Рецензии на фантастические книги
 Внимание! Данная рубрика — это не лента всех-всех-всех рецензий, опубликованных на Фантлабе. Мы отбираем только лучшие из рецензий для публикации здесь. Если вы хотите писать в данную рубрику, обратитесь к модераторам. Помните, что Ваш критический текст должен соответствовать минимальным требованиям данной рубрики: - рецензия должна быть на профильное (фантастическое) произведение,
- объём не менее 2000 символов без пробелов,
- в тексте должен быть анализ, а не только пересказ сюжета и личное мнение нравится/не нравится (это должна быть рецензия, а не отзыв),
- рецензия должна быть грамотно написана хорошим русским языком,
- при оформлении рецензии обязательно должна быть обложка издания и ссылка на нашу базу (можно по клику на обложке)
Классическая рецензия включает следующие важные пункты: 1) Краткие библиографические сведения о книге; 2) Смысл названия книги; 3) Краткая информация о содержании и о сюжете; 4) Критическая оценка произведения по филологическим параметрам, таким как: особенности сюжета и композиции; индивидуальный язык и стиль писателя, др.; 5) Основной посыл рецензии (оценка книги по внефилологическим, общественно значимым параметрам, к примеру — актуальность, достоверность, историчность и т. д.; увязывание частных проблем с общекультурными); 6) Определение места рецензируемого произведения в общем литературном ряду (в ближайшей жанровой подгруппе, и т. д.). Три кита, на которых стоит рецензия: о чем, как, для кого. Она информирует, она оценивает, она вводит отдельный текст в контекст общества в целом. Модераторы рубрики оставляют за собой право отказать в появлении в рубрике той или иной рецензии с объяснением причин отказа. |
Модераторы рубрики: Aleks_MacLeod, Ny Авторы рубрики: Лoki, PanTata, RebeccaPopova, rast22, Double Black, iRbos, Viktor_Rodon, Gourmand, be_nt_all, St_Kathe, Нариман, tencheg, Smooke, sham, Dragn, armitura, kkk72, fox_mulder, Нопэрапон, Aleks_MacLeod, drogozin, shickarev, glupec, rusty_cat, Optimus, CaptainNemo, Petro Gulak, febeerovez, Lartis, cat_ruadh, Вареный, terrry, Metternix, TOD, Warlock9000, Kiplas, NataBold, gelespa, iwan-san, angels_chinese, lith_oops, Barros, gleb_chichikov, Green_Bear, Apiarist, С.Соболев, geralt9999, FixedGrin, Croaker, beskarss78, Jacquemard, Энкиду, kangar, Alisanna, senoid, Сноу, Синяя мышь, DeadPool, v_mashkovsky, discoursf, imon, Shean, DN, WiNchiK, Кечуа, Мэлькор, kim the alien, ergostasio, swordenferz, Pouce, tortuga, primorec, dovlatov, vvladimirsky, ntkj666, stogsena, atgrin, Коварный Котэ, isaev, lady-maika, Anahitta, Russell D. Jones, Verveine, Артем Ляхович, Finefleur, BardK, Samiramay, demetriy120291, darklot, пан Туман, Nexus, evridik, visionshock, osipdark, nespyaschiiyojik, The_Matrixx, Клован, Кел-кор, doloew, PiterGirl, Алекс Громов, vrochek, amlobin, ДмитрийВладимиро, Haik, danihnoff, Igor_k, kerigma, ХельгиИнгварссон, Толкователь, astashonok, sergu, Lilit_Fon_Sirius, Олег Игоревич, Виктор Red, Грешник, Лилия в шоколаде, Phelan, jacob.burns, creator, leola, ami568, jelounov, OldKot, dramaturg-g, Анна Гурова, Deliann, klf2012, kirborisov, tiwerz, holodny_writer, Nikonorov, volodihin, =Д=Евгений, А. Н. И. Петров, Valentin_86, kvadratic, Farit, Alexey Zyryanoff, Zangezi, MadRIB, BroonCard, Paul Atreides, Angvat, smith.each, Evgenii2019, mif1959, SergeyProjektPo, imra, NIKItoS1989, Frd981, neo smile, cheri_72, artem-sailer, intuicia, Vadimnet, Злобный Мышалет, bydloman, Алексей121, Mishel78, shawshin, skravec679
| |
| Статья написана 24 августа 2015 г. 12:35 |

Читая первые страницы этой книги, подаренной мне на Петербургской фантастической ассамблее минским книготорговцем, я было решил: Гена презентовал мне то, что надо, «мой» роман! Ещё бы, ведь герой «Мовы» находится в сильнейшей эмоционально-наркотической зависимости от языка, от слова, от текста, а я и сам давно такой. Но, проглотив несколько десятков страниц, я понял, что всё не так просто. Во-первых, «торчит» персонаж не от замечательной стилистики и гармонии вообще языка, а исключительно и конкретно от чистой беларуской мовы. И не надо считать моё написание прилагательного «беларуской» ошибкой, я его произвожу здесь не от старой «Белоруссии», а от нынешней «Беларуси». Во-вторых, основных героев, рассказывающих о происходящем, в книге на самом деле – двое: Барыга и Джанки. Правда, излагают они свои мысли настолько сходным образом, в такой одинаковой манере, что я с разгону не сразу сообразил, что чередующиеся главки («Барыга» – «Джанки» – «Барыга» – «Джанки» и т.