Когда-то показывал в этой колонке иллюстрации разных художников к "Теремку". Это оказалась история с большой подоплекой: протестные мотивы в "Теремке" нашли и Г.Нарбут в начале XX века (тут), и И.Олейников в начале XXI века (тут).

Теперь "Колобок". Это крестьянская сказка для малых детей: повторяемость ситуаций с циклично появляющимися персонажами, привыкание к монотонности и предсказуемости, а затем неожиданная встряска в конце. Так что структурно "Теремок" и "Колобок" построены одинаково. Но эмоциональные переживания разные: к Колобку, вроде бы, нет сочувствия. Но есть ли в "Колобке" какой-то тайный смысл, я не знаю. Может, иллюстрации помогут: настоящие художники способны глубоко проникать в сущность произведения.

Начнём с любимого всеми Ю.Васнецова. У меня с его иллюстрациями много "Колобков".

Можно выделить три основных варианта иллюстраций (имеются разновидности вариантов): в стиле примитивизма (1944), в реалистическом стиле (1953) и в сказочной манере (1964).

1) Первый вариант иллюстраций (1944).

Отдельное издание "Колобка" с первым вариантом иллюстраций Васнецова вышло во время войны в 1944 году.

Затем дополненный вариант этих иллюстраций был опубликован в известном сборнике русских сказок с иллюстрациями Васнецова, вышедший в 1974 году (через год после смерти художника). С большой степенью вероятности можно предположить, что готовился он ещё при жизни художника, а отбор иллюстраций и подготовку макета осуществлял сам Васнецов. Так что первый вариант иллюстраций был выбран и для последней книги художника. Сборник был повторён в 1991 году, а в 2021 году в Смоленске выпустили отдельное издание "Колобка" — с макетом сборника 1974 года, но первая и последняя страницы обложки скопированы с издания 1944 года. В современном переиздании 2021 года картинки более чёткие, чем в сборнике 1974 года.

Отличие в том, что в посмертном издании внизу страницы были добавлены орнаменты или сценки более позднего времени. А сами иллюстрации отзеркалены (как-то связано с особенностями печати литографий).

Все сканы издания 1944 года находятся здесь: http://www.raruss.ru/childrens-books/page.... Их и буду показывать.

2) Второй вариант иллюстраций (1953)

В 2015 году "Нигма" выпустила роскошное издание "Колобка". Иллюстрации Васнецова безошибочно опознаются как сделанные в поздне-сталинское время. Такие картинки у меня в приоритете не находились (к тому же, книжки у "Нигмы" совсем недешёвые). Я тогда без разбора издательства рублём наказывал за подобные перепечатки, но не учёл, что Васнецов 1953 года — это всё же не Конашевич 1953 года. Когда собрался покупать васнецовского сталинского "Колобка", книжку уже раскупили. Меня-то за что?

Почти со всеми иллюстрациями можно ознакомиться на сайте "Нигмы": http://ph.nigmabook.ru/lots/575.html. Первоисточник этого издания обнаружился в сети (М.: Детгиз, 1953), но, конечно, качество воспроизводства в массовой серии ("Библиотечка детского сада") не сравнимо с изданием "Нигмы" (видимо с оригиналов делали).

Сканы книжки издания 1953 года выложены здесь: https://www.liveinternet.ru/users/bo4kame.... Показывать буду их.

Издание 1953 года — это Колобок зимой (единственный, по-моему, случай). А в современных сборниках обнаружился "Колобок" в той же, поздне-сталинской манере, но традиционный летний. Это сборник издательства "Речь" (2020). Обложка у него как у советского сборника 1974 года, но состав совершенно другой (зря издательство так сделало).

И ещё один летний "Колобок" обнаружился в сборничке "Лабиринта-Пресс" (2017). Много общего с картинками "летнего" сталинского "Колобка", но совпадение не полное и, пожалуй, это какая-то вариация, сделанная в более свободные для художника времена, между 1953 г. и 1964 г.

В "Речи" всегда идеальная подготовка издания, в "Лабиринте" этим занимаются случайные люди. Они на заставке к "Колобку" поместили иллюстрацию к "Курочке-Рябе" (если присмотреться, видно разбитое яйцо).

Первоисточником "летнего" поздне-сталинского "Колобка", вероятнее всего, является тонкая книжка с тремя сказками: "Первые сказки", выпущенные "Детгизом" в 1950 г. и в 1952 г.

А первоисточник промежуточного варианта 1953-1964 гг. мне установить не удалось даже приблизительно.

3) Третий вариант иллюстраций (1964).

Многие художники, начинавшие в 1920-х гг., оказались под прессом поздне-сталинской эстетики, но смогли воспрянуть с началом "оттепели". Ю.Васнецов в 1964 году подарил нам "Ладушки" — невероятно красивый канон сказочной иллюстрации. Первое издание было в такой суперобложке:

Сейчас имеется много добротных переизданий "Ладушек" с такой же обложкой. Я когда-то приобрёл книгу совместного издания "Октопуса" и "Детгиза" — они единственные в 2011 году сделали другую обложку.

Ещё у меня есть сильно потрёпанный экземпляр "Ладушек" из первого издания 1964 года. Много слышал о небывалом для советской полиграфии качестве воспроизведения иллюстраций в этой книге. Купил, чтобы сравнить с современной полиграфией. Всё оказалось правдой: отличные условия создали для выпуска "Ладушек" в 1964 году. Иллюстрации в старой книге тёплые и глубокие (хотя печатались, конечно, уже фотографическими способами). Получше многих современных переизданий (в которых ещё и бумага матовая бликует).

