Рецензия на Observer

Элиас Эрдлунг

***************************

...Автор статьи не так давно случайным образом наткнулся в торрент-раздачах (respect to Xatab-repack) на интереснейший киберпанковый квест “Наблюдатель” / “Observer”, вышедший ещё в 2017 году (вот ведь слоупок, такое пропустить!), от польской студии Bloober Team (Краков), также известной играми “Layers of Fear” 1 & 2. В отличие от последних, которые представляют собой классические психологические триллеры от первого лица в стандартном сеттинге “викторианского дома с привидениями, отягчённого плохой кармой главного героя”, “Observer” – это нечто особенное, неонуар-киберпанк-хоррор-детектив, сплав Уильяма Гибсона с Клайвом Баркером и Филиппом Диком. Игра вышла шикарная, атмосфера продумана и реализована на 10+, поэтому грех не черкануть реценз.

Что порадовало с первых минут игры – в главной роли Наблюдателя, или кибердетектива с расширенным функционалом, засветился сам покойный Рутгер Улсен Хауэр (1944-2019), вернее, его оцифрованный виртуальный двойник с авторской озвучкой на инглише. Рутгер Хауэр, кстати говоря, исполнял роль командира репликантов Роя Батти в классическом киберпанковом нуаре “Бегущий по Лезвию” по мотивам Филиппа Дика. В Observer'е его героя зовут Дэниел Лазарский, он – техномодифицированный коп из будущего. Лазарский служит в спецотделе Наблюдателей Кракова, аугментированных сыщиков, занимающихся киберпреступностью и способных внедряться в сознания чипированных граждан (даже мёртвых) через головные биопорты для выяснения подробностей того или иного дела. Сюжет начинается с того, что Лазарский прибывает на своём смарткаре в спальный район для маргиналов и нарколыг класса C по личному делу: с ним связался его блудный сын, этичный хакер Адам. Теперь вкратце о синопсисе.

Синопсис: на дворе 2084-ый, Восточная Европа, Польша, Краков, период “ренессанса” после т.н. нанофагии, сопровождавшейся Третьей мировой войной. Нанофагия — разновидность цифровой чумы, вызванная мутацией программного кода наноботов в модифицированных человеческих организмах. Данная мутация программного кода привела к появлению убийственного алгоритма AA Glitch, посредством которого бывшие нанослуги киборгизированных людей с разного рода полезными имплантами превратились в их злейших врагов и начали планомерно пожирать своих хозяев; своего рода цифровой гибрид аналогового рака и/или ВИЧ. Нанофагия имеет один уникальный аспект – она поддаётся одновременно биологическому и цифровому лечению. На ранних стадиях нанофагия передавалась через беспроводные сети, на поздних стала полностью физиологической. Внедрённые в биоорганизмы микроботы множатся на миллионы себе подобных, и если возникает малейшая ошибка в коде, этот баг репродуцируются ботами в геометрической прогрессии. Единственный способ выявить нанофагию на ранней стадии – сделать полное биометрическое сканирование, однако, это не доступно большинству населения районов класса С, в силу их бедности, многочисленности и обилию дешёвых китайских дефектных имплантов. Заражение нанофагией чаще всего выявляется на поздней стадии, когда на теле пациента появляются ранки в виде пунктурных сеток, обычно на местах вживления кибернетических гаджетов. Далее следуют: жестокие боли, лихорадка, делириум, неконтролируемая агрессия, необратимые мутации и летальный исход, когда легионы взбесившихся наноботов добираются до жизненно важных органов. Ко всему прочему, на поздних стадиях вирус нанофагии распространяется через открытые ранки тактильным и воздушно-капельным путями. Основное буйство нанофагии разразилось в 2047 году, когда погибло несколько миллионов людей по всей планете. В этот страшный период медико-айтишной мегакорпорацией “Хирон Inc.” были сформированы спецотряды “чистильщиков”, получившие недобрую славу. После Великой чумы 2047 года нанофагия всегда встречалась с крайней тревогой со стороны общественности, и неудивительно, учитывая, что средний процент кибернетически дополненных граждан не спускался ниже 86% за последние сорок лет. Особенно это верно для районов класса C, где при любом упоминании о нанофагии народ бунтует, так как люди достаточно наслышаны о карантинных методах “чистильщиков”, скорее, занимающихся исследованиями заражённых вирусом, чем их лечением. Лечение же может подразумевать под собой радикальную ампутацию аугментированных частей и органов тела, что совсем не айс в принципе, а то и вообще летальный исход. Блочные спальные многоэтажки класса C при малейшем намёке на нанофагию берутся под карантин и полностью отрезаются от внешнего мира, включая wi-fi связь.

Да, и после Великой чумы была основана Пятая Польская Республика, в которой и были санкционированы такие блюстители порядка, как Наблюдатели, киберсыщики, имеющие полное право хакнуть твой мозг и всё его содержимое для сбора информации.

Такие вот весёлые дела. Далее немного поспойлерим по сюжету.

