Очень эффектно смотрятся иллюстрации, выполненные в технике силуэта. При внешней простоте это сложная техника. В хороших силуэтах художник может продемонстрировать своё мастерство и акцетировать внимание на мелких деталях, которые в обычном рисунке затерялись бы. Особенности современных силуэтов в том, что они могут быть многоцветными.

У меня есть два изданных в России цикла современных иллюстраций к "Василисе Прекрасной" в этой технике — российской художницы и западно-европейского художника.

Недавно вышедшая книжка молодой художницы. Сказка в обработке Афанасьева. Уже и страничка художницы на Фантлабе заведена: https://fantlab.ru/art13791. А на книжку я заявку подал.

Современное использование технических приемов мастеров эпохи Модерна: силуэты как у Рэкхема, рамочки как у Билибина.

Поначалу захватывающий интерес появляется из-за непривычных приёмов: белые силуэты, красные половички, растрёпанные причёски (это хорошо в силуэтах получается).

Художница дала триптих из всех трёх всадников на одном развороте. Старые художники уделяли этим метафорическим силам больше внимания.

Баба-Яга и её избушка вполне себе традиционные, по образцу Билибина.

Что важно отметить: Акимова, единственная из всех известных мне художников, правильно интерпретировала важнейший отличительный признак Бабы-Яги — её костяную ногу (упоминается не в этой сказке, но мы все помним "Баба-Яга — костяная нога"). "Костяная нога" — это нога скелета, в науке явный признак того, что Яга — неживая/живой мертвец. Видно на картинках с Бабой-Ягой, что у неё левая стопа — как у скелета.

А вот фигурок Василисы много, но они начинают утомлять своим однообразием. Все силуэты Василисы немного разные (так что это не из-за современных технологий), но эксплуатируется один и тот же найденный образ: сутулая и растрёпанная девочка-подросток. Так что парочку картинок я из сюиты опустил (а надо наполовину сократить).

Только одну картинку даёт художница. Сцену расправы над мачехой и её дочками художница рисовать не стала. Наверное, было бы по-настоящему жутко в тех реалиях, что зафиксировала художница: сутулый ребёнок Василиса с непременной куколкой у груди медленно-медленно сжигает отцовскую семейку.

А вот тут начинает чувствоваться перебор в использовании цвета. Чёрный силуэт воспринимается всеми нормально, условность корректируется воображением. А вот когда на чёрном силуэте красные сапоги да золотая корона, воображение отказывает подключаться. И тогда недоуменный вопрос: почему царь чернокожий?

Ну и рискованный для техники силуэта ракурс: портреты анфас.

В общем, интересное прочтение, нечастая техника, крепкая рука художницы. Чувство меры подводит — типично для молодости. Посмотрим, как иностранцы применяют силуэт в современной графике.

"Василиса Прекрасная" — чуть ли не единственная русская сказка, известная на Западе. Причём, известная настолько, что её включают в западные антологии. В этот раз включили аж в сборник "Волшебное Средневековье": Василиса значится рядом с Белоснежкой, а Баба-Яга рядом с Мелюзиной. Тема сборника — колдовство. Считается, что в "Василисе Прекрасной" выражены характерные русские национальные особенности этой тематики. Думаю, из-за своеобразной ипостаси Бабы-Яги, которая не является заурядной нечистой силой, но выступает персонажем, сотрудничающим с русским человеком (коль понравится). Но этот выпуклый образ присутствует в нашей сказке только если она в обработке Афанасьева. Упрощённый образ в пересказе Любарской и прочих, получается, лишает сказку национального своеобразия.

Художник — Жозеф Верно, по фамилии француз. На Западе эта книга вышла в 2018 году в издательстве с французским названием. Для французов русские волшебные сказки — это дягилевские парижские сезоны, русский Серебряный век, художники круга журнала "Мира искусств". Билибин не в последнюю очередь.

