Данная рубрика — это не лента всех-всех-всех рецензий, опубликованных на Фантлабе. Мы отбираем только лучшие из рецензий для публикации здесь. Если вы хотите писать в данную рубрику, обратитесь к модераторам.
Помните, что Ваш критический текст должен соответствовать минимальным требованиям данной рубрики:
рецензия должна быть на профильное (фантастическое) произведение,
объём не менее 2000 символов без пробелов,
в тексте должен быть анализ, а не только пересказ сюжета и личное мнение нравится/не нравится (это должна быть рецензия, а не отзыв),
рецензия должна быть грамотно написана хорошим русским языком,
при оформлении рецензии обязательно должна быть обложка издания и ссылка на нашу базу (можно по клику на обложке)
Классическая рецензия включает следующие важные пункты:
1) Краткие библиографические сведения о книге;
2) Смысл названия книги;
3) Краткая информация о содержании и о сюжете;
4) Критическая оценка произведения по филологическим параметрам, таким как: особенности сюжета и композиции; индивидуальный язык и стиль писателя, др.;
5) Основной посыл рецензии (оценка книги по внефилологическим, общественно значимым параметрам, к примеру — актуальность, достоверность, историчность и т. д.; увязывание частных проблем с общекультурными);
6) Определение места рецензируемого произведения в общем литературном ряду (в ближайшей жанровой подгруппе, и т. д.).
Три кита, на которых стоит рецензия: о чем, как, для кого. Она информирует, она оценивает, она вводит отдельный текст в контекст общества в целом.
Модераторы рубрики оставляют за собой право отказать в появлении в рубрике той или иной рецензии с объяснением причин отказа.
Хорошие книги можно разделить на две группы. После прочтения первых хочется немедленно поделиться эмоциями, рассказать городу и миру о замечательной находке. Закрыв же последнюю страницу книги из второй группы, наоборот, хочется запрятать драгоценность, как можно глубже, чтобы ни с кем не делиться своим открытием. Как не трудно догадаться по тону вступления, именно ко вторым относится сборник Михеевой"Где светло".
И дело не только в том, что ее рассказы представляют собой интеллектуальные психологически-этические головоломки. Читатель, погружаясь в историю, собирая детали мозаики и осмысляя ее, привносит в нее свои собственные переживания и ассоциации, мировоззрение и приоритеты. Происходит редкостный случай, когда текст и человек взаимодействуют на равных, рождая понимание, мысленный образ истории, индивидуальные и уникальные в каждом конкретном случае, чрезвычайно зависящие от самого читателя — от его и воспитания, психотипа и склада характера. А учитывая, что рассказ требует определенного багажа знаний и умственной работы, это сразу отсекает привыкшую к развлечениям аудиторию.
Авторский стиль отличается довольно слабой внешней эмоциональностью — чтобы ощутить чувства, надо пропустить события через себя, влезть в шкуру героев, окунуться в иную реальность. Окунуться и быть готовым к подвоху, потому что у Михеевой не бывает просто. Всегда есть второе дно, а то и третье, четвертое...
Один из наиболее характерных для Михеевой мотивов — научная фантастика с явным уклоном в культурную, ксенологическую и этическую сферу. Хотя классифицировать ее правильнее, как гуманитарную, это не мешает автору прорабатывать и научно-техническую сторону. Просто акцент делатся на иных вещах.
На первый взгляд, перед нами классическая ксенологическая задача-упражнение. Необходимо собрать данные об инопланетной цивилизации, выяснить причины нестандартного поведения и последовавшего кризиса, а затем найти решение проблемы. На второй — злободневное отражение столкновения антогонистических позиций "жить для себя" vs "жить для вечности" и притча-предостережение об ответственности гениальных творцов. На третий — интересная теория о приоритетах разума, инстинктов и поэзии. И это лишь одна точка зрения — уверен, что другой читатель найдет еще минимум парочку.
"Ах, как страшно и светло. Зато в конце все будет хорошо. Наверное" — примерно так хочется перефразировать известные строки из детской песенки для этого абсолютно недетского рассказа.
