Сон о Стеклянной Башне (2021)
Элиас Эрдлунг [И. Бузлов]
<Посвящается творчеству великого гения безумно изощрённых фантасмагорий Кларка Э. Смита, а также творчеству его предтечи, джентльмена, моряка и визионера У. Х. Ходжсона.>
<Повесть написана для участия в конкурсе трибьютов к антологии памяти К. Э. Смита «Апокалипсис грёз». Получился в итоге скорее трибьют к «Ночной земле» Ходжсона.>
***************************************
«Все города геологичны; тут и трёх шагов не пройти, чтобы не наткнуться на призраки, влачащие весь блеск своих легенд. Мы перемещаемся в замкнутом ландшафте, полном знаков, постоянно отсылающих нас к прошлому. Определённые изменяющиеся углы, определённые удаляющиеся перспективы позволяют разглядеть первоначальный замысел в обозреваемом пространстве. Но такие прозрения остаются обрывочными. Их нужно искать в магических закутках волшебных сказок и сюрреалистических сочинений: все эти замки, бесконечные стены, полузаброшенные забегаловки, пещеры мамонтов, зеркало казино.»
Иван Щеглов, «Формуляр нового урбанизма», 1953
«Один Птолемей из Мемфиса рассказал следующий сон: «14-го мне приснилось, что я нахожусь в Александрии на вершине большой башни. Мое лицо было красивым, и из-за его красоты я не хотел никому показывать его. И старуха сидела рядом со мной, и была толпа к северу от того места, где я был, и к востоку. Они кричали, что человек был сожжен дотла с большим количеством [лакуна], и она сказала: «Останься ненадолго, и я отведу тебя к даймону Кнефису, чтобы ты поклонился ему». И я как бы сказал старику: «Отец, разве ты не видишь видение, которое я видел?» Я рассказал ему об этом. Он дал мне две соломинки. Когда я вновь посмотрел [на него], то увидел Кнефиса».
Неизвестный античный автор
*****************************************
I
Сверхновый экспресс МЦК, сверкая полированной сталью своих подвижных частей, стремительно довёз Заболотьева вместе с несколькими тысячами прочих горожан до станции «Деловой Центр». Серж довольно медленно поднимался в город, двигаясь километровыми галереями подземной инфраструктуры комплекса «Москва-Сити» и зачарованно озираясь по сторонам, будто оказавшись в каком-то альтернативном будущем а-ля Технополис-2055. Серж считал, что эта подземная, хтоническая область высоких технологий заслуживала самого пристального внимания со стороны любого практика психогеографии.
В сонном сознании Сержа Заболотьева всплывала вереница надёрганных сцен из фильмов вроде «Тёмный город», «Тринадцатый этаж», «Экзистенция», «Нирвана» и пр. Пару лет назад Заболотьев даже прочёл в оригинале знаковый роман тёмного городского сюрреализма «Богоматерь Тьмы» Фрица Лейбера. Особенно Сержу запомнился сюжетный ход, в котором Лейбер задействует Кларка Эштона Смита, который якобы приезжал в гости к психогеографу и оккультисту-шарлатану Фибо де Кастри в Лос-Анжелес и жил в той же комнате, которую ныне снимает главный герой, писатель weird и pulp fiction Франц Уэстен, находящийся в завязке после трёхлетнего запоя, вызванного смертью его жены. В одной букинистической лавочке невдалеке от его съёмного жилища Уэстену неким магическим образом на глаза попадаются гримуар по практической психогеографии авторства де Кастри и творческий дневник самого К. Э. Смита, перевязанные вместе. Уэстен покупает эти сомнительные тексты за сравнительно небольшую сумму и, начав читать их, постепенно погружается в чистой воды «химерный ландшафт». Серж, прочтя тогда этот пассаж в оригинале, ощутил поистине химерный приход.
Тем временем, параллельно со своим напряжённым мышлением, пытающимся объять всю ноосферу, Серж на автомате направлял своё физическое тело по подземным галереям Афимолла, маневрируя между спешащими кто куда деловитыми «ботами» обоих полов, всех возрастов и этносов, и лихорадочно прочитывая висящие под высокими серыми потолками указатели, чтобы поскорее выбраться из этого стеклянного шоппингового лабиринта, круглосуточно освещаемого слепящей электрической иллюминацией под ненавязчивые аккорды однотипного «позитивного» музака. Пахло стерильностью и суетой. Заболотьев постоянно зевал и с трудом удерживал внимание на том, куда и зачем он сейчас идёт. Ко всему прочему, у Сержа постоянно болели спинные грыжи (последствия спортивной молодости), поэтому он практически не реагировал на окружающие его декорации. Единственно, что он не мог перестать делать в городе – это читать все подряд рекламные надписи и вообще любые настенные тексты, включая корявые уличные граффити и технические паспорта строящихся объектов. Чтобы прекратить это автоматическое зрительное цепляние за ненавистную ему азбуку, Сержу надо было бы ослепнуть. Иногда какой-то или какая-то из прохожих вызывали у Сержа эмоциональный отклик, особенно, когда он с ними сталкивался глазами или плечами, но чаще всего он не испытывал к другим обитателям этого муравейника ничего, кроме сдержанного любопытства натуралиста. Современные общественные места вроде Афимоллов и прочих торговых центров напоминали Сержу космопорты вроде Вавилона-5, где можно повстречать самых странных пришельцев, да и тебя там тоже вряд ли сочтут обычным земным существом. В целом, Серж констатировал у себя крепнущую с годами мизантропию и гаджетофобию (помимо уже упоминавшейся агарофобии).
