Рецензии на фантастические книги

Последние несколько лет выдались очень насыщенными для Вадима Панова. Его самый известный цикл Тайный город готовится к экранизации на ТВ, сам Вадим исследует новые направления развития литературного контента и между делом успел поучаствовать в новеллизации компьютерной игры Primeworld. Активно развивается межавторский цикл по другому миру Панова — Анклавам. При этом писатель не забывает и об основной своей деятельности и создает все новые и новые произведения. Причем с заметной скоростью — не успел осенью прошлого года поступить в продажу третий роман о Герметиконе, а в марте этого уже появилась четвертая книга.

Но давайте не будем забегать вперед и вернемся к третьему тому. В «Кардонийской рулетке» Вадим возвращается к традициям, заложенным в первом романе цикла. Мы снова возвращаемся в миры Герметикона, где продолжается Большая игра между адигенами и Компанией, а Помпилио опять приходится принять в ней участие. Причем на этот раз в противостоянии есть и третья сила, поскольку консул Ушера Винчер Дагомаро стремится любыми способами сохранить независимость и не желает плясать под чью-либо дудку.

На протяжении всего цикла Панов продолжает отражать на страницах своих книг актуальные проблемы современности и рассуждает на такие темы, как свободное ношение оружия, гражданское самосознание и манипулирование общественным мнением. Как и в «Адмирале», в «Рулетке» прослеживаются параллели с российской действительностью, только уже не начала прошлого века, а наших дней.

Вадим наглядно показывает, какую роль в манипуляции общественным мнением играют средства массовой информации, скептически отзывается о политических деятелях, действующих якобы из лучших побуждений и на примерах рассказывает, может завести дорога, выложенная благими намерениями. Вроде бы, слова автора относятся к описываемому им миру, но в них так и просматривается собственная позиция по отношению к происходящему уже в нашей стране.

Цитата: "Да плевать на уровень жизни, кого он волнует? Откуда тупым ушерцам знать, как именно они живут: хорошо или плохо? Я вам скажу, откуда: мы им скажем! Покупайте газеты, нанимайте пропагандистов и говорите, что все плохо. Говорите, говорите, говорите! Превращайте мелкие неприятности в катастрофы, а катастрофы — в трагедии вселенского масштаба. Постоянно повторяйте, что где-то живут лучше, намного лучше, так хорошо, как бывает только в сказке, а здесь — прогнившая помойка. Уровень жизни, хорошая зарплата — это повседневность, которая никогда и никому не кажется достижением. К ним привыкают, воспринимают как должное, но если все вокруг станут повторять, что люди живут плохо, потому что ими правят богачи, работяги поверят". (Абедалоф Арбедалочик, эмиссар Компании на Кардонии)

При этом, правда, не совсем понятно, на чьей стороне автор, и какой общественный строй представляется ему наиболее подходящим. Панов вроде бы недвусмысленно показывает, какого он мнения о галанитах и их демократических принципах, которыми те прикрывают свое грабительское завоевание галактики, однако сословное, кастовое общество адигенов с практически не работающими социальными лифтами, закоснелым мышлением и надменной аристократией вызывает ничуть не меньшее отвращение. Таки образом, вся эта суета с разборками Ожерелья и Компании напоминает банальный процесс смены шила на мыло.

Цитата: "Не существует в сословном обществе более прямого пути к успеху, и в этом его главная беда. Глупые, плохо учившиеся, неопытные, но знатные карьеристы без стеснения лезут на первые роли, даже не расталкивая, а попросту отодвигая в сторону тех, чья родословная оказалась недостаточно хороша. Глупые, но знатные берут все, оставляя прочим объедки, и эта вопиющая несправедливость не могла не порождать злобу и ненависть. Не могла не порождать желания все изменить".