Итак, наш киберсыщик Даниэл Лазарский (почти что Порфирий Петрович из “Ай-фака” Пелевина, только что не литературный алгоритм) с лицом и голосом Рутгера Хауэра прибывает на место действия в невзрачный многоэтажный хостел для маргиналов на задворках мегаполиса Кракова. Вид от первого лица, картинка очень приличная и мультидетальная, при движении мышью вниз виден стильный костюм, руки и ноги главгероя. Периодически всю зримую реальность Обсервера начинает нешуточно глитчить (на экране возникают разного рода компрессионные помехи/искажения текстур объектов), и бодрый цифровой женский голос сообщает Лазарскому о низком уровне синхразина (очевидно, антидот либо допинг, позволяющий киберкопам успешно бороться с штаммами вредоносного кода в их крови), который можно пополнить нажатием средней кнопки мыши. По этой команде наш детектив вытягивает свою правую аугментированную руку вперёд, сгибает её в локте, и на экран выводится глючная информационная панель героя, своего рода паспорт, с фотографией и кратким ID Лазарского, ходом расследования, потоком бегущих по консоли скриптов (непременный атрибут классического киберпанка) и клавишей-иконкой для ввода очередной дозы синхразина. Нажатие на иконку – и наш детектив получают свою ежечасную дозу синей капсулы синхразина, которая выводится откуда-то из запястья прямо в его проводные вены; Лазарский сопровождает это дело возгласом то ли облегчения, то ли прихода.

Поговорив со своей напарницей либо шефом через видеосвязь в смарткаре и бахнувшись синхразином, Лазарский получает неожиданный звонок от своего потерянного сына Адама, который ему удаётся отследить по Caller-ID. Поиски приводят его в злачный квартал класса C, в лучших традициях “Бегущего по лезвию”. На улице постоянно льёт дождь, вдали за заборами и стенами видны хайтековые небоскрёбы, окна и подъезды пестрят неоновыми надписями и голографической пост-модерновой рекламой. Лазарский заходит в дом и первым делом встречает робота Руди и его хозяина, консьержа Януша Юрковского, ветерана Третьей мировой, наполовину киборгизированного и слегка тронутого, но приятного в общении дядьку. Януш, по сути, единственный живой человек (интерактивный персонаж), с которым общается наш киберкоп. Остальные действующие лица пребывают либо в статике (мертвы), либо в виртуальности (Адам). После диалога о том о сём с Янушом Лазарский поднимается в подозрительные апартаменты (107), откуда поступил вызов с ID Адама, и находит там безголовый труп парня. От этого его чуть не хватает инфаркт, и наш герой падает на пол в судорогах. Реалистичности этой сцене не занимать. Однако, Лазарский – тёртый калач, так что он вскоре приходит в себя. Ввиду отсутствия головы невозможно идентифицировать личность молодого человека, а потому наш детектив в сомнениях – может, это и не его Адам, к тому же он недавно ему звонил, а тело уже несколько часов, как остыло. Тут-то и начинается расследование.

Все Наблюдатели (а может, и не все, а только Лазарский) обладают дополненными биологическим (инфракрасным) и электромагнитным зрением, и ещё прибором ночного видения. Биологический режим помогает идентифицировать органические объекты, электромагнитный – цифровую технику (биочипы, компы, серверы, прочие гаджеты). Таким образом, киберсыщик обладает весьма широким спектром сбора информации, это настоящий инспектор Гаджет. Просканировав труп всеми возможными способами, Лазарский обнаруживает имплант ComPass, с помощью которого получает следующую наводку: пропущенный вызов от <инициалы> H.N. Покопавшись в журнале регистрации на личном компе консьержа Януша (разрабы тут малость перестарались – некоторые тексты с компов читать практически невозможно из-за плохого качества и излишнего мерцания виртуального экрана), наш детектив узнаёт, что инициалы принадлежат Хелен Новак, проживающей в 104 хате. К этому времени по всему жилому дому происходит блокировка всех цифровых систем по неизвестным причинам (вирус нанофагии?) и ты-геймер понимаешь, что всё оставшееся игровое время тебе предстоит бродяжничать по этой невзрачной многоэтажке, похожей на наши советские хрущёвки с зелёными подъездами, и её окрестностям. Что ж, всё не так уж и плохо, с учётом фантастической детализации и смысловой проработанности каждого этажа и коридора. Кое-где можно даже выбраться на лестничный балкон и обозреть нуарно-техногенный пейзаж типового краковского дворового колодца с неоновой вывеской местного тату-салона внизу, анимированными баннерами японских красоток на стенах ближайших небоскрёбов, циклопическими руинами автомоста, как в “Джонни-Мнемонике”, и стаями сизокрылых голубей-стервятников на фоне нависающих свинцовым покрывалом туч. В общем, не будущее, а прямо мрачная сказка.

Так вот. Если не тратить время на разговоры по видеосвязи с каждым NPC-обитателем этих съёмных клоповников по дороге – а это занятие хоть и увлекательное, но в целом не очень продуктивное, местные неразговорчивы и подозрительны к Наблюдателям – то мы вместе с Лазарским приходим в 104 хату, где находим не Хелен, но её мужа, маргинала Амира, причём при смерти. Да, периодически кодовые замки на дверях приходится взламывать – но и тут Наблюдатель не даст слабину: можно выбрать опцию автовзлома пароля, инспектор Гаджет при хорошем раскладе вполне способен раскодировать все 4 цифры шифра, на худой конец – 2 цифры из 4-ёх. Бритоголовый экс-зек и нарк в завязке Амир Новак, с виду тот ещё киберпанкер, кажется, подвергся нападению какого-то психа – у него повреждён встроенный синтезатор речи и вдобавок глубокая рана брюшной полости, из-за чего внутренности выпали наружу. Лазарский находит его в тёмном помещении вроде душевой, прислонившегося сидя к квадратной ванне, полной крови. Недолго думая, киберсыщик извлекает из своей правой руки кабель с джеком, похожим на хирургическое сверло (по-умному называется “Пожиратель Грёз”) и вштыривает его в головной биопорт умирающего человека. Тут происходит наш первый выход в сновидческую область бессознательного другого персонажа – этим-то и славятся Наблюдатели, и слава эта недобрая, так как они лицензированно хакают даже не твои личные гаджеты, но твои воспоминания и саму твою личность. Здесь разрабы постарались просто на отлично, создав совершенно правдоподобные фантасмагории-калейдоскопы из фрагментов будничного мира социально-бытовой суеты и бредоподобных галлюцинаторных завихрений знакомых мест, ситуаций и предметов, как то мы с вами еженощно наблюдаем в сновидческом измерении. Однако даже Наблюдателю следует быть осторожным в этих санкционированных странствиях по чужой частной территории – там ему могут попасться крайне опасные вирусняки (они же демоны), и чувство реальности после такого трипа может нефигово исказиться, слившись с ирреальностью, так что будет непонятно, вышел Лазарский из головы подозреваемого или по-прежнему находится в ней. Тут наблюдается тот самый психеделический эффект, которым так любил поиграться с читателями Филлип К. Дик (и ещё Роберт Шекли), он же “спасбросок на проверку степени реальности твоей кажущейся реальности”. Помимо Амира, Лазарскому предстоит залезть в голову (или в душу) к его жене Хелен (тоже убиенной), к пластическому хирургу Джэку Карнасу (убиенному), к маньяку-вервульфу-сплайсеру Виктору Мадерскому (-//-), к своему сыну Адаму (-//-) и к некоей Пьете Саган (житель класса A, физически мертва, сознание находится в виртуальности и слито воедино с сознанием её подруги-девочки из семьи класса C), выполняя сайдквест.

