Ознакомимся с главными персонажами "Золотого ключика" в иллюстрациях А.Кошкина (первое издание — 1981 г.).

Среди нынешних мамочек есть мнение, что иллюстрации Кошкина к "Золотому ключику" страшные (или, по крайней мере, не для детей). Ну, значит, выпали иллюстрации Кошкина из массового сегмента, перешли в элитный арт-проект.

1) Колоритный пьяница Джузеппе.

2) Драка друзей, которую спровоцировало полено с душой Буратино.

3) Кошкин очень современен. Вот какого он нарисовал такого Папу Карло — пожилого, подтянутого и спортивного. Только сорок пять лет спустя такой типаж стойкого хипстера вошёл в моду.

1) Буратино очень хрупок (и физически, и душевно). Трепещущий нос-веточка.

2) Колпак полосатый. А остальную одёжку по цвету и не разобрать: тёмная цветовая гамма художника плюс удивительно плохая полиграфия для книги, которую "Детская литература" презентовала как шедевр и успела несколько раз переиздать в оставшиеся годы советского строя.

Образ Карабаса даже Кошкина воодушевил: все персонажи умиротворённые, а Карабас — вон какой нервный злодей.

Расчихался, понимаешь.

Карабас — эффективный менеджер, который руководит творческим коллективом. В общем, сволочь — наслаждается своей властью над ранимыми душами.

Возможно, художники — личности творческие — создавая мерзкие образы Карабаса, представляли на его месте своих зоилов — управленцев. Страшна месть иллюстраторов.

Алиса и Базилио — бравые нищие.

1) Консилиум лесных лекарей.

2) У Кошкина положительные герои все примороженные. Мальвина (из-за безобразной цветопередачи она с зелёными волосами) — меланхоличка, искренне переживающая из-за несовершенства своих соплеменников.

3) Понятно, почему Мальвина живёт одна в лесу — только животные, сохранившие единство с природой, позволяют ей поддерживать внутреннюю гармонию. Мальвина не от мира сего. И куда её Буратино втягивает? Кассиршей в театре пристроил...

1) Вот такие архитектурные извращения Города Дураков нарисовал Кошкин. Получилось очень красиво — в духе советского конструктивизма с его круглыми зданиями. Ну, и Гауди на ум приходит (заграница, всё ж).

2) Начальник Города. Все художники рисуют его в окружении лакеев и с коленопреклоненным Карабасом. Кошкин даёт его сольный портрет. Такой градоначальник не нуждается в обрамлении.

3) Сцена, в которой Буратино со скалы падает в коляску Губернатора, захватившего бунтовщиков в плен. Умеет Кошкин рисовать картины энергичных действий, которые становятся очень смешными на контрасте с невозмутимыми персонажами, разлетающимися от удара.

Видно, насколько пренебрежительной к художникам была советская полиграфия уже в начале 1980-х гг. — проявление начинающегося всеобщего упадка.

Иллюстрация представляет собой разворот, который печатался на двух страницах. Видно, что цвет неба на правой стороне резко отличается от цвета на левой стороне. Значит, и все другие цвета поплыли. Нашёл в "Лабиринте" обзорную фотографию этого разворота от "Серафима и Софии" (2008) — видно, что цветоделение там нормальное. Эх, надо было это переиздание брать (может, даже и с подлинников печатали — Кошкин у них постоянным автором был).

1) Сюита Кошкина — прославление передовой (в американских бейсболках) советской интеллигенции. Представителем передовой интеллигенции назначен пудель Артемон. Он хрупок, но не тщедушен: по моде 1981 года знает приёмы карате. До сих пор лупил хулиганов, но может и на битву с псами режима выйти.

2) Буратино приклеил Карабаса к сосне.

Чеширский кот в небе над Буратино — ох, уж этот пост-модернизм.

Карабас в луже. Но это только формальная концовка.

