Данная рубрика — это не лента всех-всех-всех рецензий, опубликованных на Фантлабе. Мы отбираем только лучшие из рецензий для публикации здесь. Если вы хотите писать в данную рубрику, обратитесь к модераторам.
Помните, что Ваш критический текст должен соответствовать минимальным требованиям данной рубрики:
рецензия должна быть на профильное (фантастическое) произведение,
объём не менее 2000 символов без пробелов,
в тексте должен быть анализ, а не только пересказ сюжета и личное мнение нравится/не нравится (это должна быть рецензия, а не отзыв),
рецензия должна быть грамотно написана хорошим русским языком,
при оформлении рецензии обязательно должна быть обложка издания и ссылка на нашу базу (можно по клику на обложке)
Классическая рецензия включает следующие важные пункты:
1) Краткие библиографические сведения о книге;
2) Смысл названия книги;
3) Краткая информация о содержании и о сюжете;
4) Критическая оценка произведения по филологическим параметрам, таким как: особенности сюжета и композиции; индивидуальный язык и стиль писателя, др.;
5) Основной посыл рецензии (оценка книги по внефилологическим, общественно значимым параметрам, к примеру — актуальность, достоверность, историчность и т. д.; увязывание частных проблем с общекультурными);
6) Определение места рецензируемого произведения в общем литературном ряду (в ближайшей жанровой подгруппе, и т. д.).
Три кита, на которых стоит рецензия: о чем, как, для кого. Она информирует, она оценивает, она вводит отдельный текст в контекст общества в целом.
Модераторы рубрики оставляют за собой право отказать в появлении в рубрике той или иной рецензии с объяснением причин отказа.
Далеко на Юге раскинулись башни Звездной крепости, где обучают самых могущественных магов на земле — чарословов, способных ткать в своем теле руны-слова, превращающиеся во что угодно: в меч, в дом, в призрак. Согласно одному из древних пророчеств, юному магу суждено стать спасителем человечества, Зимородком, согласно другому — зловещим Буревестником, предателем на службе демонов.
Сирота Никодимус Марка внезапно оказывается в эпицентре смертельно опасных интриг, где каждому от него что-то нужно: магам, прибывшим из Триллинора, загадочной друидке и бесформенному существу, которое, кажется, вовсе не принадлежит к миру живых.
Так неужели он — легендарный Зимородок? Или — хуже того, Буревестник?
Довольно часто авторы наделяют героев своими профессиями и знаниями. Бывшие военные пишут про спецназовцев, наемников и телохранителей, врачи надевают на героев белые халаты, а историки упоенно реконструируют альтернативные исторические реальности. Однако Блейк Чарлтон пошел чуть дальше и одарил мага Никодимуса своей болезнью — дислексией, нарушающей навыки чтения и письма. Учитывая, что система магии в романе "Чарослов" имеет лингвистическую основу, такое заболевание — какография — приносит Нико сплошные разочарования и обиды. Даже библиотечные горгульи, одушевленные создания из кусков магического текста, с недоверием и снисходительностью относятся к юному кандидату в чарословы.
Дебютный роман Чарлтона имеет двойственную конструкцию. С одной стороны, он выстроен по правилам классического становления-взросления героя в декорациях магической школы-академии, где юноше приходится преодолевать сомнения, знакомиться с коварством и верностью, открывать в себе новые способности и самостоятельно принимать решения. С другой же стороны, скелетом для антуража и сюжета служит нестандартная магическая система, в которой ключевые роли играют различные языки, имеющие свои характерные особенности. Например, магнус влияет на физический мир, а вот нуминус воздействует на восприятие и другие магические тексты. Стоит иметь в виду, что магические руны не произносятся или пишутся, но создаются в мышцах рук мага, обретая энергию и очертания, а потом пробиваются наружу.
