Наступал попутно длительный ледниковый период, когда человечеству постоянно грозили всевозможные природные бедствия вроде голода от неурожая или лютых морозов. Тысячи умирали от различных вирусных инфекций, и орден св. Трисмегиста вместе с неопарацельсианскими докторами оказывали посильную поддержку населению. Затем Терра начала просыпаться от гнёта мороза и пробудила свои вулканы, которые, взревев, будто древние драконы, стали исторгать из себя магму и плавить льды. Многие города, вмёрзшие во льды, вернулись из длительного заточения к свободе передвижения; другие были уничтожены вулканической активностью, несмотря на всю свою архитектурную мощь и броню. Однако, некоторые места оказались к тому же прокляты самим Провидением, вроде Чернобыльских Пустошей или бывшей локации древнего комплекса «Москва-Сити», где чуть ли не с прошлого ледникового периода находилась неизменная резиденция Аб-Элула Непостижимого (другая подобная локация находилась на месте бывшего питерского острова Газпрома, где верховодил другой не менее могучий техноглич, пока его резиденцию не изничтожило воинство зверолюдов и техномутантов, насланное завистливым Аб-Элулом). Кстати говоря, все предыдущие континенты были уничтожены стихийными катаклизмами либо затонули, и поэтому бывшая локация «Москва-Сити», ныне принадлежавшая техногличу Аб-Элулу, располагалась где-то на северных равнинах мегаконтинента Неогиперборея, в районе горного плато Урд-Мзурц-Ценваг («Долина [древнего вурма] Урд-Мзурца» на неогиперборейском койнэ), некогда бывшего дном древнего реликтового океана. Она, судя по всему, попросту была смоделирована техногличем в дополненной реальности с помощью терраморфинговых магических технологий, на основе архивных записей из планетарных Эфирных Хроник (они же Ноосфера, Этериум и Акашья на разных наречиях глубокой древности).

«Вот оно что! Поди пойми, что это всё значит вообще», пришла очередная не слишком проницательная мысль к Заболотьеву, уже вовсю сливавшемуся личностями со своим духовным близнецом, который всё больше осознавал присутствие отдельного от него сознания. Вообще, сознание Сержа постепенно приходило к идее, что он либо уже умер и смотрит театр Бардо Тодол, либо ещё жив, но в сильно коматозном состоянии, с учётом столь странных онейроидных переживаний и неспособности вернуться в прежнее тело, оставшееся в прежнем, таком привычном будничном мире. Однако, в своём нынешнем положении полуактора-полунаблюдателя Серж чувствовал себя в целом нормально, ему уже было интересно, чем кончится вся эта история с техногличем и одиноким паладином-коммандос в этом ужасно опасном и чарующе странном мире далёкого будущего, где магия и технология в итоге переплелись так, что образовали новый виток синтетической человеческой мысли.

Серж и его духовный близнец прекрасно понимали, какая опасность грозила им обоим при встрече с подобными сатанинскими отродьями. Техногличи считались одними из наиболее опасных и высокоиммунных форм Нежити, встречающейся в Туманных Землях. Даже в одиночку техноглич представлял собой зачастую весьма грозного противника, обладающего всеми достоинствами и почти лишённого недостатков класса Нежити и одновременно владеющего самой опасной магией школ Разрушения, Изменения, Иллюзии, Некромантии и Высшей Биоинженерии. Часто подобный техноглич мог представлять собой нереально прокачанный и пропатченный алгоритм, размножающий себя на физических носителях до бесконечности. Уничтожить подобного технократа можно было, лишь полностью стерев его исходный код с помощью особо сложного и тайного Великого Ритуала Кибернетической Октограммы, вместе с разрушением его Кристалла Души, на котором обычно и хранился исходный код. К счастью, этот ритуал был преподан двойнику Сержа в полном виде самим Архимагистром Ордена незадолго до Гибельной Ночи, когда их Обитель была разрушена ассассинами Аб-Элула. Но об этом – позже.

Техногличей можно было встретить в воплощённом виде в заброшенных серверных центрах, на криптомайнинговых фермах и в пустующих штаб-квартирах древних глобальных корпораций. Это могли быть бывшие сотрудники из класса IT-иерограмматиков, либо же главы тех забытых мегакорпораций. Техноглич мог воздействовать на все инструменты и приборы человека, работающие на протее (своего рода подземном электричестве, исходящем из земных трещин и накапливаемом в особых кристаллах кварцевой руды), в радиусе нескольких километров, выводя их из строя и вызывая ужасные искажения (англ. glitches) показаний одним своим присутствием. Все эти тайные знания, включая информацию о том, как бороться с тем или иным классом нечистой силы, хранились в цифро-аналоговом расширенном 4-ом издании «Бестиария Сумеречных Земель, авторства пресвятого великомученика и доктора криптозоологии Атанатоса Кикладского», он же – Codex Monstruum, вкупе с многочисленными иллюстрациями, комментариями и примечаниями, в библиофонде Обители Тау. Эту цифро-аналоговую книгу, одновременно обладающую материальными и тонкоэфирными свойствами, двойник Сержа очень любил «листать» на досуге, она была его постоянным чтением с самого детства.

Серж почему-то вспомнил старенький зарубежный фильм в жанре научной ужастики «Вирус», и его передёрнуло.

…Он поднялся на широкую платформу из чёрного полированного камня, зловеще освещённую диковинными минеральными камнями, и стал прислушиваться. Кристаллы мерно жужжали, за окном слышался гул потустороннего холодного ветра, пахло эфирными маслами (герани и иланг-иланга?), которую выделяли фильтры его биозащитной маски, сделанной из какого-то кожистого и эластичного, приятного на ощупь материала. Он вспомнил, что его двойник потратил около двух местных «дней», чтобы забраться на подобную высоту, так как ему приходилось избегать всевозможных хитроумных ловушек, которыми доверху нашпигована эта чёртова Обсидиановая Башня, и сражаться с бдительными Стражами, коих нет смысла здесь описывать. Скажем лишь, что это были разнообразные автоматоны и киберголемы, а также различные парадоксальные химерные элементалы, вроде Углекислотных Фантомов. Наилучшим исходом для двойника Сержа было избежать очередной стычки с подобными крайне опасными мерзостями. Последняя схватка со Стражем, огромным многоруким, многоногим и многоглавым титаном (двойник Сержа назвал его Бриареем), едва не стоила тому правой руки, которая до сих пор сильно болела, и повреждения мозговых элементов от сильного сотрясения головы, когда тварь одной из своих лап-клешней отшвырнула техномага в стену, удар об которую чуть не стоил Йондриду перелома спины и пробитого черепа. Благо, последний выживший космотеург был крепким орешком, раз был до сих пор жив и относительно слабо изранен.

В стволе башенной шахты перед Сержем находился арочный проём, закрытый высокими дверями из чёрного камня. Очевидно, что ему надо было туда проникнуть, ибо возможно, что уже здесь начинались апартаменты ненавистного Аб-Элула. Серж был уверен, что находится уже где-то на половине высоты Башни, возможно, что и выше. Сильной рукой двойник Сержа крепко сжал боевой посох, способный испускать испепеляющие залпы чистого ясного Света (особой агрегатной формы протея, называемой од(жас)) в указанном направлении. Однако, залпы эти были весьма энергоёмкими. После серии из 10-12 таких залпов боевой посох надо было около часа подзаряжать, поэтому его аккумулятор следовало расходовать крайне экономно. Аккумулятором, собственно, и служил огромный кристалл аметиста в верхней части посоха. Когда его мерцание совсем тускнело, это означало, что заряд почти на нуле. Также посохом было удобно чертить охранные, целебные, призывные и экзорцирующие сигилы, создавать на их основе рунескрипты и стихийные ловушки для потусторонних сущностей, которыми наводнена ныне сумеречная Земля. Засилие это произошло вскоре после того, как защитная биосфера перестала, собственно, защищать Землю от космических сил Хаоса в силу угасания Солнца и слишком медленной перенастройки Терры на автономную систему питания.

Серж вспомнил, как его наставники (в особенности, его учитель прикладной философии и физического труда Фома Ахеронский) учили их, желторотых юнцов, что негодяй и предатель Хоаким Д’Хаст-Гур III-ий был прихвостнем Аб-Элула уже не первый век и намеренно лишил адептов Правой Руки положенного им местожительства – а именно, великой Обители Омега. А после, в нынешние времена, на их Обитель внезапно, среди ночного сна, напали слуги техноглича, мерзкие и коварные ассассины-автоматоны, и перебили практически всех во время Тихого Часа. Возлюбленная сестра его по ордену, Гвэнн, также пала во время этого подлого налёта, пронзённая в грудь навылет ядовитым жалом скрывающегося в тенях гибельного автоматона-скорпиона. Кажется, один только Йондрид из Офирна (видимо, так звали его двойника, решил Серж, когда ему на ум пришло это странноватое имя) спасся тогда, и с тех пор скитался по Сумеречным землям, желая отомстить неогиперборейскому тирану и просто стараясь выжить в экстремальных условиях. Как считалось среди их братии, адепты ордена св. Трисмегиста были последними людьми на этой грешной планете, погрязшей в хтоническом мраке и скверне и управляемой ныне злыми силами, пришедшими на Землю из космических бездн. Конечно, оставалась ещё Великая Обитель, где могли быть люди, но двойник Сержа в этом сильно сомневался – техноглич был коварным мизантропом, и без лишних угрызений совести мог уничтожить заодно и всё население Обители своих мнимых союзников-технотантриков. И едва ли ему было сделать это сложнее, чем в случае с Обителью нашего адепта Правой Руки. Йондрид знал, что основной целью техноглича был единоличный контроль над всеми территориями Сумрачной Земли, а лишние прихлебатели в лице архиканоника Д’Хаст-Гура и его адептов едва ли ему были нужны, так как они люди, к тому же одарённые одической Силой, и могут представлять опасность для его драгоценной тотальной тирании. Однако, не стоило списывать со счётов и возможных выживших из его собственного ордена, о которых он не знал, или из Обители безумных и кровожадных технотантриков-хаоситов, которые также могли желать смерти Аб-Элула и в одиночку отправиться на поиски его Башни в Проклятых землях. Если он выжил спустя столько времени лишений и опасностей, то могли и другие. Кажется, с момента нападения на Обитель прошло около семи-восьми лет, и только сейчас двойник Сержа наткнулся на следы Аб-Элула, так как коварный техноглич, ко всему прочему, мог перемещать свою геолокацию с места на место или просто скрывать её голографическим мороком. Также за все годы скитаний по Сумрачным землям Йондрид не встретил ни одного живого человеческого существа, хотя и находил целые постиндустриальные некрополи, где рылись в земле до сих пор работающие промышленные роботы прошлых цивилизаций, выполняя свой стандартный цикл благоустройства территории. Также эти циклопические мавзолеи были излюбленным местом кормёжки для стай алчущих мёртвой плоти мутантов-некрофагов, которые яростно сражались с промышленными дронами-рабочими за добычу. Перед мысленным взором Сержа проходили эти странные картины иных времён, и у него постепенно плавилось сознание.             

