Данная рубрика — это не лента всех-всех-всех рецензий, опубликованных на Фантлабе. Мы отбираем только лучшие из рецензий для публикации здесь. Если вы хотите писать в данную рубрику, обратитесь к модераторам.
Помните, что Ваш критический текст должен соответствовать минимальным требованиям данной рубрики:
рецензия должна быть на профильное (фантастическое) произведение,
объём не менее 2000 символов без пробелов,
в тексте должен быть анализ, а не только пересказ сюжета и личное мнение нравится/не нравится (это должна быть рецензия, а не отзыв),
рецензия должна быть грамотно написана хорошим русским языком,
при оформлении рецензии обязательно должна быть обложка издания и ссылка на нашу базу (можно по клику на обложке)
Классическая рецензия включает следующие важные пункты:
1) Краткие библиографические сведения о книге;
2) Смысл названия книги;
3) Краткая информация о содержании и о сюжете;
4) Критическая оценка произведения по филологическим параметрам, таким как: особенности сюжета и композиции; индивидуальный язык и стиль писателя, др.;
5) Основной посыл рецензии (оценка книги по внефилологическим, общественно значимым параметрам, к примеру — актуальность, достоверность, историчность и т. д.; увязывание частных проблем с общекультурными);
6) Определение места рецензируемого произведения в общем литературном ряду (в ближайшей жанровой подгруппе, и т. д.).
Три кита, на которых стоит рецензия: о чем, как, для кого. Она информирует, она оценивает, она вводит отдельный текст в контекст общества в целом.
Модераторы рубрики оставляют за собой право отказать в появлении в рубрике той или иной рецензии с объяснением причин отказа.
Читать «Звёздочку» Юна Айвиде Линдквиста – тяжёлый и грязный труд, всё равно что палас выбивать. Этакий видавший виды ничейный палас, десятки лет пролежавший в общем коридоре секционки. «Чернухи» из него на читателя вываливается столько, что кажется, будто Стивена Кинга хотят превзойти лишь массой и количеством наименований. Тривиальные адюльтеры и бытовое насилие дополняются внезапным осознанием собственной микрофаллии, подростковым ожирением, педофилией, социопатией, влиянием порнографии на сексуальное поведение, жестоким обращением с детьми и родителями, подробными описаниями убийств и посмертных расчленений. Единственное бросающееся в глаза фантастическое допущение в романе – вдыхание убийцами некого «красного тумана», высвобождающегося при вскрытии черепной коробки пока ещё живого человека. Я не уверен, что эта дымка не появляется на самом деле из-за разницы атмосферного и внутричерепного давления, но в романе она временно устраняет опустошённость и ненадолго возвращает интерес к жизни. Это немного похоже на вампиризм или тягу зомби к мозгам, но куда больше на заигрывания с читателем, после «Впусти меня», «Блаженны мёртвые» и «Человеческой гавани» того же автора ищущим мистику привычного толка.
Основная сюжетная линия проста, как всё та же ковровая дорожка – это жизнь двух девочек от младенчества примерно до шестнадцати лет, «изнаночная» её сторона и «лицевая». Сложность в том, что в книге прописано множество таких же по размеру и даже больших историй, годами описывающих житьё-бытьё других людей. Есть противопоставление найдёныша и её «двойника», выросшего в нормальных условиях так называемой «благополучной» семьи, но некоторые вставные сюжеты кажутся откровенно избыточными. Главные герои истории ещё малы, и Линдквист будто решает занять читателя на всё то время, пока они растут, целым сборником других рассказов. Тот ещё «срез общества» вышел! Лишь потратив немало сил и времени, продрав глаза от пыли и откашлявшись, читатель начинает различать хитросплетения узоров ковра: в центре повествования жизнь одной девочки в двух лицах. Ребёнка дважды особенного, необычайно одарённого и психически искалеченного одновременно. Девочки, обладающей уникальным талантом и даром чувствовать и вести за собой сверстниц.
Не знаю, насколько реальна в современной Швеции возможность годами прятать в подвале ребёнка, регулярно покупая ему вещи и детское питание, но мне она кажется странной, как и некоторые другие ситуации. Например, приобретение безработным квартиры без внимания налоговых органов, участие в национальном конкурсе при подаче одного поддельного детского удостоверения, самостоятельные поездки несовершеннолетних к знакомым, которых родители в глаза не видели. Этих ситуаций действительно много, и они выполняют сюжетообразующую функцию: нарушь цепочку странностей, и книги не будет. Просто один человек пошёл в лес по грибы, а нашёл младенца, прикопанного в полиэтиленовом пакете неизвестно кем и почему. Кажется даже, что он бы и не стал брать на себя ответственность, не закричи этот младенец с чистотой камертона. Ничего особенного, прошёл бы мимо. Волчьи времена – волчьи нравы. Неудивительно, что автору приходится отвлекать читателя от алогизмов, начиная повествование презентацией сцены будущей трагедии в стиле «сейчас прольётся чья-то кровь» хорового припева «Пиф-паф, ой-ой-ой!» Юрия Энтина.