В форме устного ненаписанного письма струится ручеек истории, из которого по крупицам вылавливаются обстоятельства давней трагедии. Еще лет пять назад местом действия однозначно читался бы Северный Кавказ, но теперь это могло бы случиться и в соседних странах.
А в Антарктике сияющее хрустальное небо, снег чистый, то синий — то медовый, то розовый — то золотой. Там светло, и разорванная искалеченная душа поет, постепенно исцеляясь.
Можно ли найти мудрость в тюремном ящике, приколоченном к трясущейся телеге? Что будет, если встретятся два человека, умеющих задаваться вопросами и не имеющих иного времяпрепровождения, кроме как разговора о жизни, которой они могут лишиться в любой момент? Встретятся — бродяга из дальних земель и последний из вымирающего народа, подпавшего по пяту Великой Империи. Встретятся — и колесо судеб покачнется, когда одна жизнь оплатит другую. Философская притча Михеевой получилась многогранной и пронзительной. И пожалуй, это тот случай, когда финальный сюжетный твист при всей его неожиданности и оригинальности служит своего рода тестом, последней проверкой для читателя. Поменяешь ли ты решение, зная о последствиях? И так ли важна внешняя роль по сравнению с тем, что сокрыто в душе?
И вновь Михеева обращается к вопросам культуры, ксенологии и этики. Пожалуй, данный рассказ — один из лучших среди тех, что развивают, дополняют, расширяют вселенную Полдня на примере прогрессорства. Главный герой — практикант из института практической ксеноантропологии — должен внедриться, сродниться и исследовать цивилизацию, находящуюся примерно на средневековом уровне развития, используя свое сходство с погибшим учеником. Автор охотно и умело оперирует научным аппаратом, создавая свою терминологию, систему приоритетов и методик, алгоритмов и схем поведения. Весьма интересно смотрится сочетание колоритных нравов, религии, присловьев и параллельные комментарии-пометки главного героя. Повествуя об учебе, вхождении в коллектив, трудностях и победах, попутно Михеева тонко высмеивает шаблонные сюжетные ходы, свойственные развлекательным романам. К заимствованию у АБС можно отнести лишь сущности матриц: "Абалкин", "Сикорский" — реверанс классикам. Остальное в рассказе оригинально и прелюбопытно, даже несколько смазанная концовка не портит впечатления.
Магический реализм, полный противоречий. Лаконичный — но с цветистыми выражениями. Выдержанный в серо-желто-коричневых тонах сепии, но с яркими, насыщенными красками. Легкий испанский флер подчеркивает чувства и страсти героев, обогащая эмоциями рассказ. И вновь Михеева играет на недомолвках, разбрасывая сеть намеков и подсказок, большинство из которых находишь лишь при повторном прочтении. Волшебство таится на периферии, в сумраке и тенях от керосиновых ламп, но в свой час оно властно выступает вперед и помогает раскрыться сущности людей. Заслушает дело и вынесет приговор. И подкинет напоследок вопросы — благословенно ли бессмертие и в чем разница между человеком и животным?
Очередной научно-фантастический рассказ с чуть большим акцентом на некоторых технических деталях, однако основные смысловые слои по-прежнему лежат в психологической и этических плоскостях. Космическое поселение, расположенное под толстым слоем грунта. Новый арендатор — Салли Мэшем, одержимая идеей необычного кладбища. Необычного, поскольку покойник не просто приносит пользу, но и создает свое зримое воплощение в виде дерева, которое будет жить еще долго, радуя и близких, и незнакомых людей. А вот каковы причины такого стремления Салли, каким образом она претворяет в жизнь свою идею — и узнаем мы постепенно вместе с Лоренцом Нейманом, любителем периодически по-дурковать.
Небольшая атмосферная зарисовка, стилизованная под народный фольклор, заимствующая элементы сразу нескольких мифологий — в первую очередь восточно-азиатскую — и вкратце отражающая историю Дальнего Востока. Внешне, хороша незамысловатая притча, но Михеева традиционно сделала последнее предложение ударным, добавляя новый подтекст и смысл.