Ну и курьёз: брошюра 1984 года в серии "Мои первые книжки", где иллюстрации к трём сказкам взяты из "Ладушек", но поданы обесцвечеными. Нашли на чём экономить! При этом цветная обложка — с послевоенного издания 1952 года. ("Первые сказки". — М.-Л.: Детгиз, 1952).

Вот как выглядят картинки в сравнении.

Ну вот, теперь можно и "Колобка" перечесть.

Завязка, в которой нам представлены дед да бабка. Смотрим два варианта: 1944 г. и 1953 г. (в других вариантах завязка не отражена). Разница существенная: в 1944 году человеческие персонажи забавные и шебутные, в 1953 году — благообразные и скучноватые. В 1944 году кот и мышка — сказочные, кот ходит на задних лапах, и разговаривает, наверное. В 1953 году кота развенчали: обычная бессловесная животина. Мышка тоже утратила очарование.

1) Дед предлагает бабке по коробу поскрести, по сусекам помести . Кто не помнит этого чарующего выражения? В варианте 1944 года видно, что в разработке рекомендаций по изготовлению Колобка (о, сусеки!) деятельное участие принимает кот.

2) Кот в 1944 году продолжает определять судьбу Колобка: на окно его остужать вместе с бабкой ставит. В 1953 году влияние кота резко уменьшилось, но Колобка всё равно решено остудить (благо, зимой это сделать легче).

Считается, что в 1934 году произошёл крутой поворот в детской книжке-картинке. "Пачкунов" заклеймили, соцреализм утвердили. А вот Ю.Васнецов, как видим, на 10 лет продлил своё счастливое неведение. Хотя при первой волне борьбы с "пачкунами" Васнецову досталось, но, видимо, он не считался настоящим "формалистом", а проходил по разряду "народное творчество". Впрочем, во время войны послабления в искусстве были, может это и позволило такую дурашливую книжку в 1944 году издать. А уже вторая волна 1946 года соцреализм утвердила для всех. Тут уже Васнецову не удалось прикрыться "народностью". Вот что Э.Кузнецов пишет в книге про Ю.Васнецова "Медведь летит, хвостом вертит" насчёт тогдашних требований (стр. 156-161):

цитата

Идеалом стала фотография. Лучше цветная, потому что она реалистичнее, то есть "похожее". Чем натуральнее выглядело изображение, тем ближе подходило оно к желанному образцу.

Понятно, что вариант 1944 года уморителен. Что может быть лучше для детей? Не зря всё же именно ранние картинки были выбраны для последнего сборника Васнецова.

Ну а послевоенные варианты... Индивидуальность у иллюстраторов (у тех, кто не был реалистом по призванию) была потеряна полностью. Ещё раз цитата из Э.Кузнецова:

цитата

Ю.Васнецов старался. И старания его, увы, не пропадали даром: рисунки становились всё скучнее и скучнее.

Пошла вереница зверей. Здесь можно все варианты иллюстраций сравнить. Заяц первый.

1) В издании 1944 года заяц вполне сказочный: с вещмешком и тросточкой, в жилетке, бант на шее.

2) Издание 1953 года. Так-так. В этом варианте такие скучные были дед и бабка, такой заурядный был кот — и вдруг сказочный заяц. По сравнению с военными временами заяц растерял одежду, но сохранил тросточку и мешок.

Но реализм есть, и реализм роскошный — это зимний пейзаж на весь разворот. Пушкинский восторг от зимнего утра! Всю красоту видно в качественном воспроизведении от "Нигмы".

Не сдаётся Ю.Васнецов — упорствует в своей манере. Или просто неконтролируемый срыв — художник сорвался с соцреализма.

3) Летний вариант 1950 года — вот доказательство того, что в 1953 году у Ю.Васнецова случился срыв. Мог ведь художник зайцев без тросточки рисовать! И пейзажик вполне себе скромненький. Правда, заяц лопочет что-то, но этот момент никак не обойти: разговаривают звери в сказке.

4) Вариант, который я классифицирую как после-сталинский, промежуточный между вариантами 1953 г. и 1964 г. Ещё вполне реалистичные избы, но заяц вновь вернулся в сказку, и разговаривает с Колобком уже не скрываясь. Тросточку зайцу вернули и морковку выдали (реабилитация ведь на дворе).

5) И, наконец, совершенно свободные от диктата "Ладушки" 1964 года. Чистые идеальные (в смысле, не реальные) цвета. Сказочный заяц в жилетке и с вещмешком.

Композиция — полностью из варианта 1944 года. Даже двойное дерево буквой V повторено. Получается, что военный вариант 1944 года послужил эскизом к канону, который только через 20 лет удалось реализовать.

Если заяц почти без изменений (только тросточки лишился) перенёсся из варианта 1944 г. в вариант 1964 г., то волк подвергся большей трансформации.

1) В 1944 году волк — охотник в полной амуниции. Волк с ружьём. Встреча волка с Колобком происходит на небольшом заболоченном озере.

2) В сталинских и даже в после-сталинском варианте волк изображён строго реалистично.