Цитата: "Но глупо думать, что в мирах демократических, слыхом о сословиях не слышавших, сын любого слесаря мог претендовать на высший государственный пост. Людям не нравится равенство… Точнее, они ничего не имеют против красивого лозунга, но при первой же возможности начинают строить пирамиду — видимую или скрытую, ревниво следя за тем, чтобы не оказаться на уровне фундамента. И знатность легко подменяется имущественным цензом. И власть народа непринужденно превращается во власть самых богатых его представителей. Хочешь оказаться на вершине — стань богачом. Или родись в семье банкира, промышленника, землевладельца… Вариантов много, а главное — все в твоих руках".

Нет, разумеется, сам Помпилио держит марку, показывает себя неординарной личностью и спасает честь мундира даже сидя в инвалидном кресле, в котором он оказался после событий второго тома. Конечно, надменный, чванливый, капризный и эгоистичный аристократ мало соответствует параметрам идеального героя, однако, бамбадао при желании может быть совсем другим человеком. Дер Даген Тур обладает собственном кодексом чести, хранит верность своим настоящим друзьям и время от времени превращается в непобедимого супермена. К тому же, в «Рулетке» Вадим добавляет к портрету героя несколько действительно трагических ноток, заставляющих совсем иначе взглянуть на несносного адигена.

Впервые за весь цикл у Помпилио появляется сразу несколько достойных уважения соперников и оппонентов. Более того, снова во всей красе возвращается экипаж «Пытливого Амуша», который, при содействии ряда новых персонажей, способен доставить читателю немало приятных минут своими разборками, похождениями и остроумными перепалками.

Приключениям второстепенных героев отводится немало места, и, к сожалению, не всегда это идет книге на пользу. «Кардонийская рулетка» получилась самым объемным произведением цикла, однако при этом серьезных, по-настоящему влияющих на дальнейшее развитие серии событий в тексте очень мало. По сути, из основных сюжетных линий романа достойное завершение получила только одна, а все остальные напрашиваются на второй круг в «Кардонийской петле».

Третья и четвертая книги «Герметикона» получаются своеобразной дилогией, объединенной общей темой. «Рулетка» в этом союзе выполняет роль несколько затянутого введения. Почти все участники, все герои, пешки, случайные участники и невольные свидетели занимают свои места и готовятся к началу настоящего действия, которое случается уже в последней четверти книги.

До этого момента повествование в «Рулетке» развивается крайне неспешно, позволяя читателям покрепче уловить суть происходящего и сдружиться даже с самыми незначительными персонажами. Однако под конец припасено все самое интересное. События начинают развиваться с головокружительной скоростью, происходящее выходит у многих игроков из под контроля, а в финале нас и вовсе ждет откровение, выставляющее все случившееся в совершенно ином свете.

Резюме: Размеренный и неспешный роман, населенный симпатичными персонажами, но слегка скупой на динамичные события. Закончившись на самом интересном, «Кардонийская рулетка» оставляет читателя в ожидании «Петли» поскольку именно там должны разрешиться сразу несколько сюжетных линий первой книги.

На первый взгляд, перед нами предстает древняя, избитая история. Странствующий рыцарь, злобный дракон, который правит в городе, прекрасная девушка, обреченная на свадьбу с ним. Корни подобных историй уходят вглубь веков, теряясь среди легенд и сказок. Впрочем, к моменту написания этой пьесы Шварц уже не раз творчески перерабатывал известные мотивы и сюжеты, придавая им новое звучание. Так же произошло и с "Драконом".

Злобное чудовище стало символом всего чуждого и враждебного человеческой душе, того, что калечит ее и уничтожает. В городе, которым правит Дракон, можно узнать, как фашистскую Германию, СССР или маккартизм в США, так и любую другую страну, где власть безжалостно подавляет даже намек на инакомыслие. Поэтому нет ничего удивительного, что большинство людей приходят в ужас от одной мысли, что можно жить без Дракона. И в этот замкнутый, пропитанный страхом и лицемерием мирок попадает главный герой, странствующий рыцарь Ланселот.

