Рецензии на фантастические книги

Елена Арифуллина. Взгляд сквозь пальцы. – М.: АСТ, 2019.

В нынешнем году в серии "Суперпроза" АСТ переиздан дебютный роман Елены Арифуллиной «Взгляд сквозь пальцы», получивший в 2014 году премию «Бегущая по волнам» за лучший женский образ.

Женский образ в романе действительно подкупает своей достоверностью и реалистичностью. Елена Арифуллина почти двадцать лет проработала врачом-психиатром, она знает, как правдиво рассказать о буднях своей героини Ольги Вернер, психиатра из приморского южного городка. «Взгляд сквозь пальцы» – образец идеального воплощения триады «Чудо – Тайна – Достоверность» братьев Стругацких. В непростую жизнь Ольги, выбивающейся из сил на работе и шабашках, чтобы платить за снимаемую квартиру и растить двух дочурок (любимый муж где-то в Африке на заработках), врывается неожиданное «чудо», а вместе с ним и полный набор «тайн». Умирающая на лестничной площадке бездомная передаёт героине свою «сущность» лисы-оборотня. У Ольги всего сорок дней, чтобы остановить превращение. Чего только за это время ни случается… Автор изобретательно нанизывает разнообразные испытания и приключения героини на звенящую, туго натянутую нить сюжета, и делает это грамотно, не перебарщивая (ну разве что порой, кое-где, чуть-чуть), не давая читателю перевести дух. Читатель в плену: он захвачен тем, как обычная женщина, у которой вдруг начала пробиваться рыжая шерсть на щиколотках, а тень и отражение исчезли, обживается в неизвестном мире, видном лишь сквозь пальцы. Иногда Ольга вместе с внутренней лисой-кицунэ вынужденно совершает запредельно жестокие поступки, но все действия женщины оправданны и вполне обоснованны. Арифуллиной удалось воплотить в характере героини непростое сочетание: Ольга любит близких, страницы о них просто дышат нежностью; она – врач, спасает жизни, уважает, любит самоё жизнь, но с врагами, которых обрела вместе со сверхспособностями, бьётся свирепо и неистово, убивает, жизнь отнимая… И при всём этом в целом роман очень добрый.

Арифуллина умело оттеняет фантастические, фэнтезийные моменты происходящего событиями настолько реальными, что достоверным становится практически всё. Прекрасна трогательная история о том, как Ольга устанавливает мемориальную доску погибшим в Великую Отечественную морякам-десантникам. Это особенно уместно отметить именно сейчас, в преддверии праздника 9-го мая. Любопытны увлекательные медицинские и биографические истории-воспоминания героини. Между прочим, я нашёл в романе любимую поговорку своей бабушки, которую тоже звали Ольга: «Умирать собирайся, а рожь сей!» Собственно, эти слова должны бы стать девизом нашей страны, сотни лет народ России-матушки планирует жизнь в соответствии с этим изречением… Произвёл на меня впечатление и абзац о том, что Страшный суд господень обязательно грядёт, но судить на нём будут Бога. Вот это по-нашему!

Финал у романа – счастливый, героиня успешно справляется с обрушившимися на неё невзгодами. Эти слова – не совсем спойлер, при чтении изначально возникает уверенность, что всё закончится хорошо, книга излучает надежду на удачное завершение... Уверен я и в том, что прочитав «Взгляд сквозь пальцы» (настоятельно рекомендую это сделать), вы не потеряете время зря: книга написана талантливым автором. И ещё: эта книга написана врачом-психиатром, она – лечебная.

Роман «Взгляд сквозь пальцы» в Лабиринте.

Вьюрки бывают разные

Дарья Бобылёва. Вьюрки. – М.: Издательство АСТ, 2019.

Я практически равнодушен к хоррору, но про эту вещь не могу не написать. Хоть немножко… Роман «Вьюрки» вышел в серии с говорящим названием «Самая страшная книга», леденящих кровь ужасов в нём действительно хватает, но кровь мою они в лёд не превратили, а сердце моё не замирало от страха. Может быть, потому, что герои Бобылёвой – живые, обыкновенные, всамделишние, каких полно вокруг, а происходит действие в заурядном дачном посёлке? Садоводство Вьюрки, внезапно впавшее в вечный июнь, захлопнувшееся само в себе, становится для дачников настоящей западнёй, чем-то вроде изолированного от внешнего мира полигона, на котором кто-то безжалостный и беспощадный отрабатывает варианты контактов человеческих особей с сонмом потусторонних сущностей, нахлынувших неизвестно откуда.