Портрет Василисы: длинная коса, пуговки на кофточке русского мещанского модного стиля времён дягилевских сезонов.

Француз тоже решил куколку в конце дать. Но здесь это многозначительнее получилось: цикл иллюстраций небольшой, и из этого небольшого числа художник куколке посвящает целую концовку (а это ведь итоговая иллюстрация). Мне кажется, что иностранцы проявляют повышенный интерес к куколке Василисы. Что-то они в этом видят этнографическое, посконное. Может, их удивляет такая альтернатива доброй феи, помогающей западным героиням?

Прекрасная техника. Красивостей, конечно, много. Но для этого силуэты и затеваются. И чувство меры присутствует (опыт чувствуется). Такие грациозные силуэты у меня ассоциируются с русским художником Изенбергом, современником Билибина. Подходящая эпоха для восприятия "Василисы Прекрасной".

Отметил француз русских витязей, что движут солнца и светила. Странно, как проявлется общность мышления у представителей одного исторического момента. Француз, также как и наша Акимова, решил поскорее отделаться от народных образов, что некогда потрясли воображение просвещённых художников. Дал групповой снимок всех всадников. Всё смешалось в доме Бабы-Яги... Наверное, современным графикам-исследователям эти всадники кажутся скучноватыми и устаревшими.

Прекрасный повод дать западному читателю представление о русской природе и особенностях народной архитектуры.

Бабу-Ягу художник изобразил, опираясь на билибинский канон: старуха в ступе, облик близкий к человеческому. На использование в качестве образца цикла иллюстраций Билибина указывают и силуэты птиц с женскими головами. Сирин и Алконост — фирменный знак русского модерна начала XX века, а для иностранцев, возможно, признак стиля "ля рюсс".

Интересно, что фирменную для наших художников сцену "Василиса возвращается от Бабы-Яги с черепом" западный художник опустил. Видимо, в этой сцене он не нашёл какого-либо национального колорита.

Феномен: нарасхват идут иллюстрации, сделанные советскими художниками старшего поколения по заказу современных издательств. Прчти одновременно изданы "Повести Белкина" с полноцветными картинками А.Иткина и А.Рейпольского. Книги с такими иллюстрациями должны были выйти 40 лет назад — они бы очень органично вписались в ту эпоху. Лирика и реализм. Канон. Странно, но сегодня эти иллюстрации не выглядят устаревшими. Настолько редко в такой манере сейчас рисуют, что иллюстрации воспринимаются как новинка. И, надо отдать должное, оба художника прекрасные рисовальщики: фигуры пропорциональные, позы естественные — глаз отдыхает.

Три сборника. У Иткина два цикла иллюстраций. В сборнике "Проза" (М.: " Московские учебники", 2008) у Иткина были чёрно-белые иллюстрации, в сборнике "Повести Белкина. Дубровский" (М.: "Махаон", 2018) — цветные. У Рейпольского в сборнике "Повести Белкина" (М.: "Энас-книга", 2019) — цветные иллюстрации.

В манере Иткина и Рейпольского много общего. Решил поэтому поместить иллюстрации обоих художников тематически — друг за другом (первый — Иткин, потом — Рейпольский). Так заметнее схожесть тем и композиций у обоих художников. Но отчётливо проявляется и разница в темпераменте: у 90-летнего Иткина персонажи гораздо энергичнее, чем у юного Рейпольского (он на 13 лет моложе).

Оба художника в качестве заставки выбрали пушкинский зачин: гробовщик Адриян с семейством переезжает на новое место жительства, используя в целях экономии собственное орудие производства: похоронные дроги.

Иткин делает акцент на этих похоронных дрогах, а Рейпольский больше старую Москву рисует.