д.) написаны от лица разных персонажей. В-третьих, фрагменты посторонних произведений, вставленные в книгу и являющиеся неким аналогом наркотической субстанции, приведены в русскоязычном варианте романа именно на беларуской мове. С одной стороны, это хорошо: такие абзацы чётко выделяются на фоне всего остального контента, с другой – плохо: мне, не знающему языка Якуба Коласа и Язэпа Лесика, трудно по достоинству оценить всю кайфовую прелесть строчек колдовского «кода, по которому структурировано бессознательное». Хотя… Наверное, уступая своему бессознательному, я иногда, на давних фантастических фестивалях, просил покойного Николая Чадовича «поговорить на мове». И Коля что-то говорил, а я с упоением слушал певучую и грубоватую (в моём примитивном понимании) белорусскую речь. Кстати, в первые минуты употребления «Мовы» Виктора Мартиновича мне на ум почему-то пришёл украинский поэт и прозаик Сергей Жадан. Что-то есть похожее в нарочитой евроинтернациональной стилистике и напористой западной технике письма этих авторов... И Жадан не заставил себя ждать – его «Березень у циганських районах», переведённый на мову, имплантирован Мартиновичем в роман и превращён там в мощнейший «несубстанциальный психотроп». Пунктирно о сюжете и коллизиях. Время действия я вычислил путём несложных арифметических подсчётов. В романе упоминаются разные календари, но по григорианскому – 2043 год. Близкое будущее. Союзное государство России и Китая отделено от Евросоюза Великой Китайской стеной. Место действия – Минск, обычный город Северо-Западных земель Союзного государства. От Минска недалеко и до Варшавы. А из Варшавы наркодилер Барыга, его зовут Сергей, возит стафф – свёрнутые бумажки с текстами на мове (свёртки). В Союзном государстве мова строжайше запрещена, ни одного печатного издания на мове в стране не осталось, за соблюдением запрета следит огромный, суровый и влиятельный Госнаркоконтроль, карающий трафикеров смертной казнью. Антиутопия. Почти «451 градус по Фаренгейту». Бездуховность. Культ потребления. Поклонение шмоткам. Полнейшая бездуховность. Заурядные философские откровения героев. Китайские жилые муравейники прямо на минских исторических постройках (что-то похожее на облепленный лачугами «Гольден-Гейт» Гибсона в его «Виртуальном свете»). Всеобщая бездуховность. Любви нет. Семьи нет. Офисная тина. Рекламный цинизм. Тотальная бездуховность. Китайские триады. Провинционализм. «Тутэйшность». Беларуский национализм. Сопротивление. Мова – это единственный нематериальный наркотик, который воздействует на тутэйших. Мова для них – это этика. Мова – это возрождение. Мова – это исконное понимание того, что есть добро, а что есть зло, зашифрованное в словах. Сергей пытается в чудом провезённых через таможню сонетах Шекспира (в переводе на мову Владимира Дубовки) найти нужные слова, в частности ещё одно, кроме «любоу» и «каханне», забытое слово, обозначающее чувство, связывающее мужчину и женщину, «которое вмещает всю нежность связи между тобой и твоим любимым». Это слово позарез, жизненно необходимо загадочной Элоизе, возглавляющей Сопротивление... Динамично, порой непредсказуемо, порой трагично. Местами, конечно, вторично. Читайте. Во всяком случае, в процессе освоения «Мовы» я немедленно заказал доступную сейчас в «Лабиринте» первую книгу Мартиновича «Паранойя» (2010), в Беларуси к продаже не рекомендованную. А заодно открыл для себя неожиданного белорусского художника Язэпа Дроздовича (1888-1954), картина «Космополис» которого использована в оформлении обложки «Мовы» (2014), изданной в переводе на русский язык Лидии Михеевой в Вильнюсе без указания тиража и прочих привычных выходных данных.
|
| | |
| Статья написана 12 февраля 2015 г. 00:30 |

Евгений ЧИЖОВ. Перевод с подстрочника. М.: АСТ, 2015. (первое издание — 2013)
[/p] Тугульды — ульды. Пришёл — ушёл. Жил — умер.
