Досоветские традиционные иллюстрации к «Барышне-крестьянке» ничего из себя не представляют. Поэтому по хронологии у меня первым идёт период 1920-х — 1930-х гг., когда иллюстрации делались как художниками в СССР, так и русскими эмигрантами за границей.
М.Добужинский — представитель русского модерна, мирискусник. Его силуэты — самые известные и высокоценимые иллюстрации к «Барышне-крестьянке». Они есть во всех альбомах иллюстрированной пушкинианы. Воспроизводятся, как правило, две композиции.
Эти композиции помещены в современном издании (М.: Эксмо, 2009):
В иллюстрациях к «Повестям Белкина» в этом сборнике много отсебятины — к «Барышне-крестьянке» поместили дополнительно два рисунка Добужинского из других циклов. Однако нужные нам силуэты там со всеми мелкими деталями — сканы даю из этого издания.
Не зря, конечно, растиражированы сцены встреч Алексея и Лизы: первая встреча с крестьянкой и вторая с барышней. Притягательные рисунки.
Выполнены силуэты были в 1919 году. Гражданская война, военный коммунизм — а Добужинский о «Барышне-крестьянке». Пронзительные иллюстрации получились. Было первое издание в виде книги в 1923 году — этого издания у меня нет, в Интернете встречается только обложка (крафтовая, что указывает на хорошее качество издания в одной из дореволюционных передовых типографий).
У меня есть массовое издание 1936 года.
Библиографическое описание из каталога-справочника.
Добавления к библиографии: тираж 300 тыс. экз., цена 80 коп.
Книжки на Фантлабе нет, подал заявку.
Только в этом издании — весь небольшой цикл из четырёх иллюстраций (рисунок на обложке, получается, Добужинскому не принадлежит). Странно, но две оставшиеся иллюстрации в современных изданиях и в Интернете отсутствуют. Забыли о них.
А иллюстрации хороши. Вот напряжённая сцена охоты на зайцев (когда либерал Муромский свалился с лошади перед оврагом). Добужинский уже использует белый силуэт на чёрном поле, сочетая его с традиционными чёрными силуэтами.
А вот заставка к повести: Алексей учит Лизу-Акулину грамоте. Перекрестив веточки, показывает ей, как буква «Аз» выглядит.
Добужинский этот эпизод расширил: у Пушкина ничего про подручные пособия не сказано.
цитата— „Изволь, милая; начнем хоть сейчас“. Они сели. Алексей вынул из кармана карандаш и записную книжку, и Акулина выучилась
азбуке удивительно скоро.
Эмигрант В.Масютин проиллюстрировал в 1922 году немецкое издание «Повестей Белкина». Мы с Масютиным во всех предыдущих повестях встречались.
К «Барышне-крестьянке» иллюстрация такая.
Это, конечно, сцена выхода загримированной Лизы к гостям. Масютин все картинки к «Повестям Белкина» делал юмористические. Особенно смешно бывало из-за того, что он к патетическим сценам карикатуры рисовал. Ну а здесь сама сцена у Пушкина смешная — на долю Масютина ничего не досталось.
В «пушкинском» томе «Литературного наследства» (№ 16-18) в 1934 году П.Эттингер отметил среди ксилографий, неиспользованных к тому времени в издательствах, иллюстрации Г.А.Туганова к нашей повести. Две гравюры Г.Туганова были приведены в самом томе. Ни в каких других источниках сведений об этом цикле не обнаружено. По художнику: о нём помнят как о представителе русского авангарда, оцифрованы несколько его детских книжек. Вот здесь за сотни тысяч рублей выставлена на продажу его супрематическая композиция (никто не купил). То, что этот художник не реалист, видно и по иллюстрациям к «Барышне-крестьянке».
Вот традиционная для иллюстрирования сцена первой встречи Алексея и Лизы-Акулины. Композиция простейшая, но мастерски сделана.
Вторую иллюстрацию я затрудняюсь соотнести с конкретной сценой: молодой человек что-то проповедует, слушатели (в числе которых барышня) ему самозабвено внимают. Видимо, это общий набросок атмосферы появления Алексея в начале повести — загадочного выпускника университета.
Но здесь дело не в сюжете — техника ксилографии впечатляет. Напряжённые фигуры, непонятно как образующиеся завихрения. В общем, реалистический супрематизм. Да, понимали тогда толк в гравюрах.
Сборник 1929 года, известный тем, что это первое собрание сочинений Пушкина, проиллюстрированное одним художником. Художник — Н.Алексеев, с которым мы уже несколько раз встречались в связи с иллюстрациями из этого сборника.
Сцена обучения Лизы-Акулины грамоте.
Художник не принадлежал ни к модернистам, ни к супрематистам. В советской графике 1920-х гг. это было редкостью. Может, поэтому о Н.Алексееве уважительно отзывались тогдашние искусствоведы. Сам рисунок, конечно, простейший по технике (может быть, художником учитывалось, что воспроизведение будет примитивными средствами на газетной бумаге).
Ленинградское издание «Повестей Белкина» в юбилейной серии. Встречались с этим изданием по поводу всех предшествующих повестей. Ксилографии — по одной к каждой повести. Эти иллюстрации (по сравнению с картинками Н.Алексеева) претендуют на изысканность.
Сцена всё также — первая встреча в лесу. Гравюра уходит от геометричности, старается быть ближе к обычному рисунку.
Хижинский, вероятно, не думает, что в этой повести надо в иллюстрации создавать напряжение (а ксилография к этому способна в силу своей угловатости). Милый русский подлесок.
Ещё один сборник с ксилографиями. Отдельный томик «Повестей Белкина», вышедший в юбилейном году в издательстве «Academia». Эти томики были адресованы эстетам. К каждой повести имеется заставка и концовка.
Пискарёв нашёл неожиданный ракурс подачи первой встречи: Лиза в крестьянском обличии поджидает в засаде Алексея, гадая на ромашке. Иллюстрация для интеллектуалов: никакого действия нет.
А, нет, в концовке есть действие: Лиза отбивается от назойливого Алексея, признавшего в ней свою Акулину и на радостях распустившего руки.
цитатаЛиза вздрогнула, подняла голову, закричала и хотела убежать. Он бросился ее удерживать. „Акулина, Акулина!..“ Лиза старалась от него освободиться... „ Mais laissez-moi donc, monsieur; mais êtes-vous fou?“ <„Оставьте же меня, сударь; с ума вы сошли?“> повторяла она, отворачиваясь.
В 1936 году издательство «Academia» выпустило ещё и шеститомное собрание сочинений Пушкина.
Я считал, что с точки зрения иллюстраций там ничего нового нет. Ошибся. Были иллюстрации, специально созданные для этого издания. Как раз в томе 4 (проза).
Случайно в Интернете наткнулся на иллюстрацию из этого тома именитого в дальнейшем художника Б.Дехтерёва
Издательство «Academia» было эстетским. Иллюстрации заказывались прогрессивным художникам. Для отдельного издания «Повестей Белкина» Пискарёва вон пригласили. Но времена авангарда и последователей русского модерна уже прошли. Это, наконец, поняла и «Academia». Дехтерёв — реалист. Рисовальщик он отличный — в ранних работах это особенно видно (а его иллюстрация к «Барышне-крестьянке» — ранняя работа).
По уровню техники никакого сравнения с дореволюционными иллюстраторами-ортодоксами. Но концептуально это, конечно, возврат к прошлому. Хотя Дехтерёв никогда не будет парадным живописцем — он и во времена сталинского ампира сохранит традиции выдержанного рисунка.