Возвращаюсь через два года к "Маленьким трагедиям" Пушкина. После "Скупого рыцаря" на очереди "Моцарт и Сальери". Сегодня легендарное издание — Петроград: Издание Общины Св. Евгении, 1917. Обложка, титульный лист, заставки и концовки выполнены Сергеем Чехониным. Рисунки выполнены Михаилом Врубелем (в 1889 году).

Библиографическое описание из каталога-справочника, где Чехонину отведено места не меньше, чем всем известному Врубелю.

В 1988 году было выпущено два факсимильных издания. У меня — Ленинград: Аврора, 1988 (в футляре). Тираж по тем временам библиофильский — 5 тыс. экз. Цена тоже — 7 руб. 20 коп.

"Моцарт и Сальери" — пьеса разговорная. Эстетская, конечно. Нельзя сказать, что русские художники-мирискусники особо выделяли Пушкина. Но "Моцарту и Сальери" повезло (может, сказалось время действия — любимый русским модерном XVIII век).

Собственно, представителем модерна в этом издании был только Чехонин. Искусство издания книги в представлении тех реформаторов заключалось, в первую очередь, в элементах оформления, а уж потом — в иллюстрациях. Вот Чехонин оформительством и занялся.

Обложка, заставка...

...шмуцтитул, виньетка.

Врубель иллюстратором не был, его картинки к "Моцарту и Сальери" — скорее продолжение старой школы (какого-нибудь Агеева в "Мёртвых душах"). Но большой талант... К тому же, Врубель будто бы рисовал именно пьесу — воображаемые актёры в манере Станиславского (достаточно потешные с позиций сегодняшнего дня).

1) Мощное пушкинское начало, без раскачки:

цитата

Все говорят: нет правды на земле.

Но правды нет — и выше.

Мыслитель Сальери. Теоретик: "Звуки умертвив, // Музыку я разъял, как труп. Поверил // Я алгеброй гармонию". Завидует Моцарту — тот гуляка праздный.

2) И тут появляется Моцарт. Приводит с собой скрипача из трактира, чтобы позабавить Сальери. Слепой скрипач играет арию из моцартовского "Дон Жуана". Сальери взбешён: "Мне не смешно, когда маляр негодный // Мне пачкает Мадонну Рафаэля".

После этого Сальери решил Моцарта отравить. Сложная мотивация: надо его остановить, иначе мы все прочие творцы погибнут; наследника он не оставит; искусство снова падёт и т.д.

3) Вторая и последняя сцена пьесы. Самая известная иллюстрация Врубеля. Театральность: зрители с дальних рядов должны видеть, что вытворяют актёры. Поэтому огромный кулёк с ядом и максимально злодейская морда у Сальери.

Наиболее известна из "Моцарта и Сальери" тема "чёрного человека", который заказал Моцарту реквием. Моцарт об этом рассказывал Сальери, наигрывал реквием. Врубель это всё опускает — но отражение всего разговора видно на лице Моцарта (подавлен, встревожен).

Таково было начало истории иллюстрирования "Моцарта и Сальери". Современный художник не удержался бы — закольцевал бы сюиту, сделал бы последнюю иллюстрацию, на которой Сальери после ухода отравленного Моцарта снова сидит один, погружённый в раздумья. Врубель удержался.

Новинка начала 2024 года (когда книга реально поступила в продажу): Маленькие трагедии (М.: Махаон, Азбука-Аттикус, 2023). Художница — С.Емельянова.

Уже по обложке видно, что перед нами — имитация детского рисунка. Особенно чувствуется эта имитация в неканоническом Пушкине на фронтисписе.

Юмор присутствует.

Емельянова — художница опытная. Почему имитация детского рисунка? В наше время уже годится для ответа такой вариант: "чтобы не спутали с нейросетью". Но в действительности "детский стиль" активно использовался западными художниками где-то с 1950-х гг. и продолжает использоваться не только для детской литературы. Мы как-то смотрели иллюстрации к "Пиковой даме", сделанные (по отдельности) испанскими художницами Мартой Понсе и Сандрой Рилова — и это было получше гламурных или пафосных картинок (здесь). У нас в 1960-е гг. в детских книжках и мультипликации тоже было увлечение "детским стилем", но больше в целях абстракционизма (линейный контур, плоскостность, условная мимика). Наверное, художники, имитирующие детские рисунки, хотят попробовать себя в детской святой простоте или невинной жестокости. Ну ещё — ради бесхитростных ярких красок без полутонов.

Посмотрим "Скупого рыцаря в "детском стиле". Картинок очень много (приведена бóльшая часть, но не все).

Очень подробно рисуется общение Альбера — нищего наследника — с ростовщиком-жидом.

С разных ракурсов. Всё как в детских рисунках: мизансцены даются во множестве, а психологии нет.