Итак, вернемся в Звездную академию к Нико, нашему главному герою. Древний город, выстроенный хтониками задолго до прибытия людей на этот континент, мирно дремлет под защитой метазаклятий. Но в момент проведения Совета, на который съехались волшебники со всех концов света, при неясных обстоятельствах погибает грамматесса Нора, декан Барабанной башни. Подозрение падает на магистра Шеннона, опытного мага-лингвиста, и его учеников-какографов. В том числе и на Нико, за чьей спиной темнеет вроде бы опровергнутое пророчество о Зимородке. Или же верен его зловещий вариант — о Буревестнике?
Первые две трети автор тщательно составляет сложносочиненные и сложноподчиненные предложения сюжета из множества обособленных и однородных интриг. Неспешно повествует об академии и библиотеках, заглядывает на первый самостоятельный урок Нико, вместе с Шенноном блуждает по древним улочкам в поисках врага. В свою очередь странное существо внимательно наблюдает за обитателями башни, ведя свою игру и безжалостно устраняя помехи. Фракции волшебников, прибывших на Совет, озабочены признаками пророчества — его Чарлтон затем обыгрывает на отлично, вопреки классическим клише. И для полного счастья в происходящее вмешиваются друиды, последователи одной из местных богинь. Какографу Нико придется резко взрослеть, учась самостоятельно определять для себя правила и принимать ответственность за неоднозначные решения. Ведь так трудно отказаться от шанса излечить свою болезнь и стать полноценным чарословом... вот только какой ценой?
И если поначалу повествование действительно напоминает по обстоятельности стиль Уильямса, то в последней трети события пускаются вскачь. Наружу выламывается прежде скрытое под напластованиями легенд и пророчеств мироустройство. Начинает прорисовываться подлинная древняя история, расклад сил в теологической сфере и геополитическая обстановка, связанная с противостоянием демонов и человечества. Кое-где автор едва ли не прокручивает сюжет ускоренной перемоткой, что несколько контрастирует с неспешным зачином, но зато не дает сюжету увязнуть в трясинах рефлексии и рутины. Финал "Чарослова" закладывает основу для отличного цикла с оригинальным мироустройством и увлекательным сюжетом.
Итог:удачное сочетание магической лингвистики и классического взросления.
Джек Глэсс – убийца. Мы знаем это с самого начала. Этот экстраординарный роман рассказывает историю трех убийств, совершенных Глэссом, удивляя читателей тем, как Глэсс совершил убийства. К концу книги вы непременно начнете ему симпатизировать. Использующий тропы детективных романов и стиль золотого века НФ, “Jack Glass” – еще одно отличное представление от Робертса. Как бы он ни играл с жанром, какие бы вопросы ни задавал читателям, он никогда не забывает о необходимости развлекать. В “Jack Glass” есть прекрасно-кровавые моменты, он построен на трех захватывающих преступлениях, и наполнен тонким юмором. Робертс приглашает нас развлечься, и завлекает в размышления о детективах и НФ, с помощью прекрасно структурированного романа, который задает вопросы о преступлении, наказании, силе, и свободе.
В зарубежных отзывах-рекомендациях говорится об интеллектуальности, изощренности и мультижанровости романа "Стеклянный Джек". Впрочем, чего еще ожидать, если его автор Адам Робертс — литературный критик и университетский преподаватель литературы, читающий курсы по научной фантастике, постмодернизму и популярной культуре. Кроме того, Робертс уже отметился пародиями на произведения Толкиена и фильм сестер/братьев Вачовски. Однако сюжет "Стеклянного Джека" выдержан в серьезных тонах, а ирония вплетается достаточно изысканно, чтобы не выбиваться из общей картины.