3) В "Ладушках" волк опять по-сказочному распрямил плечи. Место встречи — снова, как и в варианте 1944 г., на озерце. Но, в отличие от зайца, одежду волку не вернули, ружьё тоже пропало: волк опирается только на палку. Но в целом, тоже возврат к этюду 1944 года.

Медведь — любимый васнецовский зверь (не считая котика). Здесь полный отход от композиции первого варианта.

1) В 1944 году медведь — единственный зверь без человеческой одежды и единственный не прямоходящий зверь. Дикость первозданная. Он весьма угрожающе нависает над Колобком.

2) Сталинские варианты 1953 г. и 1950 г. дают реалистичное изображение медведя, как и ожидалось.

3) А вот в промежуточном варианте медведь встаёт на задние лапы , опирается по-человечьи на палку и приобретает добродушные черты морды. В "Ладушках" полностью повторена поза медведя и композиция из промежуточного после-сталинского варианта — принципиальный отход от первого варианта 1944 г. За счёт изменения в "Ладушках" фона на условно-реалистичный (нормальные сосны и травы помещены на ярко-красную основу) медведь приобрёл окончательно сказочный вид.

Подходим к центральному персонажу среди знакомцев Колобка.

1) Лиса в 1944 году изображена деревенской модницей: жакет, юбка, корзина и зонтик.

2) В условиях соцреализма лиса лишилась человеческих повадок и аксессуаров.

3) В переходном варианте лисичка обрела человечий дом и осмысленность взгляда.

Решение завершающей сцены даётся Васнецовым во всех вариантах одинаково: Колобок на кончике носа (на языке) у лисы.

1) В 1944 году над Колобком кружится воронье. В 1953 году снег повалил: саваном покрывает обречённого Колобка.

2) Летом 1950 года появилась альтернатива: Колобка съедает лиса в одиночку или к лисе присоединяется за трапезой заяц-попрошайка.

3) В переходном варианте Васнецов тоже сравнивает, какая сцена лучше: лиса с Колобком на носу на фоне очеловеченной норы или лиса с Колобком на языке без всякого фона.

4) В "Ладушках" за основу взят переходный вариант с неким строением на заднем фоне. Хотя лиса приобрела некоторые гротескные черты, возврата к первой композиции 1944 года не произошло. Одежду лиса (равно как и волк с медведем) обратно не получила. Поза лисы с передними лапами в воздухе — не очеловеченная, а обычная для псовых.

Погиб васнецовский Колобок.

Ещё одна тема, которая постоянно пополняется: сказка "Теремок". Когда два года назад я выбирал первую сказку для обзоров иллюстраций, "Теремок" казался мне простеньким цикличным рассказом. Но почти сразу я понял, что это трагедия о праве силы, которую олицетворяет безжалостный медведь, уничтоживший добровольное сообщество таких разных персонажей. Этот хоррор в царское время показывал Г.Нарбут (https://fantlab.ru/blogarticle57118), а в наши дни — И.Олейников (https://fantlab.ru/blogarticle57420). Но, конечно, в большинстве детских изданий концовка изменена: медведь просто неуклюжий, никого не убивает. А ещё ведь и развитие благостной концовки: звери стыдят медведя, он помогает отстроить новый теремок-дворец.

Ну, посмотрим, что накопилось.

Замечательная современная художница Ю.Устинова. Подарочное издание издание сказок с её иллюстрациями я упустил, так что пришлось довольствоваться книжками небольшого формата из массовых серий.

Зато в этих книжках обнаружилось две версии "Теремка".

Счастливые звери в русских народных костюмах и косолапый медведь в жилетке (зажиточный то есть, но не очень далеко от крестьян — мышей да зайцев — ушёл).

Из-за неуклюжести медведя несчастный случай приключился. Простительно.

А вот вариант, клеймящий деспотию. Малые звери относятся к низам, хотя перед нами уже международная команда: заяц, например, по одежде выставлен китайцем (из-за разреза глаз), лягушка ещё кем-то...

А вот у медведя прикид показательный: фуражка без кокарды и ватник. Видать, отставной охранник из ГУЛАГа.

Иллюстрации легендарного советского художника-анималиста Е.Рачёва к "Теремку" издавались неоднократно, мы их смотрели в своё время и даже в вариантах русской, украинской и белорусской сказок (https://fantlab.ru/blogarticle57118). А были, оказывается ещё иллюстрации к сказке, публикуемой под именем В.Даля. У меня появилось вот такое современное переиздание сборника далевских сказок: Даль В. Девочка-снегурочка. — М.: Мелик-Пашаев, 2016.

Сложность идентификации в том, что у Даля наша сказка называется "Про мышку-норушку". Иллюстрации к этому варианту сказки мне встречаются только второй раз (первый — иллюстрации Олейникова, но у него графический роман всё-таки "Теремок" называется).

У Даля в числе жильцов присутствует ящерка.

Но особенность версии далевской сказки не только в этом. Во всех других вариантах в теремок набиваются звери, начиная от мухи/мышки до волка. И живут дружно, пока медведь не заявляется. А у Даля волк вторгается в теремок непрошенным, никого пока не ест, но создаёт дискомфорт для всех жильцов.

И малые жильцы жалуются медведю, т.е. сами его призывают. А медведь, как типичный чиновник, в тонкости не вникает, а устраняет первопричину беспокойства: разрушает теремок.

Вот такая особая интерпретация. И художник её учитывает: по настроению картинки отличаются от тех, которые рисовались к народному "Теремку".