«Может, мы сами всё это и сделали? Остановили время, убрали выезд? Сделали дачу вечной, чтобы навсегда спрятаться? А чудищ позвали, чтобы скучно не было?» — вопрошает один из персонажей романа. По-разному реагируют на встречу с ужасным нечто обитатели «Вьюрков», тоже очень разные. Взаимодействие с квазифольклорной инвазией меняет их самым неожиданным образом. И эта непредсказуемость поведенческих реакций, сдобренная непредсказуемостью инфернальных метаморфоз, на которые автор воображения не жалеет, заставляет читателя жадно переворачивать страницу за страницей, поглощая главы романа, наполненные описаниями мерзопакостных дачных кошмаров. Помимо естественно-природной жути и страстей из бабушкиных сказок в книге есть и философские размышления, и суровая жизненная правда, и несколько почти положительных героев, которые анализируют события, борются со злом, докапываются до сути происходящего…

Как это часто со мной бывает, во время чтения романа случилось очередное наложение-переплетение действительности и прочитанного в книге: я случайно увидел фрагмент какого-то документального фильма о Галапагосах. Тамошние представители животного мира, обитая на изолированных островах, ограничены в источниках питания и вынуждены выживать, веками приспосабливаясь и меняясь самым фантастическим образом. Галапагосские остроклювые вьюрки, полностью отказались от пищи, традиционной для птиц этого вида. Они стали вампирами. Маленькие вьюрки без всякого стеснения пьют кровь у неповоротливых олуш (это тоже птицы, только большие). Как вьюрки дошли до такой жизни – «уму нерастяжимо». Нечто подобное случилось и с некоторыми обитателями Вьюрков в одноименной книге Дарьи Бобылёвой.

Прочитайте её. Она ужасно хороша.

Роман "Вьюрки" в Лабиринте.

Бабушка и дольмен

Однобибл Михаил, Кунгурцева Вероника. Дольмен. – М.:ИД «Городец», 2019. – 376 с.

Роман «Дольмен» написали Михаил Однобибл и Вероника Кунгурцева. Однобибл известен многослойным метафорическим романом «Очередь», вошедшим в 2016 году в финал премии «Национальный бестселлер», а у Кунгурцевой я когда-то читал сказочный, но не детский роман «Девушка с веслом» (2015). Собственно, сюжет «Девушки с веслом» перекликается с историей, рассказанной в «Дольмене». И там, и здесь в современную действительность вторгаются фантастические, мифические персонажи и, взаимодействуя с нею, пытаются изменить не устраивающую их реальность.

Главная героиня «Дольмена» – Елена, немолодая уже женщина, унаследовавшая после смерти своей бабки-долгожительницы Медеи домик в горном посёлке, а вместе с домиком всяческие странности и артефакты. В числе артефактов – найденная в печке обгоревшая старинная книга-лечебник и каменная богатырская хатка-дольмен у обрыва на заднем дворе. К странностям отнесём, например, большого любителя колбасы – ворона Загрея, каркающего непонятными словами на неизвестном языке. Загадки и тайны бабушки Медеи, завязанные на события ушедшего времени, отныне будут донимать Елену, и ей придётся их разгадывать. Познакомится Елена и с невероятными друзьями Медеи, шагнувшими из древнегреческих мифов сквозь портал дольмена прямиком на кавказскую гору Пластунка, которая в легендарном прошлом звалась Ах-Аг.

Что ещё можно рассказать потенциальному читателю, не углубляясь в пересказ книги, не открывая всех перипетий сюжета?.. Пожалуй то, что происходит в первых главах: Елена находит в лечебнике рецепт восстановления молодости, следует ему, купается в молоке киммерийских коров с добавлением ряда волшебных ингредиентов, но малость перебарщивает и становится 12-летней девчонкой. А ведь она была обыкновенной, полнеющей пожилой женщиной с набором болячек, соответствующих возрасту. Собственно, Елена так и осталась осторожной, всего опасающейся бабушкой, просто она теперь внутри тощей золотоволосой девчонки. И этой девочке-бабушке надо как-то выпутываться из создавшегося положения. Её никто не узнаёт, у неё нет документов, она не может даже в собственную квартиру вернуться… Приходится довериться внуку-десятикласснику Саше, который теперь близок ей по возрасту. И тут на головы юных героев авторы обрушивают колоритных мифологических персонажей (не стану уточнять, кого именно) со своими проблемами…

Кстати, у Елены есть энергичная дочь Алевтина Самолётова (мать Саши) – корреспондент крупной столичной телекомпании. Присутствие в книге журналиста позволяет авторам ненавязчиво, но регулярно вставлять в текст романа заметки из местных газет, создавая некий квазидокументальный фон, на котором раскручиваются приключения героев, которые я назвал бы, скорее, злоключениями (читатели, знакомые с романом Однобибла «Очередь» понимают, что приключения его героев весёлыми быть не могут).