На задней крышке переплёта — снова Карабас. Было такое уже в макете у Кокорина (см.), но там Карабас уходил от нас прибитый. А здесь Карабас возвращается — такие в покое творческую интеллигенцию не оставят.

В СССР снисходительно относились к конкуренции книжных издательств между собой: у них была относительная свобода выбора. "Детская литература" долго почивала на лаврах — всё переиздавала с 1950 года "Золотой ключик" с иллюстрациями А.Каневского. И пропустила удар. В 1977 году "Малыш" и "Советская Россия" обзавелись собственными иллюстрированными версиями "Золотого ключика". Да, пора было обновляться.

Но кого могла бы найти "Детская литература" из альтернативных художников? Разве что В.Чижикова — это был бы интересный вариант (Чижиков легко выдавал хиты на уже проиллюстрированные книги: "Волшебник Изумрудного города", "Винни-Пух"). "Детская литература" поступила лучше: в 1981 году она доверилась художнику А.Кошкину. Кошкин Чижикова завсегда победит.

У Кошкина уже была громкая премьера в "Детской литературе": "Баллады" Жуковского в 1978 г. Но "Золотой ключик", из-за большей аудитории, известность художника вознёс до небес. Как говорил в фильме "Главный конструктор" (1980) один замнаркома: "Ну и Кошкин! Что же это он за чудо сотворил?".

Кошкин — символ короткой эпохи поздне-советской книжной иллюстрации. Элегантный, интеллигентный. Воспринявший тенденции западной иллюстрации. Оказался далёк от народа. В наше время его сюиту к "Золотому ключику" переиздавало только рафинированное издательство "Серафим и Софья" в 2008 году.

Посмотрим сначала антураж кошкинской книги, тот фон, на котором действовали главные герои.

Первые две главки в повести действует полено. Возможно, оно так и могло остаться говорящим поленом (ему было больно в любом месте, где его начинал тесать грубый Джузеппе). Но Кошкин считает, что Буратино существовал уже тогда. Надо было отсечь всё лишнее — и чуткий Папа Карло легко с этим справился (у него полено не кричало). Если полено — обременительная оболочка, то Буратино — это душа полена.

Кошкин выносит говорящего сверчка на титульный лист (а через 25 лет этот сверчок станет логотипом серии "Сказки мудрого сверчка" в издательстве "Серафим и София").

Сверчок одет франтом в старинные — живёт сто лет — одежды испанского покроя. Полосатые жёлто-красные штаны, зеленоватый плащ с белыми звёздами.

Но цветоделение пляшет — и вот уже наряд становится копией американского флага. В поздне-советских иллюстрациях всегда ищешь фигу в кармане.

Крыса в юбочке (цвет тоже пляшет) — мороз по коже. Только Кошкин показал инфернальную сущность Шушары.

И летучая мышь страшна. У Кошкина, с его меланхолией и склонностью к тёмным краскам, были все задатки мастера качественного хоррора.

А тут вроде бы просто меланхолия, а холодок где-то пробегает. Вряд ли специально, но, видимо, уставшие клоуны поневоле вызывают смутные опасения.

В таком вот стиле люди у Кошкина изображаются.

Черепаха Тортилла, конечно, важный персонаж, но у всех художников она просто черепаха, а у Кошкина — особенная старая черепаха.

Лесных лекарей, пользующих Мальвину и привлеченных для осмотра Буратино, рисуют все художники. У меня эти лекаря в главных персонажах числятся. А портных Мальвины, которые сшили новую одежку Буратино, мало кто рисует. Кошкин вот нарисовал: рак, дятел и мышка. Но в новый наряд Буратину всё равно не переодел.

И заяц хорош...

...и сам Пьеро, вдумчиво читающий ругательные стихи в разгар битвы.

Жаб у Толстого в "Золотом ключике" очень много. Вот эта жаба — проходная. Она один раз появляется, чтобы предупредить Буратино в компании с Мальвиной, Пьеро и Артемоном, что Карабас с полицейскими собаками будет через четверть часа.