Западное побережье Северной Америки лежит в руинах. Огромное цунами уничтожило миллионы человек, а те, кто уцелел, пострадали от землетрясения. В общем хаосе поначалу мало кто обращает внимание на странную эпидемию, поразившую растительность вдоль берега, и на неожиданно возникший среди беженцев культ Мадонны Разрушения, восставшей после катастрофы из морских глубин. А в диких цифровых джунглях, которые некогда называли Интернетом, что-то огромное и чуждое всему человеческому строит планы на нее, женщину с пустыми белыми глазами и имплантатами в теле. Женщину, которой движет только ярость; женщину, которая несет с собой конец света.
Ее зовут Лени Кларк. Она не умерла, несмотря на старания ее работодателей.
Теперь пришло время мстить, и по счетам заплатят все…
От взрыва атомных бомб океан содрогнулся и обрушился чудовищным цунами на атлантическое побережье Северной Америки. Однако молот ударил впустую, поскольку двум целям удалось выжить в толще воды, превратившейся в гигантскую наковальню. И потому миллионы жертв — это только начало. Бетагемот выбирается на сушу, поэтому теперь корпам придется пойти на новые жертвы, чтобы совершить невозможное и остановить, замедлить, оттянуть крах биосферы и гибель человечества. Водоворот событий, разросшийся от океанских пучин до целого континента, вовлекает в себя миллионы судеб и безжалостно ломает их.
Увеличение интереса к теме постапокалипсиса в последние годы, можно объяснить двумя путями. Во-первых, как скрытое желание самого человечества или коллективного бессознательного покончить с собой. Во-вторых, как крайнее проявление эгоизма — пусть умрет весь мир, а я спляшу на руинах. Если перемножить эти мотивы, то получится новая роль Лени Кларк, ставшей в "Водовороте" воплощенной Мадонной Разрушения, Русалкой Апокалипсиса, огненной ведьмой и еще сотнями жестоких божеств. Оставляя за собой смертоносный след Бетагемота, она ведет Крестовый поход против врагов — призраков прошлого, энергетической корпорации и всего земного шара.
Расширяя поле действия по сравнению с "Морскими звездами", Питер Уоттс играючи вводит новых персонажей, как эпизодических, нужных лишь, чтобы показать события с иного ракурса и ярче описать очередной психотип, так и ключевых, за которыми читателю предстоит следить на протяжении всего романа. Ахилл Дежарден, "правонарушитель", судья и палач в одном лице, когда дело доходит до разрешения экстремальных ситуаций и выбора сценария с наименьшими человеческими жертвами. Убей десятерых, чтобы спасти тысячу. Нормальный рассудок не способен постоянно выносить такую нагрузку и оставаться абсолютно беспристрастным, поэтому в крови Ахилла полным-полно специальных препаратов и химии. В том числе и Трип Вины, заставляющее принимать верное решение, и Отпущение Грехов, позволяющее жить дальше. Так было — но вскоре все изменится.
Жива и Лени, еще недавно бывшая прирожденной жертвой, а теперь обращающая всю накопленную ненависть и гнев на окружающих. Но даже у воплощенного символа Апокалипсиса есть предел сил, особенно, когда окажется, что нельзя доверять даже собственной памяти. А прирожденный убийца с правилами, Кен Лабин, вскоре вновь отправится в погоню. В начале — за ответами, а потом — за угрозой миру. Су-Хон Перро, оператор "оводов" — патрулирующих побережье ботов. И другие — корпы и сотрудники УЛН, молодая шпана и боязливые обыватели. Десятки глаз следят за Лени, гадая о ее мотивах, целях и союзниках. Союзниках, которые внезапно возникают в Сети — Водовороте, как ее теперь называют.
