Раздумываю над темой царя Петра I у Пушкина. В качестве пробного шара решил посмотреть стихотворения, номинально посвящённые Петру. Их два: «Пир Петра Первого» и «Стансы».
«Пир Петра Первого» (http://feb-web.ru/feb/pushkin/texts/push1...) — это общение намёками Пушкина с царём Николаем I. Пушкин невинно так спрашивает: «Что празднует Пётр I?», перебирает разные варианты (военную победу, мирные радости) и радостно восклицает: «Нет, он с подданным мирится!», всех прощает и всем радостно. А год на дворе 1836. Десять лет со дня приговора декабристам прошло. И пора бы государю Николаю Павловичу декабристов простить (на это и намекается). Государь, кстати, и так каждые 5-10 лет сроки осуждённым декабристам скашивал. Но Пушкин требовал по максимуму.
«Пир Петра Первого» заслуживает рассмотрения и с позиций графики: имеется книжка-картинка, целиком отданная одному этому стихотворению.
Вот эта книжка, вышедшая уже после распада СССР (но ещё имеющая цену в выходных данных). Время надежд и воспоминаний о несоветской славе России. Хотелось ворваться в Европу — как при Петре. Ну, и ленинградская «Детская литература» (на пути к «Детгизу» временно переименованная в «Лицей»), тему Петербурга обойти не могла. Вот и появилась единственный раз книжка, отданная «Пиру Петра Первого».
Библиографическое описание книжки.
Пир Петра Первого: Стихотворение с вступлением и комментарием. — Санкт-Петербург: Республиканское издательство детской и юношеской литературы «Лицей», 1992. — 32 с.; 23,5 см.
БОРДЮГ С. — цв. обложка, 22 цв. ил.: Вступление — заставка, концовка, портрет Петра I (страничная ил.), портрет Пушкина; Стихотворение — 10 разворотов с текстом; Комментарий — 8 ил. на полях.
Мягкая обложка. Тираж — 500.000 экз. Цена 2 руб. 10 коп.
Художник Бордюг в те времена делал приличные рисунки (но больше ему пышные пейзажи удавались). В этой книжке он, следуя за текстом, старательно изобразил трафаретные картины войны и мира петровских времён.
Издание про петербургские мотивы у Пушкина. Во всей книге на иллюстрациях нет ни одного живого существа. Ибо книга про город. Умудрились же художника-нонконформиста пригласить...
На картинке к «Пиру Петра I» морское судно. Ну правильно, моря и кораблей в этом стихотворении много.
П.Бунин — горячий поклонник таких личностей как Пётр и Робеспьер. Художник, конечно, не мог пропустить стихов про Петра. Выбрал он для иллюстрирования «Стансы». В двух изданиях с перерывом в 30 лет.
«Стансы» (http://feb-web.ru/feb/pushkin/texts/push1...) — это более торжественное (и более раннее) сравнение Петра с Николаем, причём сравнение прямое («Во всём будь пращуру подобен...»).
Вот Пётр, занятый тяжёлым физическим трудом (позднее, в другом месте эта иллюстрация к «Полтаве» пошла).
А вот Пётр, лезущий на мачту — и кто-то сухопутный его снизу окликает. Интересный ракурс.
В этом стихотворении («Стансы») есть знаменитая характеристика Петра:
цитатаТо академик, то герой, То мореплаватель, то плотник, Он всеобъемлющей душой На троне вечный был работник.
Ну а про царя Николая мало кто после прочтения этого стихотворения помнит. Морализаторство даже у Пушкина бледно выходило. А потомкам ещё и неудобно за Пушкина — он искренне о себе возомнил, что «истину царям с улыбкой говорил» (знал бы он, как по его поводу члены царской семьи в своём кругу прохаживались). Так что и художник в иллюстрациях фигуру Николая игнорирует. Только Пётр.
Эх, ну а мне придётся, видимо, коснуться темы «Пушкин и его современники на троне». Широко известноа место из письма Пушкина жене «Видел я трёх царей...» (http://feb-web.ru/feb/pushkin/texts/selec...). Павел I побранил няньку Пушкина-младенца за то, что она не сняла с него картуз при виде императора. Александр I Пушкину аудиенций не назначал (в Лицее встречались), но отправил Пушкина в ссылку. Николай I проявил участие, лично с Пушкиным общался, хотя и «упёк под старость (в 34 года) в камер-юнкеры».
Эта тема биографическая, но она нашла отражение в некоторых произведениях Пушкина, и, соответственно, в иллюстрациях к ним.
«Воображаемый разговор с Александром» (http://feb-web.ru/feb/pushkin/texts/push1...) — прелестная вещица, в жанре, который только лет через сто станет популярным. Притом, это черновик, с большим трудом расшифрованный (с большими допущениями) уже в советское время. Пушкин начинает:
цитатаКогда б я был царь, то позвал бы Александра Пушкина и сказал ему: «Александр Сергеевич, вы прекрасно сочиняете стихи».
Потом была доброжелательная беседа, где собеседники пытаются понять друг друга. Но всё-таки противоречия оказались непреодолимыми.
цитатаТут бы Пушкин разгорячился и наговорил мне много лишнего, я бы рассердился и сослал его в Сибирь, где бы он написал поэму, «Ермак» или «Кочум» русским размером с рифмами.
Уморительно. Есть полноценная сюита иллюстраций к этому черновику — художник, конечно, П.Бунин (из альбома «Гениальный сын России»). Даны три стадии беседы.
В сентябре 1826 года новый царь вызвал Пушкина из ссылки и лично с ним беседовал наедине. Пушкин был реабилитирован, ссылка закончилась. Вот мечтал Пушкин о беседе с Александром, а с Николаем удалось поговорить реально. И итог беседы был удачный. После этой встречи и появились «Стансы». По елейной версии биографов Пушкина царь потом сказал придворным, что беседовал с умнейшим человеком России. По другой версии Николай был в шоке от того, что Пушкин во время беседы облокотился задом об его стол.
В советское время эту встречу было принято изображать с надрывом (послезнание, да и вообще у Николая репутация была дурная). Позднее — художникам показался интереснее Пушкин, который «обпершись задом» о царский стол.