Но не будем слишком уж спойлерить. Лазарский понимает, что ему нужно спуститься вниз и посетить тату-салон во дворике, что он и делает. Пройдя через загаженный и сырой от вечного дождя дворовый пустырь метров десять, наш киберкоп попадает в субкультурный оазис. Тату-салон выполнен в стиле ретровинтажа: приглушённое у/ф-освещение, кожаные диванчики, арт-постеры на стенах и в голографических рамках, приятный поскрипывающий нуар-джаз от композитора Przemek Laszczyk, льющийся из невидимых динамиков. На ПК можно посмотреть небольшую коллекцию раритетных татуировок конца XX-го века. Далее Лазарский проходит в операционную и находит лежащую на полу Хелен Новак, вернее, её мёртвое спортивное тело, одетое в стильный обтягивающий киберпанковый кэжуал образца 1990-ых гг. Эта девушка с дредлоками-проводами тоже убита каким-то психом, как и Амир, и у психа этого, судя по всему, ещё и вживлённые бионические когти, на что указывает зверский характер ранений. Лазарскому это нравится всё меньше и меньше. Тем не менее, он, несмотря на все предписания, производит несанкционированный некро-нейро-хакинг мозга Хелен и узнаёт много нового, в частности, что девица работала в мегакорпорации “Хирон” и промышляла там шпионажем данных для Адама. В дополнении к этому, Лазарский продирается через гротескный ландшафт разнородных воспоминаний мёртвого мозга Хелен, где в итоге встречается с некими отродьями Варпа, жуткими вирусами-демонами Хаоса (привет, Немезис и Тиран из Redisent Evil!), рыскающими по сновидческой версии офиса корпорации “Хирон”. Здесь начинается survival horror с элементами stealth (звуковая эмбиент-составляющая также на уровне), с этими образинами шутки плохи и на их паучьи окуляры им лучше не попадаться. На этом месте проходить Observer становится уже реально жутковато, потому что неизвестно, с чем ещё можно повстречаться в мёртвых сознаниях других людей. Любопытно, что разрабы заранее готовят игрока ко встрече с этими демонюгами, потому что чуть ли не на всех ПК-станциях в посещаемых офицером Лазарским апартаментах имеется встроенная 8-битная игрушка-аркада “Мечом и Огнём!”, где надо бегать фэнтезийным персом по лабиринтам, мочить сидящих по углам монстропауков огненным мечом, грести монеты и спасать принцесс. Апофеоз всего этого веселья с пауками и демонами Варпа произойдёт ближе к концу игры, в путешествии по голове Адама Лазарского, устроившего своему батьке знатную головомойку – аркада превратится в полноценное 3D, и сперва детективу Дэниелу придётся улепётывать от восьмибитных монстропауков, а после отключения от сознания Адама в логове убийцы-вервольфа, — уже от реальных материализованных демонов-охотников в канализациях. К этому моменту у вас уже должны окончательно съехать мозги набекрень, как и у самого Лазарского.

Но мы опять отвлеклись. Инспектор Дэниел расследует место преступления, в это время выходы из операционной кто-то блокирует, судя по звукам, это тот самый маньяк-вервольф, так что после нехитрых манипуляций с местными устройствами Лазарскому удаётся пролезть в напольный люк и спуститься в канализацию. Теперь ему нужен Джэк Карнас, пластический хирург. Помыкавшись по подвальным трущобам Нижнего мира, пообщавшись с местными обитателями и нахватавшись хоррорных галлюцинозов, наш бравый киберсыщик выбирается, в конце концов, на лестницу и поднимается в апартаменты хирурга под номером 210. Там он находит богатое голографическое убранство и тело убиенного медика-татуировщика. Инспектор Гаджет хакает его мозг, в очередной раз погружается в лютый сновидческий трип с трансформирующимся из кровати техно-манекеном и тюнингом радиочастот винтажной магнитолы, выныривает из него, как щука, и несётся на чердак, по пути запутываясь в голографической ловушке, расставленной на него маньяком-вервольфом. На чердаке-голубятне в полумраке происходит неравная схватка между Сплайсером и Наблюдателем – первый просто накидывается на Лазарского, и оба летят вниз головой с чердака в машинное отделение. Лазарский – крепкий орешек, он приходит в себя невредимым, отряхивается и видит висящего перед ним на оголённых проводах вервольфа-убийцу. Хакнув его несчастный мозг, Лазарский – и мы вместе с ним – понимаем, что у Сплайсера, он же Виктор Мадерский, было тяжёлое детство и не менее тяжёлое юношество, что вылилось в психотравму, или “хроническое недовольство своим телом”. Тот фанател от старинных кинолент про оборотней и решил модифицировать себя в соответствии с данным архетипом фильмов ужасов, чтобы наводить страх на проклятых соседей, смеющихся над его уродствами. Так Виктор Мадерский стал клиентом корпорации “Хирон” и техногенным фриком с протезированными бионическими суставами и когтями, что, однако, каким-то образом повысило его самооценку, хотя и снесло напрочь крышу. Так что в истории с Виктором Сплайсером Bloober Team мастерски обыграли ещё одну извечную проблематику философии киберпанка – этику взаимодействия человека и технологий, проблему телесности и бодимодификаций на фоне социальной адаптации.