Появление в книге мифических существ со сверхъестественными способностями вроде бы предполагает усиление остроты, динамичности и непредсказуемости сюжета, но писательский дуэт, позволяя себе некоторые элементы экшена и толику авантюры, не особенно увлекается использованием дополнительных возможностей. В злую сатиру и острую социальность Кунгурцева и Однобибл тоже не сваливаются, хотя вполне могли бы широко развернуться по этим направлениям на волшебном поле придуманных ими очень «вкусных» исходных обстоятельств. Но всё, даже самое необычное и волшебное, в книге происходит как-то слишком уж обыденно. Не особенно радует и финал. Наверное, именно поэтому я не очень понял месседж романа, хоть и старался анализировать аналогии и намёки, которых в книге хватает.

Фарш невозможно провернуть назад?

Известное дело…

Ах, если бы авторы убедили меня в противоположном...

Алексей Сальников. Опосредованно. – М.: АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2019.

Третий роман Алексея Сальникова «Опосредованно» про то, как хорошая девушка Лена сочиняет «стишки» с убедительным «приходом», не стал доказательством тотального превосходства литературного дарования автора над талантами остальной пишущей братии. И слава богу! Хорошо, что Сальников не старается ничего доказывать. Главное, что екатеринбургский писатель не изменил себе, при нём осталась уже узнаваемая поклонниками (да, они у Сальникова появились) манера ненавязчиво, без надрыва, с юмором описывать и вполне рутинные, и достаточно неожиданные жизненные обстоятельства героев. Не исчезло и желание автора (очень важное для меня) вносить в сюжет вполне себе реалистического произведения фантастическое допущение, помогающее высветить обыкновенную жизнь под необыкновенным углом. Борис Стругацкий называл это «фантастическим реализмом» (уверен, ему понравились бы книжки Сальникова).

Думаю, что «Опосредованно» обязательно станет для кого-то из заинтересовавшихся читателей своеобразным интерфейсом взаимодействия с большой, настоящей поэзией, ведь внутри романа полно будоражащих воображение строчек из необъятного отечественного поэтического массива. Яндекс и Гугл им (любопытным читателям) в помощь! Вызывающие строки Бродского «Что готический стиль победит, как школа, как способность торчать, избежав укола», отчасти передающие суть книги, хороши, но будет весьма полезно и полностью это стихотворение прочесть… Не зря ведь один из героев романа (писатель-фантаст, между прочим) считает, что стихи это – «попытка понять и выразить словом то, как ощущает себя не разум, но психика, как она входящие сигналы принимает, как она себе представляет, что вокруг творится».

В одном из недавних интервью Алексей Сальников вспоминает, что «дописал «Опосредованно» до середины и вдруг узнал, что выходит сорокинская «Манарага». Схватился за голову, но знал о чём она, и успокоился». Писатель опасался, что Сорокин использовал аналогичную идею наркотического применения «литры». И всё-таки успешное использование похожей фантастической придумки в литературе было... Я говорю сейчас о замечательном романе Виктора Мартиновича «Мова» (2014), в котором автор сделал сильнейшим наркотиком беларуский язык (буква «а» и одно «с» в слове «беларуский» — не ошибка, я образую это прилагательное не от «Белоруссии», как когда-то, а от нынешней Беларуси). У Мартиновича мощнейший несубстанциальный психотроп это – колдовская и певучая беларуская мова, у Сальникова – кайфовый экстаз вызывает русская стихотворная речь. Правда, Мартинович в своей альтернативной вселенной отчётливо заостряет внимание на политических проблемах, Сальников же в реальности «Опосредованно» от них сознательно дистанцируется. Всё внимание писателя, особенно в части взрослой жизни Лены, сосредоточено на её семейных делах. И это – абсолютно выверенная позиция. Что защищает, спасает нас от интенсивно сходящего с ума внешнего мира? Только наши близкие. Любимые люди, дети. Любимые друзья. Любимая работа, творчество. Хотя… Абсолютно не исключаю, и здесь поработало стихосложение, стихотворный дар Елены, пусть и не самый выдающийся. Возможно именно её поэтическая речь «устраивает необыкновенные встречи, рифмует чем-то похожих людей друг с другом, заставляет их делать необыкновенные поступки, чем-то похожие на стихотворный приход».

