Данная рубрика — это не лента всех-всех-всех рецензий, опубликованных на Фантлабе. Мы отбираем только лучшие из рецензий для публикации здесь. Если вы хотите писать в данную рубрику, обратитесь к модераторам.
Помните, что Ваш критический текст должен соответствовать минимальным требованиям данной рубрики:
рецензия должна быть на профильное (фантастическое) произведение,
объём не менее 2000 символов без пробелов,
в тексте должен быть анализ, а не только пересказ сюжета и личное мнение нравится/не нравится (это должна быть рецензия, а не отзыв),
рецензия должна быть грамотно написана хорошим русским языком,
при оформлении рецензии обязательно должна быть обложка издания и ссылка на нашу базу (можно по клику на обложке)
Классическая рецензия включает следующие важные пункты:
1) Краткие библиографические сведения о книге;
2) Смысл названия книги;
3) Краткая информация о содержании и о сюжете;
4) Критическая оценка произведения по филологическим параметрам, таким как: особенности сюжета и композиции; индивидуальный язык и стиль писателя, др.;
5) Основной посыл рецензии (оценка книги по внефилологическим, общественно значимым параметрам, к примеру — актуальность, достоверность, историчность и т. д.; увязывание частных проблем с общекультурными);
6) Определение места рецензируемого произведения в общем литературном ряду (в ближайшей жанровой подгруппе, и т. д.).
Три кита, на которых стоит рецензия: о чем, как, для кого. Она информирует, она оценивает, она вводит отдельный текст в контекст общества в целом.
Модераторы рубрики оставляют за собой право отказать в появлении в рубрике той или иной рецензии с объяснением причин отказа.
Для начала нужно прояснить – я не фанат Хайнлайна. Не трогают меня все эти скафандры, десанты, двери в лето, чужаки и т.д. На мой вкус лучшее связанное с именем Хайнлайна произведение – «Звездный десант» Пола Верховена, который скорее идеологическая антитеза к первоисточнику, а не прямая экранизация. Но что поделать – на вкус и цвет все фломастеры разные. Оттого «Нам, живущим» оказалась у меня совершенно случайно – эту книгу на Новый год мне подарил человек, не слишком знающий мои вкусы, да и не слишком разбирающийся в фантастической литературе. Но что поделать, пришлось читать.
И честно говоря, чтение получилось такое себе. Как понятно из послесловия, это первый полноценный роман автора, который он даже при своем изрядно прокачанном навыке продавать книги не смог никуда пристроить. В итоге роман дошел до нас исключительно по воле случая, и для фанатов это, наверное, огромный праздник, а я же вполне понимаю, почему «Нам, живущим» никто не захотел издавать в конце 30-х – начале 40-х.
В первую очередь – это не художественная литература в общепринятом смысле слова. Да, здесь есть некий зачаток сюжета (даже не сюжет!), который необходим сугубо для того, чтобы нанизать на него цикл авторских лекций. Главный герой, Перри Нельсон – типичный попаданец, погибнув в автокатастрофе попадает в мир будущего, из 1939-го в 2086-й. Как? Почему? Автора, главного героя, да и всех остальных персонажей это не интересует. Все быстро смиряются с тем, что человек из прошлого переселился в тело человека из их времени. Ни врачи, ни учёные, ни политики, никто не пытается разузнать, как произошло это чудо, будто такое случается в 2086 году каждый день. Разумеется, Перри Нельсон у нас суровый военный, мужицкий мужик, ведь иначе попаданец – не попаданец, любой писака с Автор.Тудей знает это золотое правило. Беда только в том, что главный герой оказался не в прошлом, а в будущем, поэтому решать, как обустроить СССР... ой, то бишь США, ему уже не доведётся. Зато Перри расскажут, как США обустроили без его участия. Максимально подробные и обстоятельные экскурсы в политику, экономику и социологию будущего составляют примерно 95 процентов книги. Википедия любезно сообщает, что в конце 30-х Хайнлайн активно, но безуспешно пробивался в политику, так что, видимо, «Нам, живущим» – это что-то очень личное. Несостоявшаяся политическая программа или что-то вроде того. Но это политическая программа для США сороковых годов, так что не совсем понятно, чем эта книга может приглянуться случайному современному читателю из других стран. К тому же, по какой-то причине автор решил описать события крайне недалекого (на момент написания романа) будущего, расписав возможные судьбы реально существующих политических деятелей. Разумеется, ничего не угадал. Единственное, что можно записать в удачные прогнозы Хайнлайна – создание Евросоюза. Правда в его книге это произошло лет на 50 раньше, чем на самом деле. В романе Евросоюз распался в 70-х, тогда как в реальности был собран только в начале 90-х. Без американоцентричности не обошлось – по сюжету книги к началу XXI века Европа сама себя уничтожила в войнах и сейчас представляет собой замкнутую аграрную систему чуть ли ни с феодальным строем, куда возвышенные либеральные элои из США 2086-го года стараются не соваться.
