Данная рубрика — это не лента всех-всех-всех рецензий, опубликованных на Фантлабе. Мы отбираем только лучшие из рецензий для публикации здесь. Если вы хотите писать в данную рубрику, обратитесь к модераторам.
Помните, что Ваш критический текст должен соответствовать минимальным требованиям данной рубрики:
рецензия должна быть на профильное (фантастическое) произведение,
объём не менее 2000 символов без пробелов,
в тексте должен быть анализ, а не только пересказ сюжета и личное мнение нравится/не нравится (это должна быть рецензия, а не отзыв),
рецензия должна быть грамотно написана хорошим русским языком,
при оформлении рецензии обязательно должна быть обложка издания и ссылка на нашу базу (можно по клику на обложке)
Классическая рецензия включает следующие важные пункты:
1) Краткие библиографические сведения о книге;
2) Смысл названия книги;
3) Краткая информация о содержании и о сюжете;
4) Критическая оценка произведения по филологическим параметрам, таким как: особенности сюжета и композиции; индивидуальный язык и стиль писателя, др.;
5) Основной посыл рецензии (оценка книги по внефилологическим, общественно значимым параметрам, к примеру — актуальность, достоверность, историчность и т. д.; увязывание частных проблем с общекультурными);
6) Определение места рецензируемого произведения в общем литературном ряду (в ближайшей жанровой подгруппе, и т. д.).
Три кита, на которых стоит рецензия: о чем, как, для кого. Она информирует, она оценивает, она вводит отдельный текст в контекст общества в целом.
Модераторы рубрики оставляют за собой право отказать в появлении в рубрике той или иной рецензии с объяснением причин отказа.
«Мэбэт (История человека тайги)» Александра Григоренко – необычный роман. Во-первых, он напоминает фэнтези на базе ненецкой мифологии. Кто уверен, что знает эту мифологическую систему досконально? Хотя бы просто знаком с ней? Адаптированные сказки этого народа в детстве и детям могли читать многие, кажется, есть даже мультфильмы по мотивам. Придут на ум «Как медведь хвост потерял» и подобные забавные истории, среди которых обязательно попадутся «Почему у бурундука полоски» и другие северные и сибирские, а не одних только ненцев. Сказки – да, что-то такое всплывает. А мифы? Вот то-то и оно: писать можно всё что угодно, никто и не заметит расхождений. Во-вторых, повествование стилизовано под не сказочное фольклорное произведение по типу легенды, написано в сказовой форме. Синтаксис, лексика и связанные с ней реалии несколько экзотичны, но в меру, чтение не усложняют. В-третьих, «Мэбэт…», несмотря на два предыдущих, по большей части относящихся к форме пункта, по смыслу и содержанию полностью современное произведение. Именно об этом стоит сказать подробнее.
Автор скрывается за повествователем – ненцем, потомком главного героя, рассказывающим о давно прошедших временах. Событиям этим он свидетелем и участником не был, они открылись ему во снах. Но люди, видевшие героя живым, подтверждают многое из этих мистических видений. Реальный автор, А. Григоренко, лишь чуть вмешался в художественную реальность с позиции белого человека. Ненцы-де календаря не знают, летоисчисление ведут по выбивающимся из обыденности событиям, и потому в одном рассказе могут встретиться и викинг в рогатом шлеме, и русский «косматый геолог», – и потому не судите строго. А ещё автор зачем-то задействовал возможность того, что в жилах протагониста течёт толика крови европеоида или неведомого бога. Куда ж без затравки-то?
Герой здесь Мэбэт, человек тайги с голубыми глазами. Как водится, с малых лет остался без родителей, но это не помешало ему вырасти большим, сильным и самостоятельным. В юные годы, когда ровесники ещё только одинокого волка не боятся, он уже в одиночку завалил своего первого медведя и сел в круг почитаемых охотников. И вот тут начинаются странности. Психотип героя тоже явно не местный и какой-то слишком уж современный. Обычно в фольклоре как? Возгордился богатырь и получил по башке от божества, духов или племени, раскаялся, прошёл очищение и влился в коллектив. Ну или в лес убежал зверем диким, камнем на берегу реки застыл, сквозь землю провалился, если не раскаялся или испытание не прошёл. А Мэбэт прямо неуязвимый какой-то, бессовестный и бесчувственный. Не злой, не агрессивный, не жестокий, особо не озорует даже и баб под себя не гребёт, но вот традиции не чтит и ни на кого из старших не оглядывается. Сильный, смелый, умный и удачливый. Делает всё так, как считает нужным, и на это все обижаются: кто завидует, кто ущемление прав своих видит, кто в стойло субординации загнать пытается.
Почти весь роман занимает описание жизни Мэбэта и его семьи. Очень странной для эпоса и даже для фэнтези жизни, и не только потому, что уклад ненцев сильно отличается от привычного нам. Представьте, что Илья Муромец, отлежав на печи положенное, вышел наружу и за день дров на всю зиму наготовил. Подвиг? Ещё какой! А после отделился от родителей и свою избу срубил где-нибудь в чистом поле. Жил так и не тужил, и татар только от своего двора отгонял или если под ногами путаться начнут, князю Владимиру не служил, соседям не помогал и старикам при встрече не кланялся. Вот тут и призадумаешься, для чего вообще такой герой уродился и от кого. Интригует лишь предсказание, данное юному Мэбэту обезножевшим стариком: дурак ты, говорит, и сердце у тебя, как и у всех людей, сломается. Посмеялся тогда над стариком Мэбэт. Сами понимаете, что зря.
