Прерываю обзоры "Пиковой дамы" — экстренный выпуск по "Онегину"! Опять Рудаков. Не потому, что любимый художник, а, скорее, наоборот: потому что уделяю ему пренебрежительно мало внимания. Поэтому постоянно всплывают новые детали, требующие осмысления. Приходится возвращаться (это ведь уже третий раз). Так что новый Рудаков — непосредственная тема этого поста. Но сначала о самом коллекционировании.

Коллекционер — это дилетант (профессионалы работают в музеях или библиотеках), но коллекционер стремится к полноте своей коллекции — а тем самым и к полноте знаний в области своего хобби. Досадно обнаружить пробел в коллекции/знаниях. Хорошо, когда это удаётся исправить.

Не так давно купил вот такое издание 1937 года: "Пушкин в изобразительном искусстве". И именно эта книга подтолкнула к переосмыслению каких-то фактов и к нескольким важным приобретениям.

Книга огромного формата. Тираж 4.600 экз. Цена 40 руб. (32+8 за переплёт). Несмотря на небольшой тираж книга является доступной в наши дни — видимо, её берегли (дорогая), и поэтому сохранилось достаточно экземпляров.

В этом издании много портретов Пушкина, но есть и раздел с примерами иллюстраций. Позднее по той же схеме, с тем же названием, но с новым содержанием, издание было выпущено в 1961 году (его я уже показывал по случаю: https://fantlab.ru/blogarticle54895). Ну, а третий альбом — 1987 года — по другой схеме, одни только иллюстрации, для меня это (вместе с каталогом-справочником) базовое издание по иллюстрированной пушкиниане (https://fantlab.ru/blogarticle53247).

В первый раз просмотрел приобретённый альбом бегло, отмечая для себя только что-то новое. Потом уже несколько раз разглядывал поспокойнее. И вот с месяц назад — остановился на этом развороте. Задумался.

На левой стороне вверху — иллюстрации к "Онегину" Конашевича. Я книгу с этими иллюстрациями показывал (https://fantlab.ru/blogarticle53265). И писал с важностью, что "критика иллюстраций к этой книге не заметила". Однако это самоуверенное утверждение опровергается фактом. По свежим следам, в 1937 году, иллюстрации Конашевича помещают в обобщающий альбом "А.С. Пушкин в изобразительном искусстве", т.е. дают этим иллюстрациям очень высокую оценку как современному достижению. В дальнейшем, действительно, в подобных пушкинских альбомах, и даже (что подозрительно) в монографии-альбоме Молока онегинских иллюстраций Конашевича вообще не представлено. Видимо, это означает, что иллюстрации были позднее признаны нетипичными для своей эпохи (и для творчества самого художника). Но в 1937 году по другому ведь думали, т.е. современная критика как раз заметила! Ладно, это мне урок — поменьше безапелляционных построений.

Продолжаю думать о Конашевиче, а взгляд скользит по развороту — и вдруг понимаю, что на правом листе разворота сверху помещены иллюстрации, мне неизвестные. Вот те на! Есть же у меня Рудаков — ну, не 1936 года, а послевоенный (https://fantlab.ru/blogarticle53332), но какая разница? Конечно, мне из каталога-справочника известно, что имеются три издания "Онегина" с картинками Рудакова — 1936, 1937 и 1946 гг. Почему я купил когда-то книгу 1946 года? Потому что в библиографии написано: это расширенный вариант издания 1936 года. А зачем мне было брать недоделанный и дорогой первоисточник? Книга 1946 года доступная и недорогая (я видел и за 70 рублей, хотя сам — уж не помню почему — купил в 2010 году на Алибе за 250 рублей). Значит, понадеялся на библиографию — а там произошёл какой-то сбой. Вспоминаю, как я был разочарован, развернув полученного "Онегина" — видимо, ожидал подарочное издание, не понявши значения серии "Школьная библиотека". Как-то это разочарование перешло на Рудакова в целом — почему и не стал интересоваться довоенными изданиями. А ведь в описании книги 1946 года говориться ещё и о цветных иллюстрациях — но никакого цвета там внутри нет — точно сбой!