Тем временем двери вокруг опять все позаклинивало на хрен, так что надо немного помудрить с пультом управления и выбитыми транзисторами. После успешного выполнения сей логической задачи Лазарский выбирается в коллекторы и спускается прямиком в логово Виктора Мадерского, техновервольфа. Здесь он находит дополнительные вещдоки вроде криповых самодельных масок а-ля Джейсон, личный ПК Виктора, постеры сисястых ретровервольш и голову своего физически мёртвого сына Адама, так что Лазарского опять плющит. Одновременно включается аудиосвязь, и голос его сына говорит ему не подключаться к голове (и найти ещё некий Санктуарий). Если же вы всё-таки решите провести очередной сеанс некронейрохакинга, то это будет именно то, что описано выше – Адам заготовил отцу сюрпрайз. Бедняга Лазарский на некоторое время нехило так повредится рассудком.

Далее Лазарский спасается по канализации от демонических охотников Варпа и выходит на свет неоновых вывесок в удалённом от многоэтажки месте, а именно, у входа в Святилище, расположенное под мостом. Внутри Святилища темно, грязно, безлюдно и гностично. Кажется, это реальный католический костел, переоборудованный под голографический VR-салон. Центральный неф-проспект с VR-капсульными отсеками по обеим сторонам, по бокам слева и справа – тёмные бездны с проводами, впереди – опутанный силовыми кабелями каменный архангел. На тёмных стенах видны фрески по мотивам Страстей Христовых. Лазарский входит в одну такую капсулу и погружается в голограммную реальность, где его встречает телевизор с лицом сына на нём, висящий на кабельно-проводном древе (вообще, в игре ужасное количество катодно-лучевых кинескопов, плазменных панелей, ЖК-дисплеев и видеокамер всех сортов, они буквально повсюду – эстетика киберпанка и намёк на глобальную вуйаропаранойю). Адам сообщает, что он выжил после атаки вервольфа и теперь обитает в цифровой среде, но он всё ещё не защищён от преследований “Хирона”, поэтому от его отца требуется отключить блокировку здания, дабы освободить сознание сына. Для этого старший Лазарский выходит из голограммы, поднимается на лифте на верхний этаж этого “Святилища”, который оказывается филиалом корпорации “Хирон”, вернее, его карантинником с заражёнными нанофагией людьми, сидящими в стеклянных клетках-отсеках. Тут происходит финальный прорыв Лазарского через огонь, воду и оптоволокно, реальность полностью дефрагментирует в ирреальность. После survival stealth horror-беготни от демонов Варпа в энный раз, бравый сыщик Лазарский проваливается в собственные хорошо забытые воспоминания. Это, наверное, главный момент истины в игре, потому что мы узнаём семейную подноготную самого главного героя, в частности, его непростые отношения со своим сыном-вундеркиндером, который возненавидел Лазарского-старшего за то, что тот якобы угробил свою жену и его мать, когда позволил ей умирать от тяжёлой болезни, не настояв на биоимплантах. Тем не менее, мать Адама сама приняла такое решение. Далее выясняется, что сам Дэниел Лазарский стал техномодифицированным вследствие какой-то суровой катастрофы, возможно, автоаварии (“От него мало что осталось, но попробуем собрать заново, будет как новенький”). В сознании его сына Адама чётко запечатлелся образ ненавистного отца-легавого как чудовища, убившего его мать (“Ты позволил ей вот так просто умереть, а что же до себя любимого, то тут ты оказался на редкость практичным”). Этот образ и проявляется в сознании бедняги Лазарского-старшего, когда нам показывают вставной видеоролик, где в разбитом зеркале попеременно появляется главный герой, проверяющий свой аугментированный протез правой руки, и чудовищная образина, однорукий демон Варпа, помесь мутировавшей плоти и ракетной установки. Также эта идея акцентируется в последующей сцене в аппаратной комнате карантинника “Хирона”, где за стеклянной панелью демон Варпа жестоко убивает некую женщину, в реальности или же в голографической иллюзии – не ясно. Так что можно придти к выводу, что эти самые порождения Варпа суть не что иное, как проекции подсознательного Адама либо самого Дэниела.