Неудачливый московский поэт Олег Печигин получает приглашение от своего старого университетского товарища, уроженца Коштырбастана, посетить эту бывшую советскую республику. Образованный читатель, конечно, знает, что никакого Коштырбастана на географической и политической карте мира нет, но умный читатель, прочитав первый десяток страниц романа, обязательно сообразит, какую среднеазиатскую страну имеет в виду автор.
Друг Печигина, Тимур Касымов занимает важный пост в пропагандистской и культурной иерархии Коштырбастана и обладает широкими возможностями. Сразу после прибытия Печигину становится известно, что его единственная книга стихов, которую он издал в Москве за свой счёт общим количеством сто двадцать экземпляров (ни один продан не был), в Коштырбастане переведёна, вышла стопятидесятитысячным тиражом и выставлена в каждом газетном киоске. И хоть Олег не может прочесть в своей книге ни строчки, такое внимание весьма лестно его поэтической душе, истосковавшейся по теплу признания. Административными стараниями Тимура московский гость представлен коштырам, как очень известный, знаменитейший русский поэт, ему даже придумана соответствующая героическая биография. А почти все коштыры чётко уверены: то, что сказано по телевизору – есть истина в последней инстанции. А почти все коштыры чётко понимают: как в телевизоре показали – именно так и всё происходило. А почти всем коштырам чётко известно: если в телевизоре о чём-то не говорят, то этого никогда и не было.
Печигин приглашён в Коштырбастан не просто в гости. По договорённости с Тимуром он ещё в Москве взялся за перевод стихов государственного лидера Коштырбастана, президента Гулимова, которого здесь величают Народным Вожатым. Для того, чтобы проникнуться и воодушевиться аурой поэзии Народного Вожатого и разжечь из сухого хвороста выданного ему подстрочника яростное поэтическое пламя Печигин старается узнать коштыров получше. Олег давно потерял уверенность в себе и своём таланте, именно поэтому он так часто и мучительно размышляет о магической власти настоящей поэзии. Попадая под гипноз стихов диктатора, Печигин готов поверить в их пророческую и созидающую силу. Поэт окружён заботой, ему предоставляют отдельный дом, его знакомят с местным культурным истеблишментом, его обеспечивают симпатичными и отзывчивыми компаньонками, он даже посещает коштырскую свадьбу в глубинке. Но чем глубже наивно ищущий вдохновения в фальшивых декорациях Печигин погружается в коштырскую действительность, тем сильнее читатель романа чувствует окружающую его глухую угрозу, атмосферу которой мастерски передаёт автор. Поначалу она фиксируется лишь на уровне неприятных ощущений и намёков, позднее даёт знать о себе отдельными жёсткими и трагическими эпизодами, а ближе к финалу книги – обрушивается на героя и читателя страшной ловушкой.
Роман входил в 2014-м году в номинационные списки нескольких престижных литературных премий, но был обойдён наградами. И зря, поскольку, на мой взгляд, был одним из лучших. И ещё. С каждым днём эта книга, к сожалению, становится всё более и более актуальной…
Цитаты
«У коштыров нет привычки винить в своих бедах высшую власть. Наоборот, чем хуже им живётся, тем больше они её любят. Европейцу вроде вас это трудно понять. Свою местную власть они ещё могут критиковать, но высшая находится для них вне их мира, а значит, и вне критики, по сути, вне человеческого измерения. Чем она пышнее и дичее, чем бессмысленнее её политика и абсурднее решения, тем больше она им по сердцу». ***
«Но главное другое: в Народном Вожатом воплощен большой смысл жизни каждого отдельного человека, выходящий за рамки семьи и дома в историю и вечность. Он – их представитель на том уровне, где решаются судьбы страны и мира, он – совокупный коштыр, олицетворение своего народа, достигшее планетарного масштаба. Каждый житель Коштырбастана, от школьника до старика, видит в нём продолжение себя, и каждый готов отказаться от себя, чтобы быть похожим на него. Он – единая и единственная цельная личность, вобравшая в себя черты всех и переплавившая их в образ великого Ходжата, вождя нации!» ***
«Посмотри на эти ковры — в рисунке каждого простой орнамент, несколько основных элементов, повторяющихся снова и снова. Орнамент — это искусство повторения, а повторение — это искусство наслаждения. Самое подлинное удовольствие мы получаем от возвращения — вкуса, запаха, мелодии, воспоминания. Первая встреча сама по себе ещё ничто, лишь повторение даёт возможность вникнуть, распробовать, войти во вкус…» ***
«Звёзды, не бойтесь, приблизьтесь.