В общем, пришлось срочно искать и покупать раннего "Онегина". Издание 1936 года в Детгизе почему-то редкое (как-нибудь потом доберусь до него). Выбор пал на издание 1937 года. Повезло — на Алибе было недорогое предложение за 300 рублей (+ доставка 150 рублей, увы!). И, видимо, на этот раз не прогадал — книга 1937 года оказалась изящным томиком. И даже более того — из серии, которую я окрестил "ленинградской юбилейной" (1936-1937). Это неофициально: единого оформления нет — у книг переплёты разного цвета и разные узоры на переплётах .

Общее у этой серии — формат, авантитул с надписью "Александр Пушкин. 1837-1937" и веночком. Ну и то, что переплёты тисненные — тоже общее.

В моей коллекции серия складывалась стихийно — два томика были приобретены давно и не производили впечатления серийности, потом, после большого перерыва, в течение последнего года почти случайно были куплены ещё две книги — и уже стало понятно, что это серия. И вот в последний месяц — сразу два томика: "Онегин" и "Драмы" с рисунками Александры Якобсон. "Драмы" уже целенаправленно искал — для пополнения серии. Теперь "ленинградская юбилейная" почти сформирована — осталась только одна книжка: "Поэмы" с рисунками Самохвалова. Но вот её пока нет нигде. Буду искать и надеяться.

Вот тот самый "Онегин" 1937 года. На Фантлабе книга не представлена.

Добавления к библиографии. Тираж 20.300 экз. Цена 5 руб. 50 коп. (4,25 + 1,25 за переплёт).

Библиография уверяет, что в этом издании 17 иллюстраций. Но в основном это мелкие картинки на шмуцтитулах к главам, часто пейзажного типа.

Страничных иллюстраций — только 6. Не каждая глава снабжена большой картинкой (в I и VII главе нет страничных иллюстраций). Это нормально для "ленинградской юбилейной" серии — она проиллюстрированна очень сдержано.

Сравним иллюстрации из изданий 1937 и 1946 гг.

Прежде всего, в этих изданиях использована разная техника. В 1937 году — автолитографии (сам художник наносил зеркальный рисунок на литографский "камень", с которого после многих процедур печатался офорт). Если в довоенной книге тираж не очень большой, а картинки на отдельных листах (оборотная сторона без текста), то есть шанс, что такие картинки напечатаны напрямую с камня — тогда, как и в ксилографии, возникает эффект объёмности. А сама книга — как будто ручной работы (крафтовая). Вот "Онегин" 1937 года именно такое ощущение даёт. В книге 1946 года карандашные блеклые рисунки воспроизводились каким-то фотомеханическим способом — это уже массовый "Онегин".

Есть сюжеты с разным решением. Вот Онегин и Ленский. В 1937 году им была посвящена одна из немногих страничных иллюстраций. А в 1946 году им досталась только заставка.

Есть сюжеты, где художник меняет композицию чуть-чуть. Вот Татьяна. Эту композицию Рудаков потом и в цветных иллюстрациях обыгрывал. То есть композиция везде одна. Но в этой сцене уже отчётливо видно, что иллюстрации 1937 года и позднейшие совсем разные — сначала Татьяна другой была. И все герои другими сначала были — пожёстче как-то.

Есть сюжеты, где композиция вроде схожа, но картинки производят совсем разное впечатление. Вот Ольга и Онегин. В 1937 году — впечатление гнетущее, на Ленского бросают высокомерные взгляды, это намеренное оскорбление. Тут всё предрешено. В 1946 году — милые дурашливые друзья дразнятся, а Ленский-дурачок шуток не понимает. Это, наверное, послевоенное восприятие штатского человека: неужели из-за этого стреляться надо?

