Поздние иллюстрации к "Мухе-цокотухе" были созданы Конашевичем в 1950-е гг. в двух вариантах. Причём, чёрно-белые картинки были в первый раз изданы в 1951 году (самое сталинское время), а цветные картинки впервые опубликованы в 1959 году (самая "оттепель"). Но все последующие годы оба варианта издавались на равных. Именно эти варианты были признаны каноническими (последняя воля художника).
У меня вот такие книжки:
Посмотрим чёрно-белые картинки 1951 года из маленькой книжки параллельно с цветными иллюстрациями 1959 года из большой книги (но на сканах получилось одинакового формата).
1) Введение в сюиту. Это пока больше про полиграфию. Скромный титул с комариком для чёрно-белых рисунков и роскошный титульный лист для цветной сюиты: бытовая сценка, множество деталей (дома, автомобиль с пассажирами), а ещё и двухцветный квази-форзац.
2) Завязка. Муха нашла денежку и пошла на базар. Видно, что уже в чёрно-белых рисунках 1951 года Конашевич — после натуралистичной сюиты 1930-х гг. — вернулся к очеловечиванию насекомых и, главное, их быта: это их собственный мир с лавками, товарами и мебелью (а не оккупация детских игрушек). В цветной сюите 1959 года воображение художника разыгралось: какой-то таракан "гоняет голубей", старый кузнечик пасёт стадо. Насекомые не то, чтобы полностью одеты, но платочки и накидки присутствуют. Однако полного возврата к концепции 1920-х гг. нет.
3) "Гости съезжались на дачу".
а) В 1951 году Конашевич существенно — по сравнению с рисунками 1930-х гг. — оживил насекомых. Муха снова разливает чай, а не просто ползает вокруг стола, у бабочки — человеческое лицо, на стенах — портреты мухиной родни.
б) Ну а в 1959 году Конашевич совсем развеселился и этому эпизоду уделил множество картинок.
Вот первые гости собираются к Мухе (сараи свои на ключ запирают). Появляются (от художника) две букашки в шапочках-цветочных чашечках. Конашевич будет следить за этой парочкой.
Вот идут тщательно прорисованные дарители, об отсутствии которых в книге 1927 года так переживали современные мамочки. Наша парочка малявок скачет на жёрдочке с сапожками. Гости за столом у Мухи, кстати, уже сменились (партиями чай пьют, потом по комнатам разбредаются). Козявки-малявки уже возле стола, их кренделем угостили, они его друг у друга отбирают.
4) Нападение паука на Муху. Этот разгром — перевёрнутый стол — Конашевич никогда не упускал возможности нарисовать. Две козявки из цветной сюиты 1959 года спрятались под скатерть — только головы торчат. Текст Чуковского мы знаем, но козявки введены художником, и он вправе распорядиться их судьбой. Немного тревожно за козявок.
5) И прятанье гостей под диван и лавочки Конашевич всегда рисовал.
И кузнечика мы помним с самой первой сюиты — он не изменился, одёжкой так и не обзавёлся (хотя "ну совсем как человечек").
6) И вот появляется Комар. Уж конечно, отрубленных голов (как в 1920-х гг.) не ждём. Если Комар в 1920-х гг. был самым разодетым персонажем (то в галифе с будёновкой, то в стрелецком кафтане), и даже в 1930-х гг. на него ещё иногда надевали шляпу, то сейчас Комар полностью лишился одеяний — только сабля всё больше становится. Не смог Конашевич вытравить из своей памяти образ красного кавалериста (вынужденный опыт с механической переделкой в стрельца был, видимо, признан неудовлетворительным). Не стал Конашевич предавать идеалы юности и рядить Комара в старорежимного кавалериста (а ведь большинство других иллюстраторов сделают Комара гусаром — это как-то само собой напрашивается).
7) Ну а пляскам по случаю счастливого избавления Мухи всегда отводилось много места. Вот и в краткой сюите 1951 года — столько же листов...
...сколько в подробной сюите 1959 года. На первой же страничной иллюстрации — наши козявки-малявки. Выжили.
8) Концовка. В 1951 году попытка возвратить какие-то мотивы из ранней сюиты 1920-х гг. Вспомним: там было возвеличивание Комара...
...и медальон с Мухой на 3-ей странице обложки.
Да, былого задора и мягкого юмора не воскресить. В сюите 1959 года Конашевич от этих мотивов отказался. Но зато вернул лапти муравьям. И парочка козявок тоже здесь.
На квази-форзаце — Комар пьёт чай. Понятно, что это парный портрет к портрету Мухи в начале. Но если убрать книжный блок и посмотреть на получившийся разворот, то Муха и Комар будут смотреть в разные стороны. Так чай вдвоём не пьют.
Может быть, надо было так располагать портреты:
Вдруг, это редактор решил, что раз сказка про Муху, то первой надо показать Муху. С другой стороны, когда Комар с Мухой на квази-форзацах смотрят в разные стороны, это, наверное, должно создавать какой-то простор, выход за границы книги?
Конашевич странный: он шлифует приёмы какого-нибудь художественного направления, а за это время у всех появляется увлечение новым направлением, и его рисунки становятся старомодными. Но Конашевич не гонится за модой, потому не опаздывает. Конашевич задерживается. В 1923 году он рисует "Мухину свадьбу" в стиле дореволюционных "мирискусников", хотя В.Лебедев в это время уже вовсю создаёт новые принципы иллюстрации: плоские персонажи из геометрических фигур, раскрашенные контрастно без оттенков. Эти приёмы Конашевич осваивает только к 1927 году (на примере той же "Мухи").
Вот и картинки 1959 года — это "оттепель" в душе Конашевича, а не в графике — там в это время у Л.Токмакова уже зреет его эксцентрический "Джельсомино" с минималистическими изломанными линиями. А у Конашевича — какой-то запоздалый сталинский стиль, но добрый и уютный. Опережающая ностальгия. Все поколения любят такого позднего Конашевича.
цитировать
свернуть ветку