Серж не без труда преодолел пространство Афимолла, поднялся на двух или трёх эскалаторах до уровня земли и вышел наконец на солнечный свет. Четыре уродливых стеклянных башни нависали над ним, закрывая собой часть неба. Из-за дальней башни пробивались ослепительные лучи весеннего солнца. Было достаточно промозгло. Серж подумал, что так мог себя чувствовать К. Э. Смит, впервые приехав в Лос-Анжелес в гости к Фибо де Кастри (чего, конечно же, не было на самом деле). Тем не менее, сам автор этой выдумки, Фриц Лейбер, вполне мог ощущать нечто подобное, а именно, воздействие этих гигантских масс стали, бетона и стекла на своё психическое состояние. Сержа продолжало мутить. Он закурил бычок кретека и более-менее бодрым шагом двинулся по навигатору GPS в сторону нужной ему башни. Бычки от кретека он складировал в спецовом футляре, их можно было потом ещё и растабачивать для докуривания в трубке. У стеклянного подъезда с вращающимися, как в отелях, дверьми башни «Москва-1», как и в других местах, кучками стояли модно одетые активные горожане и активно смолили свои отстойные сигареты с кнопками, изливая друг другу быстрорастворимые и скоропортящиеся тиктоковые мемы. Сержу захотелось переместиться куда угодно, хоть на Северный полюс, хоть в другую галактику, лишь бы не видеть эти перманентно довольные, лоснящиеся тюленьим жиром морды «деловых людей», сверкающие идеальными зубами в утреннем городском мареве. Серж уже опоздал на собеседование (было 11.11 по его цифровому хронометру, и ему было плевать), поэтому он решил немного углубиться в историю этой локации, которую он, хотя и был московитом, посещал второй раз в жизни. Серж встал у дальнего края входного портала и залез в википедию. Его интересовала, в частности, история наиболее уродливой из четырёх стеклянных громадин, представляющей собой закрученную вокруг своей оси призму. Он даже и названия её не знал до сих пор.
Получив не слишком освежающий глоток безличного информационного гносиса, Серж выключил покрытый кракелюром трещин экран своего бюджетного смартфона и задумчиво докурил остаток кретека, пытаясь прочувствовать местный психический фон, хотя и не слишком этого желая.
II
Высотка нависала над ним своей чудовищной зеркальной массой. Рядом с ней извивалась несказанно гротескная башня «Эволюция». Серж мимоходом подумал, что если вместо этих паршивых стеклянных окон на эти махины установили бы солнечные панели-аккумуляторы, то можно было бы в день собирать по несколько мегаватт электроэнергии для нужд мегаполиса. Его продолжало мутить. Он вошёл в подъезд, подошёл к стойке регистрации и занял очередь. В целом, здешняя публика не вызывала у Сержа ничего, кроме скрытого раздражения и колючей иронии. Девицы с внешностью стюардесс или выпускниц модельного агентства (других за стойками и не бывает, подумал Серж) спросили у него паспорт, после чего выдали карту пропуска со встроенным чипом для вызова лифтов и указали, куда дальше идти. Серж продолжил свой сомнамбулический поиск неведомого офиса модельного агентства, куда ему по определению зачем-то нужно было сегодня на собеседование. Он даже не мог бы сказать, что привело его на соискание подобной должности и на что он вообще надеялся в этой сфере, так как даже не имел аккаунта в тиктоке и ютубе. Инстаграмчик Серж когда-то использовал как очередной медийный дневник своих суровых и беспросветных будней безвестного литератора и оригинального мыслителя, запиливая туда всякие уличные нелепости и скриншоты особенно цепляющих цитат из прочитанных им корифеев химерного ландшафта и урбанистического футуризма. Особого желания себя презентовать и распинаться перед очередным важным офисным придурком или гламурной кибер-сучкой примерно его же возраста (а то и куда моложе) Серж вовсе не имел.
Поднимаясь на скоростном лифте с кучей мультимедийного народа на 31-ый этаж, Серж ощутил, как у него заложило уши, и стал сглатывать. Последний раз такое было у него лет *дцать назад, когда он с матерью, школьным друганом и его матерью ходили на экскурсию в Останкинскую башню.
«Никого уже не удивишь этими скоростными лифтами. Прогресс-батя!»