Из числа новинок отмечу сборник сказок с иллюстрациями О.Ионайтис: "Лучшие русские сказки для малышей". — М.: Росмэн, 2020. Этот дороговатый сборник не приобретал (неоднозначно отношусь к художнице). Две иллюстрации, касающиеся "Теремка", выложены на сайтах интернет-магазинов.

Зверушки забавные.

В Интернете обнаружились полные сканы четырёх книжек-картинок советского времени.

Такие издания:

1) Теремок. — М.: Малыш, 1965 / худ. Т.Шеварёва; 2) Терем-теремок. — М.: Бюро пропаганды сов. киноискусства, 1973 / худ. Г.Аркадьев, Н.Привалова.

Первая книжка — старинная (1965 года) с картинками Т.Шеварёвой — очень ценимой мною художницы. Вторая — "новелизация" мультфильма, в котором отображена авторская версия В.Сутеева (по набору зверей отличающаяся от всех известных).

И ещё:

3) Теремок. — М.: Малыш, 1980 / худ. М.Меженинов; 4) Теремок. — М.: Детская литература, 1985 / худ. Е.Малашенкова.

В большинстве случаев в книжках помещён вариант с добрым, но неуклюжим медведем, который потом перевоспитывается на ударной стройке нового теремка. Только в последней книжке-малышке (серия малоформатных изданий "Для маленьких") всё заканчивается на разрушении теремка медвежьим мохнатым задом.

Интерес представляет сопоставление жильцов теремка в видении разных художников. Выбрал для сравнения приход в теремок трёх зверей (через одного: мышки, зайца и волка) и разгром теремка медведем.

В мультипликационном варианте волка нет, так что только три картинки.

Не перестаю удивляться разнообразию типажей на весьма ограниченном литературном материале. В советских издательствах от художников требовалась высокая степень оригинальности.

Помимо полномасштабных сюит, следует отметить единичные иллюстрации к "Теремку". Вот такой сборник: Кологривова С.В., Залманова Т.С. Фантазёры. — М.: Русский язык, 1986.

К "Теремку" галлерея портретов героев сказки. Своеобразная манера художника В.Провалова в общем русле исканий графики перестроечных времён.

Сборник последнего советского года: "Русские сказки". — Л.: Художник РСФСР, 1991. Художник Б.Михайлов

К "Теремку" две иллюстрации — две антитезы: мирная жизнь и погром.

Календарь с героями русских сказок на 1989 год, изданный в Грузинской ССР.

На позднейшую кооперативную халтуру похоже

Детские журналы советских времён — ещё один неисчерепаемый источник иллюстраций, материал для анализа стилей и направлений. Более-менее доступными оказались цифровые архивы всесоюзных московских журналов для детей младшего возраста: "Мурзилка", "Колобок", "Весёлые картинки".

В "Мурзилке" иллюстраций к "Колобку" обнаружилось совсем немного (сказка считается для совсем маленьких, а журнал — для школьников младших классов). Из того, что обнаружилось, новинкой является только вот эта обложка августовского номера 1952 года в исполнении Ю.Васнецова.

Это точно теремок (приведено название картинки), набор зверей необычный: петух, белка. Но, как мы выяснили, кого только в вариантах сказки не встречается — и петух тоже (а белка была в научно-популярном "Теремке" Виталия Бианки: тут)

Аудитория журнала "Колобок" была не то чтобы совсем младше "Мурзилки", но не такой строго очерченной. К тому же, это был больше арт-журнал, где художники работали на детском материале в манере "для взрослых". Появление малышёвского "Теремка" в "Колобке" никого не смущало. И вот в мартовском номере за 1971 год "Теремок" на обложке рисует Т.Колюшева (и совсем в другой манере, чем для "Весёлых картинок"), а разворот — сам великий В.Стацинский.

В "Весёлых картинках" — журнале для самых маленьких — иллюстрации к "Теремку" были естественными.

1) Во-первых, это могли быть иллюстрации в серьёзной технике литографии или гравюры. Литографии Чарушина у нас уже присутствовали, но в журнале 1961 года встретился новый вариант — медведь (медвежонок?) приступил к непосредственному сносу домика. Волк и заяц в шоке, а вот лиса сопротивляется — льёт на лапу медведя кипяток из заварочного чайника. Гравюра Литвина — к украинской "Рукавичке".

2) Во-вторых, это могли быть типичные для журнала яркие рисунки. Надо отдельно отметить Т.Колюшеву — мастера таких праздничных композиций. В этих картинках, понятно, не место конфликту. Видно, что медведь хороший (в номере за 1973 года). А то и благодетель: увидел, в какой тесноте звери живут (объезжая на авто территорию ответственности), построил многоквартирный жилой дом и переселил в него жильцов из теремка-хибары (в номере за 1974 год). Тема осовременивая старых сказок — традиционная для "Весёлых картинок".

3) Встречались периодически рисунки других художников на сюжетные темы.

4) Выход за пределы времени действия сказки — тоже постоянная тема журнала. А как там в наши дни поживают герои "Теремка"? М.Битный рассказывает: к Новому году готовятся дружной компанией.

5) Перенесение идеи "Теремка" в другие декорации. Вот Е.Соколов показывает корабль "Теремок".