…Йондрид из Офирна, один из самых одарённых адептов ордена св. Трисмегиста, и, по-видимому, последний из их числа, ныне осознал, что постоянно отвлекается на проявившийся в его уме раскол в форме появившегося внезапно из ниоткуда второго сознания, любопытного и глуповатого, которое мешало ему должным образом соображать и путало даже его физические движения, что являлось большой помехой в его и без того опасном квесте. Возможно, что это были тонкие психические эманации Аб-Элула, и ему стоило держаться настороже как никогда ранее. Космотеург применил специальную психотехнику, напрягши все свои активные мозговые элементы, и временно заблокировал назойливого чужака, который, однако, был ему в чём-то симпатичен, потому что Йондрид ощущал в глубине сердца, что это его собственная частица души. Тем не менее, блокировка сознания Сержа не помешала тому созерцать мир глазами Йондрида, чему Серж был рад в какой-то мере, если учесть, что иного выбора у него в сложившихся обстоятельствах и не имелось. Теперь он словно бы превратился в безмолвного наблюдателя, в Глаз, Зрящий в Ночи.

«И ты, и я, и все мы есть лишь искры божественной Плеромы», — вспомнил Йондрид слова своего наставника Ифраима Аэндорского, царствие ему небесное. Отточенным движением Йондрид отстегнул скрытые в капюшоне специальные очки, напоминавшие фасеточные глаза стрекозы, и приготовился к очередной смертоносной ловушке или схватке со Стражами. Возможно, что ещё одной битвы он мог уже и не пережить, несмотря на тонизирующее действие живой воды. Йондрид принял решительную позу, взял посох в обе руки и стукнул им оземь, так что волна кинетической энергии, с ослепительной вспышкой вырвавшаяся из серебристого раздвоенного конца посоха, взбугрила плиты из вулканического стекла и мощным потоком устремилась в сторону закрытых створок портала, и её бег сопровождался летящими во все стороны осколками битого обсидиана. Его двойник явно не был склонен пользоваться техникой «stealth», подумалось Сержу, что могло быть не слишком разумно, с учётом того, что он был один на вражеской территории, где повсюду были ловушки и Стражи, а также неусыпно бдящие глаза и уши самого техноглича. Тут же Йондрид властно произнёс Слова Силы, рисуя верхним концом посоха соответствующие сигилы и наполняя их звенящей магической энергией, и направил эти боевые печати в сторону дверей.

Массивная волна накатила на огромные дверные створки, но те даже не дрогнули, только чуть пошли трещинами со стороны пола. Дуговые разряды, родившиеся из сигилов, с треском вошли в двери, оставив на их поверхности лишь мелкие царапины и создав облако каменной пыли. Для слома прошлых, входных дверей в Башню Йондриду пришлось совершить дюжину или более таких атак, что сильно разрядило его посох, который только лишь недавно восстановил более-менее свой заряд. Йондрид приготовился продолжить натиск.

Стены вокруг него на этом этаже были покрыты какими-то то ли лианами паразитирующих растений, то ли силовыми кабелями, то ли чудовищным мицелием растущих снаружи Башни полуразумных фосфоресцирующих лишайников, то ли всем этим сразу, переходящим одно в другое. Все внутренности этой мрачной циклопической постройки своим архитектурным гротескным дизайном напоминали Йондриду-Сержу пресловутое искусство Гигера, которого ныне модно скрещивать с искусством Бексиньского. В тусклом мерцании настенных кристаллов было сложно разобрать что-то конкретное, но казалось, примитивные настенные узоры и странные формы на стенах этой Цитадели имеют полуоорганическое происхождение, напоминая примитивные кишечнополостные организмы раннекембрийского периода, незаметно перетекающие во внутренние органы человека (ли?) и какие-то замысловатые инопланетные иероглифы.

После залпов из его посоха местный «воздух», пропитанный смертельными для дыхания газами, ещё долго резонировал эхом по всей шахте, и минуту или более Йондрид прислушивался и приглядывался к окружающему его подсвеченному кристаллами сумраку. Тут он заметил, что на дверях слабо засветились бледно-лиловой люминисценцией странные иероглифы древнего мёртвого языка, откуда-то из динамиков раздался зловещий каркающий смех технолича, сдобренный длительной, словно бы дабовой, реверберацией, и створки отливающих чернотой врат медленно и почти бесшумно разъехались в стороны, являя взгляду Йондрида внушительное пространство за ними, окутанное в зеленоватый полумрак. Из портала вырвалась волна затхлого «воздуха», столь мерзкого, что Йондрид ощутил его вонь даже сквозь фильтры своей биомаски. Не дожидаясь дальнейшего приглашения, хотя и ощущая некий подвох, Йондрид с оружием наизготовку приставным шагом двинулся в сторону открывшегося портала во внутренние покои Аб-Элула, готовый ко всему. Воцарилась зловещая тишина, нарушаемая лишь равномерным гудением октаэдрических настенных светильников.              

V

…Пройдя сквозь открывшийся громадный проём, имеющий форму трапеции, Йондрид тут же постарался оценить обстановку. Помещение было размером с зал консерватории, однако внешним видом напоминало какую-то подземную арктическую пещеру. Повсюду из плит пола торчали мощные сталагмиты, а со сводчатого потолка свисали не менее увесистые сталактиты, покрытые инеем. Местами они соединялись, образуя могучие колонны, на которых мицелий инопланетных грибов образовывал чудовищные плодовые тела, подобные своим видом гнилостной тропической раффлезии. На других колоннах, явно рукотворных, хотя и не менее гротескных в своём исполнении, висели какие-то широкоугольные экраны, явно давно уже не работавшие. Стены огромного помещения были опутаны той же отвратительной сетью проводов-корней-мицелия, что и снаружи. По ним, как и полу этого зала, сочились некие гадостные, светящиеся химической зеленью выделения. Никакого специального освещения в этой пещере не имелось, однако зеленоватое мерцание грибного мицелия и его выделений неплохо освещало основную часть зала. Также здесь царил суровый холод, как в морозильной камере, более сильный, чем в Пустошах по ночам. Даже сквозь свой термодоспех космотеург почувствовал ледяной озноб, пробиравшийся к его телу. Йондриду всё это сильно не понравилось. Особенно ему не понравилось то, что, как показывали его очки в инфракрасном спектре, здесь обитали какие-то органические или полуорганические твари, так как следы их жизнедеятельности были повсюду. В частности, под ближайшими сталагмитами и колоннами, помимо плодовых тел грибов, Йондрид заметил некие чешуйчатые коконы либо яйца, высотой ему по колено, если не выше. Коконы эти светились тускло-розоватым светом, и в них Йондрид, присев на одно колено, разглядел какие-то гадостные личинки со множеством конечностей, хищно шевелящиеся в питательной жиже. Йондрид, внимательно прислушиваясь и приглядываясь, стараясь заметить любое движение периферийным зрением, взял своей техноперчаткой небольшой образец слизи с поверхности ближайшего к нему яйца из кладки, затянутой паутиновидной материей, и попробовал его исследовать с помощью своих сканирующих очков и накопленных знаний в области местной криптозоологии. Внезапно он услышал некий странный шелест, донёсшийся до его чувствительного слуха из дальнего восточного края огромной и мрачной пещеры.

«Явно какой-то инкубаторий для генных экспериментов окаянного технолича, и явно хорошо охраняемый», — подумалось то ли Сержу, то ли Йондриду.

Почувствовав приближение неведомой опасности, Йондрид-Серж вприсядку отступил за ближайшую колонну, приведя свои верные кадуцей и дискос в боевой режим. Как и ранее при встречах со Стражами и прочими чудовищами Сумеречных земель, последний адепт ордена св. Меркурия испытал леденящее чувство страха в нижней части живота, которое, впрочем, тут же компенсировалось выбросом норадреналина. Мерзкий шелест перемещался вверх и вниз по помещению, приближаясь в его сторону, периодически стихая и вновь возобновляясь – некая тварь, очевидно, встревоженная шумом снаружи и разгерметизацией своей территории, заподозрила пришельца и теперь выискивала его в этом зеленоватом полумраке. Очевидно, пройти здесь без боя было нереально. Йондрид, припадая на одно колено, выглянул из-за зубчатого края сочащейся светящимися выделениями колонны, задействуя оба спектра своих мультифасеточных линз – инфракрасный для обнаружения органики и электромагнитный – для механики. Тут он заметил движение некого огромного существа, длинное и извивающееся тело которого быстрым движением проползло под потолком и тут же обвило одну из колонн в центральной части этой пещеры-инкубатория. Его линзы, работающие в обоих режимах сразу, показали космотеургу, что Тварь обладала одновременно и органической, и механической природой. В принципе, это было ожидаемо для свиты технолича, так как у него самого была гибридная природа и он обожал экспериментировать, создавая в своём больном гнилостном уме поистине ужасные конгломераты из живой и неживой материи. По своей внешней структуре и повадкам тварь напомнила Сержу сколопендру. Только что эта сколопендра была размером чуть ли не с вагон метро. Хитиновая броня её отвратительно переливалась той же мерзкой чернотой, что и стены Обсидиановой Башни. Помимо понятного чувства ужаса, Серж испытал глубинное отвращение к подобной твари, которая, видимо, и была местным Стражем. Йондрид имел большую выдержку, так как за его плечами были годы скитаний в Туманных землях, но даже у него вид этой твари вызвал значительную тревогу, так как сражение со Сколопендрой едва ли было заурядным делом. Эта мерзость была огромной, мощной, бронированной и пугающе быстрой. Любой удар любой из её конечностей, коих у неё было несколько сотен, мог пробить насквозь его броню, способную выдержать залп из того же боевого посоха. С другой стороны, возможно, что этот Страж был последним из свиты, кого выставил против него (и других мстителей) Аб-Элул. Но времени на отвлечённые мысли у Йондрида из Офирна сейчас не было вовсе. Нужно было немедленно защищаться и спасать свою шкуру.