Смешение времян: Артемон — модный и энергичный представитель советской золотой молодёжи. Не гнушается стирать платья Мальвины. Как же он будет с псами режима драться? А увидим потом.

В душе молодого Кошкина борются грустный юморист и желчный сатирик. Жандармы у него летают как у грустного юмориста.

Даже агитационный театр "Молния" Кошкин подаёт как завораживающее зрелище.

Прощальный групповой портрет новой труппы.

Сегодня — региональные советские издания "Золотого ключика" 1970-х гг. Часто наши провинциальные издательства радовали своими книгами. Но не в этом случае. Как-то на фоне больших свершений с иллюстрированием Буратино в центральных издательствах местные художники заскучали.

1) "Золотой ключик", изданный в Новосибирске (Западно-Сибирское книжное издательство, 1980).

С детства любимый новосибирский художник С.Калачев к 1980 году сильно сдал. Его "Золотой ключик" выполнен без особого блеска и даже заинтересованности. Рисунки чёрно-белые. Есть цветные иллюстрации на вклейках, но знаменитая цветовая гамма стала больше напоминать грязные разводы.

2) "Золотой ключик", изданный в Волгограде (Ниже-Волжское книжное издательство, 1976).

Художница Н.Пирогова, всю творческую жизнь прожившая в Сталинграде-Волгограде. Милые непритязательные картинки. В 2023 году некогда всемогущее издательство "Детская литература" переиздало "Золотой ключик" с иллюстрациями Пироговой. В поисках достойной книжной графики дошли уже до собирания крох советского пиршества.

3) "Золотой ключик", изданный в Магадане (Магаданское книжное издательство, 1977)

Художник Д.Брюханов, оставшийся в Магадане после сталинских лагерей, вообще-то был тонким графиком. Но с Буратино у него совсем отношения не сложились — не интересно, видать, было. Самое запоминающееся в этой книжке — форзац, где Карабас со шпагой.

Но, как бы то ни было, посмотрим компаративистские иллюстрации к избранным фрагментам.

а) Чёткая линия Калачева: сизый нос присутствует, Папа Карло держит нож, Буратино улыбается. Все эти фигуры — по шаблону художника, без попытки наделения характером.

б) Милые старички у Пироговой.

в) О-очень интересный Папа Карло у Брюханова: коренастый, толстенький (а, может, это Джузеппе, раз с топором).

а) Калачев: анатомия и одежда Буратино. Каких-то признаков деревянности нет.

б) Пирогова: деревянность есть. Колпачок из носка у Буратино не белый (как в тексте) и не полосатый (как у большинства художников), а фиолетовый в крапинку (вязаный, видать).

в) Брюханов. Что есть — то есть.

а) Калачев, дойдя до Карабаса, сильно оживился. Карабас живым получается. Что делать — любят художники порочных персонажей.

На цветной вклейке рядом с Карабасом даже и заяц вдохновенным стал.

б) А вот Пирогова порок нарисовать не сумела — Карабас неестественно скалится, будто на советский паспорт фотографируется.

в) У Брюханова злодей Карабас — коротышка в маскарадном костюме мушкетёра (вспомним шпагу в его руках на форзаце).

Каков художник — таковы и сказочные звери. Но почему-то звери у всех художников получаются.

а) Калачев:

б) Брюханов:

в) Пирогова:

1) Сначала — тройка лесных лекарей (они есть у Калачева и Пироговой).

2) Ну а теперь — Мальвина встретилась с реальным пацаном, которого воспитывал Папа Карло (самой-то Мальвине хорошие манеры Карабас прививал).

а) Театральная аффектация Мальвины у Калачёва. Не любит Калачёв таких манерных женщин.

б) Сдержанная реакция Мальвины у Брюханова. Равнодушен Брюханов к таким заурядным женщинам.

в) Ну а Пирогова любуется своей очаровательной Мальвиной.