Собственно завязка сюжета присходит, когда Адриян в новом доме пьёт чай, а потом к нему присоединяется сосед Шульц. Чаепитие художники отразили, и очень традиционно. Иткин пошёл по пути воспроизводства пушкинского наброска, причём очень близко по деталям: Шульц, как и у Пушкина, представлен толстеньким европейским мастеровым в чулках со стрижкой бобриком. Эта иллюстрация существует у Иткина только в чёрно-белом варианте 2008 года, в цветной цикл 2018 года художник её не поместил. Возможно, это принципиальное решение: в цвете эта картинка отдалилась бы от пушкинского наброска, а так есть прекрасная имитация гравюры по металлу XIX века (иллюзия, будто старинный мастер делал гравюру к первому изданию непосредственно по наброску Пушкина).

А у Рейпольского — другое общее место из этого сюжета: Адриян один важно пьёт чай на фоне гробов.

Здесь у нас только цветные картинки для сопоставления. Вот и проявилась разность темпераментов двух художников.

У Иткина — апогей пьяных посиделок, будочник Юрко обижает гробовщика Адрияна: «Что же? пей, батюшка, за здоровье своих мертвецов». А у Рейпольского — благопристойное начало празднования серебряной свадьбы: хозяин, откупоривая засмоленную бутылку, громко произнес по-русски: «За здоровье моей доброй Луизы!»

На эту тему у нас есть образцы иллюстраций из всех вариантов. У Иткина чёрно-белая картинка была переработана в цветную (хоть это и не механическая раскраска, эффект как от раскрашенных современными редакторами гравюр Доре: аристократический эстамп превратился в лубок).

Сходство в композиции (и трактовке персонажей) у обоих художников поразительное: они одинаково мыслят. Разница в экспрессии: у Иткина скелет более страстный (он же хочет Адрияна обнять в благодарность за работу).

Несколько книг с иллюстрациями к "Повестям Белкина", которые стихийно объединились на предыдущих обзорах первых двух повестей цикла. Критерий объединения назвать затрудняюсь — иллюстрации тут есть и хорошие, и не очень. Сегодня — продолжаем смотреть картинки к "Гробовщику".

Издание 1999 года. Пара карандашных рисунков к каждой повести и заставка. Заставки не приводятся — они скучные (натюрморты типа того, что вынесен на обложку), а рисунки своеобразные, есть индивидуальность. Художник И.Иванюк (однофамилец известного книжного иллюстратора В.Иванюка) вроде бы представлен на Фантлабе, и представлен совершенно заурядными рисунками. А иллюстрации к "Повестям Белкина" — очень достойные, особенно для 1999 года, когда отечественная книжная графика ещё не вышла из комы.

Шаржированные рожи персонажей. Оказалось, что это неплохо сочетается с пародийностью "Гробовщика" у Пушкина.

И у скелетов тоже весёлое плутовское выражение лицевых костей.

Современная книга, изданная в 2019 году.

Иллюстрации в этой книге очень похожи на халтуру. Это перерисованные кадры из экранизаций к "Повестям Белкина". Сомнений почти не осталось, когда я разбирал картинки к "Метели" (см.).

А вот кинофильма по "Гробовщику" не сняли, поэтому художник оказался в сложном положении. Кадры, имеющие отношение к повести, перерисовывать неоткуда. Поэтому появляются какие-то сторонние композиции (видимо, из других фильмов).

Но всё же остаётся вероятность того, что иллюстрации из этой книги не халтура, а неумелый постмодерн.

Вот в "Гробовщике", когда художник оказался лишённым возможности заимствования, он пытается проявить юмор. Сцена, вроде бы, должна быть с ожившими мертвецами, но где скелет? А есть оказывается скелет — скелет селёдки (символ закуски к сивушным напиткам, вызывающим пьяные галлюцинации?).

Для объективного представления о разных уровнях современной книжной графики нужно, наверное, и такие книжки смотреть.

Ещё одно новейшее (2019 г.) издание — папка-бокс, в которую вложены маленькие книжечки с отдельными повестями из белкинского цикла. Иллюстрации во всех книжечках выполнены в технике силуэтов.