Тварь меж тем застыла на месте (что не совсем верно, с учётом того, что она постоянно двигала своими жвалами и многочисленными лапами, оканчивающимися когтями, каждое размером с катану, а также огромными клещевидными жалами, которыми заканчивался её хвост), очевидно, пытаясь выследить свою добычу, которая сама пришла к ней в гости. Йондрид, избрав наконец стелс-тактику, что безмерно порадовало Сержа, закутался в свой плащ-накидку и включил маскировочный режим, так что буквально слился с окружающим его пространством и текстурами. Плащами-невидимками обладали все адепты Ордена, его изобретение приписывалось самому св. Трисмегисту. Единственный минус их использования заключался в том, что режим маскировки так же, как и залпы из Кадуцея, потреблял достаточно много энергии, и заряда чудо-мантии хватало обычно на одну-две минуты (в режиме энергосбережения). Три-четыре минуты маскирования полностью истощали заряд плаща, разумеется, на некоторое время, нужное для его перезарядки. Однако, вместе с особыми ботинками-скороходами, также некогда изобретёнными, как считалось в Ордене, самим Трисмегистом, нескольких минут было вполне достаточно, чтобы уйти практически от любого наземного преследования. Плащ-мантия (как и скороходные ботинки) был очень ценным предметом для Йондрида, так как не раз спасал его жизнь в Сумеречных землях.

Сколопендра неожиданно совершила очень быстрое движение и почти мгновенно, извиваясь вдоль огромной колонны, спустилась на пол пещеры, продолжая активно работать головными органами восприятия, что выглядело крайне мерзостно. Убить её будет не так-то просто, подумалось Йондриду, с учётом её полунасекомой-полумеханической природы. Как вариант, он мог метнуть дискос непосредственно в головной отдел твари, однако, этого могло и не хватить для её убийства, так как Сколопендра вполне могла обладать дополнительными нервными центрами, что показало беглое сканирование её непомерной туши. В хвосте у неё имелся как будто бы дополнительный нервный центр, однако более подробно Йондриду разобрать не удалось, возможно, оттого, что Тварь обладала защитным психическим полем. Космотеург, пребывая в режиме маскировки, стал медленно перемещаться на карачках, не отрывая взгляда от своего чудовищного противника. Тут Страж дёрнулся и в мгновение ока переместился в его сторону, сократив расстояние в тридцать-сорок метров менее, чем за две-три секунды. Йондрид нервно сглотнул и откатился за росший неподалёку сталагмит, попутно раздавив несколько малых сколопендр или скорпионов, чьи тела мерзко и предательски громко захрустели под его весом, источая животные соки и машинную смазку. Следящий за происходящим Серж отметил, что его двойник скривился от боли в повреждённом плече и позвоночнике, совершая этот нехитрый манёвр. Было бы самоубийством вступать в открытую схватку с подобной Тварью в его нынешнем состоянии. Тварь тем временем приподняла свою мерзкую башку, кажется, целиком состоящую из тускло мерцающих зеленоватым светом глазных окуляров и огромных и страшных жвал, и демонстративно (?) поклацала последними в холодном «воздухе» этой крипты, как бы вызывая своего невидимого противника вступить с ней в открытый поединок. Затем то же самое она произвела со своими хвостовыми отростками, которые с металлическим скрежетом заклацали в ледяной тишине, что выглядело омерзительно и пугающе. Йондрид заметил, что лоснящееся хитиновое тело Стража целиком опутано силовыми проводами и тем же самым мицелием, что рос на стенах этих зловонных высотных склепов. Можно было подумать, что Тварь является продолжением Башни, как бы воплощением её тёмной Души. В этом смысле Сколопендра обладала ещё и стихийной природой.

Йондрид отнюдь не спешил обнаруживать своё присутствие. Его основной целью было как можно дольше избегать схватки со Стражем и пробраться в дальний конец этой пещеры, где должен был быть следующий проход, вёдший в верхнюю часть Башни, в покои самого технолича. С другой стороны, что, если он уже был в покоях Аб-Элула?..

Продолжая медленное продвижение вприсядку вдоль стены, Йондрид-Серж старался не дышать и ступать как можно тише. По специальному гаджету-браслету, одетому на его правое запястье, космотеург проверил уровень зарядки своего плаща, и результат показаний был удручающим. У него в запасе было около минуты, прежде чем плащ разрядится. После снятия режима маскировки Страж может с лёгкостью обнаружить его и напасть. Между тем, Йондрид едва ли ещё достиг центральной части пещеры, прячась в тенях за колоннами и передвигаясь со скоростью древесного слизня. Сколопендра всем своим огромным телом распласталась в центре инкубатория и (относительно) замерла в ожидании. Йондрид постарался полностью отключить врождённую эмпатию, чтобы ненароком не войти в контакт с сознанием/-ями этой Твари, что могло привести как к его обнаружению, так и тотальному омерзению. Несомненно, этот Страж, в отличие от многих предыдущих техноголемов, обладал развитым сознанием/-ями, но вот сама структура этого сознания/-ий была, по всей видимости, столь же чудовищна, что и его внешняя оболочка. С другой стороны, эта превентивная мера была, возможно, излишней, так как Сколопендра обладала мощной психической защитой и едва ли Йондрид мог проникнуть в её разум/-ы. А вот насчёт обратного процесса у космотеурга уверенности уже не было. Если Тварь способна была подавить его волю через неуловимое психическое воздействие, тогда Йондрид мог считать себя уже трупом.

Поддавшись параноидальному умонастроению, он тихо произнёс Слово Силы, дабы отогнать от себя мрачные мысли. Это ему удалось. Однако, сиё действие было опрометчивым. Тварь мгновенно ощутила присутствие магической энергии и навострила свои бессчётные мерзостные органы восприятия в его сторону. Клацая жвалами, Страж подобно скорому поезду устремился к прячущемуся за поросшими инопланетным мицелием колоннами Йондриду. Тот понял, что его обнаружили по его же глупости, и теперь настал решающий момент. «Беги или сражайся», пронеслось в умах обоих. Сознание Сержа, слившееся с деятельным и отважным сознанием Йондрида, похолодело от близости неминуемой гибели. К этому времени заряд чудесного плаща из узорчатой наноматерии подошёл к концу, и маскировка отключилась. Нужно было действовать очень быстро и точечно.

Йондрид произнёс могучее Слово Власти, очертил вокруг себя кадуцеем защитный Круг, затем высунулся из-за колонны и, пристально глядя прямо в десятки окуляров стремительно приближающегося к нему Стража, метнул в это чудище своей левой здоровой рукой дискос, заряженный одической силой и Словом. Тут же, вскинув Кадуцей своей больной правой рукой и обхватив для надёжности левой, он направил в Тварь максимально возможный единовременный заряд смертоносного оджаса, тут же разрядив посох почти что наполовину. Вспышка вырвавшегося света на мгновение ослепила несущегося на всех парах Стража, впрочем, как и самого космотеурга. Дискос, искрясь призрачным голубоватым светом в полумраке и издавая при вращении характерный пронзительный свист, пробил хитин и глубоко вошёл в головную плоть монстра, повредив ему какую-то часть органов восприятия и, видимо, застрял в ней, так как не вернулся обратно. Йондрид успел увидеть, как многотонная туша была остановлена залпом из посоха и ударом дискоса, и даже отброшена в сторону, сокрушив своим весом несколько колонн, которые, падая, стали ломать соседние, вызвав цепную реакцию. Сколопендра упала на бок, затем на спину и стала конвульсивно сокращать все свои гадкие конечности, то ли умирая, то ли находясь в шоковом состоянии, то ли просто пытаясь перевернуться обратно. При этом она издавала такие мерзостные звуки, что их даже и описать невозможно. Сержа при виде этого зрелища чуть не вывернуло. Однако тошнить было нечем и некуда. Пещера сотрясалась от происшедших событий, с высокого потолка громадной залы сыпался дождь из сталактитов, широкоугольных мониторов и гигантских плодовых грибных тел, и на этом история Йондрида могла бы уже и закончиться, если бы не защитное силовое поле, которое он успел активировать с помощью Кадуцея. Град из острых и огромных камней и прочего дебриса обрушился и на Стража, содрогающегося в центре пещеры, и похоронил его под собой, возможно, на веки вечные. Этому факту Йондрид был несказанно рад, однако у него не было даже времени осознать его как следует, так как сверху дождём сыпались сталактиты, провода, экраны, плодовые тела инопланетных грибов, яйца Сколопендры и ещё бог весть что, а защитное поле тоже было не вечным. С трудом уворачиваясь от падающих обломков и рушашихся вокруг него циклопических колонн, иной раз принимая удары на силовое поле, Йондрид стремглав бежал через центральную часть этой богомерзкой пещеры-инкубатория в сторону возможного выхода, не думая ни о чём, кроме спасения. Тут он ощутил сильнейший удар сверху – очевидно, от упавшего на него фрагмента потолка. Защитное поле образовывало вокруг его тела как бы пузырь, и пузырь этот был ныне смят и пробит. Йондрид хоть и не пострадал, так как при ударе о силовое поле сталактит, или что там было, раскололся на части и разлетелся в стороны, однако испытал сильное потрясение и упал лицом вниз на покрытый чёрным каменным щебнем, липкой слизью, мицелием и проводами пол этой крипты, отброшенный инерционной силой в дальний угол. Кажется, сознание Йондрида на какой-то момент отключилось, и Серж остался в одиночестве, темноте и тишине, полностью смятённый и растерянный от всего произошедшего. Он заметил, что резонирующий от циклопических стен пещеры гул падающего камня постепенно затих. Это было хорошо, иначе Йондрид был бы окончательно завален и погребён, подобно Стражу. Однако через какое-то время сознание Сержа уловило будто бы… приближающиеся к нему осторожные шаги?                                        

