Блейк Чарлтон «Чарослов»

Аннотация:

Далеко на Юге раскинулись башни Звездной крепости, где обучают самых могущественных магов на земле — чарословов, способных ткать в своем теле руны-слова, превращающиеся во что угодно: в меч, в дом, в призрак. Согласно одному из древних пророчеств, юному магу суждено стать спасителем человечества, Зимородком, согласно другому — зловещим Буревестником, предателем на службе демонов.

Сирота Никодимус Марка внезапно оказывается в эпицентре смертельно опасных интриг, где каждому от него что-то нужно: магам, прибывшим из Триллинора, загадочной друидке и бесформенному существу, которое, кажется, вовсе не принадлежит к миру живых.

Так неужели он — легендарный Зимородок? Или — хуже того, Буревестник?

Довольно часто авторы наделяют героев своими профессиями и знаниями. Бывшие военные пишут про спецназовцев, наемников и телохранителей, врачи надевают на героев белые халаты, а историки упоенно реконструируют альтернативные исторические реальности. Однако Блейк Чарлтон пошел чуть дальше и одарил мага Никодимуса своей болезнью — дислексией, нарушающей навыки чтения и письма. Учитывая, что система магии в романе «Чарослов» имеет лингвистическую основу, такое заболевание — какография — приносит Нико сплошные разочарования и обиды. Даже библиотечные горгульи, одушевленные создания из кусков магического текста, с недоверием и снисходительностью относятся к юному кандидату в чарословы.

Дебютный роман Чарлтона имеет двойственную конструкцию. С одной стороны, он выстроен по правилам классического становления-взросления героя в декорациях магической школы-академии, где юноше приходится преодолевать сомнения, знакомиться с коварством и верностью, открывать в себе новые способности и самостоятельно принимать решения. С другой же стороны, скелетом для антуража и сюжета служит нестандартная магическая система, в которой ключевые роли играют различные языки, имеющие свои характерные особенности. Например, магнус влияет на физический мир, а вот нуминус воздействует на восприятие и другие магические тексты. Стоит иметь в виду, что магические руны не произносятся или пишутся, но создаются в мышцах рук мага, обретая энергию и очертания, а потом пробиваются наружу.

Итак, вернемся в Звездную академию к Нико, нашему главному герою. Древний город, выстроенный хтониками задолго до прибытия людей на этот континент, мирно дремлет под защитой метазаклятий. Но в момент проведения Совета, на который съехались волшебники со всех концов света, при неясных обстоятельствах погибает грамматесса Нора, декан Барабанной башни. Подозрение падает на магистра Шеннона, опытного мага-лингвиста, и его учеников-какографов. В том числе и на Нико, за чьей спиной темнеет вроде бы опровергнутое пророчество о Зимородке. Или же верен его зловещий вариант — о Буревестнике?

Первые две трети автор тщательно составляет сложносочиненные и сложноподчиненные предложения сюжета из множества обособленных и однородных интриг. Неспешно повествует об академии и библиотеках, заглядывает на первый самостоятельный урок Нико, вместе с Шенноном блуждает по древним улочкам в поисках врага. В свою очередь странное существо внимательно наблюдает за обитателями башни, ведя свою игру и безжалостно устраняя помехи. Фракции волшебников, прибывших на Совет, озабочены признаками пророчества — его Чарлтон затем обыгрывает на отлично, вопреки классическим клише. И для полного счастья в происходящее вмешиваются друиды, последователи одной из местных богинь. Какографу Нико придется резко взрослеть, учась самостоятельно определять для себя правила и принимать ответственность за неоднозначные решения. Ведь так трудно отказаться от шанса излечить свою болезнь и стать полноценным чарословом... вот только какой ценой?

И если поначалу повествование действительно напоминает по обстоятельности стиль Уильямса, то в последней трети события пускаются вскачь. Наружу выламывается прежде скрытое под напластованиями легенд и пророчеств мироустройство. Начинает прорисовываться подлинная древняя история, расклад сил в теологической сфере и геополитическая обстановка, связанная с противостоянием демонов и человечества. Кое-где автор едва ли не прокручивает сюжет ускоренной перемоткой, что несколько контрастирует с неспешным зачином, но зато не дает сюжету увязнуть в трясинах рефлексии и рутины. Финал «Чарослова» закладывает основу для отличного цикла с оригинальным мироустройством и увлекательным сюжетом.

Итог: удачное сочетание магической лингвистики и классического взросления.