К "Выстрелу" были помещены классические силуэты Гельмерсена, к "Метели" — симпатичные силуэты современной художницы А.Ростовой. К рассматриваемому сегодня "Гробовщику" силуэты исполнены другой современной художницей — С.Носовской. Посмотрим их.

Традиционный сюжет пушкинского рисунка — Адриян пригласил присаживаться к столу попить чайку соседа Шульца. Есть разница: у Пушкина соседи сидят чинно, а у Носовской они оживлённо размахивают руками. Но вся затея со сценой чаепития была именно в том, чтобы иллюстраторы воспроизводили содержание наброска Пушкина в другой форме (в своей неповторимой манере собственными техническими средствами) — это была постмодернистская цитата. Здесь эта тонкость утеряна, игры нет.

Нечастый сюжет, который относительно недавно начал использоваться художниками: Адриян в задумчивости бредёт по улице (очевидно, возвращаясь домой, где его поджидают клиенты). Когда рядом с Адрияном нет званных мёртвых гостей, это предполагает заявку на психологизм. Но в нашем случае силуэт выполнен немного топорно — а раз форма неудачная, кто же будет всматриваться в рисунок, отыскивая концепцию художника?

А вот скелеты в технике силуэта всем удаются. Удались и здесь.

В прошлый раз я указывал на шаблонность иллюстраций советского художника В.Панова к "Пиковой даме". При этом иллюстрации интересные. Чем хороша качественная шаблонная иллюстрация? С ней очень уютно — всё уже знакомое, а если художник любимый — то и родное. А вот сегодня — долгожданные, по-настоящему новые, современные иллюстрации. "Пиковая дама". 2019 год. Художница Е.Костина. Дискомфорт. Растерянность.

Библиографическое описание книги по образцу каталога-справочника:

Пиковая дама. — М.: Качели, 2019. — 64 с.; 28,5 см.

КОСТИНА Е. — 36 цв. ил.: илл. на переплёте, орнамент на форзацах, 1 илл. на авантитуле, 8 разворотов, 4 верхнеполосных илл. на разворот, 4 илл. в центре разворота, 5 страничных илл., 3 страничных илл. с захватом соседней полосы, 10 илл. в тексте.

Тираж 5.000 экз.

Книги на Фантлабе нет (подал заявку). Художница на Фантлабе представлена (https://fantlab.ru/art7255).

Е.Костина — художница модная и имеет горячих фанатов. Я её книг не собирал до сего дня (покупал как-то дорогой том Честерстона с её картинками от издательства "Пан-пресс" — не проникся). Но в оригинальности и профессионализме художнице точно не откажешь.

В "Пиковой даме" имеется продуманный макет с долгим-долгим иллюстративным введением. Это всегда было показателем элитарности издания. Такая "книга художника" — заявка на отказ от принципов массовой серийной продукции.

Пышно. Цвета "кислотные" (авторский почерк Костиной). Дизайна немного больше, чем требуется.

Да-да, проиллюстрированы все эпиграфы. Картинки к эпиграфам — это тоже признак "книги художника" (см.). Но у Костиной пёстрые развороты никак с идеей эпиграфов не связаны — просто виды зимнего вьюжного ночного Петербурга. Народу нравится. На "Лабиринте" в отзывах — единодушный восторг, очень хвалят "атмосферность" как книги, так и нарисованного города.

Посмотрим на иллюстрации Костиной в ключевых точках.

Есть парики XVIII века — и ладно.

Часто иллюстраторы, рисуя прогулки Германна, пользуются случаем и дают панораму Петербурга. Но у Костиной достопримечательности Петербурга уже даны во всей красе на разворотах с эпиграфами. Благодаря этому, художнице можно было сосредоточиться на лице бродящего Германна. Сосредоточилась.

Этой натуралистической сцены у художницы нет (свидетельство того, что художница не склонна к извращениям, в отличие от Пушкина).