VI

— Эй ты, давай вставай! Ты живой вообще? – послышался в голове у Сержа-Йондрида высокий, вместе с тем резкий и требовательный голос. Судя по тембральной окраске, голос этот явно принадлежал особи женского пола, что было вдвойне удивительно. Что-то ощутимо ткнуло его под левый бок, и Йондрид, придя в себя, открыл глаза, покрытые до сих пор фасеточными линзами, чувствуя несказанное удивление и вместе с тем растущее раздражение. Над ним, среди руин инкубатория, высилась человеческая фигура, одетая весьма причудливо. Это, несомненно, была женщина, весьма высокая, стройная и сильная, однако костюм её наводил ещё не полностью пришедшего в себя космотеурга на странные мысли. Она явно не была его выжившей сестрой по Ордену.

— Ты кто такая? – глухо спросил Йондрид, пытаясь встать, несмотря на сильную боль в спине и плечах.

Вместо ответа странная женщина рассмеялась, после чего вновь пнула его от души в бок облачённой в высокий ботфорт на огромной шипованной платформе ногой. Далее:

— Это ещё что за манеры, голубчик? Стою здесь я, а ты лежишь, поэтому вопросы задаю тоже я! Понятно тебе? – задиристо бросила она измученному Йондриду.

— Ты из Обители Омега? – прокряхтел Йондрид, уже знающий ответ на свой вопрос.

— А ты догадливый, – хохотнула странная женщина, глядя в упор на лежащего у её сапог еле живого космотеурга. Одета она была будто БДСМ-арлекин на ЛГБТ-параде, как подумалось более искушённому в этих вопросах сознанию Сержа. – Я прямиком оттуда. И знаешь что, милый мой?

— Нет, не знаю я, что. – ответил Йондрид, совершенно не готовый играть сейчас в угадайки. Первым делом он бросил взгляд между широко расставленных длинных ног этой бестии в человеческом теле, затянутых в какой-то ячеисто-полосатый чёрно-белый нанолатекс, в сторону груды дебриса, что высилась в отдалении. Под ней, судя по всему, лежало тело мёртвого либо ещё живого Стража. Если второй вариант истинен, тогда Сержу-Йондриду необходимо как можно быстрее найти выход из этого инкубатория. А эта странная технотантрическая барышня ему сейчас только мешаться будет.

Та, как ни в чём не бывало, продолжала речь, смягчив как будто свою надменность.

— Я поражена тем, как ты здорово расправился с этой гадиной! Нет, серьёзно. И я рада, что ты остался жив, ко всему прочему. Просто я из Обители Омега, как ты верно заметил, а мы там все забияки.

— Что тебе надо, черт тебя подери? – простонал Йондрид, вновь пытаясь приподняться с пола. – Нет, я тоже крайне рад встретить наконец живого и разумного человека, но вы, омеговские… Вы разве не прихвостни проклятого Аб-Элула эт-Тизз’Драа’кха?

После чего Йондрид опять растянулся на полу, так как получил уже достаточно увесистый пинок под живот.

— А ну заткнулся, тупица! – злобно прикрикнула на него эта гопническая арлекинесса. – Ни хрена ты толком не знаешь. Всё, чему тебя учили твои просветлённые герметические наставники, брехня!

Йондрид был поражён этой неожиданной гневной тираде, впрочем, как и Серж. Он помолчал, затем не без труда в третий раз приподнялся на локтях с усеянного всяческими нечистотами, холодного, как лёд, пола – на этот раз у него это получилось – и принял сидячее положение, облокотившись об основание сталагмита. Затем он бросил испытующий взгляд на возникшую перед ним словно бы из ниоткуда женщину, чьё лицо также было скрыто фильтрующей биомаской весьма причудливого покроя, однако глаза её не были закрыты фасеточными линзами. Нет, её линзы имели вид узкой и светящейся разными оттенками цветового спектра, возможно, в тональность её настроению, прорези, придавая её образу, на взгляд Сержа, особенно футуристичный вид. По сравнению с её костюмом суровое аскетическое одеяние Йондрида, в основном приглушённых оттенков, местами заплатанное, рваное и пыльное, хотя и не менее высокотехнологичное, выглядело едва ли не убого. Особенно после схватки со Сколопендрой. Соответственно, установить выражение её лица или хотя бы увидеть её глаза было затруднительно. С другой стороны, подумалось Сержу, у Йондрида был не менее непроницаемый облик.       

— То есть, ты хочешь сказать, что Аб-Элул и до вашей братии добрался? – кинул наугад Йондрид, смутно о чём-то догадываясь.

— Именно, парень, — вновь язвительно-непринуждённо ответила ему странная женщина. – Поэтому я и здесь. Я прячусь в этом морозильнике от глаз этой многоножки-переростка — назвала её Аргусом, кстати, — уже около недели, и до сих пор не отыскала дальнейшего прохода, хотя, кажется, уже исследовала все его углы и закуты. Не представляю, на что ты можешь надеяться, если даже у меня не вышло этого за неделю или около того. – Продолжала язвить эта арлекинесса. – Возможно, ты гений поиска скрытых объектов. Однако у меня есть на то некоторые, хах, сомнения.

— Понятно. – Йондрид пытался восстановить баланс своих мозговых элементов и собирался с силами, чтобы совершить дальнейший рывок в сторону дальней стены, где в полумраке вполне могла находиться скрытая голограммным мороком Дверь. – А где твоё оружие?

Тогда женщина зашлась особенно язвительным смехом, после чего ответила:

— Оружие — во мне самой. – После чего из «косточек» её техноперчаток выдвинулись длинные когти-лезвия, очевидно, из некого титанового сплава, как оценил Йондрид. Также на поясе у неё он заметил какую-то рукоять. Как только он подумал об этом, женщина будто прочла его мысли, потянулась к рукояти, резким движением выдернула её из-за широкого пояса и взмахнула над собой. Тут же вверх на высоту до трёх метров протянулось около десятка ярко-оранжевых, переходящих на концах в малиновые, энергетических шнуров-хлыстов, пульсирующих какой-то агрегатной формой оджаса, Йондриду неизвестной. Тем не менее, Йондрид считал, что кибермагические технологии его Ордена более продвинуты, чем у их тёмных бывших собратьев. Вполне возможно, что так же считали и последние про свои технологии.    

— Впечатляет, — коротко заметил он. – Что ещё умеешь? Можешь мне раны залечить?

— Могу, да не хочу. – она опять посуровела, видимо, потому что обнажила оружие. Йондрид дождался, пока она уберёт его обратно в «ножны», после чего спросил:

— Как тебя зовут?

Женщина-арлекин долго молчала, после чего ответила:

— Хак’канда из племени Зу’уф. Мой народ изначально кочевники, не то что эти ваши домоседы-книгочеи.

Йондрид несколько рассеянно думал о том, сколько у них ещё времени на эту непринуждённую беседу, прежде чем тварь под руинами начнёт возвращаться к жизни. Ему уже даже показалось, будто плиты полы раз или два содрогнулись, но не сильно.

— Понятно. Очень приятно, Йондрид из Офирна, почётный книгочей и космотеург. – Сержу показалось, что у Йондрида тоже вышло несколько язвительно. Видимо, от этой женщины научился.

Хак’канда явно была уроженкой Восточных земель, где, как считается, и расположена Великая Обитель. Однако на данную тему, как помнил Йондрид, существует широкая философско-географическая полемика. Возможно, Хак’канда просто была уроженкой Востока, и всё. Может быть, даже и Юго-Востока.

— Слушай, Йондрид, вижу, ты хороший парень. Давай будем выбираться отсюда?

«Наконец хоть что-то конструктивное», — подумалось Сержу и Йондриду.

— Какие у тебя предложения? Ты уже неделю здесь торчишь, если я правильно понимаю.

— Верно, цыплёнок. Достаточно, чтобы успеть найти хоть какую-то лазейку. Однако – ничего. – Хак’канда сокрушённо хмыкнула и прошлась по кругу, похлопывая себя рукой по бедру, на котором висел её грозный хлыст.

Йондрид, кажется, уже совершенно восстановил своё деятельное состояние. Он отстегнул флягу-раковину, откупорил её и залпом выпил оставшийся глоток аквавита, после чего отбросил ныне ненужную ёмкость, занимавшую к тому же лишнее место переносимого на себе багажа. Кажется, где-то в амуниции были ещё специальные питательные алхимические пасты. Вспомнить бы только, где именно...

Внезапно Хак’канда рывком подскочила, будто на пружинах, к Йондриду, уперевшись рукоятью хлыста ему в щёку и практически прижавшись к нему всем телом. Её биомаска и монолинза были в нескольких дюймах от лица Йондрида, её технокостюм упирался в его технокостюм, и тот вдруг ощутил неуместное волнение в сакральном энергетическом центре.