Все персонажи имеют собственные характеристики. Ситуация непростая: медведь залез на мачту, да и сломал её. Ой, что будет! Мышь в панике несётся с вершины мачты, лиса покидает корабль с чемоданом (а деваться-то некуда), отчаянный заяц наяривает на гармошке, флегматичный волк ловит летучих рыб, лягушка ко всему прочему поймала кита на удочку (сейчас он добавит своим хвостом по борту). В общем, сумасшедший дом. Но стихи, сопровождающие картинку, бодрые: "Не подвёл, не размок славный терем-теремок". Типичный политический анекдот эпохи застоя. Серьёзные темы поднимались в "Весёлых картинках" в 1979 году: "Куда ж нам плыть?".

После японо-китайских и западно-африканских версий "Волшебного кольца" перехожу к русской народной сказке. Это не то же самое, что всем известный советский мультфильм — этот мульфильм основан на тексте Б.Шергина. Однако Шергин — это постмодернистская вершина. Посмотрим для начала исходную народную сказку, которая сама имеет несколько вариантов обработки.

Обнаружил следующие иллюстрированные издания с "Волшебным кольцом" в обработке А.Афанасьева: 1) "Сивка-бурка". — Минск: Юнацтва, 1989. Худ. В.Шатунов; 2) А.Афанасьев "Русские сказки". — СПб.: Вита Нова, 2008. Худ. Б.Забирохин; 3) "Кот Баюн". — М.: Стрекоза, 2018. Худ. Г.Бедарев .

Книги от "Вита Новы" у меня нет, весь комплект иллюстраций официально выложен "Вита Новой" в фэйсбуке.

Сказки в обработке А.Афанасьева вообще редко иллюстрировались в советское время: эти сказки больше воспринимались как материал для серьёзных исследований. Иллюстрировались сказки для детей, т.е. в упрощённой адаптации (или в большей литературной обработке — как посмотреть). Однако в наши дни иллюстрированных афанасьевских сказок стало выходить больше, и совсем необязательно потому, что не надо платить гонорар. Правда, афанасьевские тексты в современных изданиях для детей часто редактируются ножницами: вырезают кровавые подробности (это произошло и со сказкой в сборнике "Кот Баюн" издательства "Стрекоза"). Но подлинные тексты сказок Афанасьева легко доступны.

По академической нумерации "Волшебное кольцо" в сборнике Афанасьева — это сказки № 190 и 191 (см.). В моих изданиях помещён вариант № 191 (более увлекательный и со змеёй)

Пройдёмся по опорным пунктам сюжета применительно к этой афанасьевской версии.

Мартынка с матерью после смерти главы семейства вынуждены откупорить оставленную им в наследство кубышку с двумястами рублями. Сумма огромная. Вместо закупки хлеба на зиму, Мартынка купил за 100 рублей истязаемую собаку (подробно описываются её мучения), а на другой день — ещё за 100 рублей обречённого на смерть кота. И всё — деньги кончились. А как же змея?

Дальнейшие события — путанные. Мартынка работает у попа три года и получает расплату простым песком; видит девицу-красавицу в огне; присыпает огонь своим песком. Девица превратилась в высокопоставленную змею — дочь змеиного царя — и кинулась Мартынке на грудь. В награду за спасение Мартынка получает волшебное кольцо. Уф! Думаю, эти сложные ходы появились потому, что никакой рассказчик не заставил бы поверить слушателей-крестьян, будто можно пожалеть змею (гадюку, понятно) и что-то отдать за её спасение. Девушку спасти — другое дело.

В точном соответствии с афанасьевской версией — с девицей, окружённой огнём — сделал иллюстрацию к сказке Забирохин (собака на балалайке играет — это нормально с таким-то хозяином):

Бедарев сделал картинку, которая подойдёт к любой усреднённой версии "Волшебного кольца": неразлучная троица.

Мартын с помощью слуг из волшебного кольца выполнил все задания короля (не царя!) — за сутки себе дворец выстроил, мост до королевского дворца с деревьями, да ещё пятиглавый собор — и женился на королевской дочке. Жене такой мезальянс не нравился, она выпытала у Мартынки тайну кольца, и велела слугам кольца:

цитата

Чтоб к утру не было здесь ни дворца, ни собора, ни моста хрустального, а стояла бы по-прежнему старая избушка; пусть муж мой в бедности остаётся, а меня унесите за тридевять земель, в тридесятое царство, в мышье государство. От одного стыда не хочу здесь жить!

Вот такой кульбит — желание королевны эмигрировать в мышиное царство.

Раз король — значит, европеец. Поэтому тесть соблюл все правовые процедуры:

цитата

велел судить своего зятя, зачем-де обольстил его волшебством и сгубил прекрасную королевну. Осудили Мартынку посадить в высокий каменный столб и не давать ему ни есть, ни пить: пусть помрёт с голоду.

Кот Васька и собака Журка обеспечили хозяина едой и отправились в мышье государство. Там кот устроил бойню мышей. Мышиный царь лично вёл переговоры с "сильно могучими богатырями". Договорились: мыши стащили кольцо у королевны, кот и собака прекратили убийства.

Художники были потрясены этим эпизодом. Шатунов, чьи иллюстрации во многом определили облик позднесоветской книжной графики (в детских книгах), в единственной иллюстрации к сказке изобразил мышиного царя.

Бедарев тоже нарисовал мышиного царя.