Вопреки мечтам об экспансии к другим звездным системам, человечество по-прежнему заперто в границах планетных орбит вокруг Солнца. После Торговых войн власть захватил клан Улановых, которые разделили старую иерархию на отдельные ярусы и ввели новые законы — Lex Ulanova. Из-за перенаселения триллионы людей ютятся в трущобных пузырях во внеземелье, латая трещины в старом пластике и питаясь однообразной жижей зеленоватого ганка. В столь напряженной социальной среде неминуемы вспышки недовольства. Но для полноценной революции толпе нужен яркий символ, выдающийся герой — недосягаемая легенда! Такая, как неуловимый и вездесущий Стеклянный Джек.
Стекло — хрупкий, но вместе с тем и довольно податливый материал, если его хорошенько нагреть. Отшлифованное, оно превратится в острейший стеклянный клинок. Так же можно охарактеризовать и Стеклянного Джека. В трех историях Робертс поочередно демонстрирует разные грани личности этого незаурядного преступника. Умеющего терпеливо выжидать подходящий момент для решающих действий и скрывать свои подлинные мысли от окружающих. Организовывать сложные многоходовые комбинации с несколькими слоями смыслов. Служить верой и правдой во имя идеи освобождения человечества. Нести надежду, зная, что ее оборотная сторона — смерть. И умеющего делать выбор между триллионами жизней и любовью.
Если говорить о мультижанровости, то проще перечислить, чего в "Стеклянном Джеке" нет. Здесь почти отсутствует боевик, нет ужасов и мистики. Зато в наличии уйма других вещей: за описанием многоярусного, расколотого неравенством и безжалостного скованного Lex Ulanova общества проступает проблематика социальной фантастики. Элементы киберпанка наглядно представлены идеальными дворцами и миртуальностями. От замкнутого пространства в недрах астероида порой веет леденящим холодком триллера. В тех же пещерах разворачивается и тюремная история. Зато на подмостках солнечного острова Коркура автор ставит почти Шекспировскую пьесу. И конечно, найдется пара бутылок НФ с шампанским сверхновых.
Обобщая все, что уже сказано про роман, резюмируем, что это литературная игра, основанная на правилах классического детектива. Игра, в которой автор уделяет внимание стилизации, декорациям и аллюзиям. В которой важна не только последовательность ходов, но и то, как они обыгрываются. Именно поэтому бессмысленно и даже вредно пересказывать сюжет детективных историй. Все предварительно необходимое автор любезно продокторватсонит в предисловии, обозначив героя, локации — ибо истории в значительной степени камерные, и типы сюжетов. Преимущественно Робертс ведет рассказ в ироническом ключе, иногда опускаясь до натуралистичных подробностей, а изредка воспаряя до серьезно-пафосного тона.
Итог:стильно-декоративный детектив в космических декорациях и с классическими аллюзиями.
Экспериментальный препарат нексус-5, созданный с помощью нанотехнологий, таит в себе невероятный потенциал. Программа загружается человеку в сознание — и перед нами другая личность. Он обаятелен, как Дон Жуан, раскован, как порноактер; в реакции, силе и ловкости не уступит самому Брюсу Ли. Заоблачный уровень интеллекта, фантастическая память, возможность телепатической связи с другими счастливчиками, получившими доступ к чудо-препарату. Каждая новая версия нексуса дарит новые возможности, и нексус-5 — это уже совершенно иная форма существования, в которой сверхчеловек сохраняет лишь внешнее сходство с прежней оболочкой.
Нексус-5 опасен и законодательно запрещен. Но что такое закон для сверхчеловека, которому открылись горизонты нового бытия и безграничной свободы?
Будущее уже рядом. Оно накатывает морской волной, ударяется о скалы законов и запретов, впитывается в человеческую инертность и медленно отступает, чтобы вновь повторить попытку. Будущее неумолимо. Рано или поздно оно сметет все преграды и разрушит старое общественное устройство. Но пока прибой прогресса неустанно штурмует берега цивилизации, и даже один человек может кардинально повлиять на развитие событий. Особенно, если в его руках препарат Нексус-5.