— Так что будем делать, книгочей, э?!

Йондрид ожидал чего-то подобного, поэтому машинально выдвинул вперёд левую руку и обхватил ею сзади за плечо и шею эту чертовку. Ты на мгновение оцепенела от подобного манёвра, после чего начала производить решительный отпор. Наконец, она дала ему под дых коленом, и, хотя все братья (да и все сёстры тоже) Ордена носили защитные гульфики, Йондрид ощутил сильную слабость в нижнем центре, именуемом кундаличакрум, и сознание у него немного поплыло из-за этого. Он ослабил хватку, и Хак’канда, напоследок треснув его поддых с ноги ещё раз, пулей выскочила из его объятий. Он попытался пальнуть в неё из Кадуцея, хотя и морщился от страшного недомогания, однако чертовка легко обогнула своим гибким телом его не слишком точный залп оджаса и в ответ хлыстнула его по руке с Кадуцеем своим гнусным электромагнитным бичом, не сильно, но ощутимо поразив электрическим ударом. Йондрид, вскрикнув от боли, выпустил посох из ослабевшей руки и пошёл на мировую.

— Хаха, уже сдаёшься, сын Тота-Гермеса Трисмегистоса? А я вот только начала входить во вкус, ахахах…  

Тут Йондрид, сползший на холодный, покрытый замёрзшими нечистотами и дебрисом пол этой крипты, почувствовал повторное содрогание, на этот раз уже вполне реальное. Страж просыпался? Хак’канда замерла на полуслове, и Серж-Йондрид понял, что это не его отдельный психический глич.

— Оно оживает? – прошептала внезапно испуганная уроженка Востока.

— Я так и думал, нечего было тратить наше общее время на болтов…

Хак’канда мигом подскочила к Йондриду, взвалила его на плечи, как коромысло, и относительно резво понесла его к дальнему лесу изломанных колонн и сталагмитов. Между тем почва под их ногами продолжала медленную пульсацию, и вот уже из-под обломков камней показалась отвратительная морда этой гигантской полуорганической, полумеханической сколопендры. То ли она возродилась, то ли вовсе не умирала, было уже не узнать. Жизнедеятельность насекомых не менее сложна и запутанна, как и оная у машин. И вновь здешний воздух наполнился этим гадостным шелестом, от которого у Йондрида вниз по позвоночнику побежали холодные волны страха..

Йондрид лихорадочно рылся в амуниции, пока Хак’канда держала оборону. Наконец, где-то сзади на поясной сумке он нашёл небольшой продолговатый металлический тубус, в котором обнаружилась некая пластичная субстанция, вроде пасты, бежевого оттенка. Он отломил кусочек и попробовал её на вкус, мгновенно открыв и закрыв внешний клапан дыхательной биомаски. Во рту с пастой произошла удивительная реакция – та превратилась в ароматическую, пузырящуюся горную минеральную воду, чистейшую и полезнейшую. Это было ещё одним хитроумным спагирическим изобретением самого св. Трисмегиста, либо его ученика св. Парацельсия, либо другого его ученика, шейха Аба-Синны, как считают некоторые неортодоксы. Хитроумным не только потому, что оно могло становиться изысканным напитком, входя в реакцию со слизистой человека, но и потому, что входя в реакцию с внешним воздухом и искровым разрядом, оно создавало мощные взрывные эффекты. Одним словом, мультитул. Кажется, эта паста была агрегатной формой первоматерии, именуемой оз’ро или ор’зу.

Йондрид ощутил, как дрожь земли приближается, одновременно услышав, как Хак’канда тихо вскрикнула. Она тут же выхватила свой электромагнетический хлыст и активировала его силу. Йондрид крикнул ей:

— Эй, отойди-ка быстро!

— Хрена тебе отойду я! – ответила она ему дерзко.       

Тогда Йондрид, скатавши большой шар из чудесной пасты-гермафродита, оттолкнулся здоровой (относительно) левой рукой от стены, встал на ноги, взял свой киберкадуцей, подошёл к Хак’канде, показал ей на шар и на приближающуюся к ним тварь. Та отрицательно замотала головой и оттолкнула его, так что Йондрид зашатался, но не упал. Тогда он размахнулся и кинул шар навстречу адскому отродью. Хак’канде оставалось только смотреть.

Чудовищный Страж, клацая жвалами, влетел в крошечный по сравнению с его размерами шар из чудесной пасты, брошенный ему в головную часть. Йондрид, как следует прицелившись из Кадуцея, направил заряд могучего оджаса, подобного удару молнии, прямо в голову Твари, сопроводив это могучим и тайным Именем Бога. Раздался потрясающей силы взрыв, сопровождаемый новым эхо-резонансом, от которого с потолка упало ещё несколько сталактитов, и так со Стражем было покончено. Священный Свет превратился в священный Звук, и тёмная материя, составляющая сущность Стража, была полностью поглощена Божественным Логосом, исторгнутым при окислительной реакции пасты-гермафродита. Йондрид и Хак’канда были отброшены взрывом к дальней стене, однако не претерпели сильных повреждений от падения.

Придя несколько в себя, Хак’канда была весьма поражена практическими методами ордена св. Трисмегиста. Не менее, чем был поражён наблюдавший за всеми событиями Серж, застрявший где-то между мирами. Огромная тварь практически полностью расщепилась на атомы, от неё осталась только мерзко пузырящаяся нефтяная лужа с плавающими в ней обмотками проводов.

— Интересные у вас штуки, однако.. – только и сказала она своим надменным тоном, поднимаясь с земли и отряхивая свой стильный биопанковый технодоспех, как бы целиком состоящий из чешуйчатых хитиновых сочленений, делая её хозяйку похожей то ли на рептилию, то ли на жука, то ли на киборга.

— Лучше бы поблагодарила, дура. – огрызнулся Йондрид, проверяя свой доспех и амуницию. – Я же тебе жизнь спас.

— Что ты сказал, книгочей?!.. – начала была та, приняв боевую стойку. Но тут из невидимых динамиков, судя по всему, вделанных в стены, вновь раздался каркающий и захлёбывающийся, невыразимо отвратительный оцифрованный скрежет смеха технолича, сопровождающийся какими-то помехами и шумами, и оба застыли на месте. Вместе с манифестацией призрачного голоса раздалось негромкое шуршание, и Йондрид, обернувшись к стене, узрел, что часть её разошлась в стороны, открывая зияющий чернильным мраком проход, аналогичный тому, в который он прежде вошёл в этот инкубаторий. Впрочем, он догадывался, что так и будет.

— Вот видишь, Хак’канда. Я предполагал, что пока не будет уничтожен местный Страж, Аб-Элул не откроет дальнейший путь. Коварный расчётливый ублюдок! А ты думала, что проход просто где-то…

— А ну заткнулся, умник! – вновь прикрикнула на него арлекинесса. – Давай живо в проход, пока он не закрылся. Кстати, если ты не заметил, книгочей, тот портал, через который ты пришёл сюда, запечатан с момента твоего обнаружения Многоножкой.

— Неа, не заметил. – откликнулся Йондрид, не обращая внимания на её ругательства. – Меня, кстати, Йондрид зовут. Пошли.

Хак’канда хохотнула и, осторожно ступая по усеянному мусором и раздавленными инсектоидами полу, двинулась вместе с Йондридом, державшим наизготовку свой почти разряженный посох, в сторону открывшегося портала. Это вполне могла быть очередная ловушка…

Тут Йондрид вспомнил про свой дискос.

— Подожди, я забыл своё оружие, которое застряло в голове у Твари. – начал было он.

Хак’канда, не оборачиваясь, бросила ему из-за спины:

— Это летающее кольцо которое, с подсветкой? Пффф… Брось, Йон. У нас нет на это времени. Давай быстрее.

Она уже почти подошла к порталу. Йондрид колебался. Что, если сейчас портал закроется, и он останется навеки запечатан в этом инкубатории, а вся слава победы (или ужас поражения) достанется этой безумной арлекинессе?

Бежать до той части зала, где среди нечистот мог лежать его нерастворившийся при дезинтеграции Стража дискос, и искать его там, было делом и вправду небыстрым. Йондрид, тяжело вздохнув, так как потеря личного оружия была серьёзным нарушением устава их Ордена, да и просто печальным событием, развернулся в сторону портала и бросился бегом за Хак’кандой. Они почти одновременно прошли сквозь проём, и тот с тихим шорохом замкнулся за ними, оставив странную пару практически в полной темноте, наполненной приглушённым гудением древних систем этого строения.

to be continued...

Сверхновый экспресс МЦК, сверкая полированной сталью своих подвижных частей, стремительно довёз Заболотьева вместе с несколькими тысячами прочих горожан до станции «Деловой Центр». Серж довольно медленно поднимался в город, двигаясь километровыми галереями подземной инфраструктуры комплекса «Москва-Сити» и зачарованно озираясь по сторонам, будто оказавшись в каком-то альтернативном будущем а-ля Технополис-2055. Серж считал, что эта подземная, хтоническая область высоких технологий заслуживала самого пристального внимания со стороны любого практика психогеографии.

В сонном сознании Сержа Заболотьева всплывала вереница надёрганных сцен из фильмов вроде «Тёмный город», «Тринадцатый этаж», «Экзистенция», «Нирвана» и пр. Пару лет назад Заболотьев даже прочёл в оригинале знаковый роман тёмного городского сюрреализма «Богоматерь Тьмы» Фрица Лейбера. Особенно Сержу запомнился сюжетный ход, в котором Лейбер задействует Кларка Эштона Смита, который якобы приезжал в гости к психогеографу и оккультисту-шарлатану Фибо де Кастри в Лос-Анжелес и жил в той же комнате, которую ныне снимает главный герой, писатель weird и pulp fiction Франц Уэстен, находящийся в завязке после трёхлетнего запоя, вызванного смертью его жены. В одной букинистической лавочке невдалеке от его съёмного жилища Уэстену неким магическим образом на глаза попадаются гримуар по практической психогеографии авторства де Кастри и творческий дневник самого К. Э. Смита, перевязанные вместе. Уэстен покупает эти сомнительные тексты за сравнительно небольшую сумму и, начав читать их, постепенно погружается в чистой воды «химерный ландшафт». Серж, прочтя тогда этот пассаж в оригинале, ощутил поистине химерный приход.