Героев, вызывающих симпатию, в романе нет. Обладай хоть кто-то из них пусть одной и насквозь порочной, но по-настоящему живой страстью, ему многое бы простилось. Но всем всё равно. Равнодушие и серость, эгоизм и чувство собственной неполноценности, зависть и невезение. Тотальная пустота всех вместе и каждого по отдельности, и желание заполнить эту пустоту, пожрав другого такого же целиком или оторвав от него хотя бы кусочек. Откуда могла взяться эта всеобщая депрессивная атмосфера? До 2000-го года Церковь Швеции считалась государственной организацией, а священники, соответственно, госслужащими. Шведы до сих пор платят церковный подоходный налог, а их вероисповедание определяется по тому, какой конфессии эти деньги уходят. Налицо абсурдная ситуация, когда 67,2 % населения Швеции приписана к христианам, но при этом 85 % того же населения считают себя атеистами. В романе «Звёздочка» Бог не упоминается, но как-то так совпало, что единственной ненарушенной в нём осталась лишь третья заповедь (о том, что нельзя упоминать имя Господа всуе). Люди, потеряв само понятие греха и спасения, опустели и опустились во вседозволенности, впусте проходят их жизни и в запустении. Люди забыли о Боге, но первородный и все остальные грехи остались, переродившись в необъяснимое чувство вины и вечную неудовлетворённость. Возможно, потому здесь нет положительных персонажей. Скрытый христианский смысл произведения, описывающего атеистическое общество, кажется мне подходящим и объективным прочтением современного шведского романа.
Двуединая героиня – Терез и Тереза, взявшие псевдоним Тесла – владеет словом; одна поёт, другая сочиняет песни. К чему бы это? Обратимся к Евангелию от Иоанна: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Всё чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нём была жизнь, и жизнь была свет человеков. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его». Стоит ли напоминать о том, что тот самый Иоанн записал свои апокалиптические откровения? Название романа буквально переводится со шведского как «маленькая звезда», так что «звёздочка» сохраняет все авторские смыслы. Звёздочка, свет во тьме, путеводная и Вифлеемская звезда. Но в мире романа нет места даже упоминанию о Боге, и потому изначально чистые божественный свет, талант и дети в нём непоправимо замараны, искажены, искалечены деяниями и равнодушием взрослых. Рефреном повторяется убеждение Терез, что она умерла, но живёт, что её едят. Что это – воскресение, психологическая тренировка погребением для группы «апостолов» или посттравматическая деперсонализация? Как бы то ни было, благодаря своему дарованию и сети интернет Тесла стала духовным пастырем для множества девочек-подростков, заняв, к примеру, место реальной группы «Тату». Автор будто ставит вопрос: может ли поп-идол и кумир молодёжи заполнить зияющую пустоту, нежданно-негаданно возникшую в людях взамен чего-то важного, утраченного и забытого? Роман действительно полон христианских аллюзий, но здесь все они почему-то ведут не к свету, а к страданию и смерти, взять хоть плотницкие увлечения Леннарта. Житие Терез и Терезы заканчивается тем, что они вдвоём, рука об руку заходят в клетку к волкам, как мученики за веру в звериную яму римского Цирка. Искупление это или просто гибель? Финал обрывается на этой сцене, и ответа нет. В спасение хочется верить, но доказательств для веры, надежды и любви нет.
1960е годы ознаменовались глобальными изменениями в культуре, сознании и, разумеется, искусстве. Появились и во всю стали распространять свои идеи битники, а за ними и хиппи. Назревали и вот-вот готовы были взрорваться сразу две революции: психоделическая и сексуальная. К тому же западное мировоззрение во всю стало обогащаться богатейшим наследием восточной мудрости...
Всё это не могло не коснуться и литературы. В том числе и фантастической. Еще в самом начале 60х годов оформился термин "новая волна", которым называли молодых авторов и их произведения, которые несли новые идеи, новую стилистику и новую философию.
И если классическая фантастическая литература была сосредоточена в первую очередь на научной идее и подкреплялась приключениями, причём наука использовалась при этом в основном точная и техническая, в крайнем случае это могла быть социология... То в "новой волне" на первое место вышли гуманитарные науки, искусство, собственно литература, психология, психоделика и даже мифология и религия.