Конечно, картинки 1937 и 1946 гг. — совсем разные иллюстрации, ни о каком "расширенном варианте" здесь говорить нельзя.

Пройдёмся по заведённому порядку по ключевым точкам (в сравнении с изданием 1946 г., если будет что сравнивать).

В 1937 году отдельно Рудаков портрета Онегина не давал. Но на других картинках его образ вполне вырисовывается.

В 1937 году, равно как и в 1946 году, эта сцена отсутствует.

Иллюстрации 1937 года очень плотные — фигуры персонажей занимают всё место, изгибаются, чтобы не столкнуться; почти что формализм! В 1946 году — попросторнее, пореалистичнее...

Иллюстрация 1937 года очень хороша — одна из лучших к этой сцене. Через 10 лет как-то позауряднее вышло.

Ну что сказать? Видно, что конкретно у Рудакова стиль стал мягче. Но мне кажется, что это была общая тенденция (я это продолжаю относить на последствия недавно окончившейся войны). Если подумать, то и сталинские высотки по стилю мягче, чем конструктивизм. Но мягкий вариант разрабатывали, как всегда, мастера. Эпигоны позднее довели стиль до приторности и провинциальной театральности.

А конкретно по "Онегину" — мне вариант 1937 года больше понравился. Довоенный Рудаков — выдающийся график-иллюстратор!

В продолжение темы графиков-реалистов (Шмаринов), работающих в чёрно-белой гамме, представляю "Пиковую даму" Татьяны Шишмарёвой. Шишмарёва — яркий пример того, как можно быть интересной в рамках застывшей поздне-сталинской книжной графики. У меня издание 1947 года — это второе издание. Первое было годом раньше, в нём на одну иллюстрацию больше. Может быть, и по качеству отличается. Но первое издание по вменяемой цене не нашёл пока. А посмотреть на цикл Шишмарёвой было очень интересно, поэтому купил более доступную книгу 1947 года.

Добавления к описанию книги 1947 года. Тираж 50.000 экз. Цена 1 руб. 50 коп.

Художница на Фантлабе представлена: https://fantlab.ru/art3167. А вот книги (ни 1946 г., ни 1947 г.) не нашёл.

Этот цикл иллюстраций достаточно известен: сцена "Германн и Лиза" вошла во все альбомы иллюстрированной пушкинианы (но растиражирована только одна эта иллюстрация). Можно увидеть, что картинка, опубликованная в моей книге 1947 года — самая бледная, неконтрастная (на снимке она в левом нижнем углу). Так-то вживую даже приятно разглядывать (кажется даже, что блеклость картинок входила в замысел!), но на фото разобрать детали, наверное, будет сложно.

Книга издана в серии "Школьная библиотека". Но тираж небольшой, поэтому картинки при воспроизведении не совсем убили. Даже страничные иллюстрации на отдельных листах, хотя издание, конечно, далеко не подарочное.

Макет книги. Имеются заставки-концовки и страничные иллюстрации.

Пройдёмся по узловым моментам.

Этой теме посвящена только концовка первой главы (и заставка, и страничная иллюстрация отданы собственно игрокам).

Эта тема — тоже в заставках-концовках. На фото — заставка к третьей главе.

Эта сцена художницу не заинтересовала.

Этой сцене посвящена только концовка (на страничной иллюстрации — Германн на коленях уговаривает старуху ещё без пистолета).

Вот она, излюбленная искусствоведами сцена.

Сильная по композиции сцена получилась у Шишмарёвой. И оригинальная. Рост-то у графини какой! Сразу понятно — привидение.