Тем временем, параллельно со своим напряжённым мышлением, пытающимся объять всю ноосферу, Серж на автомате направлял своё физическое тело по подземным галереям Афимолла, маневрируя между спешащими кто куда деловитыми «ботами» обоих полов, всех возрастов и этносов, и лихорадочно прочитывая висящие под высокими серыми потолками указатели, чтобы поскорее выбраться из этого стеклянного шоппингового лабиринта, круглосуточно освещаемого слепящей электрической иллюминацией под ненавязчивые аккорды однотипного «позитивного» музака. Пахло стерильностью и суетой. Заболотьев постоянно зевал и с трудом удерживал внимание на том, куда и зачем он сейчас идёт. Ко всему прочему, у Сержа постоянно болели спинные грыжи (последствия спортивной молодости), поэтому он практически не реагировал на окружающие его декорации. Единственно, что он не мог перестать делать в городе – это читать все подряд рекламные надписи и вообще любые настенные тексты, включая корявые уличные граффити и технические паспорта строящихся объектов. Чтобы прекратить это автоматическое зрительное цепляние за ненавистную ему азбуку, Сержу надо было бы ослепнуть. Иногда какой-то или какая-то из прохожих вызывали у Сержа эмоциональный отклик, особенно, когда он с ними сталкивался глазами или плечами, но чаще всего он не испытывал к другим обитателям этого муравейника ничего, кроме сдержанного любопытства натуралиста. Современные общественные места вроде Афимоллов и прочих торговых центров напоминали Сержу космопорты вроде Вавилона-5, где можно повстречать самых странных пришельцев, да и тебя там тоже вряд ли сочтут обычным земным существом. В целом, Серж констатировал у себя крепнущую с годами мизантропию и гаджетофобию (помимо уже упоминавшейся агарофобии).

Серж не без труда преодолел пространство Афимолла, поднялся на двух или трёх эскалаторах до уровня земли и вышел наконец на солнечный свет. Четыре уродливых стеклянных башни нависали над ним, закрывая собой часть неба. Из-за дальней башни пробивались ослепительные лучи весеннего солнца. Было достаточно промозгло. Серж подумал, что так мог себя чувствовать К. Э. Смит, впервые приехав в Лос-Анжелес в гости к Фибо де Кастри (чего, конечно же, не было на самом деле). Тем не менее, сам автор этой выдумки, Фриц Лейбер, вполне мог ощущать нечто подобное, а именно, воздействие этих гигантских масс стали, бетона и стекла на своё психическое состояние. Сержа продолжало мутить. Он закурил бычок кретека и более-менее бодрым шагом двинулся по навигатору GPS в сторону нужной ему башни. Бычки от кретека он складировал в спецовом футляре, их можно было потом ещё и растабачивать для докуривания в трубке. У стеклянного подъезда с вращающимися, как в отелях, дверьми башни «Москва-1», как и в других местах, кучками стояли модно одетые активные горожане и активно смолили свои отстойные сигареты с кнопками, изливая друг другу быстрорастворимые и скоропортящиеся тиктоковые мемы. Сержу захотелось переместиться куда угодно, хоть на Северный полюс, хоть в другую галактику, лишь бы не видеть эти перманентно довольные, лоснящиеся тюленьим жиром морды «деловых людей», сверкающие идеальными зубами в утреннем городском мареве. Серж уже опоздал на собеседование (было 11.11 по его цифровому хронометру, и ему было плевать), поэтому он решил немного углубиться в историю этой локации, которую он, хотя и был московитом, посещал второй раз в жизни. Серж встал у дальнего края входного портала и залез в википедию. Его интересовала, в частности, история наиболее уродливой из четырёх стеклянных громадин, представляющей собой закрученную вокруг своей оси призму. Он даже и названия её не знал до сих пор.

Получив не слишком освежающий глоток безличного информационного гносиса, Серж выключил покрытый кракелюром трещин экран своего бюджетного смартфона и задумчиво докурил остаток кретека, пытаясь прочувствовать местный психический фон, хотя и не слишком этого желая.

II

Высотка нависала над ним своей чудовищной зеркальной массой. Рядом с ней извивалась несказанно гротескная башня «Эволюция». Серж мимоходом подумал, что если вместо этих паршивых стеклянных окон на эти махины установили бы солнечные панели-аккумуляторы, то можно было бы в день собирать по несколько мегаватт электроэнергии для нужд мегаполиса. Его продолжало мутить. Он вошёл в подъезд, подошёл к стойке регистрации и занял очередь. В целом, здешняя публика не вызывала у Сержа ничего, кроме скрытого раздражения и колючей иронии. Девицы с внешностью стюардесс или выпускниц модельного агентства (других за стойками и не бывает, подумал Серж) спросили у него паспорт, после чего выдали карту пропуска со встроенным чипом для вызова лифтов и указали, куда дальше идти. Серж продолжил свой сомнамбулический поиск неведомого офиса модельного агентства, куда ему по определению зачем-то нужно было сегодня на собеседование. Он даже не мог бы сказать, что привело его на соискание подобной должности и на что он вообще надеялся в этой сфере, так как даже не имел аккаунта в тиктоке и ютубе. Инстаграмчик Серж когда-то использовал как очередной медийный дневник своих суровых и беспросветных будней безвестного литератора и оригинального мыслителя, запиливая туда всякие уличные нелепости и скриншоты особенно цепляющих цитат из прочитанных им корифеев химерного ландшафта и урбанистического футуризма. Особого желания себя презентовать и распинаться перед очередным важным офисным придурком или гламурной кибер-сучкой примерно его же возраста (а то и куда моложе) Серж вовсе не имел.

Поднимаясь на скоростном лифте с кучей мультимедийного народа на 31-ый этаж, Серж ощутил, как у него заложило уши, и стал сглатывать. Последний раз такое было у него лет *дцать назад, когда он с матерью, школьным друганом и его матерью ходили на экскурсию в Останкинскую башню.

«Никого уже не удивишь этими скоростными лифтами. Прогресс-батя!»

Перед ним простёрлась перспектива расходящихся офисных коридоров, выкрашенных ненавязчивым бежевым цветом. Сержу показалось, что у него начинается головокружение от плохой здешней вентиляции и общей высоты над уровнем земли. Он ни за что бы не решился жить или работать на подобной высоте, здесь могут обитать только межзвёздные демоны внешнего Хаоса и разного рода нечеловеческие сущности вроде высших вампиров. Серж прошёл до конца коридора направо от лифтов, завернул за угол и открыл дверь с надписью «Model Agency». Внутри играл рэп 90-ых годов (кажется, 2Пак Шакур), на стенах висели постеры успешных «выпускников» этой шараги, на полу стояли уютные диванчики из ИКЕА, на них сидели или полулежали здешние обитатели и случайные залётные гости вроде него. Серж пообщался с девицей моложе его лет на 10, сидящей за компом за стеклянной дверью, на тему собеседования, взял анкету и отошёл присесть на кушетку, дабы заполнить стандартный бланк и ждать встречи с pr-директором или кто там у них главный по кадрам.

Кто бы из этих живчиков-автоботов знал, что творилось тогда в душе у этого угрюмого парня. Но этого не знал никто из них, и ему было пофигу.

Наконец, подошла его очередь собеседоваться. Серж, собравшись с духом, встал, нацепил деловой вид и прошествовал в кабинет к директору. Им оказалась сочного вида суккубесса, скорее всего, ровесница Сержа, но совершенно другой модели сборки, так сказать. Она мгновенно отсканировала внешний вид и манеры поведения Сержа, немного скривив свои ботексные губки, после чего удостоила его кратким рекламным проспектом на тему того, как у них в агентстве пиарят юные таланты и сколько это стоит. Серж даже не стал ничего у неё уточнять, однако, постарался как можно чётче запомнить округлости этой помпезно-гламурной киберсучки, одетой в ультрамодное дизайнерское платье с большим V-образным декольте и косым пошивом, для дальнейшего воспроизведения в своих эротических фантазиях. Интервью заняло около 5 минут, и вот Серж уже был на свободе, то есть, в коридоре высотки, думая, чем же вообще может быть ценен ему, как писателю фантастических рассказов, подобный опыт. Затем он завернул в уборную, немного пришёл в себя, включил старенький плэйер с аудикнигой Фила Хайна «Сжатый Хаос» и отправился неспешной походкой к лифтовому помещению.

Подойдя к лифтам, Серж вспомнил, что ему сказала девица на ресепшене далеко внизу. «Этим пропуском вам нужно вызвать лифт, чтобы спуститься обратно.» Тут Серж, вспомнив, что он ещё и психогеограф, как-никак, поддался искушению авантюрного свойства и решил не ездить на лифте, а спуститься к земле классическим способом. Рядом с лифтами он увидел дверь со значком человечка, идущего по ступенькам на зелёном фоне. Серж толкнул дверь и вышел на пожарную лестницу. Здесь-то и начался его непосредственный опыт пребывания в стеклянной башне, а с ним – и непредвиденные осложнения.