Незадолго до окончания книги сердце Мэбэта действительно сломалось. Он выпал из мира людей и там, за гранью, узнал, почему он такой и что с ним не так. Страшной оказалась цена, что платил он за жизнь свою и удачу, не подозревая о том. Именно тогда Мэбэт стал настоящим героем, а роман сменил стиль бытовой сказки на сказку волшебную. Переход настолько резкий и контрастный, что финальное приключение воспринимается полным сюром. Начинается традиционный героический эпос? Нет, А. Григоренко осовременивает и видоизменяет также мифологические мораль и мировоззрение. Да, получилось органично, но ненец, прочитав книгу, наверняка скажет что-нибудь анекдотичное и запоминающееся. Может быть, наоборот, что-то коротко и по-русски. По факту в романе можно нарыть символические психотренинги, хвосты западной и восточной философий и даже христианство.
«Мэбэт…» – роман на любителя. Своего рода неформат современной литературы, использующий элементы нескольких разнящихся между собой жанров и направлений, объединяющий их в подобие магического реализма. Возможно, появление романа и было вызвано интересом к ненецкой мифологии, но используется она в духе Г. Л. Олди. К сожалению, не столь динамично и даже не столь достоверно, максимум – на уровне индейцев советского кинематографа. По-моему, здесь прослеживается та же тенденция возврата к автохтонной культуре авторами, не являющимися её прямыми носителями, что и в США. К примеру, телефильм Стива Бэррона «Властелин легенд (Dreamkeeper)» 2003 года. Там старый индеец из резервации просит внучка подвезти на автомобиле до места проведения этнического фестиваля, а по пути насылает видения и проводит ему шаманскую инициацию. Здесь же, в романе, и времена вроде бы стародавние, но персонажи и проблематика такие же современные. В фильме вектор из настоящего в прошлое, в книге из прошлого в настоящее – а идея общая. Сохранить национальную культуру ассимилированных аборигенов, заинтересовав подрастающее поколение экзотической сказкой, сделанной максимально близкой и понятной всем пришлым и родства не ведающим. Показательно, что в обоих случаях произведения не утверждают превосходство одной расы или культуры над другой, причём ни в том, ни в другом направлении.
— Я давно заметил: чем еда невкусней, тем она полезней.
Хотел бы я знать, почему все эти витамины содержатся только в том, что невкусно?- сказал Малыш.
— Витамины, конечно, должны быть в шоколаде и в
жевательной резинке, — сострил Боссе. («Малыш и Карлсон», Астрид Линдгрен)
Иногда мне кажется, что самая главная опасность для фантастической литературы в том, что ровно в тот самый момент, когда она старается стать полезной, книга тут же становится «невкусной». И – оп-ля — из текста уже торчит неприкрытая дидактика, которой наш внутренний ребенок пересытился много лет назад.
Туда не ходи.
Этого не делай.
Запрещающие таблички с газонов срывать и не думай даже.
Знакомо?
Поэтому кажется, что умение оригинально, по-новому, по-своему рассказать о вечных абсолютах, о добре и зле, о любви и дружбе – это самый большой драгоценный камень, который писатель может выудить из шляпы, которую ему приносит муза.
И Юрий Некрасов явно этот самый самоцвет перед написанием романа добыл. Хотя стоит сразу оговориться – «самоцвет» оригинален донельзя. В списках алмазного фонда точно не содержится. А вот в закромах какого-нибудь овражного гнома вполне можно обнаружить.
На первый взгляд, «Брандлькаст» — это превосходство формы над содержанием и смыслом в чистом виде.
Мир романа с первых же страниц дается настолько жирными, странными, разноцветными мазками, что листу к десятому уже в глазах рябит. Как «редкая птица долетит до середины Днепра», так и не каждый читатель доберется до финала текста. Когда из каждого нового абзаца, как из сундука безумного иллюзиониста, на тебя сыплются рыбы, скрещенные с мебелью, наполовину бабы, наполовину велосипеды, калошади, челокваки и самурари, геи-каннибалы и морозные патефоны… Нужно обладать железными нервами и ярко выраженным вкусом к экзотическим блюдам.
«Брандлькаст» похож на пасту с разноцветными спагетти. Первая часть романа – густой соус, из разряда тех, которые ешь – и непонятно, из чего приготовлен, к какой кухне относится и вообще, не хотел ли повар нас отравить? Правда, ближе к финалу, продравшись сквозь сюжет из бесконечного поиска-убегания-разлуки-и-воссоединения мы начинаем что-то понимать.
А вторая часть, под названием «Люпусарий» (он же «Дружбарь») – это макаронины всех двенадцати цветов радуги (пять из которых автор придумал сам только что и не преминул тут же угостить удивленного читателя). Это текстовые гусенички – в духе словарных статей – читая которые, начинаешь понимать, что именно ты съел в первой части. Виртуозно исполненный постмодернистский финт: роман собирается, как мозаика, и к финалу хочется тут же открыть книгу сначала и прочесть заново. С новым осознанием того, что именно жуешь.
И в это торжество сложносочиненной формы автор ухитрился вложить какие-то пронзительно ностальгические смыслы, идеи и ноты, родом из детства.
Про настоящую дружбу. Про то, почему и как любить друг друга.
Про отцов и детей. И о силе, что соединяет настоящую семью.
Про смерть, которой на самом деле нет.
И про то, что даже воплощенное зло может сидеть на обочине дороги с босыми пятками и дышать запахом трав.
И при этом – уши дидактики не торчат ниоткуда. Идеально спрятанная польза. Ни одной запрещающей таблички.
Разве что со специями перемудрили… Или со сладостью. Ну, в конце концов, не все читатели предпочитают пищу простую и здоровую. Некоторым подавай шоколадные конфеты, непременно в блестящей золотистой обертке. Чтобы и глаз радовался. И шуршало, когда разворачиваешь.
облако тэгов