Если поприкалываться и начать толковать эту композицию с позиций постмодернизма ("иллюстрация к иллюстрации"), то получается следующее. Композиция — такая же как у легендарного рисунка Тырсы 1930-х гг. (скоро дойдём до этого цикла). И даже кресло на первом плане. У Тырсы в кресле сидит Пушкин. Но у Шишмарёвой кресло пустое! Вот как — Пушкин нас покинул! Ну и ещё один персонаж у Шишмарёвой отсутствует. Тоже можно глубокомысленные выводы сделать. Если это не постмодерн, то что же? Вот только у Шмаринова в 1978 году композиция такая же — и лорнет, и трубка с длинным чубуком у зрителей. К чему бы это? Неужто и Шмаринов тоже... Чёрт, какая концепция рухнула!

Если серьёзно, то при таком совпадении у разных художников — одно из трёх: или 1) это плагиат (вне подозрений только первый по времени художник), или 2) сама композиция заурядная и банальная (и тогда это вообще не объект авторского права), или 3) все совпадения намеренные (и тогда это декларация — последующие художники объявляют, что примыкают к родоначальнику). Вот третий вариант и есть постмодерн (раскавыченная всем известная цитата без указания источника). Возможны комбинации: один из художников намеренно цитировал, а другой неосознанно повторил... Для дилетанта, каковым я являюсь, это всё будет на уровне гаданий. Но хотелось бы верить, что это был постмодерн — даже у Шмаринова. Ведь Тырса — это из области неказённых советских художников. Никакого фрондёрства в его цитировании не было, но всё же...

Нельзя уйти от сравнения цикла Шмаринова и Шишмарёвой.

Манера Шмаринова не изменилась за всю его карьеру. "Пиковую даму" в 1978 году он нарисовал точно также, как "Повести Белкина" тридцатью годами ранее. Шишмарёва рисовала свою сюиту в те же сороковые годы в той же технике, что и Шмаринов, потому что по другому тогда было нельзя, да и не получилось бы. Иллюстрации Шишмарёвой хороши, в них много заинтересованности и чувства (не зря так любят воспроизводить свидание Германна и Лизы) — мне кажется, она Шмаринова переигрывает даже на его собственном поле. Но важнее другое — Шмаринов рано закостенел, а Шишмарёва стремилась к развитию. Эта решающая черта для творчества. Шмаринов не был бездарным художником, но в поздних работах он не изменился и стал просто скучен.

А Шишмарёва с началом "оттепели" отдалась с удовольствием новым течениям. У меня уже был пост про иллюстрации к "Онегину", когда художница Тимошенко переделала свои "сталинские" картинки в "оттепельные" — так себе получилось (см. здесь). А Шишмарева известна, прежде всего, своей графикой новой волны 1960-х. Шишмарёва тоже "переводила" свои старые циклы иллюстраций в "линейный вариант" (её собственные слова), но делала это не механически, не конъюнктурно. Потому и был такой успех у её "линейных" иллюстраций. Вот для сравнения "Горе от ума", переведённое в "линейный вариант". Здесь не сцены заменены, а сама концепция поменялась: "Портрета в иллюстрациях я избегаю. Тут нужны эмоции, действие, иногда динамика".

Шишмарёва переделала много своих работ. Как она сама писала, "одна только "Пиковая дама" 1946 года осталась, какой была (правда её не переиздавали)". Да, вот это жаль — сравнить было бы интересно. А так, и послевоенный вариант Шишмарёвой — лучший из того, что могло быть в то время.

В общем-то, даже когда говорят про очарование сталинского стиля, имеют в виду всё же яркие, а не унылые произведения (делаем поправку на то, что книжная графика не монументальное искусство).

Сегодня — "Пиковая дама" 1978 года в иллюстрациях Дементия Шмаринова, маститого советского художника. Вот экземпляр из моей коллекции и библиографическое описание из каталога-справочника.

Добавление к библиографии. Тираж 50.000 экз. Цена 70 коп. "Улучшенное" издание.

Эта "Пиковая дама" составляет неформальный комплект с "Повестями Белкина" в иллюстрациях того же художника. Чёрное и белое.