Первым делом Заболотьев понял, что до земли добраться у него здесь вряд ли получится – пройдя где-то 7-8 этажей, он наткнулся на закрытую дверь, блокирующую дальнейшее продвижение по лестнице. Это его неприятно удивило. Попытавшись открыть дверь на соседнем этаже, ведущую к лифтам, Серж обнаружил, что она тоже закрыта. Проверив ещё несколько дверей на соседних этажах, Заболотьев в итоге понял, что серьёзно встрял. Делать ему было особенно нечего – либо подниматься обратно до 31-го этажа, либо связаться по висящим на площадках этой антигуманной шахты коробкам интеркома с охранниками, чтобы они вызволили его из этого бетонного плена. Серж ощутил укол клаустрофобной паники, будто он попал в какой-то антигравитационный вакуум, подобно мотыльку, бьющемуся в липких паучьих сетях и не находящему вокруг себя никакой опоры, и присел на ступеньку. Он снял с ушных раковин потрепанные амбюшуры синхов и стал прислушиваться к окружающим его звукам. Слышно было только отдалённое фоновое гудение вентиляционных и прочих систем высотки. Серж подумал, что по собственной же глупости оказался внутри пищеварительной системы этого железобетонного чудовища, подобно Ионе в чреве кита, и нервно хохотнул. После чего достал назальные капли и впрыснул дозу ксилометазолина в обе ноздри. Это единственное аптечное средство помогало его носу дышать как подобается, хотя и вызывало привыкание, а также сжигало слизистую. В плохо вентилируемых помещениях у Сержа с некоторых пор начиналась закупорка дыхательных каналов и как следствие – кислородное голодание. В данной ситуации, как он сейчас понимал, подобное состояние организма могло привести к тому, что он просто потеряет сознание в этой проклятой пожарной шахте – и его найдут спустя несколько дней, окоченело сидящего на ступеньках в скособоченной позе. Серж вспомнил, что читал в детстве истории о морских призраках XX века. В одной из них огромный трансатлантический плавучий небоскрёб навроде Титаника терпел катастрофу за катастрофой, пока его, наконец, не сдали в утиль. Разбирая эту махину на запчасти, рабочие обнаружили во внутренней обшивке скелет своего незадачливого коллеги, кажется, столяра, который оказался заперт во время строительства судна между слоями обшивки и так там и умер, задохнувшись или от голода. Тем самым были объяснены дурная слава и призрачные манифестации на этой посудине. Сержу это воспоминание показалось не слишком воодушевляющим.

«Задохнусь здесь и стану призраком высотки. Чёрта-с-два!»

Серж решительно встал, скинул свой рюкзак на бетонный пол и направился прямиком к висящей на желтоватой стене коробке интеркома. Он несколько раз подолгу нажимал кнопку вызова диспетчера, однако ничего не происходило, кроме приглушённого жужжания радиоволн. Ситуация принимала всё более параноидальный характер.

Заболотьев, пошатываясь от недостатка кислорода и панической атаки, вызванной этим недостатком, схватил с пола рюкзак и стал подниматься на 28 этаж, смотря себе под ноги и не думая особо ни о чём, помимо тактики эскапизма. Он вспомнил ощущения от сомнамбулического астрального уровня в игре "Dishonoured" под названием "Void", т.е. "Бездна", где не было ничего, кроме плавающих в бесконечном межзвёздном хаосе пустынных обломков привычного ландшафта, где обитали лишь Чужой и его тёмная магия. Под звуковую атмосферу Войда (это был неплохо сделанный дроновый эмбиент) он последнее время хорошо засыпал. Тут же эта атмосфера сама заиграла у него в голове, без участия плэйера и наушников. Поднимаясь по бесконечным ступеням и минуя однообразные пролёты с запертыми дверями, где-то на середине пути Серж вновь почувствовал сильный приступ головокружения и присел на ступеньку, пытаясь отдышаться. Он опробовал ещё пару интеркомов, и результат был тот же. В голове у Сержа дул потусторонний ветер и перекатывался синтезаторно-органический дрон. Он закрыл глаза и стал смотреть на ослепительное световое сияние, постепенно нарастающее из чёрной бездны его подсознания. Серж уже не слышал мерного гудения вентиляционных систем небоскрёба, и почти не ощущал холод от бетона, на котором сидел. Внезапно его сознание будто перенеслось в иное измерение.

Серж почувствовал, как стены вокруг него будто раздвигаются, его обоняния коснулось дуновение прохладного воздуха, пришедшего будто из космических бездн.

«Видимо, я потерял сознание. Хотя, если это так, я должен был бы потерять и чувство собственного «я», однако какой-то принцип восприятия реальности у меня ещё сохраняется.» — пронеслось в уме Сержа.

Состояние напомнило ему пресловутое lucid dreaming. Серж ощущал своё тело несколько по-иному, как и пространство вокруг себя. Он осторожно открыл глаза – и был положительно удивлён. Постылая пожарная лестница видоизменилась чуть менее, чем полностью. Он сидел на тёмных каменных ступенях внутри каменной башни, построенной по принципу винтовой лестницы, как в старинных маяках. Спираль ступеней терялась вверху и внизу. Освещение составляли какие-то пурпурные кристаллы в форме октаэдров, оправленные в узорчатые держатели, висящие на равном расстоянии вдоль круглых стен. На площадке, где сидел Серж, находилась дверь и стрельчатое окно. Серж неловко поднялся и на подгибающихся ногах подошёл к проёму готического окна. Снаружи была непроглядная темень, однако, фосфоресцирующая какими-то странными формами и очертаниями. Расстояние до этих светящихся объектов определить не представлялось возможным. У Сержа опять закружилась голова, и он отошёл от подоконника, держась за стену. Оглядев себя с ног до головы, он выявил, что одежда городского неформала сменилась у него на более стильный наряд, напоминающий униформу какого-нибудь техногностика из футуристического сеттинга. Нынешний костюм Сержа составляли лёгкие доспехи из какого-то тёмного блестящего полуорганического материала и тёмно-фиолетовый плащ-накидка из плотного и текстурного синтетического материала, расшитый сложными геометрическими узорами, похожими на инопланетный язык или микросхемы. Узоры на плаще периодически мерцали. На ногах у Сержа были необычного вида полуботинки, на руках – стильные хайтековые перчатки вроде мотоциклетных или тактических. На поясе болтался некий диск из серого металла, очевидно, служивший оружием. Рядом с ним к стене из тёмного стекловидного камня (обсидиан?) был прислонён длинный металлический стержень со светящимся изумрудно-бирюзовым цветом кристаллом на верхнем его конце, своего рода магический посох. Серж потрогал своё лицо – на голове, как и раньше, был надет капюшон, хотя и без кепки, а нижнюю часть лица закрывала какая-то биомаска, очевидно, фильтрующая здешний воздух.

«Я что, перенёсся в будущее? Или в прошлое? Или куда вообще?»

Одновременно с этим всем сознание Сержа постепенно словно настраивалось на другую личность, к которой его прежнее «я» практически не имело никакого отношения. Какие-то обрывки странных химерных воспоминаний проплывали в его мозгу, вызывая не вполне понятные Сержу эмоциональные отклики. Залитый неземным светом кристаллов храм герметических искусств… Миссия, возложенная на него как на последнего паладина ордена святого Трисмегиста… Картины выжженных, мёртвых пустошей, смертоносных сернистых трясин, отвратительных техно-мутантов, рыскающих по этим землям в поисках съедобной добычи. Гигантские полуразрушенные высотные здания прежней цивилизации, поросшие какими-то светящимися лишаями и полуразумными грибами… Пирамида из серого металла, его родной дом… И ненавистная стеклянная башня богомерзкого технолича, которого звали…

Новая личность Сержа постаралась напрячь память.

Которого звали… звали которого… Аб-Элул эт-Тизз’Драа’кх, верховный некромант Новой Гипербореи, уничтоживший все остальные цивилизации народов земли и пришельцев ради единоличной власти над всей планетой. И убивший множество братьев и сестёр Сержа, как он также вспомнил, чувствуя поднимающуюся из сердечного центра волну сжигающей ярости. Проклятье! Он — последний выживший паладин ордена святого Трисмегиста, и он добрался до чёртовой Обсидиановой Башни великого злыдня Аб-Элула, пройдя семьдесят семь кругов выжженных пустошей и сернистых болот!

Ужасные образы схваток с неведомыми мерзостными тварями, жертвами тотального вырождения видов и биотехносинтеза, заполнили воображение Сержа, и он, вскрикнув, рухнул на пол, хватаясь за голову.

— Чёрт! Вот ведь занесло так занесло. – наконец, выругался Заболотьев, затравленно озираясь по сторонам. Кристаллы издавали мерное гудение, напоминающее жужжание высоковольтных вышек.

Привычным движением рука Сержа потянулась к накладному карману мантии, где лежал его портсигар с бычками от кретека, но его там не оказалось.

III

Из амбразуры древней, частично разрушенной башни малоисследованной технократической цивилизации выглядывал ныне Серж, пытаясь обозреть окрестности этого мглистого края. Башня уходила вниз примерно метров на 50-70, и, если бы освещение позволяло, можно было бы видеть хоть до самого горизонта. Но небо было затянуто, судя по всему, неизменной тёмно-серой пеленой, из-за чего внизу царили сумерки (вечные?). Серж, кажется, начинал пользоваться воспоминаниями своего альтер-эго, который прожил здесь всю свою жизнь. То была жизнь хоть и сравнительно короткая, но наполненная деятельным трудом, философскими диспутами и творческими штудиями. Его двойник с неизвестным именем состоял в одном из неорыцарских орденов необозримо далёкого будущего Земли, помешанных на технологиях и мистицизме античности. Орден св. Тота-Гермеса-Меркурия Трисмегиста, в котором двойник Сержа был воспитан с самой зелёной юности и где он продолжал заниматься до почти что полной зрелости лет. Далее, как водится и в рыцарских, и в прочих орденах, в том числе гностических, произошёл раскол, выросший из полемики Д’Хаст-Гура и Шэн-Хапэтри, двух из Девяти Негасимых Светочей, отцов-основателей ордена, чьи активные бодрствующие духи заключены в их Регалиях. Часть братии встала на сторону Д’Хаст-Гура, решившего следовать «пути Левой Руки» (технотантризм, экстремальные практики по освобождению сознания от иллюзий и пр.), другая половина выбрала Шэн-Хапэтри, исповедующего чистый и неоскверняемый «путь Правой Руки» (классический неогерметицизм и космоэнерготеургия). Среди сторонников того или иного из наставников начались жаркие споры, порой выливавшиеся в магические дуэли с летальным исходом одного из оппонентов, после чего орден окончательно распался надвое. Одна, Великая Обитель (Омега), стала резиденцией злыдня Д’Хаст-Гура, ибо воистину алчен был он; другая, Малая Обитель (Тау), была закреплена за последователями Шэн-Хапэтри. Они были, фактически, высланы туда, так как были настолько ошеломлены в своих благих сердцах всем случившимся, что оцепенели на время. Долго длился переход сторонников светлой стороны Трисмегиста через враждебную сумеречную пустыню.. Много проклятых Творением склизких и ядовитых, не поддающихся описанию гадов обитало там в зловонных и гангренозных пещерах, наполненных метановыми газами, и ещё много всяких бородовчатых зверолюдов жило там примитивными племенами-стоянками. С того Великого Перехода прошло около трёх с половиной тысячелетий, и о нём любой желающий может прочесть в центральном библиофонде любой из Обителей.