Собственно, мифология и религия стали основными темами молодого и талантливого автора польско-ирландского происхождения Роджера Желязны. Он дебютировал в самом начале 60х, так что стал практически ровесником "новой волны". И, хотя, некоторые литературные критики оспаривают принадлежность Желязны к этому направлению, идейная новизна его произведений говорит в её пользу. Вообще представители "новой волны" были настолько разными, что их, порой, можно было определить лишь по признаку существенного отличия от существовавшей тогда классической фантастики.
Основными программными задачами "новой волны" было освежить начинавшую стагнировать классическую фантастику и поднять её до уровня литературного мейнтрима; размыть внутрижанровые рамки между враждующими лагерями научной фантастики и фэнтези; снять табу с определённых запретных тем — в первую очередь отношения полов и религиозных верований; и, наконец, обратить внимание с внешнего космоса на космос внутренний.
Творчество Роджера Желязны отвечает всем этим критериям. Уже в раннем творчестве малой формы он с одной стороны зачастую обращается к мифологии и религии, а также философии, их сопровождающей. С другой — делает большой акцент на искусстве и поэзии, создавая свои тексты буквально как стихотворения в прозе. Прекрасный тому пример — повесть "Роза для Екклезиаста".
И написав ряд сногсшибательных рассказов и повестей, Желязны обратился к крупной форме, в которой еще больше развернулся его талант, невероятная эрудиция и вместе с тем чувство материала и глубина его подачи.
Уже первый его роман "Этот бессмертный" исследовал и по своему трактовал античную мифологию.
В своём третьем романе "Бог Света" Желязны обращается к индуизму и буддизму.
В одном из своих интервью Желязны признался, что для него всегда было важно размыть существующие жанровые рамки и создать нечто такое, что принадлежало бы и к жанру научной фантастики, и к жанру фэнтези, но при этом по сути не являлось бы ни тем ни другим в чистом виде. Собственно, этим он и занимался в романе "Бог Света". Разумеется, это не было единственной задачей написания этого произведения, но вполне понятной авторской позиции в его отношении к жанровой принадлежности.
Книга написана как многоуровневая поэма, немного стилизованная под эпическое сказание, практически житие святого, и описывает несколько эпизодов его жизни, причём расположенных в не совсем правильном хронологическом порядке. И использует при этом как базу индуизм и буддизм, а также христианство, но в значительно меньшей степени.
В отдалённом будущем на одной из планет поселенцы воссоздают иерархию индуистских богов и основывают на этом устои нового общества. Существует небольшое количество так называемых Первых — людей, еще помнящих переселение, а сейчас превратившихся в богов, чьи имена, образы и функции в той или иной мере соответствуют ведическому канону. И также — всё остальное население, находящееся в подчинении у Первых. При этом сходство Первых с богами индуистского пантеона скорее носит чисто внешний характер, и автор мастерски играет на этом несоответсвии внешнего и внутреннего.
А там где достаточно долго существует угнетение, рано или поздно возникает и противодействие, а возможно даже и революция. И такой силой как раз является главный герой романа, примеряющий на себя роль Будды или же носителя идей буддизма.
Желязны мастерски обыгрывает многие вехи истории буддизма и факты из жизнеописания Будды, но вместе с тем идёт намного дальше, с каждой главой усложняя задачу как для себя как автора, так и для читателя.
Многослойность текста такова, что книгу можно воспринимать на совершенно разных уровнях.
Любители фантастики найдут здесь элементы утопии и антиутопии, а также идеи прогрессорства и противостояния ему.
Любители философии и истории религий найдут здесь противопоставление различных учений и обыгрывание многих исторических и мифологических фактов и домыслов.
В конце концов, просто любители приключений найдут здесь острый сюжет и обилие батальных сцен.
Сама же книга при этом останется практически вещью в себе, чрезвычайно герметичной и поэтичной, практически поэмой в прозе. И рассчитанной на вдумчивого читателя, готового к вторичному прочтению. Где каждое слово находится на своём месте. Нет ни одного лишнего слова, многое приходися выискивать самому. Полной удивительных метафор и подводных смыслов и смысловых ловушек.
Так, фантастика в 60х годах стала настоящей литературой, которой не нужны больше никакие скидки и оговорки на жанр.
А сама "новая волна" уже в 70х годах сошла на убыль, практически растворившись в фантастистическом мейнстриме. Но её задача была выполнена.
PS: Выражаю благодарность Тимофею Корякину за поддержку и помощь.