Я знаю, как вам одиноко.
Как холодно в вашем глухом и пустынном
космосе. Я вижу вашу зябкую дрожь
на сквозняках, задувающих из чёрных дыр,
на ледяных галактических ветрах,
бросающих вам в глаза пыль метеоров,
прах умерших планет, пепел сгоревших миров.
Я слышу, как воют в ушах эти громадные ветры,
шевеля мои волосы, донося
до меня вместе с гулом бездонных пространств
слабый хор ваших голосов, разнородных, невнятных,
и всё-таки я различаю в нём ваши жалобы, ваш
плач о неизбежном конце. В вашем космосе всё неизбежно.
Лишь я, человек, вношу дыхание свободы. Но оно вас не достигает.
Я хотел бы согреть вас, подышав на вас так, как я дую
на замёрзшие пальцы. Но вы чересчур далеко,
на верхушках мачт мироздания,
на вантах и реях флотилии ночи, идущей ко дну
в узком проливе рассвета.
Особенно ближе к утру, в тусклых сумерках, мне понятен
ваш страх перед смертью. Я в точности знаю,
как вам предстоит умирать: пропадая
за горизонтом событий, на прощание
вспыхнув сверхновой, потом превратиться
в дрожащего белого карлика, кутающегося в складках
негреющей чёрной материи, дырявой,
как рубище каландара. И дальше темнеть и сжиматься
до чёрного карлика, чтобы пропасть
окончательно, без следа и без памяти,
без детей и цветов на могиле.
Астрономам всё это известно наперёд, но они
ничем не могут помочь вам. Приходите
ко мне – ты, Вега, ты, Сириус, ты, Альфа Центавра, ты, Бетельгейзе!
Я дам вам тёплые бухарские халаты и носки из верблюжьей шерсти,
напою вас имбирным чаем с алычовым вареньем,
и с кизиловым вареньем, и с вареньем из лепестков роз…
А может быть, водки? Согревает отлично.
Или там у вас в космосе предпочитают коньяк?
А ещё есть у меня настойки на травах. И полезно, и вкусно,
обжигает гортань, в животе разводит
небольшой и приятный костёр. Мы возляжем
на курпачах, дастархан будет плотно уставлен.
И, согревшись, мы поговорим. Я расскажу вам
о своих заботах – у меня их хватает. А вы мне поведаете
разноцветные повести ваших космических жизней,
галактические илиады и одиссеи.
Обещаю вам выслушать всё до конца со вниманием».
|
| | |
| Статья написана 1 декабря 2014 г. 20:02 |

В книгу из серии "Малая библиотека приключений" вошли два романа Стенли Вейнбаума.
"Рассвет пламени"
Хелл Тарвиш, юноша с гор, отправляется в долину посмотреть на мир. А мир — это то, что стало с цивилизацией через триста лет после Третьей мировой войны. Хелл Тарвиш смел, силён и честен. Симпатия (естественно, небезответная) к фиалковоглазой и медноволосой красотке Вейл Ормистон приводит его в лагерь противников Повелителя Хоакина Смита, овладевшего секретом атомной энергии и мечтающего о создании Всеамериканской Империи. Ко всему прочему, Хоакин Смит и ряд его соратников, а также его невероятно красивая и коварная сестра Принцесса Чёрная Марго — бессмертны (колдовство здесь ни при чем, всё дело в неожиданных результатах научных опытов по стерилизации с воздействием облучения). Противостояние Хелла Тарвиша и Чёрной Марго (Чёрного Пламени), постепенно переходящее во взаимную, но чрезвычайно взрывную и конфликтную любовь, и составляет основное содержание романа.
"Чёрное пламя"
Произведение представляет собой что-то вроде развёрнутой кальки с "Рассвета пламени" (1936), являющегося своеобразным приквелом к "Чёрному пламени" (1939). Вместо благородного варвара, спустившегося с гор, в главной роли здесь не менее деликатный в своём туповатом благородстве Томас Маршалл Коннор, казнённый в 1938 году на элетрическом стуле и внезапно пришедший в себя после тысячелетнего сна в могиле. Бессмертный Повелитель Хоакин Смит из первого романа за это время стал правителем величайшего мирового метрополиса Урбса да практически и всего мира, а его сестра Маргарет Чёрное Пламя по-прежнему сногсшибательно прекрасна и умопомрачительно хитра. Томаса Коннора, как и героя приквела, завлекает в стан заговорщиков душевная, мягкая, нежная и, конечно же, бронзоволосая красавица Эвани, но ей не тягаться с сумасшедшим Чёрным Пламенем... Попытки повстанцев свергнуть Повелителя терпят фиаско. И, хоть в этом романе Вейнбаум уделяет много внимания деталям технического, социального и политического устройства Урбса, его истории, а также самым разным особенностям этого мира: от жертв биологических экспериментов над людьми — метаморфов до применяемого противоборствующими сторонами оружия (вплоть до взрыва атомной бомбы, описанного очень наивно, ведь роман создан до первого применения атомного оружия) самой главной, самой удавшейся, самой удачной в книге остаётся линия любви Коннора и Чёрной Марго. Зарождение любви, от которой к ненависти один шаг; длительное взаимное балансирование на грани желания немедленно прикончить партнёра и непременных великодушных ему уступок; противостояние, переходящее в страсть; волнующие обоюдные прощания и прощения; чудесное спасение от неминуемой гибели и, в финале — планирование создания крепкой семьи бессмертных (для описания всего этого С.Вейнбаум и переводчик Я.Весин не жалеют красивых эпитетов) заслуживает, на мой взгляд прочтения, пусть снисходительного, но обязательного.