Далее – заключительная сцена гностического откровения: мы сталкиваемся с реальной версией Адама (вспоминается дилогия фильмов о Газонокосильщике) – это уже не его, детектива Лазарского, сын, а суперинтеллидженс-аватара, созданное его сыном цифровое чудовище – или божество – с некоторыми чертами личности его создателя. Однако, как и всегда в таких историях, создание оказалось недовольно создателем и грохнуло его, потому как Адам-творец пытался грохнуть, в свой черёд, Адама-создание, испугавшись его совершенности и вычислительной мощности и напустив на своё детище вирусняк. Новый Адам отвественен за блокировку здания на карантин, тем самым он заманил Лазарского в Святилище. Вот и вся история. Далее мы имеем два финала:

1. Адам предлагает Лазарскому стать его хостом – для этого он войдёт в сознание своего не-биологического отца и возьмёт его под контроль;

2. Лазарский отвергнет цифрового Адама; тогда этот гадёныш перенесёт сознание киберсыщика в служебного дрона, а сам попросту завладеет его телом. Лазарский попытается сопротивляться и нападёт на Адама в его теле, но будет застрелен своими же сослуживцами после разблокировки здания.

Вот такой вот сплав киберпанка, антиутопии, постапокалипсиса, нуарного детектива и психеделического саспенс-хоррора.

Помимо основного сюжета стоит упомянуть сайдквест о Пьете Саган, старушки-топкодера из "Хирон", гоа-трансерши и цифронаркоманки из зажиточного класса A, оставившей своё тело в спортивном бикини вечно отдыхать в ультрахайтековом VR-кресле с километрами проводов взамен на симбиоз с сознанием своей малолетней подруги в виртуальной среде. Но это уже отдельная тема. Другой запоминающийся эпизод в расследовании — жутковатые апартаменты генного инженера, торгующего выращенными из плавающей в его домашних аквариумах биомассы различными человеческими органами, например, сердцами. Ну и ещё много всего любопытного узнаётся о Кракове 2084-го года по мере продвижения сюжета, особенно в трагикомическом общении с местными жителями через внешние устройства видеосвязи, прикреплённые к бронированным дверям-шлюзам, в основном представляющие собой ЭЛТ-кинескопы с двигающимися на них низкопиксельными глазами. Чем не кривое зеркало нашей с вами актуальной современности многоэтажного существования, когда у каждого второго гражданина есть свой видео-домофон вдобавок ко всем прочим экранам и гаджетам? Тут невольно приходят на ум мысли об иллюзорности какой-либо частной жизни в условиях безумного мегаполисного медиа-муравейника, где каждый/-ая житель/-ница может стать объектом наблюдения другого/-их лиц, для сбора личных сведений либо просто ради развлечения. Как пишет Герд Леонгард в "Технологии VS Человека", "нахождение офф-лайн скоро может стать особой платной привилегий для богатых; для всех остальных мещан онлайн-статус будет необходим на постоянной основе, чтобы, по крайней мере, не быть уволенными с работы".

Отдельное внимание в игре заслуживают коллекционные карточки разработчиков, выполненные в форме персонажей-маргиналов, разбросанные по всему зданию. Автор статьи, к сожалению, собрал их далеко не все.

Вердикт: нынешние игры делаются как интерактивные фильмы, и это, с одной стороны, здорово и хорошо, потому как говорит о творческом потенциале независимых студий, состоящих из молодых и талантливых ребят-единомышленников, а с другой, заставляет, задуматься, насколько далеко может зайти цифровой прогресс, с учётом уже доступных любому геймеру VR-технологий. Игры, или интерактивные графические произведения, жанра cyberpunk ставят подобные вопросы наиболее остро, потому что, как пишут в своих книгах футурологи и исследователи медиакультуры, такие как Эрик Дэвис (“Техногнозис”), Майкл Дери (“Скорость Убегания”) и Герд Леонгард (“Технологии VS Человека”), где та грань, по которой мы сможем в будущем определить свою человечность и независимость от гаджетов, есть ли она вообще или она уже стёрлась? Киберпанк пытается понять, насколько этично использовать и развивать VR/AR, нейронные сети, машинное обучение, импланты, чипирование, пластическую хирургию, генную инженерию, биометрическое сканирование и т.д. Обретут ли в недалёком будущем облачные хранилища и поисковые системы собственное сознание? Ожидаются ли новые цифровые эпидемии, вызванные цифровыми вирусами? Какие новые цифровые наркотики нас ожидают? Возможен ли гармоничный симбиоз человека и созданных им технологий или же нет? Будут ли IT-мегакорпорации править балом в недалёком будущем? Станут ли роботы-андроиды и аугментированные индивиды замещать обычных людей на рынке труда? Станут ли люди киборгизированные счастливее обычных людей? Есть ли смысл развивать любые технологии, только потому, что это идёт в ногу со временем и с природой познания? На эти и многие другие парадоксальные этические дилеммы и пытается ответить эстетика и философия киберпанка.

P.S. У нас тоже есть даровитые разработчики – например, Сергей Носков, сделавший в одиночку (вернее, на пару с композитором Алексеем Трофимовым) не менее мрачный и любопытный дистопийный киберпанковый платформер 7th Sector. Та же атмосфера недалёкого хайтек-лоулайфного будущего, засилие японо-китайских корпораций и постеры с псевдо-советской IT-пропагандой. Рекомендую.

P.P.S. Саундтреком к Обсерверу занимался Аркадиуш Рейковский. Он вдохновлялся такими фильмами, как Акира (1988), Призрак в Доспехе (1995) и, конечно же, Blade Runner-ом. Дабы выдержать стиль, Аркадиуш сочинял свой атмосферный электронный нейроэмбиент на аналоговом синтезаторе, к тому же задействуя диегетную (источниковую) музыку псай-трансового артиста Mirror Me. Саундтрек можно найти и послушать на ютубе.

2019-10-14

«Ритуал», от которого стынет кровь

Пережитки языческих культов глазами Дэвида Брукнера

++++++++++++++++++++++++++++++++++++

Возможно, что гибридные разумные животные, продукт экспериментов богов-пришельцев, были первыми, кому поклонялись древние люди.

