Хочу пояснить своё исчезновение тем, кто это заметил. Я не утратил интерес к литературе, кинематографу и критике, но обстоятельства службы в очередной раз изменились по всем понятным причинам. Писать, общаться и даже выходить в блогосферу временно не могу. Сколько это продлится, не знаю.
На самом краю известного космоса, где Быстрая зона мысли переходит в Трансцендентность и цивилизации становятся Силами, люди из колонии Страума обнаружили загадочный Архив — огромную ценность в объединённом мире будущего, основанном на информации и трафике. При его распаковывании была освобождена тут же активно проявившая злонамеренность древняя Сила. Первыми погибли исследователи, а вскоре под угрозой оказались все подключённые к Сети галактические расы.
Быть может, спасение мира заключено в небольшом транспортнике, чудом спасшемся при пробуждении сверхинтеллекта, названного ныне Страумлианской Погибелью? Корабль потерпел крушение на никому не известной планете, населённой неизученными разумными существами, и шансы на подтверждение предположения ничтожны — но на его поиски отправляется четвёрка авантюристов. Пара разумных растений-торговцев вынуждена выполнить контракт, человеческая женщина стремится спасти передавшего сигнал бедствия ребёнка, а в её спутнике и возлюбленном ожил осколок погибшей благосклонной Силы — Богосколок.
***
Роман «Пламя над бездной» Вернора Винджа невозможно оценить однозначно, поскольку в нём не слишком изящно объединены элементы космооперы, прогрессорства и гротеска. Космоопера здесь задаёт общий фон, гротеск — тональность, а прогрессорство дарит некоторую надежду на будущее. Стратегия, тактика и стёб. Не вполне понятно, почему кривое отражение современных автору интернет-культуры и компьютеров превалирует не только над сай-фай, но и приключениями. «Гиперион» Д. Симмонса появился тремя годами раньше, а «Мессия очищает диск» Г. Л. Олди пятью годами позже, но у них всё логично и сбалансировано.
Стратегический план масштабен и примитивен одновременно. Схема легко укладывается в клише любого вокзального фэнтези: неосторожные разбудили спящее Зло, и кучке героев, одного из которых коснулась другая Сила, приходится спасать мир. Масштаб происходящего буквально космический, но данное приключение легко переместить в океан, равнины или пустыню, а космический корабль заменить парусником, лошадью или верблюдом. Увы, дело тут не в сходстве синопсисов и ограниченном количестве мотивов, а в картонных масках, позволяющих сделать из криминального боевика городское фэнтези. Здесь — космооперу в чистом виде.
Тактический план включается на планете, где застряли потерпевшие кораблекрушение люди. Характеризуется ограниченным кругозором, условно средневековыми декорациями и прогрессорством. Здесь всё слишком легко. Местные варвары знать ничего не знали о множественности миров, но быстро поняли, как обмануть и куда запрячь свалившегося с неба прометея. Более того, они сами вознамерились выйти на просторы Вселенной. Некоторое оправдание и надежду даёт специфическая особенность аборигенов, не имеющих ничего общего с египтянами, греками, римлянами или викингами, условными монголами или скифами, древними китайцами или индусами.
Гротеск в романе тотален, но полностью доступен будет лишь обитателям интернета времён зари его существования. Кое-что осталось прежним до сих пор, но Сеть, пользователи, железо, контент и объёмы данных изменились. Совсем непонятно другое — цель, к которой ведёт читателя автор. Дать зеркало обезьяне? Предостеречь? Восхититься открывающимися возможностями? Современному читателю сие остаётся неизвестным. Сейчас из текста вроде бы выходит, что развитие разума зависит от скорости поглощения информации, собственных ёмкости и пропускной способности, и что крепко стоящие на земле разумные всегда надерут задницу диванным воителям.
***
Безусловных достоинства у романа В. Винджа два: оригинальное мироустройство и две негуманоидные расы. Обыкновенно фантасты ищут сверхцивилизации в центре бывшего Большого взрыва, ведь именно там всё и началось. Здесь учтено то, что при последующем расширении всё разбегается из точки возникновения. Соответственно, наиболее развитый разум оседлал волну неостановимо удаляющейся периферии. При конструировании лучших своих существ В. Виндж также пошёл другим путём: не скрестил человека с животным или растением, а взял животное и растение и дал им сознание по принципу объединения деталей компьютера или маломощных компьютеров в сеть.