Он не боится говорить правду и отважно бросает вызов чудовищу. Его не пугают ни угрозы, ни каверзы преданных Дракону горожан, ни риск погибнуть. Ведь Ланселот относится к той редкой породе легких людей, которые беспрестанно рыщут по свету, искореняя несправедливость. Казалось бы, какое дело приличным, образованным людям до бездельника, бродящего из города в город и дерзко вмешивающегося в чужие жизни? Мало ли чудаков на свете. Но в том и беда, что в наш цивилизованный и культурный век стало немодно называть вещи своими именами. Многие считают более правильным использовать обтекаемые, расплывчатые выражения, по которым невозможно ничего понять. Истина, как и в пьесе, оказалась опасным, вымирающим существом. Даже городской бургомистр заявляет, что не настолько сошел с ума, чтобы говорить правду.

Поразительно, насколько афористичной оказалась пьеса. Шварц ювелирно огранил каждую фразу так, чтобы она не просто запоминалась, но еще и резала по живому, обнажая человеческие пороки и кажущиеся невинными слабости. Некоторые места хочется перечитывать вновь и вновь, поражаясь меткости наблюдений и точности формулировок. А еще удивляясь, как ловко играет автор обычными словами и ситуациями.

Не удивительно, что при жизни Шварца пьеса шла в театре лишь несколько раз. Хотя напрямую он не осуждал советские порядки, между строк читалось обличение жестокой системы взаимного доносительства и предательства, что господствовала в те годы. А ответы на вечные вопросы о добре и зле, подвиге и подлости плохо укладывались в строгие рамки идеологии.

И ведь Шварц в своей пьесе "всего лишь" призывал быть внимательнее к себе и к происходящему вокруг. Призывал быть бдительными, не подменять истину фальшивыми заявлениями и лозунгами. Призывал быть честными и не бояться говорить правду. Не случайно, как и в сказке Андерсена "Голый король", только маленький мальчик говорит то, что думает, не боясь высказывать своего мнения. Взрослые же боязливо шикают, неодобрительно качая головами, сами же готовы поддержать любого, кто возьмет власть в свои руки. Кроме того, Шварц показал, что мало убить конкретного, персонифицированного Дракона, чтобы наступило всеобщее счастье. Зло успевает оставить глубокий след в душе человека, жестоко калеча его душу. И этот дракон куда опаснее и коварнее.

А вместо традиционного подведения итогов я хочу просто повторить слова Ланселота: "Не боитесь. Это можно — не обижать вдов и сирот. Жалеть друг друга тоже можно. Не бойтесь! Жалейте друг друга. Жалейте — и вы будете счастливы!"

Небольшое предуведомление. Я решил поднять этот отзыв из общей ленты по единственной причине: впервые за почти три года, прошедшие с момента выхода повести, нашёлся читатель, сумевший выделить ключевой момент повести и разгадавший одну финальную загадку (в тексте рецензии я выделил от себя эти моменты жирным шрифтом, — ГГ)

Дормиенс, 14 февраля 2013 г. в 13:44

Повесть "Операция "Вирус"" мне понравилась. Вероятно, авторы попали по каким-то моим личным "болевым точкам" восприятия мира Полудня, поэтому мне было интересно — в отличие от — поразмыслить на противоречивые, а местами и откровенно провокационные темы, затронутые Веровым и Минаковым.

Темпоритм развития книги выдержан очень высоким, практически без передышек, и эта скорость (причем не столько скорость физических даже перемещений, сколько динамика эмоционального пласта книги, большое количество разнопрочувствованных событий) действительно очень уплотняет восприятие. Пожалуй, позволю себе не согласиться с мнением о "конспективности" "Операции...": мне показалось, что проблема лежит в жанровой плоскости. Повесть по объему, "Операция..." явно романична по сути, и, ожидая одноплановости и одномерности, присущих меньшему жанру, читатель рискует проскочить мимо таких вещей как соотнесенность сюжетных линий, проблематика мультиверсума, роли личности в истории – иными словами, мимо романического начала.