Эрих фон Деникен

«Бог. Древний. Один из Jötunn. Ублюдок-отпрыск Локи. Мы не говорим его имени. Мы поклоняемся ему. Это держит нас здесь. Даёт жить дольше естественной жизни. Нет больше боли. Больше нет смерти. Твой ритуал начинается сегодня вечером. Это привилегия – поклоняться Ему. Ты встанешь на колени перед богом. Если нет, Он повесит тебя на дереве.»

Женщина-культист о Существе

***********************************************

Итак, недавно автор заметки посмотрел британский мистический хоррор «Ритуал» (2017) режиссёра Д. Брукнера по одноимённому роману А. Невилля (2011). Он произвёл на него положительное впечатление, и он решил даже написать развёрнутую рецензию.

Какие другие произведения жанра пришли мне на ум во время и после просмотра?

1. Новелла «Вендиго» Э. Блэквуда: полубог-полудемон североамериканских индейцев Вендиго;

2. Роман «Лес Мифаго» Р. Холдстока: первобытный мифаго, человек-вепрь Урскумуг;

3. х/ф «Пирамида» Г. Левассера : бог-чудовище Анубис;

4. Роман «Террор» Д. Симмонса: чудовищный демон-тупилак, созданный инуитскими богами;

5. х/ф «Лабиринт Фавна» Г. Дель Торо: Фавн; Пожиратель;

6. Книги из цикла «Ведьмак» А. Сапковского: реликты.

Для начала начну несколько абстрактно. Современный антропологи и исследователи первобытных религий выделяет 3 этапа трансформации культа:

1. Каменный век (палеолит, неолит) – развитый шаманизм с трёхъярусной космологией (Верхний, Нижний, Средний миры), поклонение воплощённым силам Природы (великаны-йотуны в Скандинавии, 8 классов существ – на Тибете и пр.) с кровавыми жертвоприношениями.

Модель: Пантеизм/панпсихизм.

2. Железный/бронзовый век – приход завоевателей (кочевников, мореходов) и насаждение нового пантеона побеждённым аборигенам, одновременное клеймение прежних божеств демонами и отправление их в Тартар. Примеры:

— Древняя Греция – олимпийцы побеждают титанов;

— Скандинавия – асы и ваны побеждают йотунов;

— Ирландия – племена Туата де Данаан побеждают фирболгов и фоморов;

— Древняя Русь – индоарийские боги побеждают змеелюдов;

— Тибет – Падмасамбхава подчиняет всех местных демонов и обращает в буддизм (не лучший пример, так как это уже 10 век н.э. и как бы монотеизм, но всё же).

— Древний Египет – фараон Эхнатон на время устанавливает собственный культ Атона, а всех прочих богов объявляет фальшивкой и запрещает им молиться (тоже не лучший пример, по многим факторам: первый в мире монотеизм, собственный царь, а не чужак-завоеватель, временная мера, но всё же).

Модель: Иерархическая структура развитого политеизма.

3. Новое время: приход новых завоевателей либо пророков и воцарение новой веры – монотеизма (иудаизм, христианство, ислам, буддизм, даосизм). Обращение прежнего политеизма в язычество и демонологию, преследования ведьм и старообрядцев.

Модель: признание одного Абсолюта/Демиурга и его пророка (исключение – буддизм, синтоизм).

*************************************

Синопсис:

Четверо английских мужчин среднего возраста (Люк, Дом, Фил и Хатч) отправляются в поход в шведские леса (Кунгследен, национальный парк Сарек), дабы встряхнуться от будничной городской жизни по схеме «дом-семья-работа-друзья». Одного из друзей, пятого, за полгода до этого убивают хулиганы-наркоманы во время ограбления супермаркета. Главный герой Люк при этом присутствовал, но спрятался за стеллажом с алкоголем, и теперь его денно и нощно гложет совесть.

Маршрут парни выбирают туристический – из серии «побродить по живописным холмам для классных селфи в инстаграмчик». В самом начале пути их поход стопорится из-за больного мениска очкарика-увальня Дома, который начинает ныть и хромать. Друзья, чтобы не мучиться с такой обузой ещё 20 км по горам, решают срезать путь до арендованного постоялого двора через хвойный лес. Тут всё и начинается.

Сперва компания немолодых парней замечает, что в дремучем бору как-то подозрительно тихо, а потом они натыкаются на подвешенный к соснам труп чёрного лося со вскрытой брюшиной, откуда сочится кровь. Парни делают вывод, что неподалёку охотники либо медведь со странными пристрастиями.

Начинается суровый скандинавский ливень, и наши герои думают, где бы укрыться. Наудачу им попадается хижина вроде егерской избы, вокруг которой деревья покрыты руническими знаками. Правда, изба заколочена. Мужики без задних мыслей выламывают дверь и прячутся внутри.

Дом выглядит заброшенным. Они осматриваются – повсюду развешаны амулеты в форме рун (чаще других попадается руна Отил/Отал/Одал). Парни решают, что тут поклоняются Одину.

Парни, естественно, напрягаются. Наконец, Фил, имеющий динарийский тип внешности (турок, хинди либо араб), находит в дальнем чулане что-то неведомое – набитое соломой чучело без головы, с рогами оленя вместо кистей на поднятых полусогнутых руках и с утиными лапами. Фил пугается и зовёт остальных. Мужики оторопело смотрят на это диво. Фил, который в силу своего этнотипа ближе других к восприятию паранормального, делает правильное предположение: «Колдовство!»