На лицевой стороне переплёта обеих книг — только автор (и то, если знать, чья это подпись), а названий нет. Название — на корешке (притом одинокое, без имени автора).

Обычно, это означало, что у книги должна быть суперобложка. Но в этом случае супера не было. Было бы эффектно одну суперобложку на два тома сделать (существовала такая практика для миниатюрных изданий) — может, и были такие задумки, но книги вышли не одновременно, а с интервалом через год.

Если "Повести Белкина" Шмаринов проиллюстрировал ещё в конце 1940-х гг., то "Пиковая дама" с его иллюстрациями выходила в 1978 году впервые (но никто и не заметил, что между двумя циклами 30 лет). В наши дни выжившая "Детская литература" (в Москве) штампует эти две книги под одной обложкой на тонкой бумаге с очень посредственным качеством.

Художник на Фантлабе, конечно, есть: https://fantlab.ru/art1638. "Пиковая дама" 1978 года тоже на Фантлабе есть: https://fantlab.ru/edition83702. Представлены и современные издания с этими рисунками: "Детской литературы" (https://fantlab.ru/edition85049, https://fantlab.ru/edition83717) и "Издательского дома Мещерякова (https://fantlab.ru/edition207390).

У книги, раз это "улучшенное" издание, имеется авторский макет (то, что в библиографии указывается как "оформление Шмаринова", которое обособляется от собственно "иллюстраций Шмаринова"). И фронтиспис есть, и номера глав на отдельных листах, и картинки к эпиграфам, и концовочки имеются. К первой главе — заставка (к остальным главам нет), страничные иллюстрации со второй по шестую главу (кое-где — две иллюстрации).

Пройдёмся по ключевым моментам.

Это у Шмаринова фронтиспис. Удалась молодая графиня. Портреты героев — конёк Шмаринова (и в "Петре Первом", и, в особенности, в "Войне и мире"). В современных переизданиях этот портрет (подкрашенный, но не думаю, что самим художником) помещают на обложку. Очень эффектно!

Эта сцена у Шмаринова отсутствует.

Эта сцена у Шмаринова тоже отсутствует. Потому что издание для советских детей?

Вот и всё, что касается "Пиковой дамы" в иллюстрациях Шмаринова. Хороший уровень. Но не цепляет.

Ну а теперь послесловие не по теме (спрятал его под кат).

Мне необходимо объясниться по поводу моего отношения к Шмаринову и тому направлению в книжной графике, которую он представляет. Это направление — реализм, техника — чёрно-белые рисунки (в основном, карандаш; не возбраняются белила).

Как человек знакомится с книжной графикой? Детские книжки иллюстрированы почти всегда. Поэтому отношение к иллюстрациям у наших людей формировалось в детстве, причём книжками для малышей (плюс детскими журналами). Советская графика для детей всегда была на высоте. Ребёнок ещё не умеет читать, самостоятельно он может только рассматривать книгу. Книжка с яркими цветными картинками — интересно; книжка с чёрно-белыми иллюстрациями — слишком уныло. Хотя чёрно-белые картинки могла спасти оригинальная графика: карикатурная, абстрактная, какая угодно, только не реалистическая.

С выходом из детсадовского возраста кажется, что такое впечатление забывается. Но потом каждому человеку через много лет предстоит встреча с собственным детством — и чаще всего, это случайно увиденная "та самая" книжка. Для меня лично было большим потрясением понять, что у меня — в мозгу дошколёнка — отпечатались картинки неформалов: Лемкуль, Калачёв, Майофис, Стацинский, Монин и др.

А картинки Иткина, Шмаринова, Дехтерёва и т.п., которые, конечно, попадались каждому ребёнку (их было больше) — не зацепились в памяти вообще. Книжку узнаю, содержание припоминаю — а картинки как будто в первый раз вижу.