Наверное, как раз о сюжетике проще высказаться в первую очередь. Бесспорная связующая линия Максима, "Белого ферзя", является важной, но не основополагающей. Саул Репнин, получающий откровение о неведомом мире будущего, — важнейший элемент мироздания Верова/Минакова. Прагматичный и верный идее солдат получает на самом деле два задания, а не одно: он должен не только обучить далеких потомков, но и, в известном смысле, создать их. Потому что мир товарища Саула Репнина — это не тот мир, который даст нам Полдень Стругацких. Почему — повторяться не стану, уже об этом писали, но суть в том, что, как получается, именно попытка к бегству порождает вселенную Максима, КОМКОНа и ГСП. Саул тоже, оказывается, по-своему – "вирус", запущенный Странниками в ткань мультиверсума. И в этом свете фраза Высоколобого приобретает решающий смысл. Да, это, конечно, проходная кульминация для линии одного только Максима, но для обеих линий — уже что-то. Возможно, остается вопрос с недофорсированным эмоциональным компонентом, возможно Маку стоило хоть про себя произнести, что он принимает свой мир даже придуманным, даже ненастоящим, и все же готов его защищать от чертей с рогами и серой. Впрочем, интеллектуальная кульминация как решение показалась мне неожиданной и интересной.

Еще одна сюжетная странность — гибель Абалкина. Нет, конечно, Максим хорошо понимает Экселенца и готов — после музея-то — легко поверить в то, что шеф отдал ужасный приказ. Вот только зачем? Если тот же Сикорски прямо говорит, что для жизни подкидышей новые обстоятельства ничего не значат? Казнь за Лоффенфельда? Не думаю. Желание закончить прерванное? Нет: принял же он, пусть и на время, точку зрения подчиненого.

Вариантов, как мне показалось, несколько. Во-первых, все-таки самоубийство. В конце концов, "кроманьйонское" обаяние Абалкина могло выручить его при наличии желания свести счеты с жизнью. С другой стороны, Гурон лишен мотивации к суициду, судя по общению с Маком. Есть еще вариант со все теми же Странниками: зачистка, замывка. Впрочем, Странниками и без того объясняется немало. И еще одно: откуда у Сикорски детонаторы? Если в "Жуке..." их даже вынести из хранилищ не позволяли? Здесь интересно, почему вдобавок Экселенц подался в отставку. У Стругацких-то он ушел из-за причастности к смерти Льва Абалкина, а у Верова/Минакова этот мотив отсутствует чисто сюжетно. Или нет? Быть может, Сикорски добрался до детонаторов с конкретной целью? С целью посмотреть, как будет работать "программа" при уничтожении детонатора в идеально защищенных условиях спецгоспиталя? Ни лавин, ни каких-бы там ни было предпосылок к несчастным случаям... В этом случае становится ясно, почему Сикорски, получив такой результат, в "Операции..." заговорил и о чертях, и об отставке. Впрочем, авторы — намеренно или нет — оставили эту линию на совесть читателя. Мне было небезынтересно подумать о причинах и следствиях, впрочем, не исключаю, что кому-то – нет.

Побочные сюжетки выдержаны в духе и букве. Линия капитана, отторгнутого преисподней, закрывает картинку ада, начатую Стругацкими: если в "Острове" Максим открыл для себя преступную армию, то в "Операции..." – именно что преисподнюю. Градация нормального общества и "города солнца" эдакого выражена эскизно и экономно, словно чтобы подчеркнуть, что ничего нового мы не увидим.

Проблематика повести хорошо проведена сквозь сюжет: придуманные идеалы, придуманные придумки, придуманный мир. Веров и Минаков показали то, о чем умолчали/сказали обиняками Стругацкие: маска прогрессора страшна и крепка, она подыскивает опоры в личности и пытается из придумки стать – настоящей, навсегда. Маска Мака и маска Абалкина – приговор дихотомии реального и выдуманного. Собственно, это ведь тоже грани того самого единого конфликта. Настоящесть чувств и типажей, индивидуального и коллективного против иллюзии, которая буквально строится на глазах Мака.

В сухом остатке – крепкая вещь. Есть некоторый жанровый зазор, есть — субъективно – некоторый недобор эмоциональной мотивации Мака в выборе стать стражем воплощенной придумки. Но в целом мне понравилось – и уму, и сердцу.