Истинный грех – это вовсе не ложь, не кража. Грех – это равнодушие, позволяющее одному человеку попирать жизнь другого, нимало не думая о тех муках, что он причиняет…
Впервые изданный в 60-х годах прошлого века, роман «Молчание» японца Сюсаку Эндо с каждым годом звучит всё более актуально. В последнее время именем Всевышнего открыто оправдываются ужасные преступления, а «неправильное» вероисповедание декларируется «причиной» уничтожения стран и истребления их населения. Действие романа происходит в Японии XVII века, но поднятая в нём тема религиозного противостояния – вызванного, главным образом, политическими причинами, а не с истинным неприятием людьми того или иного бога – ныне актуальна, как никогда ещё в XXI веке. Эта книга о португальском миссионере Себастьяне Родригесе, тайком проникшем на территорию Японии, чтобы нести учение Христа, в то время просто быть христианином в этой стране было смертельно опасно.
Роман короток (покетбук, 316 страниц), но очень глубок. Поднимает множество непростых вопросов, затрагивающих обширный круг тем. Это – религия, государство, вера, терпимость, насилие, стойкость, предательство, милосердие, прощение. В общем, во время чтения будет, о чём подумать – пищи для размышлений предостаточно. Может быть, именно поэтому читается книга не сказать, чтобы легко, хотя, и написана достаточно простым языком. Временами создаётся впечатление, что вязнешь в тексте, описывающем внутреннее состояние миссионера, терпящего различные физические и духовные лишения. Святой отец, вместо слова Божия (точнее, вместе с ним) принёсший своей пастве великие беды, невзгоды, а многим – и смерть, подвергает тем самым серьёзному испытанию свою собственную веру. Он скорбит по убитым единоверцам, и взывает к Богу, с просьбой дать хоть какой-то знак, что всё это не напрасно. В ответ – молчание.
Убивают японских христиан не ярые фанатики буддизма, вовсе нет, истребление иноверцев происходит на государственном уровне. За те десятилетия, в течение которых расцветшее было на земле Японии христианство, стало вдруг жестоко искореняться, схема отработана до автоматизма: чиновники обыденно ведут допросы, стражники обыденно ловят веропреступников, а затем обыденно охраняют пленников, палачи обыденно пытают и убивают своих жертв. Остановить кровопролитие легко – достаточно отречься от Христа, можно даже сделать это «лишь для видимости», как подсказывает Родригесу переводчик, приставленный к нему после пленения.
Во главе активных гонителей христиан – те же самые люди, которые до этого страстно приветствовали и поддерживали новую для японцев религию. Изменилась политическая ситуация и чуждая вера стала неугодной. В наше время такое, конечно, даже представить трудно, только не в «цивилизованном мире»! Вера – это же не продукты (или какие-нибудь другие товары), чтобы их запросто запретить – такое ныне возможно только на Ближнем Диком Востоке, в одном отдельно взятом самопровозглашённом государстве.
Повествование романа неоднородно, но связано одним последовательным сюжетом. Структурно состоит из трёх частей, хотя это никак и не выделено (обычная сквозная нумерация глав, которых всего десять). Первая часть – письма главного героя. Его глазами мы видим морское путешествие на японские острова, скитания от одного христианского поселения к другому, жизнь «в подполье» – в заброшенной лачуге в горах, где он вынужден проводить всё время, практически не выходя на свежий воздух, опасаясь поимки.
Вторая часть, самая обширная – описание пленения Родригеса и его жизни в неволе. Здесь повествование ведётся уже от третьего лица, размышления пастыря плавно вплетены в его повседневную жизнь в заточении, которое на деле оказалось намного комфортнее «свободного» прозябания. Вместе с ним схвачены тайные прихожане, которым священник даже может ежедневно проповедовать, до тех пор, пока его единоверцев не станут пытать при нём же, а некоторых – на его глазах казнят. Остановить это просто – надо только отречься… Что он в итоге и сделает.
Третья часть романа – самая короткая, заключительная. Это выдержки из двух дневников – служащего Ост-Индской торговой кампании и чиновника Христианской Усадьбы, в которой после отречения живут бывшие христиане. За лаконичными записями служащих о затратах, доходах и прочих рутинных вещах, из которых состоит их профессиональная деятельность, прячется скупая информация о последних годах жизни бывшего миссионера Себастьяна Родригеса (теперь он носит имя Окада Санэмон), последняя запись – смета затрат на его похороны.
ПС. Молчаливый и нескончаемый разговор Бога с человеком – вот о чём эта книга. Для подтверждения Его существования не нужно слов – достаточно видеть мир. Необходимость подтверждения, как известно, есть первый признак отсутствия веры, как таковой. Можно верить или не верить, верить наполовину – нельзя. Тезис «Хочу верить, но где доказательства?» – с настоящей верой не имеет ничего общего. Божественный голос или звучит внутри тебя, или нет, упросить Бога поговорить с тобой невозможно, если ты уже не ведёшь разговора с ним. Разговора без слов. Слово высказанное – есть ложь. Говорит – человек, Бог хранит молчание.
облако тэгов