Значит, во младенчестве сформировалось отношение ко всей книжной графике. Да уж, советское государство всё держало в своих руках — а его издательская политика была напористой. Художественные редакторы смело навязывали своё мнение потребителям. Эксперименты в книжной графике и тогдашним родителям не нравились, но выбора не было — дефицит надо было брать.

Сейчас могут и не купить. Иногда издательства выпускают книжки с картинками нераскрученных художников — молодых наших или немолодых западных: боже упаси, если это что-то гротескное — мамочки в отзывах заклюют, продажи зарубят. А если предварительно начать обсуждать таких художников — то крики потенциальных покупателей "нэ трэба!" могут вообще поставить крест на затее. И никто из этих взрослых людей не вспомнит, какого же рода картинки нравились им самим в детстве. В результате переиздают Шмаринова.

Поэтому Шмаринов для меня — вроде бы, символ унылости и регресса. Но, с другой стороны, понятно ведь, что любимые "неформалы" не могли бы появиться без отталкивания от него, как и любимые "мирискусники" не смогли появиться без скучных передвижников. И самое главное: Шмаринов тоже родной, и тоже из детства. Когда в школьном возрасте начинают читать полноценные тексты — иллюстрации вроде бы отходят на второй план. А потом начинают ассоциироваться с самим текстом. У меня вот любимый "Пётр Первый" только с иллюстрациями Шмаринова воспринимается. Такого Шмаринова ни на кого не променяю.

Но "Пиковая дама" в мою жизнь вошла без Шмаринова — поэтому разглядываю сейчас его картинки и страдаю, и страдаю... Когда общий уровень очень высокий — некоторые вершины кажутся дном.

---

Бонус: картинка другого реалиста — Дехтерёва из томика Пушкина, изданного в серии ""Библиотека мировой литературы для детей" (https://fantlab.ru/edition136542). Цветная!

Может, всё же Шмаринов лучше?

Как же иногда не везёт: работа опоздала по времени, пришлась не ко двору. Вместо ожидаемого успеха (может быть, и негромкого) — недоумение и усмешки. Это я всё ещё про "Пиковую даму".

В 1966 году помимо гениальной сюиты Епифанова, которую мы смотрели в прошлый раз, был опубликован другой цикл иллюстраций к "Пиковой даме" в той же самой технике ксилографии — художника М.Полякова. Поляков был гравером, не менее известным, чем Епифанов. Но ранее художники не пересекались, а тут стали соперниками, никакой возможности избежать сравнения не было — и Поляков проиграл.

Вот книга с иллюстрациями Полякова из моей коллекции и библиографическое описание с сожалениями.

Добавления к библиографии: Тираж 200.000 экз. Цена 8 коп.

Художник на Фантлабе есть: https://fantlab.ru/art2679. Книга тоже представлена (правда, не привязана к Полякову): https://fantlab.ru/edition85076.

Полностью отсканированная книга в свободном доступе выложена на сайте РГДБ: https://arch.rgdb.ru/xmlui/handle/1234567....

Посмотрим Макет (точнее остатки замысла художника по макету).

Серия "Школьная библиотека", в мягкой обложке. Не спасает даже то, что оформление не типовое, не унылое (есть даже намёки на декоративный форзац). Пустых листов нет — это не для брошюрки за 8 копеек. Но идея общего оформления прослеживается: есть подобие шмуцтитула к каждой главе (он посвящён эпиграфу); есть разворот в начале каждой главы с полностраничной иллюстрацией и маленькой картинкой к первой букве текста; есть маленькая картинка в конце текста главы. Есть ещё иллюстрации собственно в тексте, но не во всех главах и распределены неравномерно: только в III главе (две картинки) и в VI главе (одна).

Пройдёмся по выбранным ключевым точкам.

Эта тема в опубликованных иллюстрациях не отражена. Только в маленькой концовке первой главы — две фигуры в нарядах XVIII века.

У Полякова он перед принятием решения не бродит. У дома графини стоит.

Вот тут оригинальная композиция.