При этом, правда этом не стоит забывать, что в случае с Крайтоном между появлением оригинальной идеи и выходом самого произведения может пройти очень много времени. Например, по его собственным же словам, над «Сферой» автор работал около двадцати лет, а на написание «Парка юрского периода» ушло семь. И если «Парк» оправдал каждую секунду потраченного на него внимания, то вот «Сферу» нельзя отнести к числу лучших романов писателя.

Начинается все довольно многообещающе. Американское командование собирает команду исследователей и отправляет их на авианосец посреди Тихого океана, где на дне уже более трехсот лет лежит потерпевший крушение космический корабль. Преодолевая собственный скепсис, ученые спускаются вниз и делают ряд потрясающих открытий, однако вернуться на поверхность будет совсем не так просто, как они ожидали.

Завязка повествования обещает нам увлекательную научно-фантастическую историю, однако у Крайтона были совсем другие планы. Затонувший космический корабль и найденная на его борту загадочная сфера были всего лишь приманкой как для наивных исследователей, так и доверчивых читателей. Доказательством этого утверждения являются те факты, что автор так и не потрудился ответить на вопросы, что же такое сфера, откуда она взялась и для чего вообще предназначалась.

Самого же Крайтона интересовали совсем другие проблемы. Он хотел разобраться в поведении небольшой группы, оказавшейся в экстремальной ситуации в замкнутом пространстве вдали от остального мира. Однако еще большие ужасы, намекает автор, кроются в сознании оказавшихся взаперти людей.

Таким образом, повествование движется в сторону психологического противостояния оказавшихся взаперти людей, однако ожидаемого эффекта добиться не удалось. Глубоко проработанные характеры никогда особо не были сильной стороной Крайтона (ну или его просто не интересовали подобные детали), но если раньше этот недостаток компенсировался тщательно сконструированной историей и обилием поводов для размышлений, то в книге, построенной вокруг взаимоотношений главных действующих лиц, он вышел на передний план.

Характерам героев Сферы не просто не хватает глубины, они банально ведут себя не как дипломированные ученые, а как какие-нибудь школьники, попавшие в низко пробный фильм ужасов. Отсюда следуют крайне непродуманные решения, немотивированные поступки, ошибки и прочие недопустимые в столь серьезной компании вещи. Усугубляет ситуацию тот факт, что один из персонажей вроде бы психолог, однако в своей непосредственной области деятельности он успевает столько раз накосячить, что его компетентность ставится под сомнение.

Возникают претензии и к концовке книги. Хотя на первый взгляд и кажется, что герои приняли единственно верное решение, при тщательном рассмотрении кажется сомнительным, три совершенно разных человека, которые перед этим чуть было друг друга не поубивали, так резко и без споров пришли к согласию. Более того, они даже не подумали о каком-то другом варианте, хотя при их-то уровне интеллекта можно было придумать сколько угодно других идей.

Резюме: Далеко не самый лучший роман Крайтона. Автор решил углубиться в проблемы человеческой психики, взаимоотношения и поведения в критических ситуациях, однако если учесть, что проработка персонажей никогда не была коньком писателя, у него ожидаемо не получилось добиться значимого результата.

В основу «Конго» легла история об американской экспедиции, направившейся в западный Заир на поиски алмазов, следов их пропавших товарищей и давным-давно затерянного легендарного города Зиндж, богатство которого, по слухам, основывалось на крайне богатых алмазных копях. В состав экспедиции вошли геолог Карен Росс, приматолог Питер Эллиот, его подопечная горилла Эми, наемник Шарль Мунро и несколько местных носильщиков.

Повествование в основном ведется с точки зрения Росс, Эллиота или Мурно, но в то же время самим людям и развитию их характеров Крайтон почти не уделяет внимания. Оно и понятно, практически все члены экспедиции – уже сформировавшиеся взрослые люди, и даже опасное путешествие в Конго не способно ничего изменить в их душе. Другими словами, на собственных ошибках никто не учится. Дело в том, что вглубь тропических лесов всех героев книги влекут разные цели, но все они вполне подходят под определение «жажда славы, богатства или успеха».