P.S. Этот томик "Малой библиотеки приключений" презентовал мне на заседании Клуба "Живой металл" Александр Тишинин (один из руководителей проекта МБП) и я, перелистывая книжку, неожиданно прочёл её всю, как-то попало под настроение. Даже жалею теперь, что не подписался в своё время на объёмный авторский сборник С.Вейнбаума "Безумная Луна", изданный Фантлабом. Совсем не зря Стенли Вейнбаума уже спустя многие годы после его ранней смерти "высоко оценили и критики, и, помимо Азимова, такие писатели как Артур Кларк, Пол Андерсон и Фредерик Пол".
|
| | |
| Статья написана 27 октября 2014 г. 01:07 |

Смерть на шестерых – 7
Лично для меня этот рассказ немножко потерял в качестве (оцениваю по триаде Стругацких «Чудо – Тайна – Достоверность») из-за того, что я не узнал в нём русскую карточную игру «двадцать одно» (знаменитое «очко»). Я сам в неё резался в рабочем посёлке моего детства. Фабула неоднократно изданной «Смерти на шестерых» строится на том, что один из героев проигрывает Смерти. На самом-то деле выигрывает, хоть и жульничает (да и Смерть жульничает). Но я не об этом. Я о том, что у играющих в рассказе очко получается складыванием значений туза и короля. А ведь король в советской игре «двадцать одно» обычно считался за 4 очка, а не за 10. (11 + 4 = 15, а не 21). Это в американском «блэкджеке» с полной стандартной колодой в 54 листа «картинки» (валет, дама и король) «весят» по десять очков. Мне кажется, что, учитывая время действия (Великая Отечественная), естественнее выглядело бы, если б герои играли обычной «русской» колодой в 36 карт, в обычное русское очко. Автор, когда-то профессионально игравший в азартные игры, любезно разъяснил мне, что игра со Смертью вполне могла проходить по описанным им правилам, но, к сожалению, это произошло уже после того, как я рассказ прочёл и первое впечатление о нём составил. Что касается «Чуда» и «Тайны», то они в «Смерти на шестерых» присутствуют в полной мере. Братья Стругацкие довольны.
Свеча горела – 9
Рассказ, ласкающий душу филолога и сердце книголюба. Гелприн сумел создать непошлую и оригинальную литературную иллюстрацию печального процесса ухода в небытие бумажной книги (да и книги вообще). Примерно в середине вещи я стал догадываться, чем всё закончится, но догадался не обо всём. Написано трепетно и пронзительно. Рэй Брэдбери вытирает слезу. Я не иронизирую.
Миротворец 45-го калибра – 7
Добротный рассказ, да они у Гелприна всегда такие. К сожалению, я ровно дышу к индейцам, ковбоям, кольтам и борьбе добра со злом в эстетике вестерна. А всё из-за того, наверное, что в шестидесятые, в том самом рабочем посёлке моего детства, о котором я вспоминал выше, ближе всего к безбашенным ковбоям были вечно пьяные сельские трактористы, не стоящие на ногах вне кабины гусеничного трактора, но вытворяющие чудеса вольтижировки за его рычагами. Автор в моём прискорбном равнодушии не виноват: Гелприн – молодец, уверенно работает с любым материалом. О`Генри и Майну Риду понравилось бы. Вот интересно, почему именно этот рассказ дал название книге? Пожелание издательства или автора? Подошло бы для этого название другого рассказа из сборника? Мне кажется, «Чёртовы куклы» тоже могли бы подойти…
Там, на юго-востоке – 6
Милые постапокалиптические роботы. Роботы, потерявшие смысл существования без служения человеку, пропадающие без людей. Рассказ – этакая карамелька в машинном масле. Айзек Азимов улыбается.