И здесь композиция очень хороша.

В советском издательском деле своеобразная конкуренция между издательствами была, а у художников было право предлагать свои работы разным издательствам. Что произошло? "Детлит", конечно, не хотел угробить книжку — всё сошлось, видимо, случайно: подошли сроки; в плане у "Детской литературы" не было предусмотрено улучшенного издания для "Пиковой дамы"; о том, что конкурент издаёт роскошную "Пиковую даму" не знали или узнали слишком поздно... У художника выбора именно в тот момент не было... Или всё-таки существовал запрет на два роскошных издания одного произведения одновременно (чтобы у покупателя был выбор)?

В общем, всё правильно написали в библиографической заметке: не в пользу Полякова было издание в массовой серии (плохая бумага, нечёткая печать, несоблюдение замысла художника). Всё так, но отговорки не могут скрыть самого главного: работы Полякова были обыкновенными, а на фоне гравюр Епифанова — так и вовсе заурядными. При том, что это, конечно, гравюры большого мастера. Не судьба...

Но всё же — каков был общий уровень — 8 копеек за книжку с такими картинками!

Прерываю хронологичность обзоров "Пиковой дамы", поскольку после Бенуа (1911) и Шухаева (1923) начинает вырисовываться иной ряд: логический, когда выстраивается цепочка последователей одной художественной идеи. Мне кажется, что следующим в этом ряду является Г.Епифанов со своей сюитой, опубликованной в 1966 году (как тогда было принято, художник работал над ней шесть лет — мог себе позволить).

Епифанов очаровал меня со школьных лет: в издании, в котором впервые прочёл "Пиковую даму", к ней были даны три епифанофские картинки. Такое не забывается (и, судя по всему, предопределяет пожизненное восприятие текста). Всегда был не прочь приобрести оригинальную книгу, но у букинистов она не попадалась. Чудо совершили Интернет и Почта России.

Дистанционные интернет-покупки я освоил очень поздно. Но первая книга, купленная в начале 2010 года на Алибе была, конечно, "Пиковой дамой" Епифанова. Предыдущий владелец завернул книгу в кальку — очень трогательная примета советских времён. Теперь это винтаж.

Добавление к библиографии: Тираж 30.000 экз. Цена 1 руб. 20 коп. Издание по советским меркам подарочное; улучшенное, как тогда говорили: плотная бумага, чёткая печать и воспроизведение иллюстраций, большие поля (чистое пространство).

Художник на Фантлабе представлен: https://fantlab.ru/art5887. Книга тоже: https://fantlab.ru/edition85071 (с качественными сканами иллюстраций).

Раз издание "улучшенное", в книге был сохранён макет художника. В этом случае макет, вообще-то, начинается с переплёта: он подчёркнуто строгий, шрифтовый без украшений (поклон в адрес сурового Фаворского). Даю первые развороты, чтобы составить представление о макете. Сначала, как положено в приличных изданиях, много предварительных листов, почти пустых разворотов, виньетка к общему эпиграфу.

Далее для каждой главы: разворот с римской цифрой, чёрно-белая картинка к эпиграфу главы, большая цветная иллюстрация на спуске первой страницы, цветная страничная иллюстрация, одинаковая для всех глав виньетка в конце, повторяющая виньетку к общему эпиграфу.

Наверное, искусствоведы сказали бы, что и внутри тоже развитие идей Фаворского. Вероятно, так и есть, но внешне это выглядит как преодоление Фаворского: уж очень красивые у Епифанова гравюры (и на гравюры-то непохожие). Если это и есть логичное развитие линии Фаворского, то такое развитие, которое соединилось на немыслимых высотах с продолжение линии русского модерна. Видимо, через 50 лет после Революции, это и должно было случиться.