Но все вышеперечисленное в значительной степени является лишь оболочкой, формой, позволяющей автору поместить в книгу научные теории, футурологические модели и прогнозы. Законы термодинамики и теория информации — вот базис, фундамент, минимально достаточный набор инструментов, по мнению Уоттса, чтобы отпрепарировать любую проблему, смоделировать необходимый процесс. Вооружившись этими методами, можно покорять вершины экосистемного моделирования или опускаться в бездны социальных стратегий, сражаться с заполонившими компьютерные сети вирусными программами или анализировать решения энергетической корпорации. Уоттс откровенно развлекается, используя пестрые метафоры с разнообразными ассоциативными цепочками — от библейских цитат, до научных аналогий. Следить за его логикой и улавливать намеки между строк — превосходная гимнастика для ума!
Итог:отличная НФ с мрачным апокалиптическим сценарием и динамичным сюжетом.
http://ic.pics.livejournal.com/e_bath/120..." alt="Маркус Зусак. Братья Волф" title="Маркус Зусак. Братья Волф">
Город и псы
Название для отзыва о дебютной книге австралийца Маркуса Зусака «Братья Волф» я украл (нельзя сказать, что позаимствовал, я же не собираюсь его возвращать). И украл не у абы кого, а другого великолепного писателя (если после этих слов вы сделаете вывод, что и Зусак великолепен – то не ошибётесь), перуанца Марио Варгаса Льосы. И, хотя различий между этими произведениями много, есть вещи, которые их крепко связывают: оба они рассказывают о взрослении юношей, в обоих – одним из главных героев является город. Кроме того, «Город и псы» – тоже литературный дебют. Но довольно о книге Марио, поговорим о произведении Маркуса.
Единственное, что, похоже, никогда не поменяется, — город в его переходный час между днём и вечером. Он неизменно становится сумрачным и чужеватым, отстранённым от происходящих событий. В городе тысячи домов и квартир и во всех что-то происходит. В каждой какая-то своя история, но не для зрителей. Никто её не знает.
История от Зусака – это одна из бесконечного множества семейных саг, рассказанная младшим членом семейства Волф. Волфы – это мать, отец, дочь и трое сыновей. Семья из рабочего района, и жизнь её членов далека от роскоши, но это не мешает младшим отпрыскам (Рубену с Кэмероном, последний и является рассказчиком) весело проводить время, пытаясь хоть как-то себя развлечь. Мы застаём парней в период, когда жизнь ещё по-детски легка, но в голове уже начинают появляться мысли о том, что надо делать что-то ещё. Хочется к чему-то стремиться, что-то искать. И поиск уже начат, даже не подозревая об этом, братья выходят на тропу под названием взросление.
У нас наконец-то есть причина быть. Причина выходить на улицу.
На самом деле нет одного романа «Братья Волф», есть три повести – «Подпёсок» (1999), «Против Рубена Волфа» (2001) и «Когда псы плачут» (2002) – собранные под одной обложкой. Автор сохранил единые стиль, язык и атмосферу во всех трёх частях, и вместе они становятся цельным произведением. Эти повести словно витки спирали: каждый последующий поднимает градус накала выше, делает суждения – глубже, а круг затрагиваемых вопросов – шире. Исследуя внутренний космос взрослеющего подростка, склонного к рефлексии, Зусак вместе со своим героем (который, уверен, является его альтер-эго) заново познаёт бытие, определяет вселенские законы, по которым существует мир. Впрочем, в этом он схож со многими отличными писателями – от Сэлинджера до Кортасара.
Только я и мог бы волноваться о том, что происходит в стенах моей жизни. У других людей свои миры, о которых стоит волноваться, и в итоге они должны думать о своих делах, как и мы.
Кэмерон растёт от повести к повести. Самый младший в семье, считающий себя неудачником (на фоне старших братьев, Стивена – всегда успешного, нацеленного только на победу и Рубена – забияки, бабника и отличного бойца, которому нет равных в драке), он на наших глазах превращается из запутавшегося в своих мыслях пацанёнка в яркого писателя, поэта. Каждая глава первой повести трилогии заканчивается очередным сном Кэмерона, который он рассказывает читателям; второй – диалогом Кэма с Рубеном (они делят одну комнату); в третьей — из Кэмерона рвутся наружу слова, он не может их удержать в себе и записывает на бумаге.