Например, у холодной, высокомерной, эгоистичной, честолюбивой и расчетливой Карен Росс в жизни только один приоритет – сделать успешную карьеру, поэтому для нее в конголезской экспедиции –самое главное – добиться успеха любой ценой. Она не считается с потерями и даже гибель нескольких носильщиков воспринимает исключительно как досадную помеху. А ее упрямство и упорное игнорирование быстр меняющейся обстановки и вовсе может поставить под угрозу жизни всех окружающих.

Не менее честолюбив и приматолог Питер Эллиот, который стремится добиться в деле изучения обезьян какого-нибудь значимого прорыва и сделать себе имя. Стоит только появиться перспективе потрясающего научного открытия и всех сопутствующих этому делу бонусов, грантов и стипендий, как Питер забывает обо всем, даже о своей подопечной горилле Эми. Но, справедливости ради нужно отметить, что Эллиот действительно привязан к горилле, заботится о ней и у него хватает совести прийти в ужас от поведения Росс.

Строго, говоря, наемник Шарль Мунро тоже присоединился к экспедиции ради наживы, но при этом он обладает сразу несколькими качествами, выделяющими его на фоне Эллиота и Росс. В отличие от них, он никогда не ставит абстрактное богатство выше безопасности отряда, он осторожен, осмотрителен и способен понять, когда игра не стоит свеч и лучше всего отступить. Но с другой стороны, здравомыслие и забота о собственной шкуре – это обязательные навыки для любого наемника на африканском континенте, если он хочет дожить до пятидесяти. Мунро дожил.

Но настоящей звездой книги является горилла Эми. Добрая, искренняя, честная и прямая обезьяна куда симпатичнее погрязших в поисках сиюминутной выгоды людей. Она не честолюбива, довольствуется маленькими удовольствиями (чесать Эми, щекотать Эми, обнимать Эми, угостить Эми вкусненьким), и при этом прекрасно ориентируется в джунглях, и знает, куда стоит лезть, куда не стоит, а когда нужно уносить ноги прямо сейчас. Примечательно, что по сути все выжившие члены экспедиции обязаны своим спасением именно Эми, но при этом вряд ли кто-то, кроме Мунро, об этом вообще догадался, поскольку все остальные были слишком заняты мыслями об возможных прибылях и упущенных выгодах.

Это подводит нас, пожалуй, к самой главной мысли, заложенной Крайтоном в «Конго». Человек так кичится своим превосходством над животным миром, в то время как его величие порой оказывается мнимым, а в некоторых аспектах животные и вовсе превосходят людей. Однако именно человек представляет самую большую угрозу для дикой природы, и его деятельность, такая как вырубание дождевых лесов, загрязнение атмосферы, разрастание городов, регулярно обрекает различные виды на вымирание.

Автор старается предостеречь человечество от бездумного уничтожения окружающего мира, от экстенсивной вырубки дождевых лесов, безумной гонки за наживой и прочих не самых приятных составляющих нашей цивилизации. Мельком Крайтон также поднимает вопросы вымирания отдельных видов и обучения некоторых высокоразвитых животных, обе эти темы затем получат дальнейшее развитие в «Затерянном мире».

Как и всегда, научные, моральные и философские проблемы спокойно существуют рядом с увлекательным сюжетом. Крайтон довольно умело нагнетает интригу и повышает уровень накала, достигающего своего максимума к последним страницам, однако затем совершенно неожиданно и неоправданно сбивается с темпа и вываливает на читателя ворох абсолютно ненужных сведений о гонках вооружений, секретных испытаниях с извержениями вулканов и прочих совершенно лишних подробностей.

Резюме: Крайтон в очередной раз доказывал высокий свой уровень романиста, способного сочетать увлекательное повествование с очень серьезными моральными, философскими и этическими проблемами и вопросами. Вот только ответы на них он предлагает искать самим.