Никакого пистолета, конечно, нет — неправильно это, старушек запугивать. Но ракурс совершенно неожиданный: Германн уже всё сделал и уходит (маленькая фигурка мёртвой графини в кресле — на заднем плане). Лицо Германна — крупным планом. Нахмурился он, взгляд отсутствующий. Это у художницы хорошо получилось

А здесь Костина своё композиционное мастерство демонстрирует. Какова перспектива! Такого ещё ни у одного художника не было. Взгляд зрителя — от полукруглого окна. Тень оконного переплёта с профилем сидящего на подоконнике Германна падает на подол платья плачущей Лизы. Блистательно!

Не столько привидение, сколько зомби — под западным влиянием в этом вопросе находится художница. Наши русские призраки посимпатичнее как-то у предыдущих иллюстраторов выходили.

И вновь Костина удивила. Портрет банкомёта (Чекалинского) многие художники рисовали. Но рисовали отдельно. А у Костиной — это именно, что дуэль Чекалинского-Германна. Зритель — на месте Германна, нам прямо в глаза глядит Чекалинский и ласково говорит: "Дама ваша убита".

Красивая сюита — это надо признать. Вот она — современная оригинальная иллюстрация. Настолько современная и оригинальная, что вызывает у меня растерянность. Но, кажется мне, корни творчества Костиной — в советской школе иллюстрирования и мультипликации. Так что, возможно, начинает проявляться не просто современное, но и национальное искусство книжной графики. И каково бы оно ни было — оно есть.

Всё-таки наши прославленные старые советские художники, которые опубликовали свои новые циклы к произведениям Пушкина за последнее десятилетие, ни с кем не сочетаются. Это чистый безмятежный реализм в мягкой технике (акварель, пастель, мелки и что там ещё). Не надо его ничьим соседством замутнять.

И с книгами, и с художниками уже встречались. У Иткина — два варианта (ранний — чёрно-белый) 2008 года и поздний — цветной 2018 года. У Райпольского — цветной 2019 года.

А сравнивать картинки этих художников можно в едином потоке.

Предназначение заставки-иллюстрации неоднозначное. Я думаю, что она выступает в роли графического эпиграфа ко всей книге или отдельной части. Иткин так заставку и делает: не очень навязчиво, но с намёком на содержание. У Рейпольского заставка просто первая из цикла иллюстраций, описывающая ранний эпизод: летний роман Маши и Владимира.

У Рейпольского портрет Маши перед побегом (письма пишет, как и у многих художников). У Иткина — утром после венчания с незнакомцем Маша выходит к родителям: такой Маши мы ещё не видели.

Традиционная сцена для иллюстраторов: заблудившийся Владимир.

Рейпольский нарисовал возвращение войск из-за границы.

Объяснение Маши и Бурмина — тоже традиционная сцена. У Рейпольского — юные стройные герои. А вот у Иткина — какие-то негламурные.

Рассказ Бурмина про его венчание с незнакомкой — это нарисовал только Иткин. Рейпольский от изображения этого неблаговидного поступка уклонился. У Иткина сцена венчания — в двух вариантах. Композиция одна и та же, но разница велика. На чёрно-белом рисунке стройный Бурмин во фраке с хищным оскалом — так какого-нибудь Дракулу могли бы французские художники в XIX веке награвировать. В позднейшей цветной иллюстрации Бурмин уже просто мелкий бес.

Интересные концовки у обоих художников. Рейпольский нарисовал пожилую женщину — видимо, мать Маши: милый семейный покой в кругу семьи обеспечен Бурминым. Иткин в концовку поместил церковь, к которой съехались возки. Но метели нет — и такая церковь в нежных зимних сумерках была бы уместнее к рождественскому рассказу. Но идея та же — всё хорошо, всё спокойно.

Очень хочется советским художникам в XXI веке, чтобы все были счастливы и умиротворены.