В африканских и дальневосточных вариантах сказки решающее значение придавалось ссоре кота и собаки в процессе возвращения волшебного кольца — этим объяснялась их взаимная неприязнь. Каково значение этого пункта для русской сказки? У Афанасьева на обратном пути при переправе через море кот Васька, будучи на спине у Журки, подвергся атаке ворона и, защищаясь, утопил кольцо. Решив повторить приём массовых убийств, кот и пёс "стали раков душить да в кучу складывать". Царь раков выдал им рыбу, которая заглотила кольцо. И тут-то кот Васька схитрил: схватил кольцо и пытался убежать к хозяину один. Собака Журка загнала кота на дерево.

цитата

Три дня сидел кот Васька на берёзе, три дня караулил его Журка, глаз не спуская; проголодались оба и согласились на мировую.

И никто потом их статусы не устанавливал. У Мартынки были более важные дела, чем вершить суд чести над животинами.

В русской сказке про волшебное кольцо коварство выказала жена героя (в отличие от иностранных версий, где кольцо выманивают друзья и соседи). Мартынка всё как было рассказал тестю. А тот (европеизированный король) проявил мужскую солидарность и повелел дочь свою казнить (без суда, кстати).

цитата

По его слову королевскому взяли неверную жену, привязали за хвост к дикому жеребцу и пустили в чистое поле; жеребец полетел стрелою и размыкал её белое тело по яругам, по крутым оврагам.

Сказки в обработке Любарской литературно отделаны, в них устранены нелепицы. Они глаже сказок Афанасьева, но и преснее. Иногда Любарская резко меняет содержание афанасьевской сказки (как с образом Бабы-Яги в "Василисе Прекрасной). Но версия "Волшебного кольца", которая в обработке Любарской называется "Чудодейное колечко", отличается от афанасьевской версии в основном формой.

У меня есть следующие сборники с версией Любарской: 1) "Русские сказки". — СПб.: Детгиз, 2008. Худ. Ю.Васнецов — это переиздание книги 1947 (первое издание так и называлось "Волшебное кольцо"); 2) "Русские народные сказки". — Свердловск: Средне-Уральское книжное издательство, 1976. Худ. Г.Мосин; 3) "В тридевятом царстве, в тридесятом государстве". — М.: Детская литература, 1982. Худ. Б.Власов.

И со сборниками, и с художниками мы уже встречались в связи с "Василисой Прекрасной". Пройдёмся по опорным пунктам, чтобы понять сходство и различия этой версии с версией Афанасьева.

Любарская завершила логическую цепочку, прерванную в версии Афанасьева. Мартынка, имея всего три золотых монеты, вместо хлеба последовательно выкупает у мучителей не только собаку с кошкой, но и змею (начались отличия от версии Афанасьева). Но всё же Мартынка со спасённой змеёй в контакт не вступает, просто позволяет уползти. Волшебное колечко Мартынка находит как бы случайно. Получив волшебное колечко, весело живёт с собакой и котом.

Дальше по накатанной — сватовство к царской дочке, постройка чудес, женитьба.

Жена Мартынки велела себя перенести, но не в мышиное царство, а в тридесятое царство — к "заморскому королю". Мартынку — в каменный столб.

Как и у Афанасьева, кот и собака сначала кормят хозяина — еду добывают хитростью (под ноги людям кидаются). Потом попадают в тридесятое царство и втираются в доверие к королевским слугам. Но кольцо добывает мышь, которую кот Васька ловит. Вот художник Власов на полях эти эпизоды изображает.

Отличие от версии Афанасьева — нет геноцида мышей.

Сюжет следует за афанасьевской версией: кольцо упущено в воду, кот и собака добывают его взятием в заложники рака (опять без массовых убийств обошлись).

Дальше произошла ссора из-за того, что кот Васька приписал себе перед хозяином все заслуги, а собака Журка обиделась.

В этой версии сказки также в центре внимания отношения не собаки и кошки, а Мартынки и царевны. Но вот концовка взята Любарской из сказки № 190 афанасьевского сборника. Это примиренческая концовка. Не захотел тесть свою дочку убивать почему-то.

цитата

— Зять ты мой милый, — говорит царь. — Смени гнев на милость! Усовестим-ка мы её словами — и будет с неё. Небось в другой раз не ошибётся.

Полярно противоположная концовка в двух версиях одной и той же сказки: очень непоследователен русский народ.

Выразительная иллюстрация у Мосина: жена вся такая в раскаянии, а Мартынка насупленный, зверушек чухает.

А что же кот и собака? Снова никто в русской сказке кота не возвышал за счёт унижения собаки: у них у самих такие фактические отношения сложились. В тексте Любарской упомянуто про их разногласия. А вот Васнецов их танцующими изобразил. Правда, танец такой яростный, что и не понять: милуются кот и собака или дерутся.

Редкий — региональный — вариант сказки. Вятка. Об авторе обработки ничего сказать не могу. Не исключено, что это больше литературная компиляция, чем обработка народной вятской версии. Сборник, где содержится эта версия под названием "Волшебное колечко", тоже региональный: "Волшебное колечко: Вятские народные сказки, песни и загадки". — Горький: Волго-Вятское книжное издательство, 1965. Художники Д.Д. Арсенин и А.Н. Павлов.

Сказка достаточно подробно проиллюстрирована местными художниками. Рисунки выполнены в духе модных веяний графики 1960-х гг. — в линеарной манере, но являются заурядными.

Пройдёмся по опорным точкам.

В этой версии имя у героя не Мартынка, а Иванушка-дурачок (у Шергина — мультик вспомним — тоже героя Ваней зовут, и с "дурачком" давно пора было определиться).