Иной раз, когда я поглубже забреду в страницы, буквы в каждом слове становятся огромными, словно здания в городе. Я стою под ними, гляжу вверх.
Время снов и разговоров прошло, настала пора историй. Кэмерона пишет о себе, о семье, о городе. Эти рассказы могут поспорить по нереальности со снами, а по откровенности с братскими беседами. Прожитое за день выливается в причудливую, глубокую и поэтичную прозу, оценить которую по достоинству может лишь та единственная, ради кого он их и пишет, даже не догадываясь о её существовании.
Эта девчонка — самый странный чел, которого я только встречал. Страннее тебя, если ты можешь такое представить.
Безусловно, вместе со своим героем взрослел и его автор, который буквами писал свой автопортрет, ваял живые скульптуры переживаний, рисовал картины побед и поражений, неудач и успеха, горести и счастья. Говоря о печалях и радостях, мы забываем о том, что всё это – краски одного полотна, которое будет рисоваться до тех пор, пока живёшь. Танец, которому есть лишь один исход, летальный, а до него остаётся только учить новые па и выкидывать коленца, и пусть получается не так красиво, как в балете, но уж занять своё место на танцплощадке может каждый. Тем более, танцуя в кругу семьи, где каждое движение – часть одного гармоничного целого.
Тратим ли мы большую часть своих дней, стараясь запомнить или стараясь забыть? Тратим ли своё время в основном на то, чтобы бежать навстречу своей жизни или прочь от неё?
Зарабатывать можно по-разному: быть сантехником, как глава семейства Волф; убирая чужие квартиры, как его супруга; менеджером в офисе, как Стив, или медсестрой в больнице, как Сара, а можно драться за деньги на подпольных поединках, как непутёвые Кэм и Рубен, главное делать это с честью, с гордо поднятой головой. Семья Волф недаром носит такую фамилию, это порода бойцов, которые не отступят, даже поверженные на пол. Раз за разом они поднимаются, вытирают кровь, хлещущую из разбитых носов, сшивают порезы, затягивают в корсеты переломы и идут дальше, на свет, который и так уже горит внутри каждого из них. Но они упорно ищут его и снаружи.
Может, одно прекрасное в моей жизни только и есть – карабканье на свет.
Пишу я всё это, и чётко понимаю, что не могу адекватно передать всю красоту книги Зусака. Чем больше стараюсь – тем сильнее увожу вас от неё в сторону, волнами своего восхищения несу совсем не нужные ассоциации и образы. Точно могу сказать одно: не слушайте меня! Я рассказываю вам о той книге, которую прочёл только я один, уверен, что вы прочтёте её совсем другой. Но также уверен и в том, что эти другие «Братья Волф» окажутся не менее замечательны, чем те, с которыми повезло познакомиться мне. Просто найдите уже этот томик и принимайтесь за чтение.
ПС. Вы, наверное, уже догадались, что выделенное курсивом – это цитаты из книги, но самое прекрасное (и это, конечно, о любви) я припас напоследок: в этот момент ночь лопнула, и небо глыбами обвалилось вокруг меня.
ППС. Город и псы – такое сочетание встречается нередко. Навскидку вспоминается роман в рассказах «Город» Клиффорда Саймака, речь в нём идёт о цивилизации разумных собак, потомках тех домашних животных, что остались после гибели людей. А ещё вспоминается чудесный детективный мультсериал для младших школьников «Дог Сити», из ассортимента для людей постарше – песня Владимира Шахрина (группа «ЧайФ») «Псы с городских окраин» с альбома 1991 года «Дети гор». Кстати, возвращаясь к творчеству Марио Варгаса Льосы, с которого и началась эта заметка: через четыре года после «Города и псов» он издал повесть «Щенки».