Дебютный роман "Нексус"Рамеза Наама, специалиста по поисковым системам и искусственному интеллекту, относится к тому типу фантастики ближнего прицела, в котором ключевую роль играет всего одно изобретение. Первоначально фантастические препараты нексус считались наркотиками, однако вскоре обнаружилось, что его легко превратить в наномашины. Тот, кто создаст операционную систему, управляющую этими наноструктурами, контролирующую их воздействие на нейроны и передающую сигнал вовне, не просто сорвет джекпот. Он станет обладателем прорывной технологии, способной перевернуть мир и открыть людям новые горизонты. Или же способной уничтожить цивилизацию и поработить человечество.
Прогнозы на тему транс- и пост-человеского уровня развития возникают в НФ довольно регулярно. Наам рассматривает ситуацию, когда из-за сопутствующих рисков — подчинение, повреждение и даже стирание личности — правительство США вводит запрет на подобные технологии. Однако несмотря на громкие заявления и звучные приставки, на роль пост-человека среди героев никто не тянет. Ни в плане физических возможностей — генетические модификации мышц и тканей описаны скупо, ни в плане интеллектуальных и психологических. Достаточно сравнить с вампирами и пост-разумами Уоттса, чтобы понять — Наам предлагает тех же людей, но под брендом "пост-", маскируя разницу пафосными рассуждениями и эффектными манифестами.
И здесь на первый план выступает главное достоинство и недостаток "Нексуса". ДНК сюжета свито из двух основных нитей — истории молодого наивно-идеалистичного нейробиолога Кейда, который в своих исследованиях нексуса вышел далеко за рамки законов, и целеустремленной оперативницы УПВР Саманты, задача которой — обнаруживать и пресекать деятельность подпольных научных групп. Внедрение под прикрытием, рукопашные схватки, погони и засады, запутанные игры разведок — Наам выстраивает зрелищную цепочку событий, однако постоянно скатывается в чистую голливудщину, где логика и реалистичность уступают место эмоциям и эффектности. Книга прекрасно подошла бы для экранизации — сцены подаются ярко, кинематографично, но идейная составляющая не выдерживает пристального изучения.
Дело в том, что Наам воспевает свободу информации и права на самостоятельный выбор. С одной стороны, нагнетает мрачность вокруг правящих режимов Китая, Казахстана и России, государственной машины США — создавая антиутопичные декорации. С другой — идеалистично живописует контркультуру, близкую к анархизму. Это сообщество мечтателей, грезящих о мысленном и личностном слиянии с помощью нексуса, которое подарит людям блаженство. Однако оказавшийся на крючке у спецслужб Кейд вынужден постоянно выбирать между идеалами и безопасностью своих друзей, ощущает ответственность за применение своего открытия. И колеблется, пытаясь найти лазейку, которая откроет доступ к нексусу всем людям. Но какая цена будет уплачена за реализацию мечты и чем обернется это для человечества? Наам оптимистичен, но из самого текста следует обратное.
Итог:анархичная компиляция из нейро-киберпанка, боевика и дистопии.
Рельсоморье. Обширные пространства отравленной земли, покрытые сетью стальных рельсов и деревянных шпал. Колеи, соединяющие времена и страны, проложены во всех направлениях, куда ни глянь. Они уходят в вечность. Но с острова на остров ходят слухи, что где-то за горизонтом есть выход туда, где нет рельсов, туда, где находится Рай, преисполненный богатств… И именно он, Шэмус ап Суурап, помощник доктора на поезде-кротобое «Мидас», находит ключ к разгадке этой тайны. Но сможет ли он добраться до края Рельсоморья, прежде чем пираты и рельсовый флот доберутся до него?
Перед нами история юноши, стоящего на крыше локомотива и возглавляющего целую колесную армаду: парусные тележки, кротобойный состав и даже сальважирская проходческая машина. Вот он едва сдерживает волнение, нетерпеливо высматривая следы друзей, которым грозит опасность...