По форме: ксилографии (гравюры на дереве). Гравюры печаталось, конечно, не с досок — в 1960-е оттиски в книгу переносили опосредовано фотографическими способами. Доведенная до предела техника ксилографии. Геометрически вырезанная паутинка: картинки лёгкие, прозрачные. Подсветка гравюр: фирменный стиль Епифанова. Вот в монографии, посвященной Епифанову, даются крупные планы, чтобы показать технику получения штриха путем прорезания бороздок на деревянной доске.

По содержанию. Антураж как будто более для сказок Андерсена, чем для пушкинский прозы. Хрупкие ледяные скульптуры, всё застывшее. Взгляд художника отрешённый, печальный: зачем притворяться, будто мы не знаем, чем всё закончится у Пушкина (вот в этом отличие от Андересена). Никаких страстей с заламыванием рук и наставлением пистолета не изображается — да их ведь и нет у Пушкина (наставление пистолета есть, а страстей нет), текст очень сухой и сдержанный. Это относится к иллюстрациям в основном тексте, а картинки к эпиграфам — на контрасте весёлые и озорные. Возможно, именно епифановская интерпретация наиболее адекватна пушкинскому стилю.

Пройдемся по узловым точкам.

В отличие от предшественников графиня у Епифанова в карты не играет, с мужем не ругается. Делишки графини не выпячиваются. Это ведь роковая женщина, а не скандалистка.

Сцену, когда Германн стоит у дома графини, Епифанов опускает: он не сюжет, а атмосферу иллюстрирует.

Лакомая сцена для иллюстраторов, Епифанов её пропускает. Слишком в этой сцене всё суетливо, да и сарказм настрой сбивает.

Даже это Епифанов рисовать не стал. Просто Германн и графиня. Но смотрите, как он зловеще из-за спины графини показывается.

Совершенно холодные персонажи, от зрителей отвернулись. Изображён момент, когда потрясение уже улеглось

Это Епифанов изобразил. Но самого Германна в этой сцене нет — опять всё получилось очень отрешённо.

Вместо главных персонажей — только их руки на столе.

Считается, что "петербургская повесть" у Пушкина — это "Медный всадник". Но после епифановского прочтения сомнений не остаётся: "Пиковая дама" — самая петербургская повесть на свете. Петербург у Епифанова выступает самостоятельным персонажем: пейзажи все безлюдные, их надо мысленно сопрягать с героями.

Перекличка с предшественниками — более с Шухаевым, чем с Бенуа. Шухаев дал только одну иллюстрацию фасада петербургского здания к предпоследней главе (я решил сначала, что Шухаев нарисовал особняк-дворец, но, видимо, это был собор, что соответствует сюжету предпоследней главы), а Епифанов почти все главы снабдил видами зимнего Петербурга. Шухаеву это нужно было для сюжета, а Епифанову — для настроения. Ну и общий сдержанный печальный тон у Епифанова тоже ближе к Шухаеву.

А в заставке к последней главе Епифанов нарисовал Фортуну. Это ведь разрушает цельный ряд петербургских зимних видов. Единственное объяснение вижу: так было у Шухаева (т.е. подчеркнуть преемство оказалось для Епифанова важнее).

Вот почему-то у меня все иллюстрации в тексте из этой "Пиковой дамы" оказались задействованы. Значит, лишних у Епифанова нет. Но ещё добавлю картинки из другой книги. Епифанов известен в книжной иллюстрации двумя выдающимися достижениями. Первое — было в 1934 году (Епифанов уже не юноша), когда в "Академии" вышел двухтомник Сервантеса "Назидательные новеллы" (в 1935 году вышло дополненное издание, добавилась пара иллюстраций; потом было издание в одном томе в 1984 году, гравюры уже не с досок печатались и не такие сочные, но представление составить можно). Там цветная ксилография. В "Пиковой даме" через 30 лет Епифанову удалось в той же технике повторить и превзойти давний успех. Нечасто так бывает.

Примеры иллюстраций к Сервантесу из моего экземпляра "Назидательных новелл" 1935 года.