Сразу оговорю про сходство «Сосен» с «Твин Пикс» – лично я совсем не ощутил ничего общего по атмосфере с сериалом Линча. Сюжетно, возможно, есть похожие детали: главный герой тоже агент секретной службы, который по заданию попадает в маленький американский городок, затерянный среди сосновых лесов. Городок этот – райское место, мечта для тех, кто хочет жить в уютном, спокойном местечке, да, вот только творятся здесь жуткие вещи, более соответствующие Аду, чем Раю. Ещё совсем небольшое сходство: название городка – Заплутавшие сосны – тоже в два слова, как и Твин Пикс. На этом сходства закончились. А теперь, положа руку на сердце, так ли мало различных книг, фильмов и сериалов, которые схожи такими деталями?
Если уж, с чем и схожа та атмосфера паранойи и шизофрении (можно и взболтать, и смешать – в приблизительно разных пропорциях и можно без хлеба), в которую окунулся герой романа агент Итан Бёрк, так это с прозой Стивена Кинга. Ещё могу вспомнить из последнего мною читанного – зотовский «http://e-bath.livejournal.com/683732.html">Эль Дьябло» (те эпизоды в киношной трети романа, когда герой описывает свои мытарства в Секс-Сити). Но и от книги Зотова роман Крауча тоже сильно отличается – в первую очередь почти полным отсутствием юмора.
В «Соснах» всё очень серьёзно и жестоко: начиная с первой страницы, Итан переносит тысячи мук (как физических, так и эмоциональных). Крауч дотошен в описаниях ощущений своего персонажа, читатель практически вживается в его шкуру: он точно знает, где и что у Бёрка болит, в каком месте чешется или зудит; какое воспоминание приносит ему облегчение, а какое – жуткое страдание; он бежит вместе с Бёрком, прячется, пытается затаить дыхание, чтобы не выдать себя, испытывает тошноту и озноб, его выворачивает наизнанку от боли, трясёт от удара электрическим током, приходит в бешенство от злобы или бессилия что-то сделать, у него сводит судорогой мышцы от дикого напряжения, его колотит от первобытного страха. При этом нет ощущения избыточности – очень плотно написанный текст не пресыщает, а даёт прочувствовать каждой порой эту историю, динамичную, холодную, резкую и острую, как нож.
Крауч не миндальничает – бьёт, калечит и убивает персонажей без сомнения, а оставляя их в живых, особенно с ними не церемонится, заставляя переживать далеко не самые приятные моменты. Главное преимущество книги – нет уверенности в счастливом конце, это не «http://e-bath.livejournal.com/680384.html">Ген Атлантиды», читая который даже не переживаешь, и так понятно, главные герои будут спасены, найдётся очередной рояль в кустах.
В «Соснах» в кустах даже сверчков нет (фишка для тех, кто в курсе), какие уж тут рояли. Спасение совсем не гарантировано, запросто гибнут даже живо и сочно прописанные, казалось бы, что на всю трилогию (цикл «Заплутавшие сосны» включает в себя романы «Сосны», «Заплутавшие» и «Последний город») заточенные персонажи, после чего становится по-настоящему жутковато. Но самая большая жуть заключается в том, что вся та мистика, которая нагнетается на протяжении романа (с осознанными, почти осязаемыми, приветами «Сайлент Хиллу»), смешанная со вполне реалистическими ужасами описания пыток в афганском плену (в нём Итан провёл какое-то время до событий романа, и неоднократно возвращался в те ощущения в воспоминаниях и забытьи), окажется не такой уж и страшной, по сравнению с тем, что ожидает героя почти в самом конце книги…
ПС. Посмотрел первую серию ТВ-шоу, и испытал небывалое ощущение, которого никогда ранее не испытывал. Поскольку читал я книгу до просмотра, то, конечно, образ каждого персонажа для меня уже сложился. И если обозначенного на обложке Мэтта Диллона я воспринял нормально, то все остальные – ожидаемо совсем не те, кого я себе нарисовал. Кроме Кейт Хьюсон, которую играет Карла Гуджино — именно эту актрису я и представлял в данной роли! Только в моём представлении она была блондинкой (поскольку так написано в книге), а в телеверсии она рыжая. При этом я даже понятия не имел об актерском составе сериала до просмотра. Вот такие мистические штуки…
ППС. Под занавес оффтоп про слово «Сосны» – каждый раз, когда вижу написанным это название, вспоминаю одноимённую песню группы «Океан Эльзы».