Экономические теории автора выглядят любопытнее, чем политические прогнозы. Даже интересно наблюдать, как Хайнлайн крутится ужом, пытаясь придумать такой строй, в котором все получали всё, в котором не было богатых и бедных, но при этом чтобы это оказался не тот самый ненавистный автором коммунизм. Без «веерной раздачи средств» от государства, разумеется, не обойдётся. Как и без пресловутого социального рейтинга. Партия выдать всем миска риса и одна кошка-жена, как пишут в этих ваших интернетах.
Кстати. Насчёт кошки-жены. Перри Нельсона, внезапно оказавшегося в будущем, спасает Диана, девушка-танцовщица, которая по непонятной причине начинает нянчиться с ним, везде таскать с собой и даже влюбляется после пары дней, проведённых вместе. Причём, в этом прекрасном мире будущего, несмотря на декларируемый либерализм частной жизни (как то: повсеместный нудизм, отсутствие регистрируемых государством браков, свободная любовь, открытые отношения) роль Дианы в повествовании по большей части заключается в том, чтобы приносить главному герою еду, ходить голышом и сексуального его ублажать. Когда ближе к финалу романа Перри Нельсон осознаёт бессмысленность ревности и моногамии и помимо Дианы укладывает в кровать ещё и свою медсестру. В итоге на следующее утро он просыпается в постели сразу с обоими девушками. Ведь он же такой классный! Это, кстати, ещё одно золотой стандарт для попаданца, о котором известно всем на Автор.Тудей.
В положительные стороны «Нам, живущим» как правило записывают то, что из этой книги в дальнейшем выросло чуть ли ни все остальное зрелое творчество автора. Тут сложно не согласиться. Необходимость служить в армии, чтобы голосовать перекочевала в «Звёздный десант», свободная любовь и нудизм – в «Чужака в чужой стране», Неемия Скудер, фанатик-проповедник, рвущийся к власти – в «Если это будет продолжаться...». Наверняка что-то еще тоже, но, как я уже говорил в самом начале, я не знаток и ценитель творчества автора, поэтому на этих аналогиях мой ассоциативный ряд и закончился.
Кому я могу посоветовать «Нам, живущим»? Сложно сказать. Для фанатов попаданческой литературы, какой является эта книга по формальным признакам, здесь слишком мало приключений, слишком много политики и экономики. Любителям многословных лекций здешние идеи могут показаться устаревшими (как-никак, роману почти 90 лет!). Ценители красивого языка или захватывающего сюжета тоже не найдут для себя ничего интересного. Наверное, только ценители творчества автора припадут к первой книге Хайнлайна с тем интересом, на который рассчитывали наследники писателя, издавая этот ранний, так и не пригодившийся никому текст, чтобы узнать, наконец, с чего начинал их кумир.
Издательство: М.: Мир, 1990 год, 100000 экз. Формат: 84x108/32, мягкая обложка, 200 стр. ISBN: 5-03-002232-5 Серия: Science fiction / фантастика
Аннотация: Его предали. Предали те, кого он считал другом и любимой женщиной. Его гениальные изобретения — в чужих руках, а сам он — проснулся после гипотермии спустя тридцать лет после того, как ещё можно было что-то изменить. И ненависть и любовь остались глубоко в прошлом. Но тот, кто не сдался, иногда находит "дверь в лето". Даже если для этого придётся нарушить законы мироздания.