Однако где сейчас эта его Обитель? Насколько льё или фатомов она далеко? Или световых лет? Хотя нет, Серж помнил, что никаких путешествий к звёздам пока ещё не совершалось им, значит, он по-прежнему на той же самой планете под незамысловатым названием Терра. Или же просто он переместился в иное измерение для встречи с техноглитчем?

Сержу пришло воспоминание в форме зрительного видеообраза, как будто небольшой фрагмент фильма прокрутился перед его мысленным оком; и узрел он, что рождён двойник его был в одном из «верхних городов» Обители Тау около тридцати вёсен тому, так что были они по сути ровесниками. Хотя летоисчисление тут было несколько с иными протяжённостями. Серж тем временем планомерно охлопывал себя по всей длине фигуры в поисках каких-либо карманов, в которых могло лежать что-то наподобие кретека в его будущем (либо параллельном?) воплощении. Наконец, на уровне нижнего даньтяня в амуниции обнаружился какой-то подсумок, рядом с ним пальцы Сержа также нащупали маленькую плоскую флягу в форме спирально закрученной раковины. Серж машинально открутил крышку этой узорчатой фляги и сделал большой глоток, так как очень страдал от жажды. Жидкость оказалась приятной и освежающей на вкус. Серж вспомнил, что это Aqua Vitae, или «живая вода» его цивилизации. Это был особенным образом приготовленный из редкоземельных минералов и органических микроэлементов, извлечённых из некоторых природных грязей, протокариотов и микрогрибов, биотоник насыщенного цвета нефти, способный поддерживать силы организма в течение нескольких суток после всего одного глотка этого удивительного бальзама. «Там не просто представлена вся таблица Менделеева, там вся эта хренова таблица, парень, умноженная десятикратно! Очень полезно, хоть на вкус как обычная вода», — заиграла каким-то боком из пустоты мнемозапись лекции его учителя по биохимии и генной инженерии Сангвиния Лучистого. Серж содрогнулся, не зная ещё, как контролировать эти рандомные воспроизведения из его альтернативной памяти. Он продолжал подслеповато вглядываться в сумеречный край. Из амбразуры дул холодный ветер. Серж почувствовал, что его сознание будто расцветает, видимо, после глотка того чуда-напитка из раковины-фляги. У Сержа как будто понизилось давление и вместе с тем расширились сосуды головного мозга; ему стало делаться не по себе, появлялось стойкое ощущение диссоциации сознания.

«Каждый раз одно и то же, толерантность нулевая», — подумал про себя двойник плавающего где-то на периферии сознания Сержа и, закончив обозревать окрестности, принял решительную позу, взял одной рукой посох, расставил широко ноги и очертил вокруг себя защитный круг, поверхность которого на грязном полу тут же засветилась бледным голубовато-фиолетовым элементальным огнём. Затем двойник Сержа произнёс несколько Слов Силы, дабы очистить свой разум от всего лишнего и заодно санитаризировать ритуальное пространство. Далее концом посоха, представлявшим собой кристалл фантомного аметиста, стал техногностик чертить сигилы немыслимые, диковинные, светящиеся как бы в ультрафиолете. И проявился тут его Высший Даймон-Хранитель в виде абстрактной неевклидовой геометрической фигуры, посреди которой образовался лик весьма отрешённый и ужасающе прекрасный в своей величественной бесстрастности и полигональной фрактальности. Пространство вокруг заклинателя осветилось на несколько метров вверх и вниз по спирально завивающемуся лестничному пролёту. Кстати говоря, по этому пролёту мог бы проехать грузовик, ширина строения была приличная, как уже ранее отмечалось Заболотьевым. Двойник Сержа возгласил приветствие Даймону, после чего начал речетативом бормотать слова какой-то молитвы, имеющей формы мантры или глоссолалии. Даймон меж тем благостно, но вместе с тем прохладно-отрешённо взирал на своего избранника. Невозможно вообразить, что у подобного существа могло быть на уме. Наконец, энергетическая аура вокруг двойника Сержа запульсировала ярко-оранжевым оттенком, что означало, по-видимому, защитную либо жизненную энергию. Его двойник, судя по всему, совершал сейчас Ритуал Срединного Столпа или Каббалистического Креста (что по сути одно и то же), как понял эрудированный разум Сержа, судя по характерным движениям рук и нисходящей колонне чистого звёздного света, пришедшей откуда-то сверху и вошедшей в темя техногностика. В пространстве вокруг фигуры адепта завибрировали иероглифические символы. Двойник Сержа стал пропевать 7 священных древнегреческих гласных. Вместе с тем Даймон открыл свой рот и начал произносить какие-то певучие звуки, также с обилием гласных. Звуки эти активными пульсациями буквально проходили сквозь всё тело Сержа, резонируя в его мозгу удивительными обертонами. Одновременно с тем Серж чувствовал, будто вокруг его тела возникло силовое поле, сходное с магнитным, но несколько более тонкого свойства. Ощущение было энергизирующим, бодрящим, как от сеанса электромагнитной физиотерапии, которые он как-то проходил в санатории для лечения позвоночника, подумалось Сержу. Речь Даймона завершилось какими-то булькающими и хлопающими звуками, и его образ стал медленно растворяться, а мерцание «защитного круга» — тускнеть.

«Техномагическая киберпсихеделия в реальном времени, и никакого VR тебе», — подумалось Сержу, тогда как его двойник с неизвестным именем стал резво карабкаться вверх по лестнице, опираясь на посох. Очевидно, в уме последнего уже давно созрел чёткий план, просто в момент сопряжения их духовных структур двойнику будто бы отшибло память (психический шок?) и понадобилось некоторое время, чтобы восстановить свою эго-идентичность и весь предыдущий ход событий его жизни.

Ко всему прочему, Серж «вспомнил», вернее сказать, узнал, что его двойник обладал неким особенным, редким и ценным психическим даром. Каким, Серж не мог вспомнить, да его это и не сильно волновало. Надо было как-то выбираться из этих обсидиановых высотных склепов, хотя двойник Сержа и помнил с непередаваемо щемящим чувством в груди, что кроме него в живых практически не осталось разумных человеческих существ по всей планете. Правда, существовали разумные нечеловеческие расы, но с ними двойник Сержа предпочёл бы не встречаться в принципе. В академии их учили, что все остальные расы Теневых Земель – это в крайней степени порочные и наглухо примитивные звероподобные чудовища, настолько тупорылые, что их лбами можно гвозди забивать без боязни что-то испортить, кроме самого гвоздя или стены. Одно плохо – эти твари ещё и радиоактивные, поэтому контакт с ними в принципе воспрещён. Обычно для иллюстрации этих зверолюдов его учитель по высшей неодарвинической трансэволюционной нейробиохимиологии Салих Свирепый использовал полустёртые формослайды с выцветшими старинными рисунками каких-то мрачных и убогих свинорылых и шакаломордых выродков, полурептилий-полуприматов, влачащих своё убогое и зловещее существование в пещерах и кавернах земных в условиях первобытно-общинного строя. Рисунки эти напомнили Сержу средневековые европейские «бестиарии».

В их знаменитые «хтонические мистерии», подробно исследованные по нескольким сохранившимся отчётам и дневникам выживших членов экспедиций к племенам зверолюдов из прошлых тысячелетий, входили такие ужасы, как каннибализм, фаллоцентризм, зоолатрия, поедание радиоактивного «сатанинского гриба», чёрный техношаманизм, ритуальная одержимость духами предков и их первобытными «богами», карго-фетишизм и прочие непотребства. Многие исследователи стали жертвами тех «хтонических мистерий», так что сохранились только их мнемогаджеты (ну и ещё, возможно, кости), найденные впоследствии другими археологами, спустя тысячелетия, когда стоянки пещерных троглодитов уже давно были заброшены и в них выросли кристаллические соляные структуры.

Практических космотеургов, включая таких, как двойник Сержа, обучали в том числе эффективным методам борьбы хоть с целыми полчищами этих деградировавших, убогих тварей, очевидно, расценивая их как материальные вместилища для бесплотных демонов, хотя основной миссией ордена св. Трисмегиста всё же было сохранение и преемственность учения Тота-Гермеса и помощь населению в качестве целителей и экзорцистов, а также чтение лекций по античной неоплатонической философии, астрологии, каббале, таро, нумерологии и алхимии. В общем, двойник Сержа был настоящим учёным-полиматом, большим эрудитом как в мире науки и технологий, так и в мире оккультного и эзотерического, хотя и прожито им было всего каких-то 30+ местных вёсен. Сержа уже мутило от накатывающих на него инфопакетов с самораскрывающимися буднями жизни его героического и сверходарённого двойника из другого времени. Он хотел выйти на перекур. Но он не мог этого сделать… Почему? Что было до этого вспоминания себя другого в той Башне? Нейроны отказывались давать ему какой-либо вразумительный ответ.

to be continued...