Там, где большинство художников дают одну иллюстрацию, Емельянова рисует две. Принцип кинематографии: общий план, а потом крупный с другого ракурса. Для маленького слушателя самое то: сидеть вдвоём, тесно прижавшись, над книжкой — взрослый читает вслух, а ребёнок следит за повествованием по картинкам.

Никому в пятилетнем возрасте не читали "Скупого рыцаря"? А потому что правильных картинок не было.

Тот же принцип и в третьей сцене: подробно и с разных ракурсов.

Ссора отца с сыном.

Но без трупа старого барона в конце: бережём детскую психику.

И ещё одно событие иллюстрированной пушкинианы 2023 года — новая сюита ко всем "Маленьким трагедиям". Издательство "Зебра Е". Молодой художник (дипломный проект). Техника — гравюра (на оргстекле, что бы это ни значило).

Сразу понятно, что это обращение к традициям: шрифт и разбивка букв — поклон Фаворскому, а посмертная пушкинская маска, — скорее, отсылка к советскому фильму (там после пролога маска из глубины наезжает — в памяти задерживается).

Книга авторская, издательство не оборзевшее — значит есть макет с излишествами. Авантитул — пустой лист с маленькой маркой посередине: Пушкин с маской (театральной, не посмертной).

Титульный разворот. Фронтиспис с заснувшим Пушкиным ("чего в мой дремлющий тогда не входит ум?"). И во сне с дуэльным пистолетом не расстаётся — любит молодёжь многозначительные символы. Навязчиво, но искренне.

Дальше — большой разворот: Пушкин бродит по Петербургу, охваченный чем-то. Эта картинка — не скан из книги, а настоящий оттиск со странички художника на illustrators.ru.

К развороту в начале книги есть парный разворот в самом конце — это уже из книги (не так чётко и поля обрезаны). Пушкин добрался до Дворцовой площади и главою непокорной вознёсся выше Александрийского столпа. Тучи, понятно, сгустились. Для Зимнего дворца "октябрь уж наступил".

Переход к пьесе. Шмуцтитул. Глубокомысленный символизм: старый барон сгорает от страстей, надо полагать.

Изюминка сюиты: персонажи пьес, выглядывающие из готических проёмов (со странички художника). Поглядим, где их в книге поместят.

Первый разворот. Аж постанываю от восторга. На заставке — молодой барон Альбер, слуга его Иван и хромающий конь Эмир, обеспечивший победу на турнире. Слева — страничная иллюстрация.

Вот левая часть разворота отдельно во всей чёткости. Приятно видеть такой уровень профессионализма рыцаря и художника.

А вот и украшения на колонтитуле листов с текстом. Персонажи: сначала Альбер и Иван, а потом Герцог и старый барон. Это мотивы Фаворского с его капителями на разворотах без отдельных иллюстраций (см.)

И философская гравюра: Альбер, измученный бедностью. Входит не иначе как Смерть без косы, но с гроссбухом (а должен был войти жид-ростовщик).

И заставка, и страничная иллюстрация посвящены старому барону, чахнущему над своим златом (кроме его монолога во Второй сцене ничего нет). Сложная тема для художника: скупой рыцарь над своими сундуками уж вроде со всех сторон иллюстраторами представлен.

Нашему дебютанту удалось найти свежие ракурсы: барон сидит над сундуками пригорюнившись, подперев щёку рукой. Жанр плача Псковской губернии:

"Ой да, медики-врачи нас уверяют:

Ой да, люди есть, в убивстве находящие приятность.

Ой да, ключ в замок-то я влагаю,

Ой да, будто в жертву нож вонзаю.

Приятно и страшно вместе, ой ли".

В самом подвале многозначительно стоит скульптурное надгробие (в заклад, видать, принесли): ангел с огненным мечом — что-то говорит о тайнах счастия и гроба.

На заставке герцог пытается увещевать молодого Альбера. Лик Альбера ужасен. Видно, что отцеубийца.

Посмотрим на авторский оттиск этой заставки ("спусковая иллюстрация"). Демон смерти, а не совестливый Альбер.

У Пушкина ссора отца и сына завершилась бросанием перчатки. У художника дело дошло до мечей. Плащ за спиной скупого отца преобразуется в руку загребущую. Не то чтоб очень тонко, но зато всем понятно.

Очень красивые гравюры — этот же упрёк довоенные критики в адрес Кравченко бросали.

Новинки иллюстрированной пушкинианы. Изданные в текущем 2023 году две небольшие недорогие книжки, адресованные детской аудитории в рамках школьной программы. Чёрно-белые рисунки современных молодых художниц.

Слева: "Маленькие трагедии". — М.: Детская и юношеская книга, 2023 (худ. М.Садердинова). Рисунок на переплёте прямого аналога в пушкинском тексте не имеет.