Каждый цивилизованный человек — 7
Снова постапокалипсис, снова роботы. Очередной конец света встречают в основном механизмы с искусственным интеллектом той или иной степени мощности. Сказал бы – «бездушные» механизмы, но они не такие. Ведь в рассказе есть и люди – дети, двое уцелевших мальчишек. Самоотверженные железяки помогают им выжить и, возможно, даже возродить человечество. Одного из героев зовут Кир. Но Кира Булычёва я вспомнил не поэтому, а из-за ироничного, светлого, грустного оптимизма, пронизывающего рассказ.
Сидеть рождённый – 7
У меня так писателей не хватит… Но кто сразу пришёл на ум, так это – Уильям Тенн со своим замечательным классическим рассказом «Срок авансом». Правда, Майк Гелприн, искусно смешивая российские бандитские реалии с тюремной псевдоромантикой, идею предварительной отсидки использует как бы походя, между прочим. Срок авансом – это не главное. Главное – что всю мерзопакостную блатоту в рассказе побеждает чистая любовь.
Придурок – 6
Опять (или снова) Дикий Запад. В рассказе есть ранчо, салуны, лошади, бандиты, шерифы. А ещё есть – «придурок, не умеющий стрелять, скакать, плавать, играть в азартные игры, пить виски и волочиться за юбками… Зато с дурным глазом…». А ещё (немножко, совсем чуть-чуть) есть – Генри Каттнер…
Под землёй и над ней – 8
Прискорбно, что прячущиеся под землёй и те, кто пытаются их уничтожить, не могут хотя бы попробовать договориться. Что поделаешь, примеров абсолютного непонимания и смертельной вражды вокруг нас сегодня хватает. Персонажи повести очень живые, очень достоверные. Инфицированные дети подземелья, прозванные «Заразами», обречённые, но борющиеся... Их взрослые наставники, не щадящие себя... Честные храбрые парни и чистые любящие девушки, наверху, среди «Карантинов»... Написано так, что сердце сжимается. Автор заставляет читателя сопереживать своим героям, мучиться, любить и умирать вместе с ними. Вячеслав Рыбаков и его ранние антивоенные вещи, вот что мне вспомнилось в первую очередь, ну и – «Посёлок» Кира Булычёва, конечно.
Путь Босяка – 7
Зомби меня волнуют ещё меньше, чем ковбои. Поэтому выше, чем 7 баллов, оценить эту вещь не могу, хотя в основе своей она кардинально отличается от традиционного литературного (или киношного) показа инвазии живых мертвецов. Люди в рассказе не заражаются от заполонивших Землю топтунов, летунов и утопленников, не превращаются от их укусов в зомби. Мертвяки Гелприна людей просто-напросто убивают. Откуда же берутся всё новые и новые орды нежити? Авторское объяснение генезиса тотального нашествия умертвий безусловно оригинально и эксклюзивно, как и придуманный главным героем способ борьбы с вторжением. Всю прочую атрибутику, включая род занятий героя («почтарь», осуществляющий связь между разобщёнными укрепзонами, в которых укрывается выжившее население) я уже где-то встречал.
Интуит – 6
Что-то с этим рассказом не так… Его финал оставил меня в некотором недоумении. С той частью, из которой следует, что провидец-герой готов отдать свою жизнь ради возможной победы над агрессивной внеземной цивилизацией, всё ясно. Но к чему там ещё не рождённый ребёнок Стивен Полторацки, ожидающий зачатия из донорских клеток, оставленных героями в генетическом банке, «будущий» Стивен Полторацки со счётом в банке коммерческом? Это плод грядущей любви героев, любви, которая ещё не началась?
Первоапрельская шутка — 7
С логикой в рассказе не всё гладко. Интересующиеся могут посмотреть отзывы на эту вещь на сайте «Лаборатория фантастики». Мне их дублировать не хочется. Автор наметил любопытную интригу, создал героев, придумал обстоятельства, обозначил фантастическое допущение. Всё вышеперечисленное добротно и профессионально совместил. Читателю остаётся погрузиться в этот мрачный фантастический детектив и получить жуткое удовольствие. А если следовать намеченному мною курсу ссылаться на авторов и произведения, всплывающие в памяти при прочтении конкретных вещей сборника Гелприна, то необъяснимые субъективно-интуитивные ассоциации, понуждают меня упомянуть здесь Евгения Филенко с его романом «Отсвет мрака».