Структура вселенной В. Винджа концентрическая, и разум в ней прогрессирует центробежно. Центр настолько плотен по всем представимым параметрам, что цивилизация там в принципе развиться не может, только примитивная жизнь. В следующей зоне скорость света непреодолима, а искусственный интеллект не способен превзойти своих создателей. В третьей — зоне Сети — количественных ограничений для науки и пространства нет. В четвёртой цивилизации совершают уже качественный скачок и переходят на непредставимый уровень, становясь подобными богам прошлого Силами. Автором даётся аналогия с жизнью на глубине и поверхности океана, но она выглядит внутренне противоречивой: жизнь, конечно, вышла на сушу, но на дно некоторые помещают ктулху-кальмаро-атлантов.
Первая из оригинальных рас «Пламени над бездной» — Наездники. «Фикусы», получившие вместе с механикой и электроникой «кадки» способность к перемещению в пространстве и оперативную память. Одни из старейших носителей разума, ещё не перешедшие грань между цивилизацией и Силой. В отличие от Старцев Г. Ф. Лавкрафта кажутся милыми и безобидными, но также разбросаны по всему космосу. Вторая раса — Стая, она же Когти. Волкокрысы с естественным мембранно-волновым коммуникационным аппаратом на плечах, длинной гибкой шеей и хоботковыми губами тапира вместо пальцев. Сознание получают одно на четыре-шесть особей в среднем, и теоретически способны жить вечно, заменяя погибшие и умершие элементы новыми.
***
В целом «Пламя над бездной» можно оценить выше среднего, но лишь в качестве приключенческого романа. Сюжет опереточно раздут в космических масштабах, стёб над грибующими выглядит излишней вводной конструкцией, научная фантастика ограничилась двумя-тремя высказываниями, — но фабула здесь классически фэнтезийная, ясная и понятная. Квест и спасение мира — что может быть проще? Недостача батальных и романтических сцен компенсируется экзотическим фоном, а ещё Наездниками и Стаями. Огромный плюс в том, что повествование полностью закончено. Цикл «Зона мысли» организован слишком условно, чтобы считать последующие произведения супругов Вернора и Джоан Виндж прямым продолжением или предысторией.
На орбите печально известной планеты Флекса в научной станции двое: бывалый командир и пацан-стажёр. Снаружи пустота, внутри преимущественно невесомость, а вокруг Зона К. Космическая романтика, наблюдения и эксперименты? Никак нет. Вахты, отчёты для Базы, лабораторная рутина и скука. Сводящее с ума одиночество и волнами бьющая в уши тишина. Командир не удивляется периодическим срывам молодого напарника. Они оба знают, что катастрофа, случившаяся на Флексе чуть менее двадцати лет назад, необратимо изменила и накрепко связала их жизни. Сейчас они пытаются исправить хоть что-то.
***
«Игры со временем» разбиты на девять частей: пролог и восемь полноразмерных, последняя из которых закольцована с прологом. Несколько чрезвычайных ситуаций, плавно текущих из ничтожного настоящего через трагическое прошлое снова в настоящее, оказавшееся глубоко драматическим. Текст выписан нарочито просторечно, от лица Соколовского — командира орбитальной научной станции. Не то письма в уме из «Белого солнца пустыни», не то монологи из прозы Василия Шукшина. Те самые накал чувств, юмор и самообладание, что у заигрывающего с медсестрой солдата за час до ампутации.
Сейчас травлёный в семи щёлоках Соколовский лишь отписывается Базе да пытается удержать стажёра от очередной спонтанно возникшей глупости. Кто знает, какие испытания так закалили его? Сейчас почти двухметровый бычок Пашка в свободное от работы время пишет стихи, дрессирует таракана и подозревает, что капитан разыгрывает его, пользуясь каждой возможностью. Как вообще он, едва совершеннолетний, оказался в Зоне К? За какие такие таланты или заслуги? Отчего цвет его глаз меняется в зависимости от настроения и степени адекватности?