«...доллары — конечно, если они у вас есть в достатке — ключи ко всем дверям...»
Р. Хайнлайн «Дверь в лето».
Из романов Хайнлайна этот — один из самых сильных по уровню вложенной в него веры в творческие силы обычного, в общем-то, человека (талантливых инженеров не так уж мало), или, иначе говоря, по степени оптимизма. По сравнению с тем, что делает в романе ГГ, лягушка в молоке просто отдыхает. ГГ фактически становится основоположником роботизации, как одной из основ цивилизации будущего, открывая тем самым Дверь в Лето не только для себя. Самому же ему для полного Лета нужна ещё Рикки, и он блестяще решает и эту проблему. Всё это, конечно, главная линия романа, но в то же время по количеству того, чего не должно быть в научной фантастике, этот роман тоже можно считать выдающимся произведением. Но о физике позже.
Для начала я хочу обратить внимание читателей на один странный прогноз Автора. Почему-то он предполагает, что в 1970-м году будут существовать малолитражки с не запирающимся багажником. В таком багажнике ГГ хранит запасной комплект ключей от машины. Очевидно, что багажник в понятие «машина» не входит. Поэтому ГГ не составляет труда угнать (гл. 11*) собственную машину, не имея ключей от дверей и зажигания. Если бы багажник был заперт (что естественно), то у Автора возникли бы проблемы с дальнейшим развитием сюжета, поэтому он берёт читателя за нос и пытается обвести его вокруг пальца. А что делать, если у него на весь роман нет и двух недель?
Мне могут возразить — зачем столько слов из-за мелочи. Отвечу просто — у Мастера не должно быть мелочей. Тщательная фильтрация базара должна быть правилом для Мастера. А то ли ещё будет, ой-ё-ёй! Конечно же в романе есть прогнозы и поинтереснее какого-то там багажника. Такая, например, новость из газеты «Лос-Анджелес Таймс» за среду 13 декабря 2000 года. «В Кейптауне линчевали четверых белых — ООН требует принятия санкций.» И это в 1957 году!
Комментарии излишни. Скажу лишь, что это один из наиболее поразительных прогнозов, которые мне встречались (вообще). Есть и такие прогнозы Автора, которые звучат, как издевательства. Таково сообщение о намерении Англии стать одой из провинций Канады (и ни слова о том, станет ли Канада после этого королевством) и сообщение, что во Франции опять монархия. Ну что же, это остроумно. Подобные же шутки Автор отпускает и на экономические темы. В частности неслабый булыжник брошен в сторону автомобильной промышленности (гл. 6). Самая же смешная «шутка» Автора — это колоссальное падение цены на золото и превращение его в чисто технический металл. Произошла эта катастрофа почему-то примерно через 22-23 года (!) после Шестинедельной войны**, в 1987-м году. Что после 87-го года служило средством обеспечения валют, остаётся неизвестным. Похоже, что вся эта ересь нужна была Автору исключительно для того, чтобы отправить ГГ в прошлое с десятью килограммами золотой проволоки. Можно ли считать этот сюжетный ход свидетельством беспомощности? Я склонен думать, что можно. Или опять спешка?
Несколько слов о последствиях Шестинедельной войны (в одном из отзывов прочитал нечто чудовищное, а именно, что «даже атомная война прошла мимо, почти не оставив следа — она разве что служила поводом для шуток.») А ведь Хайнлайн приводит поистине страшные факты, которые, по моему, невозможно не заметить. Уничтожено практически всё восточное побережье Америки. Совершенно чётко говорится, что не существуют больше Нью-Йорк и Вашингтон (только другими словами), а что произошло с Бостоном, Филадельфией и т.д., можно догадаться. Сильно досталось штату Нью-Мексико, уничтожен город Альбукерке и индейская резервация Сандиа, где был склад ядерных боеприпасов. Есть и ещё более страшные моменты. Например, то, что из Юмы (город на границе с Мексикой не очень далеко от Риверсайда, пригорода Лос-Анджелеса) в Денвер (его сегодня называют городом на высоте мили) можно добраться водным транспортом (!). Наверняка у читающего такое американца волосы встают дыбом. А что думают русские, узнав, что столица СССР теперь в Омске (есть в романе такой намёк)? Да, то же самое, примерно, думают. Вот что в романе мне кажется самым важным предупреждением Автора. Но ни в одном из огромного количества отзывов на этот роман нет ни слова по этому поводу. Это как же надо было читать? ( Но это ещё цветочки. В одном из отзывов прочитал следующее: «25-летний мужик даёт обещание 6-летней девочке жениться на ней, когда она подрастёт.» Прочитав такой роман по диагонали, браться за отзыв! На это способен далеко не каждый.) Или это такое единогласное отношение фантлабовцев к антивоенной направленности романа? Нет ответа, нет ответа....Ну, а я за это Автору очень признателен, хотя вся ругань в его адрес ещё впереди. Большой и значительный роман, поэтому и отзыв на него тоже большой и для меня уж точно значительный.
