-то сейчас явится комарик с саблей. Сабля, конечно, предполагает кавалериста. Поскольку комар — существо субтильное, то ожидается лёгкая кавалерия, из которых гусары самые известные (по Денису Давыдову, так и вообще эскадрон гусар — летучий).

У Зотова вроде бы комарик гусаром предстал (золотые шнуры по красному ментику), но обязательного кивера нет, сапожищи с огромными шпорами слишком большие, а по очень длинным усам — скорее будёновец, чем гусар. Помнит художник самого первого комара в будёновке!

У Савина без неожиданностей: только гламур, только улан. Уланы тоже из лёгкой кавалерии, но как-то поприличнее гусаров (пьют поменьше). Улан, конечно мог и на чужую жену (тамбовскую казначейшу) в карты сыграть, но вполне мог и сам жениться (на Ольге Лариной, например).

Ах, художник Тилес, без него мы бы и не увидели никогда такого боевого хиппи в шапочке и со шпорами на резиновых сапогах.

В меру насмешливые танцы у Зотова (ох, всё-таки крупная Муха досталась Комарику).

Танцы и топотушки у остальных художников поданы в гламурно-добродушной манере (гламур каждый из них понимает по своему).

Отдельные картинки советской эпохи. Очень смешно у великого Г.Валька: простонародная Муха, в которую влюбляется Комар-супермен в жабо и маске (видимо, это супермен Зорро, который только и был известен советским кинозрителям).

Весёлая разноцветная суматоха художника В.Карасёва в "Колобке" (1976. № 12).

Свой вариант гламура от художницы Л.Юкиной в "Весёлых картинках" (1985. № 10).

Иллюстрация из "Весёлых картинок". Год неизвестен, художника не удалось разобрать.

Когда я попытался найти источник последней картинки через "Гугл-объектив", была — по признаку сходства — выдана масса современных психоделических поделок/аксессуаров. Прогрессивные художники работали в "Весёлых картинках", только сейчас продукция ширпотреба доросла до их художественных идей.