Пирогова сопереживает Мальвине.

3) Мальвина приводит себя в порядок. Печаль на её лице — полно кавалеров (Буратино с Пьеро), а положиться не на кого. Художница сострадает.

Надлежащего отображения Город Дураков у художников не получил.

а) Калачев оживляется, рисуя сцены с любимым Карабасом.

б) Пирогова скучнеет, рисуя сцены с анемичным Карабасом.

У каждого художника Карабас сидит в луже по-своему. У Калачева к Карабасу приходят раздумья о новых принципах театральной деятельности...

...у Пироговой никакие мысли к Карабасу не приходят — просто валяется.

В том же 1976 году, когда в "Советской России" впервые вышел "Золотой ключик" с иллюстрациями А.Кокорина (см.), конкуренты из "Малыша" выпустили книжку про Буратино с иллюстрациями М.Скобелева. Скобелев часто работал в соавторстве с А.Елисеевым. Но Буратино они рисовали по отдельности — Елисеев свою сиюту к "Золотому ключику" создал уже в XXI веке, через сорок лет после Скобелева. Посмотрим обе сюиты вместе. Для меня художники навсегда остались дополняющими друг друга.

У меня не первые издания: Скобелев в издании 1982 года, а Елисеев — 2018 года (чего-то вот оказалось издание от "Лабиринта").

Уделим внимание макету Скобелева — в советское время выход его книги был заметным событием.

1) Первое издание 1976 г. было с красной обложкой, издание 1982 г. — с синей. Помимо цвета, есть небольшие различия и в рисунке на обложке. Но общая композиция сохранена.

2) Внутри книг рисунки тоже разнятся, но, как и на обложке, в частностях. Вот авантитул — Скобелев на нём марионетку разместил, очерчивая главную тему сказки. Но интересно, что в 1976 году это был паяц, петрушка без роду и племени, а в 1982 году — вполне себе венецианская дама из настоящей итальянской комедии. Жалко, что художник Карабаса на Гальдони не заменил.

3) Титульный разворот — сразу бросается в глаза — несколько разнится. В целом, все изменения подобного рода. В дальнейшем только один раз на них остановлюсь, а все рисунки буду приводить по первому изданию 1976 года.

4) Но вот форзац остался единым для обоих изданий Скобелева.

А сюита Елисеева первый раз была опубликована, по-видимому, в 2008 году прекрасным тогдашним издательством "Дрофа-Плюс".

Было ещё качественное издание 2014 года от "Нигмы".

Владимирский, характеризуя иллюстрации Скобелева к "Золотому ключику", писал, сто они полны динамизма, исполнены озорным штрихом, и Буратино очень озорной, весёлый и неунывающий.

Скобелев — мастер комического рисунка, карикатуры ему тоже удавались. Елисеев не зря был соавтором Скобелева — он тоже художник весёлый, пытается быть озорным. Но юмор у Елисеева мягче, техника рисунка более тщательная (это не означает, что Скобелев худший рисовальщик, скорее, наоборот). Посмотрим выбранные фрагменты в парах от двух художников.

1) Горький пьяница Джузеппе у обоих художников-юмористов совсем даже не горький.

2) Но разница в темпераменте художников заметна в сцене драки Джузеппе и Карло. У Скобелева друзья бьются насмерть как бойцовские петухи, а у Елисеева просто петушатся.

1) Неодетый Буратино. Сцена, когда его хватает на улице "огромный полицейский с закрученными усами и в треугольной шляпе". Пример, в каком направлении двигались поправки Скобелева в его рисунках. Сравнение в духе "найди 10 отличий", но здесь самое значительное — изменение эмоций Буратино. Первоначально он был удручён, но в позднейшем варианте у него опять на лице — широкая озорная улыбка. Не унывает Буратино у Скобелева ни при каких изменениях.