Чёртовы куклы – 8
Создаётся впечатление, что создатели фильма «Время» (2011) с Джастином Тимберлейком без стеснения всё позаимствовали из «Чёртовых кукол» (2007) Майка Гелприна: и так называемые «карты жизни», и обеспечиваемые ими жизненные ресурсы, и имплантрированные контрольные индикаторы, и саму идею жизни лишь в пределах оплаченного лимита. Но, если напрячься, можно вспомнить что-то подобное и у литературных предшественников Гелприна. Например, в рассказе Роберта Шекли «Кое-что задаром» или в рассказе Г.Л.Олди «Цена денег». Очень давно придумано и никем не оспаривается крылатое двусловие «Время – деньги». Автор уверенно использует выросшее из этой фразы фантастическое допущение «Время жизни – за деньги», разворачивая картину большой любви и верной дружбы отчаявшихся героев в отчаянных обстоятельствах. И у него отлично получается.
Одна шестьсот двадцать седьмая процента – 8
Майк Гелприн в своих интервью признаётся, что в своё время был профессиональным карточным игроком, а свои первые рассказы (он называет их «игроцкими») написал по заказу покерного журнала. Часть вещей, составляющих сборник «Миротворец 45-го калибра», как бы «замешаны» на карточных играх. Вот и завязка этого рассказа – мастерское описание проигрыша одного из персонажей (рецидивиста Ерша) в «секу». Криминальные коллеги «обувают» Ерша на двадцать штук зелёных и подписывают на мокрое дело. Но завязка – всего лишь первый слой. Далее мы узнаём о личных проблемах «ангехрановца» Олега Саныча (второй слой) и о системе «Ангехран», дистанционно диагностирующей опасные для окружающих состояния её клиентов – бандитов и прочих маргиналов (третий слой). «Ангехран» помогает сотруднику-паранормалу «вживаться» в обстановку контролируемого района, а точнее – в личности подопечных клиентов и с помощью мотиваторов поведения корректировать возможные вероятности событий (четвёртый слой). Но это ещё не всё, не буду всё пересказывать, имеются в рассказе (как обычно у Гелприна) и другие слои. Лучшие традиции Филипа Дика соблюдены.
Ангел-хранитель — 6
Шахматы – игра таинственная, я к ней отношусь с почтением. Поэтому охотно верю, что шахматная доска может стать мистическим зеркалом в черно-белую клетку, в котором отражаются жизнь и смерть. Именно с помощью шахмат и своего волюнтаризма автор связал судьбы героев.
Человеко-глухарский – 7
В этом рассказе шахматы стали средством коммуникации между представителями двух цивилизаций. Две милые красотки-учёные с планеты Сван из системы беты Лебедя, которых спасают пилоты земного грузовоза «Антей» (конечно, их тоже двое, и они – мужчины в самом соку), разговаривают и слышат только в ультразвуковом диапазоне. Всё остальное у «глухарок» в полном порядке. Об этом автор позаботился. Как и о том, чтобы у читателя всё было в порядке с впечатлениями и хорошим настроением. Я вот, например, уловил забавные интонации O`Генри. Не часто, кстати, у Гелприна встречаются такие весёлые, добрые вещи…
Однажды в Беэр-Шеве – 9
Я не очень-то разбираюсь в массе специфических подробностей и терминов, из которых сделан этот рассказ. Но абсолютно все эти детали работают у Гелприна на результат. Чрезвычайно сильная вещь.
Устаревшая модель, одна штука – 7
Ещё один рассказ о добром роботе-гувернёре с человеческой душой. Эх, откуда бы нам их набрать, из чего собрать, таких воспитателей…
Последний вампир – 7
Хороший, крепкий, грустный анекдот.
Поговорить ни о чём – 7
Да, я встречал аналоги случившегося в этом рассказе катализационно-цивилизационного воздействия на неразумных аборигенов у фантастических классиков, например, у Айзека Азимова. Но Гелприн пишет свою историю палеоконтакта, наполняя её своими фирменными фишками, делает её гуманной и человечной. Именно человечной, хотя живых людей в рассказе нет…
Кругосчет – 7
Я не очень понял, как летоисчисление, принятое у аборигенов одной из планет способствовало тому, что они уходили из жизни в заранее назначенное им время. Зато понял, что введение календаря от земного космонавта Григорьева (кстати, наш календарь тоже называется григорианским) здорово помогло её обитателям, слишком серьёзно подгоняющим свои мифологические представления под жизненную реальность, избавиться от неотвратимо-запланированных событий..
Ромб – 10
Канатоходец – 10 Два блестящих, виртуозно сделанных рассказа, завершающие сборник. Два прекрасных рассказа, при прочтении которых имена классиков в моей памяти не всплывали. Может быть, этому мешали мои сентиментальные слёзы? Браво, Майк!
Одно мелкое редакторское замечание
Автор почему-то любит употреблять слово «вовнутрь» (см., например, с. 228, 238, 243 и др.). Я б рекомендовал хотя бы иногда заменять его обычным наречием «внутрь». Всё-таки «вовнутрь» считается просторечным, разговорным вариантом.