Начало сказки традиционное: Иванушка выкупает за сто рублей у какого-то мужичка сначала кошку, потом собаку. Получает последнюю сотню, идёт в город — и сюжет внезапно сворачивает на рельсы сказки Андерсена "Огниво". Какой-то старичок предлагает Ване залезть в колодец и доставить ему колечко. Иванушка колечко не отдаёт, случайно раскрывает его волшебную силу и начинает ей пользоваться.

Произошла ожидаемая женитьба на царской дочери. Анна-царевна с помощью выведанного секрета волшебного кольца переносится в Счетин-город (?). Ивана за утерю царевны — в крепость.

В Счетине-городе кот и собака прислуживают во дворце, проявляя чудеса сообразительности. Колечко у Анны-царевны из рта им достаёт пойманная котом мышка. Затем на обратном пути кольцо тонет (из-за собаки — она попросила его на середине реки себе передать, да перехватить не успела). Сказителю так понравился эпизод с прислуживанием кота и собаки во дворце (где собака заслужила признание тем, что дрова таскала), что он решил этот эпизод повторить. Теперь кот и собака втёрлись в доверие рыбаку.

Замысел оправдался: рыбак обнаружил кольцо в пойманной щуке. Кот кольцо похитил, друзья отправились домой и передали кольцо хозяину.

Нет в этой версии конфликта кота и собаки: не было между ними соревновательности, не было и драки.

Мы уже поняли, что в русской сказке в концовке решается вопрос с царской дочерью: убить или простить. Оказывается есть и третий путь. Восстановив справедливость, Иванушка заявляет царю:

цитата

И дочери вашей мне не надо, забирайте её обратно, а я домой ухожу.

Шергин в своей легендарной переработке сказки взял кое-что существенное из этой вятской версии.

Продолжаем смотреть иллюстрации к сказке "Василиса Прекрасная". Сегодня Ю.Васнецов — легендарный художник-сказочник. Знаменит и любим столь же, сколь и Билибин. При этом полная противоположность европейскому модерну.

"Василиса Прекрасная" была проиллюстрирована Ю.Васнецовым только один раз. У меня вот такой сборник русских сказок, изданный "Детгизом" в 2008 году.

Книга всё ещё продаётся (https://www.labirint.ru/books/186511/). Не впечатлила современных мамочек такая сдержанная эстетика. Все привыкли к буйству красок на его картинках, а здесь "голубой период" Ю.Васнецова — послевоенные Сороковые.

Первоисточник переизданных иллюстраций: сборник "Чудодейное колечко", выпущенный в Ленинграде в 1947 году.

Первоисточник — очень редкая книга. Её переиздание — подарок коллекционерам.

Иллюстраций к "Василисе Прекрасной" у Ю.Васнецова только три (одна полностраничная). Но главное, что он иллюстрирует другую сказку — не в обработке Афанасьева (как Билибин), а в пересказе А.Любарской. Поэтому сначала надо разобраться с сюжетом.

Зачин сказки и завязка сюжета в пересказе Любарской соответствуют варианту Афанасьева: злые мачеха и её дочки гоняют Василису к Бабе-Яге за огнём. Отличия кроются в центральном эпизоде с Бабой-Ягой. У этой Яги в слугах злобные кот, берёза, ворота и девка-чернавка. Баба-Яга не собирается Василису отпускать. "Хоть работай, хоть не работай — всё равно съест тебя Баба-Яга". Но все домочадцы Бабы-Яги полюбили Василису за ласку и организуют её бегство, посоветовав прихватить огнеглазый череп. Затем домочадцы (кот, ворота и берёза), как могут, задерживают Бабу-Ягу и срывают её погоню за Василисой. Далее, огонь из черепа испепеляет мачеху и её дочек (как у Афанасьева). А длинная концовка со свадьбой царя и Василисы опущена.

У Любарской получился приключенческий рассказ (много действия, напряжённость, переживания за Василису). Мораль полезная выведена: приласкай кота, и он к тебе потянется. Опять же Василиса не вступает в переговоры с представителями чуждых человечеству классов, а своей рукой добывает нужный огонь. Правда, серьёзная логическая нестыковка появилась: почему в этом варианте череп по-прежнему сжёг мачеху, а Василису пощадил? У Афанасьева можно догадаться, что череп запрограммировала Баба-Яга (она симпатизирует Василисе). Но в версии Любарской-то череп украден Василисой, а мачеха — родная сестра (!) Бабы-Яги, и никаких симпатий к Василисе ни у Бабы-Яги, ни у черепа не может быть.

Ну и главное — смена амплуа у Бабы-Яги. Это допустимо в нашем фольклоре — Баба-Яга в половине русских сказок выступает капризной самодуркой, а в другой половине — абсолютным злом.

У Афанасьева Баба-Яга — сложный и противоречивый образ, она неожиданно помогает Василисе. У Любарской Баба-Яга выведена просто безумной ведьмой. Это разные бабы-яги, соответственно и варианты сказки тоже совсем разные в части противостояния Василисы и Бабы-Яги. И художники вынуждены рисовать разных баб-яг в зависимости от того, какой вариант сказки (в чьём пересказе) они иллюстрируют. Поэтому в "Василисе Прекрасной" Баба-Яга у Билибина (в пересказе Афанасьева) — принципиально другая, чем у Васнецова (в пересказе Любарской).