Что касается анатомии Буратино у Скобелева: корпус у куклы цилиндрический, бревно осталось необработанным. Но в дальнейшем (когда Буратино обзаведётся одеждой), эта цилиндричность пропадёт, фигура под одеждой будет человеческой.

2) Ну а в продолжение сцены с огромным полицейским — пример разницы между трактовками двух бывших соавторов. У Скобелева зверский полицейский жёстко прессует Папу Карло. У Елисеева — вполне мирное общение. Папа Карло с неизменной улыбкой — но все уже привыкли, что у Елисеева положительные персонажи блаженные.

Насчёт Буратино — видно, что фигурка у него вырублена по образцу человеческого тела.

3) Одежонка Буратино: полосатый колпак. Несмотря на то, что внешность у Буратино разнится, общее восприятие таково, что Буратино стал типовым персонажем. Отличия не бросаются в глаза, не создают оригинального образа.

1) Но если Буратино вышел в тираж, то можно придумать оригинального Карабаса. Здесь обоим художникам-юмористам есть что предложить. Любопытно, что у обоих Карабас в первый раз предстаёт, высунувшись из-за кулис.

2) Карабас больше не отвратительное чудовище, а потешный шут.

3) Ну совсем не страшно.

Очень странно, что главные персонажи часто одинаковые, а звери у каждого художника — свои (это и в народных сказках, и в баснях). Понятно, что на котиков можно любоваться бесконечно. Но и лисички тоже каждая с изюминкой.

1) Любимую сцену с лесными докторами не могу пропустить. Толстой сделал для нашего народа врачей главными схоластами (строго говоря, врач только один — доктор Сова, Жаба — фельдшерица, а Богомол — народный знахарь).

2) Собственно Мальвина. Оба художника относятся к ней сочувственно. Вот сцена с безобразным поведением Буратино за столом. Мальвина ведёт себя очень сдержанно.

3) Елисеев дополнительно рисует сцены, которые давненько не встречались в иллюстрациях к "Золотому ключику": заключение Буратино в чулан и чтение стихов влюблённым Пьеро. Мальвина по-прежнему изображается как адекватный человек. Выветривается из книги мальвинофобия автора.

4) Опять же любимая сцена: Мальвине в виде зеркала притаскивают живого карпа. У Елисеева смешно — ему удалось нарисовать утреннюю со сна женщину, критически себя оглядывающую.

Оба художника, кстати, не забыли подчеркнуть, что Мальвина для бегства сменила воздушный свой наряд на дорожное платье.

1) Картины — по замыслу Толстого — обнищания народа в капиталистическом раю. Обязательно к изображению советскими художниками.

2) Смешная сцена, где Карабас умоляет расслабленного градоначальника о военной поддержке.

Видно, что быстрые штрихи Скобелева ничуть не хуже дотошного орнаментализма Елисеева. Вот почему, работая на пару, они друг друга уравновешивали: кого дополняли, а кого и сокращает.

Ну а в сценах экспрессии Скобелев непревзойдён.

Большая философская концовка у Скобелева и привычная — ожидаемая по тексту — у Елисеева.

Только через 20 лет после выхода "Золотого ключика" в иллюстрациях Владимирского, московские издательства заказали новые сюиты известным художникам. В 1976 году "Малыш" выпустил книгу с иллюстрациями М.Скобелева, а "Советская Россия" (издательство взрослое) одновременно выпустила книгу с иллюстрациями А.Кокорина. Её и посмотрим для начала (сканы с более позднего издания).

Уже не раз удивлялся тому факту, что в советское время в разных столичных издательствах случалось, что одновременно выходило одно произведение с иллюстрациями разных художников. Это был не сбой плановой экономики, а часто намеренное соревнование: у кого лучше. "Советская Россия" как взрослове издательство пыталось выпускать не просто книжки-картинки, а этакие арт-проекты.

Иллюстрации выдающегося художника А.Кокорина — очень вдумчивая сюита, сразу видно, что не для "Малыша". Владимирский по этому поводу писал: "На его иллюстрациях мы видим родину деревянного человечка — солнечную Италию... Иллюстрации полны величавого спокойствия и доброты".