Я собирался добавить к написанному ещё несколько строк специально для тех, кто уже начал бурчать про «автора одной книги». Хотел сказать, что книг у Сальникова и так уже больше трёх, и он обязательно не одну ещё напишет. Но за меня ответил сам Алексей в своём очередном интервью: «Я упрямый человек и буду писать, пока не сдохну. Потому что меня увлекает это, мне нравится придумывать истории и записывать их. Мне нравится придумывать человека и смотреть на мир его глазами».

Пелевин Александр. Четверо. – М.: Издательство «Пятый Рим», 2018.

Издательская аннотация:

1938 год, Крымская АССР. Молодой следователь уголовного розыска прибывает в курортный городок на побережье Черного моря, чтобы раскрыть зверское убийство профессора астрономии.

2017 год, Санкт-Петербург. В городской психбольнице появляется пациент, утверждающий, будто с ним общается женщина с далекой планеты, переживающей катастрофическую войну и гибель цивилизации.

2154 год. Космический корабль «Рассвет» совершает первый в истории человечества межзвездный перелёт к планете Проксима Центавра b в поисках внеземной жизни.

Три истории сплетаются воедино, чтобы в итоге рассказать о вечном зле, которое всегда возвращается.

Непредсказуема лотерея читательского выбора… Так вышло, что сразу же после научно-фантастического романа Тома Светерлича «Исчезнувший мир» я принялся за книгу «Четверо» Александра Пелевина. Я уже читал «Калинову яму» и «Здесь живу только я» этого петербургского обладателя известной фамилии, отзывался на его произведения и даже сделал вывод, что А. Пелевин – не мой писатель. Экзистенциально-сюрреалистических ужасов, замешанных на абсурде, мне и в жизни хватает. Но необходимость оценить премиальный потенциал романа «Четверо» заставила взять книжку в руки. И вот результат – автор сумел «втащить» меня в произведение, завладеть моим вниманием и загнать к финалу чуть ли не в депрессию, усугублённую нынешней нерадостной зимой.

Зачем я вспоминаю сейчас американца Тома Светерлича с его «Исчезнувшим миром»? Да просто мне кажется, что название «Исчезнувший мир» отлично подошло бы роману Александра Пелевина. Эти, на первый взгляд, абсолютно разные книги удивительно похожи. В той и другой авторы пишут о путешествиях в глубины космоса, приводящие к ужасным последствиям. В той и другой описывается расследование леденящих душу кровавых убийств, похожих на ритуальные. И там, и там авторы легко переносят действие в разные места и времена. И там, и там нашей реальности и цивилизации грозит апокалипсис, надвигающийся извне (из иного времени, с другой планеты, из альтернативного варианта грядущего). Но в финале своего романа Том Светерлич выруливает к положительному исходу, а вот Александр Пелевин никакой надежды нам не оставляет.

Кстати, не подумайте, что в книгах А. Пелевина и Светерлича речь только о космических путешествиях. Про жизнь (и смерть) на Земле в них тоже очень много интересного написано, особенно у А. Пелевина. Он заметил, например, как когда-то и я, что в Крыму очень много уличных котов. А ещё питерский писатель буквально пропитал свой роман настроением поэзии обэриута-абсурдиста Александра Введенского, замечательно умевшего передавать ощущение крушения цивилизации на метафизическом уровне.

После новой, уже третьей по счёту книги А.Пелевина, представленной на суд читателей издательством «Пятый Рим», этого писателя невозможно игнорировать. Странный, неудобный, не встающий в ранжир, он есть. Есть и его произведения, которые заставляют чувствовать себя так, словно вы порезались, разбивая стекло, разделяющее нашу привычную, относительно комфортную реальность от досадно-раздражающего, тягостного, утрачивающего очертания мира Александра Пелевина.

P. S.

И всё-таки на месте опытного автора я бы не начинал роман c настолько неуклюжего предложения: «Человек выглядел худым, черноволосым и бородатым, с моложавым лицом и большими глазами». Я ведь чуть книгу не захлопнул…