Вот ещё один ошибочный прогноз Автора. «...стальные кроты добывали уголь, а горнякам на станции контроля оставалось лишь присматривать за ними, развалясь в кресле.» Правда, тут я хорошо понимаю, почему он так думал. Он был большим оптимистом и плохо знал специфику труда шахтёров, только поэтому он в 1957 году предположил, что всего через 13 лет (это прогноз на 1970 год, гл.2) люди перестанут погибать в шахтах от взрывов метана. А они и по сию пору погибают.
Из научно-практических предсказаний Автора хочется выделить ещё одно верное и одно неверное. Верное — это прогресс в стоматологии, пусть и не в результате употребления антикариесных таблеток. Неверное — это строительство посёлка на Венере. С победами над Космосом фантасты всегда торопятся. А вот появление мобильной связи Автор предсказать не смог, несмотря на то, что эта идея буквально носилась в воздухе. Радиосвязь есть уже давно, а спутники появятся «на днях». Их появление до 1970-го года предсказано Автором в первой главе.
Теперь вернусь к физике. Конкретно, к гл.8. Здесь на нескольких страницах наворочено столько нелепостей, что лучше бы автор распределил их равномерно по всей книге, тогда впечатление от них не было бы столь шокирующим. Все глупости собраны в один разговор, в котором человек, почти ничего не понимающий в темпоральных перемещениях, объясняет их суть человеку, не понимающему в них абсолютно ничего. Беда в том, что за первым из них скрывается сам Автор и этого я понять не могу. Переброс чего-либо во времени «знаток» поясняет формулой МТ = mt, где М и m — перемещаемые массы (одна в прошлое, другая в будущее), Т и t — соответствующие отрезки времени. Аналог третьего закона Ньютона. Перед этим первый собеседник (Чак Фрейденберг) утверждает, что «массы должны быть одинаковыми» (не знает третьего закона?!). Пытаясь проиллюстрировать свою мысль примером, Чак этим примером опровергает только что приведённую формулу. Две массы (говорит Чак) имеют вид «пластин конденсатора, несущих один и тот же временной заряд.» (Что это значит, не разъясняется, вероятно, что Т = t). В результате почти мгновенного разряда пластин «одна из них отправляется в середину будущего года, другая — в глубь веков.» Как это так?! Ведь временной заряд одинаков. И массы тоже. Что за бред? Может быть, собеседники перебрали пива?