Попытка обойти с тыла и разгромить захватчиков закончилась катастрофой — фельдмаршал Тамас с двумя пехотными бригадами отрезан от основной армии. Без припасов, без малейшей надежды на помощь он вынужден вести своих солдат через опасные земли, а по пятам идут отборные, намного превосходящие числом войска противника.
Но если не пройти до конца кровавый путь, не будет шансов спасти республику Адро от разгневанного бога Кресимира.
Если устраивают революцию идеалисты или мстители, то пожинают плоды циники и мерзавцы. А проливается крови и свершается убийств с каждым днем после начала событий все больше. Конфликт между Адро и Кезом перерос в полномасштабную войну. Даже после чудовищных потерь в сражении у Вершинной крепости основная армия кезанцев насчитывает более миллиона солдат, к которым нужно добавить выживших после пришествия Кресимира Избранных, обычных Стражей и их новый вид, подобный Пороховым магам.
Если в первом романе цикла, "Кровавом завете", Макклеллану потребовалось время, чтобы набрать темп, то "Кровавый поход" начинается без лишних предисловий, подхватывая повисшие сюжетные нити и бросая читателя в самое пекло. Инспектор Адамат ведет погоню за лидером заговорщиков, но уже не ради справедливости или приказа Тамаса, а для спасения своей семьи. Таниэль пребывает в тоске и унынии после выстрела в божество, не видя смысла в дальнейших усилиях, пока не получает трагическое известие. А фельдмаршал Тамас — его сюжетная линия, пожалуй, одна из ключевых — ведет бригады к спасительному перевалу наперегонки с численно превосходящим противником, который следует по пятам, угрожая полным разгромом адроанской армии. К этим историям примыкают меньшие, хотя иной раз не менее важные — преданность и загадочность сопровождающей Таниэля дикарки Ка-Поэль, уверенность и жесткость последнего Избранного из разгромленного Королевского Совета Бо, жизнерадостность и амбициозностью Тумблара, осторожность и упрямство Нилы.
Сцены отчаянных схваток и кровопролитных сражений перемежаются с напряженными переговорами и коварными интригами. Автор постоянно чередует эпизоды из разных сюжетных линий, работая на динамику. Собственно, по двум книгам уже можно уверенно сказать, что бешеный темп является фирменным приемом Макклеллана, позволяющим ему маскировать досадные мелкие ляпы или поверхностную мотивацию отдельных поступков. Впрочем, по сравнению с первой книгой недочетов стало меньше, и еще теперь автору заметно лучше удается прописывать разнообразные чувства героев, а не только гнев и ярость.
Но главное, в чем хорош Макклеллан — увлекательные приключения, пьянящий азарт и авантюрный драйв. Из жара и копоти масштабной битвы он бросает читателя в атмосферу слежки за людьми опытного манипулятора Ветаса, из отчаянных схваток с бандитами или заговорщиками — в запутанные политические интриги и дрязги полководцев, которые не терпят сокрушительного поражения лишь потому, что их противники еще хуже. При этом автор тщательно бережет всех ключевых положительных героев, изредка жертвуя кем-нибудь второстепенным, чтобы вконец не растерять реалистичность. Божественная линия играет скорее фоновую и познавательную роль, уступая право на подвиги простым и не очень простым людям. По сути, мы имеем динамичную азартную мушкетерскую аля Дюма эпопею, пропахшую магией, порохом и цинизмом.
Итог:удачное продолжение динамичных порохомагических приключений.
облако тэгов