Наступает ночь, и усталые путники падают вповалку в прихожей кто где. Люку снится, что он выходит из избы в тот супермаркет, где убили его друга за отказ выдать обручальное колечко. Сцена разыгрывается снова: он вновь прячется за стеллаж, и тут вдруг просыпается, стоя в утреннем лесу снаружи избы и слыша странные звуки из чащи (он их слышал ещё и вчера вечером, когда они сюда завалились).

На груди у Люка с правой стороны – пять кровавых точек в форме пентаграммы, словно бы стигматы. Он в ужасе. Тут наш герой слышит истошные вопли компаньонов и бежит их будить. Он находит Фила в чулане – парень, стоя на коленях нагишом, истово молится соломенному чучелу. Люк его будит от сомнамбулического транса, и Фил приходит в шок.

Остальные двое тоже не в лучшем состоянии – Хатч мочится в штаны спросонья, а Дом забивается в угол и в панике сучит ногами. Все собирают вещички и быстро покидают нехорошую хижину. Им понятно, что здесь не Одину поклонялись, а чему-то более древнему (и менее человечному).

Вновь забег через лес, обнаружение ещё одной-двух похожих избёнок. Парни начинают психовать, особенно Дом со своим мениском. Делают вынужденный привал. Люк забирается на вершину холма, дабы осмотреть местность, и между высоких стволов сосен замечает движение чего-то не менее высокого. Он в страхе бежит обратно к народу и поднимает шум.

Парни настроены скептично. Дом провоцирует Люка на конфликт и получает от рассвирепевшего друга хук в нос.

Ситуация накаляется. Люк уходит вперёд, но его нагоняет Хатч. Происходит перемирие. Парни идут дальше через чащобу и к ночи разбивают лагерь. Им опять снятся кошмары (у Люка – про супермаркет и хулиганов). Тут раздаются крики, Люк просыпается и бросается вон из палатки. Оказывается, беднягу Хатча только что утащило Нечто из леса!

Фил истерит, а Дом сладко дрыхнет. Вместе они бросаются на поиски Хатча и теряют все свои вещи вместе с лагерем. Вдалеке слышатся вопли Хатча и странные рыки большого зверя. У парней на троих – один нож.

Промотавшись по сосновому бору без особых успехов, к утру они всё же натыкаются на Хатча – вернее, на его подвешенный на ветви труп с вскрытой брюшиной. Парни смекают, что Нечто знало, что они пройдут здесь, и что Нечто устроило за ними охоту. Они снимают тело друга с деревьев, но похоронить его некогда и нечем. Почтив его память, мужики двигают дальше.

Ещё некоторое время промотавшись по глухомани, они делают привал, и Люк идёт на разведку. Он находит просеку с горящими на всём её протяжении факелами, а вдали ему мерещатся деревенские дома. Люк спускается обратно к парням, и как раз вовремя: Нечто тут как тут, оно хватает Фила и утаскивает в чащу, чтобы надругаться и умертвить.

От Фила остаётся лишь бессмысленно светящий фонарь. Тогда Люк хватает Увальня, дабы помочь тому ускориться, и начинается эпичное преследование под классный саундтрек ритуальных барабанов.

Нечто огромного размера и очень быстрое, однако оно даёт им уйти, и парни, преодолев финишную прямую, вваливаются в открытую дверь большой избы, где падают без сил. Вместо приветствия хозяева избы пробивают им башмаками по головам, и наши герои отрубаются.

Парни приходят в себя в большой пустой комнате-темнице с привязанными к стене руками. Люк делает попытку освободиться, но тут входят местные – худые и измождённые, с рожами зэков и уголовников, приводят старуху, которая даёт Люку водицы, а заодно показывает ему свои стигматы (четыре точки на левой стороне груди). Дому воды не положено, и его уводят из темницы, чтобы как следует отмутузить наверху.

Люк бессильно бьётся головой, опасаясь за друга. Тем временем входит молодая шведская крестьянка и сообщает, что скоро будет сделано жертвоприношение, всё будет хорошо. Он спрашивает её, кто или что это лесное чудище, которому они служат и которое вешает людей и зверей на деревья. Девушка отвечает, что это один из первых богов-йотунов (великанов), очень древний, он – Охотник, и поклоняются ему за то, что Он даёт бессмертие и крепкое здоровье. Что-то вроде кельтского рогатого Кернунноса, тувинского Манахана или тунгусского Мусуна. (Кстати, морфологически слова йети и йотун довольно схожи.) Ещё она говорит, что Люк будет инициирован, потому что у него великая боль в сердце (вот вам и отгадка про стигматы). Затем барышня уходит, а Дома приводят обратно, крайне потрёпанного и морально униженного.

Парни забываются тяжёлым сном.

На следующее утро Люк через проковырянную пальцем в бревенчатой стене щель следит за приготовлениями к ритуалу во дворе. Местные вкапывают в землю столб и вовсю хоботятся. Наконец, ближе к вечеру за Увальнем приходят отморозки и забирают его на улицу. Перед этим Люк клянётся, что спасёт друга (но не спасает). Пока беднягу привязывают к столбу всей деревней, Люк пытается высвободиться.

Сверху, над головой, доносятся чьи-то разговоры и странные зловещие песнопения. Пока наш герой выворачивает запястья в попытках ослабить узлы, во дворе воцаряется тревожное ожидание (напоминает сцену из первого фильма с Кинг Конгом либо греческий миф про прикованную Андромеду и морское чудище).

Вот из леса выходит Нечто, приняв видимость жены Дома, мавританки Гэйл. Дом вне себя от радости и удивления при виде жёнушки. Та обхватывает его лицо ладонями… и снимает личину человека. Под ней оказывается что-то с горящими глазами, скрытое капюшоном. Две серые длинные руки обхватывают увальня, поднимают над землёй и несут к опушке, где йотун Рогач, посмеиваясь, насаживает жертву на сук. Вокруг висят прежние его жертвы, мужчины и женщины.