Есть и другие несуразицы. Например, очевидно, что самопроизвольный возврат из будущего невозможен, т.к. предмет (человек), попавший в будущее, будет увлекаться потоком времени (как рекой ниже по течению), для противодействия которому нужна энергия (если некий предмет отправлен в будущее, например, на неделю, то мы сможем увидеть этот предмет только через неделю, когда доживём до этого будущего; одновременно будущее и настоящее существовать не могут). В опытах гениального физика профессора Твишела (совпадение с Твисселом, уверен, не случайно; уж слишком похоже, хотя по английски выглядит чуточку иначе) объекты, заброшенные в будущее, возвращаются сами. Так происходит и с монетами, и с морскими свинками, и со студентами. Оба студента были отправлены Твишелом в будущее и профессор знал заранее, что так и случится, потому что до эксперимента у них не появились двойники.***
Другой пример ерундистики. Чак утверждает, что путешественник в прошлое окажется «на земле и на том же самом месте по широте и долготе.» На самом деле есть единая физическая сущность пространство-время и при изменении одной из координат (в данном случае временнОй координаты) другие координаты обязательно изменятся. Это следует из Специальной Теории Относительности (СТО) Эйнштейна, которая для любого физика является чем-то вроде таблицы умножения для школьника. Перемещение во времени не может не подчиняться законам СТО, в которой постоянным является т.н. интервал — выражение, в которое входят все четыре координаты. И их настройка теоретически возможна.****При этом можно на финише оказаться внутри какого-либо другого материального тела, но никакого взрыва, вопреки утверждению Чака, не произойдёт, просто ваше тело станет частью чего-то ещё. Если это будет дерево, то по причине несжимаемости воды, из которой вы состоите на 90%, дерево треснет. Хуже будет, если на месте дерева окажется живое существо. Из этого следует, что настройка координат жизненно необходима, но реализация этого условия кажется невозможной без предварительного осмотра точки прибытия. Таким образом, машина времени должна чем-то напоминать автомобиль, т.е. вы должны видеть, куда «едете», и не лезть в воду, не зная броду. Примерно так работала старинная машина времени знаменитого изобретателя Герберта Уэллса.
Вывод мой таков. Художественные достоинства хорошей в целом книги очень сильно снижаются таким вот обилием околонаучной пустой болтовни, состоящей из сплошных нестыковок. Единственное из научных положений, упоминаемое в книге, и действительно верное и интересное — это отсутствие способа ориентировать установку. Выходит, Хайнлайну было известно, что направления вектора времени в прошлое и будущее физически неразличимы. И при таких фундаментальных познаниях столько абракадабры! Удивительно.
И всё-таки я утверждаю, что Хайнлайн был и остаётся лучшим, талантливейшим писателем-фантастом нашей эпохи. И читать его книги очень полезно для укрепления душевного здоровья..., отделяя зёрна от плевел.
В заключение приведу примеры мест из книги, которые я совершенно не понял (может быть, дело в переводе; у меня перевод Бранского). Речь идёт (гл. 2) о пробуждении «замороженного» человека ускоренным методом. «...такая спешка ведёт к моментальному старению тканей, в результате чего «размороженный» до конца дней остаётся идиотом. Такой ускоренный метод профессиональные военные называют «продуманный риск». И этот риск противник не принял в расчёт. Поэтому, когда война закончилась, я не оказался в числе погибших или направленных в лагеря для рабов, а демобилизовался и получил расчёт.» Противник — это СССР. Не принял в расчёт — это значит, что на территории США оказалось слишком много идиотов из-за того, что военные поторопились? Или наоборот, их оказалось мало? Или это о чём-то другом? О каких лагерях для рабов идёт речь, на чьей территории?? Что это, если не пустое словоблудие, вообще не свойственное Хайнлайну? Похоже, что мне придётся найти и просмотреть перевод Абрамова. Но, так или иначе, в этом, состоящем из сплошных недомолвок, запутанном отрывке (хочется сказать — обрывке) говорится о каких-то страшных последствиях атомной войны.
Почему глубокое прогревание названо дисперсией? Дисперсия не имеет никакого отношения к тепловым процессам.
А зачем Автор сделал евреем денверского дантиста? Ладно, согласен, глупый вопрос. У меня нет оснований для каких-либо предположений насчёт отношения Автора к евреям. Надеюсь, антисемитом он не был.
Наконец, дамы из садов Трианона. Почему именно они? Разве мало легенд о призраках?
Надеюсь, всего этого достаточно, чтобы моя оценка этого романа не показалась кому-то слишком низкой.
*) Бросается в глаза, что число глав в романе равно числу входных дверей в коннектикутском доме ГГ, переставшем существовать вместе со штатом. Очевидно, между прочим, что дом с таким невозможным количеством входов-выходов существует только ради ищущего Дверь в Лето кота Петрония. Кстати, этот замечательный кот служит неплохим противовесом всей моей критике и спасает роман примерно так же, как хорошие киноактёры спасают своей игрой фильм от полного провала.