Да уж, буйного веселья на рисунках Кокорина нет — очень жарко. Буратино нетороплив, с недоумением взирает на злодеев:

"Я думал: жалкий человек.

Чего он хочет!.. небо ясно,

Под небом места много всем,

Но беспрестанно и напрасно

Один враждует он — зачем?".

Настоящих италианских алкоголиков рисовать тяжело: они загорелые дочерна, сизый цвет носа на этом фоне теряется. Пришлось делать нос Джузеппе ярко-красным.

Папа Карло, благодаря средиземноморской диете, свеж и благодушен. В тексте Папа Карло будет дубинкой лупить толпу врагов, а на рисунках Кокорина — нет, не будет.

Облик Буратино у художника собственный, но уже не выбивается из привычных рамок. У этого Буратино упор сделан на характер — спокойный и робкий.

Зато Карабас прелестен. Как это было у первых иллюстраторов, у него внешность гориллы. Демонический оскал, но не злобный, а даже забавный отчасти. Ну что с него взять!

Карабас в домашней обстановке, без фрака. Вот здесь поворотный момент всего пересказа Толстым "Пиноккио". Оригинальный директор кукольного театра по имени Манджафоко был в душе добрым человеком — он дал Пиноккио пять золотых, растроганный его рассказом, и навсегда исчез из повести. Характер Манджафоко не был таким прямолинейны, как у Толстого — художники могли бы обыграть эту смесь напускной суровости и сентиментальности. У Толстого Карабас так и остаётся злодеем, но, видимо, какие-то корни Манджафоко у Карабаса остались. Кокорин это почувствовал.

Карабас с воодушевлением делает всё, за что ни возьмётся.

Ну вот, видно, что Италия: у Алисы модельная обувь, а Базилио в джинсах.

"Кокорин — хороший рисовальщик", как отмечал тот же Владимирский. Вот что это означает:

Есть какая-то зависимость Карабаса и Мальвины: если художник все силы отдаёт Карабасу, Мальвина у него выходит скучноватая. Вот и у Кокорина, единственный крупный портрет Мальвины — девочка в просоночном состоянии.

В сценах с Мальвиной она подчёркнуто нейтральна на фоне пышных птиц и бабочек. Такое сдержанное отношение художника к сложной натуре Мальвины, скорее, говорит о его неприязни.

Вот, зеркального карпа из-за неё мучают. Но что за власть над птицами и земноводными! Куда там до них нашему Пьеро...

В оригинальном "Пиноккио" тысячелетняя фея с голубыми волосами, действительно, обладала властью над зверюшками, но, конечно, ни в каких марионетках-ухажёрах не нуждалась. А у нашего Толстого это всё слилось. Мальвина становится зыбким двоящимся персонажем: и мудрая колдунья, и капризная девчонка. А, ещё и строгая метресса.

Как бы то ни было, но лесные доктора осмотрели Буратино в домике Мальвины и даже смогли вынести вердикт, что совсем он не умер.

Очень впечатляюще.

Ну вот, тут видно, в каком неудобном положении оказался Карабас (ради этой мизансцены художник пожертвовал правдой жизни: уж слишком высоко приклеился кончик бороды, никакой ветер её бы не поднял на такую высоту).

Иллюстраторы предшествующих десятилетий, если им заказывали делать книгу художника, тщательно разрабатывали начало макета на многих листах. Кокорин растягивает последние листы. Вместо ожидаемого Карабаса в луже, в концовке — Буратино с табличкой "Конец".

Потом — разворот с оглавлением, где художник рисует групповой портрет положительных героев, а отрицательные герои завистливо подглядывают.

Наконец, на самом последнем листе с технической информацией, появляется Карабас в луже.

И это ещё не всё — на задней крышке переплёта Карабас уходит спиной к зрителям.

Вот теперь — всё.