Тем временем Люк ценой вывиха запястья освобождается из пут и делает ноги. Выйдя из темницы, он осматривается и решает проверить, что же за шум сверху его донимал. Поднявшись по скрипучей лесенке и вооружившись факелом, он распахивает дверь и видит собрание мумий (или драугров – живых мертвецов). Целый зал этих истлевших умертвий восседает, как в церкви, на скамьях перед священником, таким же древним драугром.

Проходя мимо одной из мумий, Люк нарушает чем-то её покой, и та, разинув пасть, начинает скрипучим голосом возмущаться, напрягая иссохшие голосовые связки. Тогда в испуге Люк подпаливает ей волосы факелом. Остальных прихожан этой сумеречной церкви ждёт та же участь. Все они содрогаются, хрустят суставами и протестуют на шведском языке.

Начинается пожар. Люк скатывается по лестнице, а у подножия встречает старуху, явно не довольную его поступками. Недолго думая, он пробивает ей в табло и заходит в оружейную, где хватает карабин и заряжает его патронами.

Снаружи начинается переполох. На выходе в коридоре Люк сталкивается с лысым костлявым старым отморозком, похожим на матёрого героинщика. Тот пытается его остановить и получает залп дроби в живот. Люк смело идёт наружу (ну чисто Эш из «Зловещих мертвецов»). Там он встречается с Рогачом, почему-то решившим умертвить молодую прихожанку. Теперь-то зрителю представляется возможность как следует разглядеть Охотника.

Это четырёхногое копытное доисторического вида, с лишённой меха шкурой серого оттенка, примерно трёх метров в холке и пяти метров в длину. Оно слишком тощее для мамонта и слишком большое для лося. Похоже телосложением на жирафа, только не с такой длинной шеей. Да и голова странной формы. Эта часть тела йотуна представляет собой человеческое тулово с руками-рогами, обрубком шеи и ногами в виде ещё одной пары рук (на месте бивней, если бы это был мамонт), между которыми в нижней части тулова – тот самый капюшон с глазами. В целом, голова доисторического монстра напоминает чем-то паучью. Довольно гротескное существо в духе босховых страшилищ-гибридов. Художники-концептуальщики постарались на славу.

Если помните, в первой лесной хижине с рунами, всякой дичью стояло чучело, изображающее именно головную часть Рогача. Можно вообразить, что этот субъект под капюшоном с руками-ногами – водитель-симбиот транспортного средства в виде доисторического реликта ледникового периода, спаянный с ним воедино.

Тварь с виду костистая, жилистая и очень сильная, к тому же Рогач владеет магией иллюзии и гипноза. Но Люку на всё это наплевать, он бросает йотуну вызов, пальнув в него из дробовика наудачу.

И тут начинается финальная дикая охота.

Наш городской житель открывает в себе новые силы и даёт дёру от Древнего. Тот гонится за ним по лесу на всех четырёх и, как ни удивительно для такого гиганта, догоняет человека не сразу. Когда догоняет, то пытается его инициировать в свой культ, сначала как следует прессанув массой. Но Люк не хочет никаких инициаций – ему бы из леса выбраться в родную Англию, поэтому он бьёт чудище по морде-симбиоту топором и второй раз бросается наутёк.

Рогач, взвыв, летит за храбрецом, как скорый поезд, но нашему герою сказочно везёт – он выбегает из леса на холмистые луга и оказывается в зоне недосягаемости для Древнего. Возможно, это объясняется тем, что йотун полуматериален и не способен нарушить границы своих владений. Тот в бессильной ярости сотрясает трубным рыком окрестные леса, а Люк орёт на него в ответ. Потом он разворачивается и неспешно ковыляет прочь. Этим и заканчивается «Ритуал».

Итог: шведский лес до сих пор населяют реликтовые животные, вернее, полубоги. Этот йотун по имени Модэр (я его назвал просто Рогач) собрал себе на протяжении столетий паству из заблудившихся в его хвойной роще путников, имевших эмоциональные травмы, дал им бессмертие в обмен на поклонение себе любимому, и в принципе, более его ничего не интересовало (не считая охоты на дичь и подвешивания её на сучья как трофеи в охотничьем зале). Являясь приблудным отпрыском Локи (бога огня, великана по происхождению и известного трикстера, почему-то принятого в Асгарде за своего), Рогач перенял и некоторые способности своего знаменитого родителя – мастерство иллюзий, насылание сновидений, насмешничество, тщеславность и гротескность. Глупые современные люди вторглись на запретную территорию, не зная ни табу, ни обычаев, и поплатились за это жизнями. Главный герой, однако, нашёл в себе силы и убежал, хотя и потерял всех друзей. Остальные пласты смыслов могут открыться при прочтении одноимённой книги Невилля. Также возможна интерпретация всего сюжета как преодоление героем своего страха, в таком случае шведский йотун вообще не имеет обособленного существования, это коллективный мыслеобраз Страха человека перед темнотой и глухоманью. Культисты же избрали поклонению своему Страху. На этом всё.

Оценка: 4+ из 5.

Ключевые слова: боги, чудовища, демоны, духи, пережитки, архаизмы, атавизмы, руны, шаманизм, кормление бога, рогачи, лешие, йотуны, genius loci, культы, долголетие, фанатизм, лесное, отметины, избранность, weird, реликты, гибриды, доисторическое, ледниковый период, сверхъестественное, психические способности, иллюзии, онейромантия, охота