Повествование подкупает искренним тоном и кажущимися нелепыми ситуациями, представляемыми чередой забавных анекдотов. Истинное значение описываемых событий пугает, но раскрыто оно будет лишь в конце истории. Читатель может заметить незначительные странности — непонятные оговорки, неточности и некоторую недоговорённость — в словах героя-рассказчика и поведении Пашки. Может, но вовсе не обязательно обратит внимание или что-то заподозрит, заметив. Тем хуже для него, расслабленного и невнимательного. На то и авторский расчёт.
Драка в невесомости, первая любовь пубертата в условиях полной — космической! — изоляции, побег пришельца из банки, недоотпуск на сухом и безлюдном пляже планеты-отеля… и наконец то, ради чего Соколовский со стажёром и маринуются на станции: эксперимент Дабл Ю. Изучение времени и попытки если не изменить прошлое, то хотя бы понять его. Катастрофу на Флексе, унёсшую жизни сотен человек и навсегда изменившую выживших. Повествование лишь пыталось казаться обыденным, прятало за юмором трагедию. В конце оно потребует заново пересмотреть некоторые моменты.
Фантастика в рассказе оттеснена на второй план. Космос, будущее и темпоральные исследования здесь лишь обёртка. Проблематика всё та же, классическая: ответственность, вседозволенность и как теперь с этим жить. Есть учёные и спасатели, восторженные и жертвы — кто из них прав? Классическим ответом всегда было «время покажет». Забавно, что Надежда Ожигина выбрала объектом гуманистического исследования само время. Замечательно, что она не душит читателя очередной удавкой осточертевшей петли времени.
Девятьсот лет назад в государстве Корё непобедимый генерал Ким Шин ослушался приказа короля и за то был проклят и казнён собственным мечом. Стал бессмертным токкэби. Лишь в современном Сеуле он наконец-то нашёл ту предсказанную девушку, что одна сможет избавить его от проклятия. Откуда было ему знать, что иное лекарство хуже болезни?
***
Сериал «Бессмертный. Романтическое заклятие» с точки зрения далёкого от фанатов дорамы зрителя распадается на четыре слабо связанных компонента: романтическое городское фэнтези, рекламу, юмористические бытовые сценки и легенду о временах Корё. В целом оставляет впечатление невозможно затянутой сентиментальной истории любви мужчины под пятьдесят и едва совершеннолетней девушки-сиротки. По мере просмотра возникает множество казусов и недопониманий, связанных с разницей русской и южнокорейской культур.
***
Фэнтези редуцировано до сильно осовремененных существ корейского фольклора, вступающих в любовные отношения с женщинами человеческого рода. Токкэби и Жнец фактически пижоны-рантье без определённых занятий и интересов, играющие амплуа фатов. Первый под настроение помогает или гадит людям, второй встречает и провожает недавно отлетевшие души, но акцента на этом не делается. Таинственная женщина в красном и волшебная бабочка не названы, а призраки смирные и обыкновенным людям на глаза не показываются.
Главный герой – токкэби. От народного образа шаловливого духа, близкого европейскому гоблину или славянскому домовому, ему осталась лишь повторяющаяся шуточка про возможность превращения в старую метлу. Его сожитель и партнёр по пикировке – Жнец – на деле стал просто собирателем душ, предлагающим попить чайку в конторке. В сериале оба – травоядные круглосуточные аналоги вампира западного кинематографа со внешностью мальчиков хоть куда.
Реклама стала бы до ужаса навязчивой, не получи она место и статус костюмов, декораций и реквизита. Основная её часть приходится на брендовую одежду, обувь и аксессуары. Актёров переодевают на каждую сцену, они беспрестанно выбирают, что надеть или подарить. А ещё автомобили, интерьеры, мебель, отделка, электроника, посуда, косметика… Ничто даже не пытается выглядеть ношеным, обжитым или использованным. Даже пищу не едят или готовят, а производят с нею ресторанные манипуляции.