Но мы начали слишком рано. Прелесть историй заключается в том, что рассказчик сам решает, где прозвенит колокол отправления, а где поезд повествования замедлит ход и подойдет к перрону. Поэтому сдадим назад туда, где гигантский крот едва не заманил своих преследователей в смертельную древнюю ловушку. Еще назад, туда, где гремел бой между пиратами и манихийским бронепоездом. Туда, где мальчишка обнаружил в руинах разбитого поезда крохотный фрагмент утиля. Еще дальше. Вот! Это история Шэма, юного помощника поездного доктора, и она начинается с его первого рейса на кротобое.
Море рельсов растекается от горизонта до горизонта, вливаясь во впадины, расступаясь вокруг островов и континентов, перепрыгивая мостами через провалы, и наполнено ритмами без устали мчащихся поездов. Драгндрагун — поют колеса мчащегося за добычей кротобоя, на высокой скорости колеса вопят — радагадан, а по мерзлым рельсам — шеккачашек. А если оторвать взгляд от рельс, шпал и виднеющейся между ними смертельно опасной земли — грязной, отравленной, населенной хищными созданиями, лениво проследить за уносящимися ввысь нагорьями и пиками вершин, то взору откроется низкое лохматое небо, за токсичными желтыми облаками мелькнут обитающие на большой высоте чудища. Но вернемся к земле, к рельсам.
Обратившись в "Рельсах" к подростковому жанру, как и в "Нон-Лон-Доне", Мьевиль в своей фирменной манере пародирует, иронизирует, высмеивает и отражает сложившиеся штампы, устои и символы. Подтрунивает "философиями" над одержимостью гонки в "Моби Дике". Отсылает к "Пикнику на обочине" Стругацких сальважирами — охотниками за утилем, в том числе и высотным, то есть выброшенным на орбите визитерами из иных миров. Издевается над робинзонадой Дефо. Отдает дань уважения приключенческим романам Стивенсона — как отдельными сюжетными поворотами, так и общей атмосферой, увлекательной, задорной и по-юному искренней. Но приключение немыслимо без тайны, героя и путешествия!
У кажущегося бескрайним рельсоморья есть конец, утверждают легенды. Есть Рай, где обитают духи всех богатств. Поэтому за сведения об этом месте готовы убивать многие — от манихийских военных до одиночек-авантюристов. В отличие от большинства своих сверстников, Шэм понятия не имеет, к чему у него имеются склонности. Тщетно перепробовав многие занятия, он так и не выяснил, чего жаждет его душа. Слишком задумчивый, неуклюжий и любящий безделье, Шэм размышляет о стезе сальважира, полной странствий, древних руин и загадок утиля. Впрочем, кто сказал, что для этого обязательно быть сальважиром? Ведь когда ты невольно окажешься вовлечен в погоню за сведениями о крае рельсоморья, то в пути повидаешь далекие уголки и затерянные земли, а в финале, быть может, даже найдешь свое призвание.
Стоит отметить, что роман получился чрезвычайно атмосферным за счет необычных декораций, включающих в себя проработанную мифологию, теологию, биосферу и технические детали. Антураж оказался достаточно диковинным, чтобы, затаив дух, следить за фантазией Мьевиля, и достаточно сложным, вычурным, чтобы не придираться к условностям. Автор регулярно делает небольшие лирические отступления, охотно иронизирует над героями и читателем, неизменно сохраняя доброту и благожелательность. И конечно, Мьевилю не удалось обойтись без традиционных шпилек в адрес капитализма и корпораций.
Итог:антуражное и атмосферное путешествие по рельсам классических приключений.
Перед вами увлекательный и неповторимый роман с оригинальным сюжетом, яркими персонажами, поразительно огромным, продуманным миром. Это невероятный сплав стимпанка, фэнтези, научной фантастики, вестерна и альтернативной истории.
Запад. Безымянные земли. Место, где мир еще незавершен, и граница между реальностью и кошмаром размыта. Именно здесь возникла Республика Красной Долины. Двадцать лет она процветала, и это было лучшее время в истории Запада.