Баба-Яга во всей красе у Ю.Васнецова показана на заставке. У Билибина Баба-Яга была выведена в человеческом облике, только старая и немытая. У Ю.Васнецова (в соответствии с трактовкой Любарской) Баба-Яга отдаляется от человечьих черт, хотя и не превращается в кошмарное чудовище (Ю.Васнецов таких и не любил рисовать). Злой котяра грозит Василисе своей тросточкой (фирменный приём Ю.Васнецова — кот с тросточкой).

Три всадника (белый день, красно солнышко и тёмная ночь) в пересказе Любарской сохранились. Но Ю.Васнецова эти отвлечённые идеи не интересуют — всадников у него нет, всё внимание уделено котикам.

Страшные оскаленные черепа испускают перекрёстные лучи из своих глазниц. Василиса сбегает, а переметнувшийся на её сторону котяра заменяет её у ткацкого станка ("не столько наткал, сколько напутал") и отвечает за неё на вопросы сонной Бабы-Яги. Выиграл время для Василисы.

В общем, в лучших васнецовских традициях — жутковато, но не страшно.

Концовка. Отец вернулся и узнал, что жена его сожжена. На картинке он радуется этому.

В пересказе Любарской эта радость оправдана, поскольку отец Василисы узнал, что его вторая жена — родная сестра Бабы-Яги. Таких жён нам, конечно, не надо (куколка, наверное, не зря здесь появляется как напоминание о первой жене — матери Василисы)

И котик домашний у ног Василисы. Не чета дикому котяре Бабы-Яги.

Понимание того, какие художники являются продолжателями сказочной манеры Ю.Васнецова, пришло ко мне случайно. Казалось бы, дело Ю.Васнецова продолжают те, кто работает в манере лубка. Но в этой манере рисовали, например, мои любимые детские художники В.Стацинский (тут) и В.Вагин (тут) — так вот, ничего общего! Ю.Васнецов опять оказался хитрее. У него всё слишком душевно по сравнению с угловатым народным творчеством. Притом Ю.Васнецов бывал очень разным даже в пределах одного этапа своего творчества. Вот такие у него в Интернете нашлись отдельные листы к "Теремку" (я их ещё не показывал). Очень разная техника и настрой в картинках.

Глядя на правый рисунок, я вдруг понял, где видел такое тихое вечернее свечение и такие спокойные и умные лица зверюшек. Это оказался "Теремок" известного художника А.Елисеева. Не знаю, в каком году были созданы им картинки — Елисеева отношу к советскому периоду книжной иллюстрации. У меня такое современное издание:

"Теремок". — Худ. А.Елисеев. — М.: Нигма, 2015.

Правда, похоже? Здесь сходство не только по настроению, но и по технике. Ну, по крайней мере, я больше не мучаюсь с тем, к какому направлению относится Елисеев — а то как-то ускользал он от меня, чем очень раздражал. Теперь-то я картинки Елисеева точно полюблю. Концепция цикла в традиционном ключе: звери последовательно входят в повествование. У Елисеева все они добрые, включая Медведя.

Имеется также ранний вариант иллюстраций Елисеева к "Теремку" в сборнике потешек "Запел петушок" 1979 года. Современное переиздание сборника — снова издательство "Речь".

В раннем варианте звери не одеты, тоже добрые, но не настолько умиротворённые как в наши дни. Картинок поменьше, поэтому отражены только сцены с медведем.

Вторая книжка, которую я отнёс к продолжению васнецовской линии — это сборник, в котором есть "Теремок":

"Кот и лиса. Русские народные сказки". — Худ. Е.Ларская. — М.: Детская литература, 1991.

Иллюстрации воспроизведены "Детской литературой" в современном переиздании (https://www.labirint.ru/books/463428/), там даже и цвета поярче. Но утрачена первоначальная концепция оформления книги в целом. Детские книги второй половины 1980-х гг. очень интересны, поскольку молодые художники обещали новую эпоху в иллюстрации (и это было естественное развитие, а не влияние перестройки). Новая эпоха наступила другая, и эти книжки ничего не породили — они как будто повисли в пустоте. Современные художники (которые самобытные) выросли из других традиций. А те книжки — последние советские — так и висят где-то в безвоздушном пространстве и загадочно мерцают.

Книжка, которая есть у меня, может быть, и не самый яркий выразитель этой нереализованной тенденции, но интересна уже тем, что по-новому оформлена: содержит квази-форзацы, ещё какие-то вступительные развороты (это в мягкой-то обложке!). Как известно, долгие полиграфические вступления (пустые листы, в том числе) придают книге торжественность и простор.

Художница — Е.Ларская. На Фантлабе она упоминается (https://fantlab.ru/art5428). Но в книжке сказывается и рука художественного редактора — О.Кондаковой (на Фантлабе: https://fantlab.ru/art1192).

Иллюстрации такие: образ Теремка (этот образ для всего сборника использован) и одна картинка к самой сказке. Характерно, что выбран сюжет о внутренней жизни сообщества зверей — как они совместно время проводят. Приём последовательного появления персонажей отброшен как заезженный.

Звери в человеческие одежды не одеты. Они вообще не игрушечные: волк вполне себе хищен (да ещё и с ножом), но ведь уживается с зайцем (без сюсюканья). Что это была за идея? Наверное, "хоть мы и разные — мы всё равно можем жить вместе". Как раз для 1991 года...