Бытовые юмористические сценки способны вызвать отторжение вплоть до отвращения. Мальчики за сорок устраивают детский сад в девчачьей группе, манерничают, кокетничают и жеманно изображают сплин. Девочки без возраста готовы продавать любовь, услуги, общаться, угождать и даже стирать руками за материальное и денежное обеспечение, причём открыто заявляют это в глаза объекту оказания услуг. Комизм усваивается лишь в столкновении поколений и жёсткости, подчас доходящей до чёрного юмора.
Единственный элемент сериала, дарующий ему жизненно необходимые объём и глубину – это легенда о древнем Корё, давшем название Корее. Там современные персонажи были мужчинами и женщинами, любили, интриговали и убивали. Тогда они жили, а сейчас от них будто остались лишь тени прошлого. Вначале известно только о токкэби – в ту эпоху он был генералом, которого обвинили в измене королю и жестоко казнили. Предыдущие воплощения остальных персонажей раскрываются постепенно, как и тонкости их взаимоотношений с главным героем.
***
Сюжет сериала простой, но концентрический, направленный на раскрытие тайн прошлого. Подобная подача информации формально усложняет повествование, искусственно запутывая его. Всё крутится вокруг проклятия токкэби, на каждом следующем витке открывая чуть больше подробностей, заставляя зрителя угадывать и ошибаться снова и снова. Кто невеста токкэби, единственно способная снять проклятие? За что убили генерала? Кто король и королева Корё сейчас? Кто злодей и кто жертва? Кто играет с судьбами героев даже в Сеуле двадцать первого века?
Романтическая линия – мезальянс девочки и более чем пожилого мужчины. Да, всё душещипательно и строго целомудренно. Да, местами это вызывает слёзы. Но именно любовь здесь ютится с краешку бытовых, социальных и товарно-денежных отношений мужчин и женщин Южной Кореи. Мастеровито выполненная слезодавка лишь маскирует цинизм и эгоизм так называемых влюблённых. Кто интересуется проституированием отношений и выживанием душевной чистоты в обществе, тому лучше читать про Париж 19 века в исполнении Оноре де Бальзака. Ну, или Фёдора Достоевского.
***
Проблематика сериала во многом остаётся непонятой, поскольку разница культур Южной Кореи и России огромна. Если западные ценности нам условно знакомы по голливудским фильмам, то тонкости синкретической смеси буддизма и шаманизма даже современного Сеула не помогут освоить ни книги, ни интернет. К примеру, задайтесь такими вопросами. В чём причина и суть проклятия Ким Шина? Чем вообще кончилась история токкэби и его невесты? Какое у них будущее? Почему у матери невесты хронически нет мужа? Кто такие всемогущая бабочка и двувозрастная женщина в красном?
Смысл происходящего ускользает, поскольку разум требует одинаковых базовых условий, понятий и символов. Известна сакральная значимость, придаваемая в средневековом Китае договорам – а здесь они имеются между генералом и старым королём, генералом и молодым королём, токкэби и Жнецом, а между токкэби и его невестой так даже в письменном виде. Быть может, всё дело в святости исполнения буквы закона и возможностях лавирования, аналогичных юриспруденции? Может быть и так. Основной массе российских зрителей придётся удовольствоваться одной только эмоциональной составляющей сериала.
Некая сущность внезапно осознала себя не на том месте. Не в своём мире, другом времени и чужом теле. Как выяснилось чуть позже, теперь она – человек. Девочка Катя, младенец со всеми вытекающими. Но главная проблема в другом: она не помнит, кем является на самом деле. Если бы не дед с бабкой, тоже лишь надевшие личины смертных, ей пришлось бы совсем туго. Но, кажется, даже им нельзя доверять полностью. Почему? Просто ощущение такое. Нехорошее. А себе надо верить всегда!
***
Rara_VIRGA – современный мистификатор, пишущий от первого лица в давно забытом жанре художественно оформленного личного дневника. Рассказчик, персонаж и – создаётся такое впечатление, что даже и сама личность автора – совпадают. Кажется, будто читаешь воспоминания реального высшего существа, попавшего в ловушку смертного тела по неведомой ему самому причине. Но есть нюансы.