Сегодня мир охвачен войной. Обостряется борьба между враждующими фракциями. В ходе нескончаемых сражений бойцы Линии и головорезы Стволов пытаются захватить власть. Республика теперь в прошлом. Ее последний генерал потерял рассудок, попав под психобомбы бойцов Линии. Его рассеивающийся разум хранит тайну. Ту, что сможет окончить войну и установить мир. Противники пойдут на все, чтобы добраться до генерала и выведать его секрет.
Странные времена и места в странном мире. В мире, который все еще незавершен и продолжает рождаться из бесформенных земель, обезумевших небес, грозных огней и бурных вод. И если центральные области уже давным-давно застыли, обрели имена и неизменность, то свежесотворенные территории за Крайней Грядой еще хранят дыхание первородной магии. Магии, которая проявляется в виде таинственных сущностей, духов и демонов — обитающих в Локомотивах или Стволах, загадочного Первого Племени, иначе говоря, холмовиков. Холмовиков, которые, по слухам, бессмертны и единственные, кто способен остановить жестокие войны Запада, уносящие десятки тысяч жизней.
"Расколотый мир"Феликса Гилмана до краев наполнен аллюзиями, символами и отсылками. Старый Свет и его Семь Государств традиционно олицетворяют Европу с ее благоденствием, умиротворенностью и умеренной мечтательностью, присущим середине девятнадцатого века. В факультетах Кенигсвальдской академии, где берет начало история доктора психологии Лив, решившей отправиться на Край Мира, вовсю обсуждаются теории, напоминающие о Фрейде и Гегеле. Но стоит пересечь Крайнюю Гряду, где столетия назад пролегала старая граница сотворенного мира, как попадаешь в совершенно иное пространство.
При желании в романе можно найти следы самых разных жанров. С вестерном его роднит атмосфера фронтира на Крайнем Западе, лихие и наглые агенты Стволов — обитающих в огнестрельном оружии демонов. Стволы дают носителям славу, силу и свободу, однако Кридмур, еще один главный герой, уже давно пресытился дарами и теперь крайне неохотно отправляется на новое задание — отыскать в Доме Скорби умалишенного Генерала. За огнедышащими громадами Локомотивов, чья мощь и воля выковали предельно механистичное государство Линии, явственно встают тени железнодорожных романов Мьевиля. Хаос и Порядок вновь и вновь сходятся в схватке, перемалывая и расстреливая все новые поселения и городки.
Боящиеся железа Холмовики напоминают фольклорных фейри, владеющих силами природы и действующих по загадочной, нечеловеческой логике. Как и фейри, они обитают в Холмах и появились прежде людей, но не способны бороться с неумолимой машиной прогресса. Или же просто не хотят? Быть может, их куда больше волнует сохранность незавершенных, свободных от человеческой воли и мысли земель?
Гилман активно смешивает альтернативную историю — ведь его мир похож на кривое отражение нашего прошлого, социальную фантастику — рассуждения о формах общественного устройства, стимпанк — продвинутые паровые и механические технологии, мелькают яркие осколки фольклора и притч. Тем не менее, основной акцент автор делает не на экшен — а на состоянии души, становлении характера, со-размышлении и со-переживании основным персонажам: линейщику Лаури, агенту Стволов Кридмуру и старательной, но немного наивной доктору Лив. Этому способствует вязковатый и чуть витиеватый слог, впечатление усиливают вкрапления сюрреализма и фантасмагории. Гилман рассказывает историю о человеческой воле, о выборе между двух зол, о поиске иного выхода, об ответственности за свои решения. Потому что чудовищ создают сами люди, создают из своих страхов, ненависти и печали. Но открытый финал обрывает песню на полуслове в ожидании...
Итог:хороший образчик "new weird", в котором стерты границы между фэнтези, научной фантастикой и триллерами.
облако тэгов