**) В середине 50-х годов прошлого века война казалась близкой и неизбежной, что и показал вскоре Карибский кризис. Причину, по которой война тогда не состоялась, я бы сравнил с причиной, помешавшей герою актёра Машкова взорвать мавзолей Ленина в недавно прошедшем телесериале. Очень уж обе эти причины похожи на чудо, на божий промысел. Отношение моё к Машкову с тех пор сильно изменилось. Уверен в том, что в историю Российского кинематографа войдёт эта потрясающая режиссёрская (Павла Лунгина) находка — пояс шахида под формой полковника морской пехоты.
***) По аналогичной причине ГГ знал, куда он попадёт, воспользовавшись установкой профессора. Он узнал об этом из записи в книге регистрации браков в мэрии города Юмы.
****) Это и делают герои романа Хайнлайна «Число зверя», в котором автор не привлекает сущностей сверх необходимости. Этим же занимается и Старфайндер из рассказа Р. Янга «Высшие буржуа».
Сохраняю этот отзыв в АК в качестве примера крайнего непрофессионализма рецензента. Но читать интересно даже через несколько лет. Хотя страшно даже представить, что сказал бы Хайнлайн, прочитав это.
Ну, а если он, как и я, считал за главное ехать, а шашечки были для него фактором третьестепенным? Тогда всё в порядке.
Когда я впервые прочитал «Число Зверя» и «Кота, проходящего сквозь стены», у меня возникло странное ощущение, что я имею дело с буриме, литературной аппликацией. В обоих романах можно увидеть довольно отчётливую линию терминатора, разделяющую текст на части ДО и ПОСЛЕ. И эти ДО и ПОСЛЕ очень сильно отличаются. Начало «Зверя» и «Кота» — вполне традиционный фантастический триллер/боевичок, в котором в размеренную жизнь людей врывается что-то странное. Герои романов начинают искать ответы, исследовать, расследовать, отправляются в путь, сражаются с врагами и обстоятельствами, пытаются разгадать загадки жизни, вселенной и всего прочего... а потом текст с размаху натыкается на стеклянную стену, за которой начинается ДРУГОЕ, и в этом ДРУГОМ пляшут лишь отражения героев, разом растерявшие цели, планы, внутреннюю логику и мотивации. Потому что появился Лазарус Лонг и всё заверте... Загадки вселенной и враги отходят на второй план, а на первый выходит сексексексекс и вопросы семейных отношений в условиях полигамии. Ощущение, что романы созданы механической стыковкой двух разных произведений постепенно трансформировалось в подозрение, а подозрение вылилось в гипотезу: автор исписался. У него боязнь чистого листа и нет никаких идей. И автор лезет в закрома и достаёт оттуда некогда отложенные черновики недописанных произведений. Он сдувает с них пыль, перечитывает и начинает писать продолжение. Естественно, годы прошли, прежние мысли и идеи уже не кажутся такими захватывающими (да и не были, возможно, такими в момент написания, иначе рукопись не отправилась бы в архив), поэтому дописывает роман совсем другой человек, и завершает начатое совсем другой сюжет, с другими акцентами и совсем-совсем другими идеями. Конечно, это была так себе гипотеза, мне нечем её было подтвердить, кроме своих субъективных впечатлений, и я не знал в тот момент, что именно так и была написана «Марсианка Подкейн».
Если насчёт «Кота» я (по-видимому) заблуждался, то «Число Зверя» действительно оказалось гибридом – просто между ДО и ПОСЛЕ прошло совсем немного времени.
Хайнлайн начал писать роман «Panki-Barsoom» в 77-м, но его постоянно что-то отвлекало – то донорское движение, которое он организовал, то поездки на конференции, да и здоровье его было хуже некуда. История романа шла по тому же сценарию, что и «Не убоюсь я зла»: постоянные отвлечения в начале, а затем он теряет контроль над процессом и роман движется сам по себе. К концу июня рукопись была 200 листов, к сентябрю – уже 500. В этот момент у него начались проблемы со здоровьем, но он завершил роман в октябре. Он назывался «Panki-Barsoom» и был своеобразным фанфиком на марсианский цикл Берроуза. Причём фанфиком самого худшего образца – это были влажные мечты подростка, попавшего в прочитанный роман, где он не только крут настолько, что может сравниться с Главным героем, но и обладает тайным для всех прочих знанием. В общем, картинка типа «и тут появляюсь я – и все удивились».