Фокализация романа хотя и внутренняя в основном, но случается ей переменить субъекта и поменять фокус на внешний. Проще говоря, повествование ведётся от имени нескольких персонажей, хотя рассказчик и автор отождествляет себя лишь с одним из них. Получается, что устаревшая литературная форма прошлых веков всё же получила обновление. Как ни странно, эффект подлинности это ничуть не испортило.
Следующая по величине особенность текста – неканонические запятые, странные при общей грамотности. Поначалу они кажутся ошибками и раздражают. Однако их наличие или отсутствие не указывают на незнание нескольких правил, привычно и системно нарушаемых. Это авторская пунктуация, создающая нужный автору ритм. Приём проведён столь качественно, что текст кажется организованным по законам иного – не русского – языка. Быть может, древнегреческого?
Композиция концентрическая, как в мистических южнокорейских сериалах. Сначала даётся факт о наличии Бессмертных среди людей, а после накидываются бытовые подробности их существования и сосуществования со смертными без видимой связи эпизодов. Действие водит по спирали некой паутины, не достигая центра, и на то, что паук сидит именно там, а не в стороне, соединённый с основным плетением единственной сторожевой нитью, остаётся только надеяться.
К счастью, сантиментов и романтической межвидовой любви в ближайшем будущем не предвидится. Есть параллельная линия злоключений существа мужского пола, также попавшего в крайне неудобное положение, и взаимная сонаправленность к встрече его и главной героини. Очень похоже на то, что их разделение – последствия некоего злонамеренного заговора, хотя и наказание за преступление не отменяется.
Сюжет романа представлен мозаикой законченных микросюжетов. Это эпизоды из жизни героини и её вроде бы жениха, и странные письма без указания автора и адресата. Деве чуть за сорок. Она родилась в умирающем СССР, а повзрослев, оказалась в России. Жених – неизвестное существо из ниоткуда, вынужденное стать послушником Храма Чёрной Луны на Острове Вне Времени. Письма пишет некто из близкого окружения героини.
Микросюжеты слегка организованы взрослением героини, хотя бывают перестановки, а эпизодам с иными персонажами сложно дать координаты. Рассказы эти можно разделить на две категории: мистика в современности и фэнтези иного мира. Фэнтези тяготеет к восточным поучениям и потому пересказу и сокращениям не подлежит. Мистика классическая – наложение фрагментов тайного знания на обыденные ситуации, и о ней чуть подробнее.
Героиня лишь временно заключена в человеческом теле, и, даже потеряв знания, силы и опыт, видит и временами творит недоступное людям. Дед с бабкой вообще лишь притворяются людьми. Так получаются рассказы сродни быличкам. Их персонажи – призраки, ведьмы и прочие существа, что никуда не делись и в наше время. Но автор-героиня не боится их и не пугает читателя. Её тревожит лишь то, что она застряла между мирами смертных и бессмертных.
Растревожиться может впечатлительный читатель. Знал ли он, чем грозит ребёнку часок-другой в гостях без присмотра? А о том, что любовный приворот – страшная ловушка для обоих? Почему иные дети чувствуют себя взрослее родителей? Чем берут своё иные наглые особы? Кто организует секты и, главное, для чего? На что готова пойти родная бабушка, умирающая от рака, лишь бы пожить ещё? Чем страшны обряды и ритуалы, исполняемые бездумно, без понимания и мер предосторожности? Кто такие воображаемые друзья?
Мифология романа кажется сборным интернационалом. Славяне, греки, скандинавы, Библия… Встречаются и существа, не охваченные поп-культурой и о которых до сих пор ничего не знает интернет. Лишь пристрастная направленность автора в догреческое прошлое позволяет предположить опору на культуре условных пеласгов. Говорят, они поклонялись титанам, а утерянный эпос «Титаномахия» отразил смену их религии на греческий Олимп… Всё может быть.
Роман «В поисках Света» – первый в цикле «Живые и мёртвые». Требуется пояснить: речь лишь о том, что с точки зрения Бессмертных живые люди всё равно что уже мертвы. Организация цикла пока никакая. Есть один текст, который приходится делить из-за, по-видимому, неожиданно разросшегося объёма. Куда он приведёт читателя, предсказать невозможно из-за концентрического сюжета и оригинальности автора. Но для некоторых из них это станет незабываемым путешествием.
облако тэгов