Справа: "Маленькие трагедии". — М.: Проспект, 2023 (худ. Е.Климова). Рисунок на обложке — из "Скупого рыцаря".

Вместе с возникновением после-сталинской графики развивалось и такое направление как детская карикатура. Возникла-то детская карикатура раньше — с появлением довоенных журналов типа "Чиж". Но расцвет пришёлся на 1960-е гг. вместе с успехом журнала "Весёлые картинки". Советская детская карикатура была не сатирическая, а ироническая (образцом её я считаю рисунки Л.Филипповой). Тогдашняя мультипликация охотно приняла карикатурную манеру. В наши дни на примере зарубежных западных иллюстраций видно, что карикатурно-комиксовый стиль пробивается не без успеха в иллюстрирование взрослой классики (см. в отношении "Пиковой дамы"). Доходят эти веяния и до нас.

Циклы иллюстраций у обеих художниц совсем небольшие — по три страничных (или почти страничных) иллюстрации к "Скупому рыцарю".

Начальная иллюстрация. Альбер жалуется на жизнь и вспоминает недавнюю победу на турнире. Разница в концепции двух художниц видна сразу. Старательный классический рисунок у Садердиновой и комиксовый рисунок у Климовой.

Техника хорошая и в том, и в другом случае. Можно даже отметить, что у Садердиновой на рисунке не то чтобы заурядная академическая штриховка, а романтические узоры как у Добужинского (см.). Но всё же гротескный комикс Климовой больше привлекает внимание. По узорам классического рисунка взгляд скользит, а в комиксе сразу вырывает комичные детали типа яблочного огрызка на рыцарском столе.

Классическая мизансцена, которой художникам не дано избежать. Традиционная компоновка у Садердиновой — барон под сводами копается в открытых сундуках. А у Климовой-то — сундуки закрыты, чтобы обмануть ожидания, а сам барон какой угловато-колоритный!

Финальный разговор отца с сыном. Мелодраматичная история у Садердиновой. И петушиная разборка у Климовой, причём на первом плане — напыщенный герцог-арбитр.

Интересно, что свежее графическое прочтение "Скупого рыцаря" в комиксе Климовой совпадает и с современным литературоведческим анализом (вступительная статья А.Аникина к другой — что парадоксально — книжке):

цитата

Отец здесь наделён такими явными признаками шизофрении, что обвинять больного было бы слишком просто... Герцог лукав и лжив... Альбер же, со своими идеями фикс на ущемлённом при безденежье достоинстве, антисемитскими выпадами против богатого Соломона, паразитирует на кредитах, развлекается в придворных турнирах и играх...

Интригующая адаптация для современных школьников.

Не так давно издательство "Проспект" выпустило папку-бокс, с отдельными книжечками "Повестей Белкина" карманного формата, иллюстрированными разными художниками в технике силуэта. Особенно удачными были силуэты авторства художницы А.Ростовой (см.). И вот теперь "Проспект" в том же оформлении и формате постепенно выпустил "Маленькие трагедии" (весь цикл книжечек, но пока без папки). Силуэты во всех книжечках теперь рисует только А.Ростова. Последним по времени (новинка этого месяца) вышел "Скупой рыцарь", обзоры иллюстраций к которому мы уже смотрели. Добавляю новую сиюту к этим обзорам.

Библиографическое описание по образцу советского каталога-справочника "Пушкин в русской и советской иллюстрации" (1987).

Скупой рыцарь. — М.: Проспект, 2023. — 32 с.; 16,5 см.

РОСТОВА А.: 4 страничных илл. (ч/б силуэты).

Тираж 3 тыс. экз.

Сами иллюстрации следуют за сюжетом. Пушкинские тексты плотные, узловые моменты сами собой проявляются. Художнику сложно выйти за рамки традиционной схемы иллюстрирования. Ростову по-прежнему выручает её техника силуэта, не очень часто используемая другими графиками.

1) Разговор Альбера с ростовщиком.

2) Барон, коленопреклонённый перед своими сундуками с золотом.

3) Эпизод из последней сцены: Альбер, услыхавший инсинуации отца в свой адрес, в бешенстве выскакивает из укрытия и прерывает беседу герцога (слева) и барона (справа). Эмоции в силуэтах сложно передать, но можно передать театральные страсти. Что Ростова и сделала.

4) Альбера выгнали, но старого барона уже хватил удар: он медленно оседает. Герцог спокоен — он ещё не понял, что барон умирает. Деталь, показывающая наблюдательность художницы: герцог за спиной сжимает в руке перчатку (эту перчатку за несколько минут до изображённой развязки барон бросил сыну Альберу, тот её с радостью схватил, а герцог отобрал).