Что самое скверное, сюжет после попадания героев на Барсум практически исчезает, в романе не происходит ничего. Только много разговоров и поучений, очень напоминающих лекции о том, как надо жить, которыми Хайнлайн пичкал своих случайных знакомых во время кругосветки – почитайте «Королевский вояж», там описаны подобные случаи. Ну и, разумеется, простодушные аборигены принимают героев с королевскими почестями – а как же иначе? «и тут появляюсь я – и все удивились». При этом Хайнлайн очень подробно и нудно описывает, кто во что был одет, кто как сидел, и кто что сказал. Возможно, это имитация стиля Берроуза, но я, мягко говоря, не поклонник и не могу об этом судить. Из Барсума герои-попаданцы отправляются в другие миры, где тоже ничего не происходит – несколько эпизодических встреч с Белым кроликом, лилипутами, сэром Мордредом и ужин у Глинды в стране ОЗ. Там они обзавелись встроенными туалетами, которые окончательно решают проблему регенерации воздуха в машине и становятся неисчерпаемым источником пищи. Затем они отправляются во Вселенную Серых ленсменов Дока Смита, и сюжет вновь впадает в летаргию – королевские почести, разговоры, поучения, «и все удивились». Потом появляется ещё одна, описанная очень скудно, Вселенная, где герои бросают якорь и вьют гнездо… и тут текст превращается в краткий конспект. Дэймон Найт в своё время очень хорошо описал эту особенность писателя:
Хайнлайн похож на молодого японца,
Чьи лимерики читать крайне сложно.
На вопрос «Почему?»
Буркнул он: «Потому,
Что я всегда стараюсь втиснуть в последнюю строчку побольше слов, насколько это только возможно»
На последних страницах романа сконцентрировано много действий и событий, но они не описаны, они происходят либо в прошлом, либо за кадром. Завершается всё ударным финалом в духе «Держитесь, кукловоды, свободные люди пришли за вами!» Как и в «Звёздном десанте» решающая битва происходит за пределами романа.
Вирджиния Хайнлайн, прочитав роман, вынуждена была сказать мужу, что он никуда не годится. Это был очень драматичный момент, Хайнлайн никогда не забывал о своём обещании соскочить с крючка, как только он перестанет развлекать публику. Это Правило он огласил ещё в 30-х, когда работал с Кэмпбеллом. И теперь негативный отзыв Джинни мог повлечь за собой, ни много ни мало, жирный крест на писательской карьере Грандмастера. Хайнлайн знал, что годы летят, он только что похоронил мать и брата, да и буквально на днях в разговоре с Азимовым и Кларком он услышал «Давайте, парни. Мы десятки лет были Большой Тройкой, люди устали от этого. Вам не кажется, что пора дать место другим писателям? Думаю, что один из вас двоих – вы же постарше меня будете – должен отойти в сторону». Хайнлайн тогда сказал: «К чорту других писателей!». Но на самом деле в глубине души он испытывал страх. Он очень боялся старческой деменции, тумана, в котором тонули его родители. Если его ум недостаточно ясен, чтобы продолжать занятия литературой, он должен приготовить себе запасной аэродром и золотой парашют. Хайнлайны занялись этим с будничным смирением, и, возможно, «Достаточно времени для любви или жизни Лазаруса Лонга» так и осталась бы последней книгой Хайнлайна, но вмешались непредвиденные обстоятельства. В начале 78 года у Боба произошёл очередной ишемичиеский приступ, и его наполовину парализовало.