Объяснительная записка
Очень надеюсь, что Майк Гелприн не обидится на меня за то, что я пересыпал свои краткие впечатления от его рассказов и повестей, составивших сборник «Миротворец 45-го калибра», фамилиями других писателей. Ни в коей мере я не намекаю на какие-либо заимствования. Гелприн – сложившийся автор, мастер короткой формы, много и активно в ней работающий, к тому же чрезвычайно строго относящийся к собственному творчеству. Некоторая перекличка рассказов Гелприна с вещами старших собратьев по перу, кое-где субъективно отмеченная мною, говорит лишь о том, что чересчур много ваш покорный слуга фантастики перечёл. А имена классиков я вспоминал для того, чтобы, используя их авторитетную литературную ауру, хотя бы приблизительно передать атмосферу и вкус замечательных произведений Майка Гелприна.
Р.S. Коллеги, пишите рецензии на сборник! Автор конкурс же объявил. С денежными призами! http://fantlab.ru/blogarticle32288
|
| | |
| Статья написана 27 марта 2014 г. 18:58 |
http://data.fantlab.ru/images/editions/or..." width="300" />
Мой отзыв на очередной выпуск журнала http://www.fantlab.ru/edition121339">Фантастика и детективы № 4, 2014
Генри Лайон Олди. Она и ее мужчины Журнал Олдями не испортишь: рассказ маститого Генри Лайона Олди безусловно украшает мартовский «ФиД», лишь одна пустяковая деталь немножко портит дело – рассказ этот был переиздан уже раз семь, причём дважды выходил в фантастической периодике (печатался в киевской «Реальности фантастики» и в московском «Мире фантастики»). Я сам работал в журнале, знаю, как хочется, чтобы содержание очередного номера било в глаз потенциальному читателю известной фамилией, но в данном случае редакции, наверное, стоило бы воздержаться от публикации. Хотя, с учётом размеров нынешних тиражей и малой доступности бумажных фантастических журналов, укоризна моего замечания безудержно стремится к нулю...
Сергей Беляков. И ухватит за бочок Добротный хоррор в малой форме об овеществлении страхов со скрупулёзным научно-фантастическим обоснованием. Можно этот рассказ ещё и антивоенным назвать. И даже эротическим.
Сергей Сердюк. Не раствори в себе Кумира Оригинальная авторская задумка, но рассказ, на мой взгляд, требует серьёзной стилистической шлифовки. Высокий пафос замысла автора диссонирует с ученическими огрехами стиля. Мне известны нынешние проблемы с институтом редакторов и с отсутствием возможности полноценно оплатить труд квалифицированного редактора... Но хотя бы вот это можно было поправить: «Откуда он узнал, что Тод будет не сам, осталось загадкой…». Лучше так: «Откуда он узнал, что Тод будет не один, осталось загадкой…». Или: «..сигнализировать нужно целые дни подряд, а то и недели, и месяца». Я бы всё-таки написал «месяцы». И так далее… Тщетно пытаюсь успокоить литературного редактора, разбушевавшегося внутри меня.
Александр Матюхин. Народный способ Государственный запрет на информацию и жесткое ограничение её распространения может понадобиться не только потому, что эта информация секретна или вредна по своему содержанию. Не только потому, что необходима цензура, вызванная военными, политическими и прочими соображениями. Смертельно опасной для граждан может стать переизбыток информации и чересчур лёгкая её доступность… В рассказе дан любопытный и ироничный (по крайней мере, мне показалось, что ироничный) прогноз возможного развития современного общества, до печёнок пронизанного самыми разными коммуникациями. И финал неожиданный.
Татьяна Тихонова. Серые, в черную рябь Хороший, создающий настроение рассказ. Поэтичный и одновременно злободневный: эти дела трудно совместить, но у Тихоновой получилось.
******
Номер производит благоприятное впечатление своим составлением. Произведения удачно подобраны и гармонично дополняют друг друга. И, хотя тема этого выпуска «ФиД» не обозначена, мне показалась, что она есть. Я сформулировал бы её, например, так: «Любовь и новый мир»… Считаю немалым достоинством журнала то, что «ФиД» размещает внутренние иллюстрации. Не каждая из них – шедевр, но есть весьма и весьма удачные. А вот выбор рисунков на обложку стоило бы осуществлять более придирчиво… Но я залез в чужую епархию, да и субъективно тут всё... Что ещё? Рекомендовал бы редакции давать краткие справки об авторах, буквально в несколько строк (примерно так, как в своё время делал «Полдень» Б.Стругацкого).
Желаю ФиДу дальнейших успехов и благосклонных читателей!
|
|
|