По счастью подвижность вскоре вернулась, но в очень ограниченном варианте. Хайнлайн перестал курить, отказался от алкоголя, сел на диету, исключил любые эмоциональные воздействия и начал бороться за жизнь. Врачи не сулили ничего хорошего, но один из них предложил рискованную операцию на сосудах головного мозга. Хайнлайн согласился – и выиграл в битве со смертью ещё десять лет жизни. Более того, он вышел из сумеречного состояния, в котором пребывал несколько лет. Вернувшись после операции домой, он перечитал рукопись и подтвердил, что она ужасна. Но с ней можно что-то сделать. У него было много чисто технологических литературных идей, которые он нигде не применял, и злосчастный роман мог стать объектом экспериментов. Но для начала он должен был подвергнуться хирургии. Боб безжалостно вырезал фанфик по Берроузу, слегка сократил фанфик по Бауму и оставил пару абзацев от фанфика по Смиту. Зато эпизодическая роль Лазаруса Лонга, появлявшегося в финале, была расширена до предела. От первоначального романа остались первые 18 глав, остальное подверглось переработке. С мая по октябрь он занимался литературной вивисекцией, в результате которой появилось всем известное «Число зверя».
К сожалению, вместе с фанфиками, Хайнлайн вычеркнул из текста и собственно Панкеров. «Чорные шляпы» практически не участвуют в сюжете. Впрочем, и в ранней версии они оставались за кадром – но рассуждения об их природе и бегство от них занимали важную часть сюжета. Мне немного жаль и барсумианскую часть – поначалу она была очень даже неплоха, до тех пор, пока автор не начинал с чисто фэнским упоением смаковать детали первоисточника, восторги которым я, мягко говоря, не слишком разделяю. Ещё мне показалось, что концепция Мира-Как-Мифа подана в «Панкере» более ясно и однозначно, чем в «Звере». В частности «коллективный солипсизм» выглядит совершенно уместным, комментарии героев по поводу писателя Хайнлайна довольно забавны, связь с эвереттикой не выглядит притянутой за уши, а шок от осознания того, что «А-а-а! Мы все — плод чьего-то воображения!» кажется искренним. Ещё мне кажется, что «Панкера» каким-то метафизически-косвенным образом бросает свет на «Кота, проходящего сквозь стены». С учётом мыслей, которые крутятся и пережёвываются в «Панкере», идея о том, что «Кот» — это не сумбурная фантазия, а вполне продуманный метатекст, уже не кажется такой спорной. Но, как бы то ни было, это был плохой роман, позорный с литературной точки зрения и скушный до омерзения. Я проглотил его за пару дней, но, в основном из-за чистого упрямства и от того, что хотелось отвлечься от дрянного перевода, с которым я возился.
«Panki-Barsoom» отправился на уничтожение, но почему-то выжил, и лежал в запечатанном архиве Хайнлайна в UCLA, пока жадные дельцы из издательства «Феникс» не решили сделать на отвергнутой рукописи немножко денег. С этой целью они подняли хайп, запустили краудфандинг, нашли редактора и художника, в общем, сделали всё, что требуется, чтобы тираж «The Pursuit of the Pankera» (издательская мысль пришла к этому названию причудливым путём от «Panki-Barsoom» через «666» и «SixSixSix») был раскуплен. Но мне очень жаль, что эта рукопись увидела свет именно таким образом. Ведь это идеальный объект для проведения сравнительного литературного анализа двух произведений. Собственно литературных достоинств у романа кот наплакал. Самое интересное в романе «The Pursuit of the Pankera» — это то, чего в нём нет. Точнее, то, что отсутствует, но было добавлено в более поздней версии «The Number of the Beast». Почему и зачем оно было добавлено – было бы любопытно проследить, открыв перед собой оба романа. В общем, самое правильное было издать «Погоню» и «Зверя» под одной обложкой, как «Мастера и Маргариту» с «Копытом инженера», и снабдить хорошим комментарием, страниц на 50. Но «Phoenix Pick» всего лишь попытались по-быстрому срубить бабла на «новом старом романе».
Любопытно, что и сам автор попытался сделать примерно то же самое, когда писал свой фанфик по романам Берроуза. История, как известно, повторяется. «Панки-Барсум» был трагедией писателя, усомнившегося в своих способностях. «Преследование Панкеров» — чистый фарс, разыгранный Махмудом Шахидом и его труппой из «Arc Manor»/«Phoenix Pick».
облако тэгов
СПб.: 
М.: 