Перед ним простёрлась перспектива расходящихся офисных коридоров, выкрашенных ненавязчивым бежевым цветом. Сержу показалось, что у него начинается головокружение от плохой здешней вентиляции и общей высоты над уровнем земли. Он ни за что бы не решился жить или работать на подобной высоте, здесь могут обитать только межзвёздные демоны внешнего Хаоса и разного рода нечеловеческие сущности вроде высших вампиров. Серж прошёл до конца коридора направо от лифтов, завернул за угол и открыл дверь с надписью «Model Agency». Внутри играл рэп 90-ых годов (кажется, 2Пак Шакур), на стенах висели постеры успешных «выпускников» этой шараги, на полу стояли уютные диванчики из ИКЕА, на них сидели или полулежали здешние обитатели и случайные залётные гости вроде него. Серж пообщался с девицей моложе его лет на 10, сидящей за компом за стеклянной дверью, на тему собеседования, взял анкету и отошёл присесть на кушетку, дабы заполнить стандартный бланк и ждать встречи с pr-директором или кто там у них главный по кадрам.
Кто бы из этих живчиков-автоботов знал, что творилось тогда в душе у этого угрюмого парня. Но этого не знал никто из них, и ему было пофигу.
Наконец, подошла его очередь собеседоваться. Серж, собравшись с духом, встал, нацепил деловой вид и прошествовал в кабинет к директору. Им оказалась сочного вида суккубесса, скорее всего, ровесница Сержа, но совершенно другой модели сборки, так сказать. Она мгновенно отсканировала внешний вид и манеры поведения Сержа, немного скривив свои ботексные губки, после чего удостоила его кратким рекламным проспектом на тему того, как у них в агентстве пиарят юные таланты и сколько это стоит. Серж даже не стал ничего у неё уточнять, однако, постарался как можно чётче запомнить округлости этой помпезно-гламурной киберсучки, одетой в ультрамодное дизайнерское платье с большим V-образным декольте и косым пошивом, для дальнейшего воспроизведения в своих эротических фантазиях. Интервью заняло около 5 минут, и вот Серж уже был на свободе, то есть, в коридоре высотки, думая, чем же вообще может быть ценен ему, как писателю фантастических рассказов, подобный опыт. Затем он завернул в уборную, немного пришёл в себя, включил старенький плэйер с аудикнигой Фила Хайна «Сжатый Хаос» и отправился неспешной походкой к лифтовому помещению.
Подойдя к лифтам, Серж вспомнил, что ему сказала девица на ресепшене далеко внизу. «Этим пропуском вам нужно вызвать лифт, чтобы спуститься обратно.» Тут Серж, вспомнив, что он ещё и психогеограф, как-никак, поддался искушению авантюрного свойства и решил не ездить на лифте, а спуститься к земле классическим способом. Рядом с лифтами он увидел дверь со значком человечка, идущего по ступенькам на зелёном фоне. Серж толкнул дверь и вышел на пожарную лестницу. Здесь-то и начался его непосредственный опыт пребывания в стеклянной башне, а с ним – и непредвиденные осложнения.
Первым делом Заболотьев понял, что до земли добраться у него здесь вряд ли получится – пройдя где-то 7-8 этажей, он наткнулся на закрытую дверь, блокирующую дальнейшее продвижение по лестнице. Это его неприятно удивило. Попытавшись открыть дверь на соседнем этаже, ведущую к лифтам, Серж обнаружил, что она тоже закрыта. Проверив ещё несколько дверей на соседних этажах, Заболотьев в итоге понял, что серьёзно встрял. Делать ему было особенно нечего – либо подниматься обратно до 31-го этажа, либо связаться по висящим на площадках этой антигуманной шахты коробкам интеркома с охранниками, чтобы они вызволили его из этого бетонного плена. Серж ощутил укол клаустрофобной паники, будто он попал в какой-то антигравитационный вакуум, подобно мотыльку, бьющемуся в липких паучьих сетях и не находящему вокруг себя никакой опоры, и присел на ступеньку. Он снял с ушных раковин потрепанные амбюшуры синхов и стал прислушиваться к окружающим его звукам. Слышно было только отдалённое фоновое гудение вентиляционных и прочих систем высотки. Серж подумал, что по собственной же глупости оказался внутри пищеварительной системы этого железобетонного чудовища, подобно Ионе в чреве кита, и нервно хохотнул. После чего достал назальные капли и впрыснул дозу ксилометазолина в обе ноздри. Это единственное аптечное средство помогало его носу дышать как подобается, хотя и вызывало привыкание, а также сжигало слизистую. В плохо вентилируемых помещениях у Сержа с некоторых пор начиналась закупорка дыхательных каналов и как следствие – кислородное голодание. В данной ситуации, как он сейчас понимал, подобное состояние организма могло привести к тому, что он просто потеряет сознание в этой проклятой пожарной шахте – и его найдут спустя несколько дней, окоченело сидящего на ступеньках в скособоченной позе. Серж вспомнил, что читал в детстве истории о морских призраках XX века. В одной из них огромный трансатлантический плавучий небоскрёб навроде Титаника терпел катастрофу за катастрофой, пока его, наконец, не сдали в утиль. Разбирая эту махину на запчасти, рабочие обнаружили во внутренней обшивке скелет своего незадачливого коллеги, кажется, столяра, который оказался заперт во время строительства судна между слоями обшивки и так там и умер, задохнувшись или от голода. Тем самым были объяснены дурная слава и призрачные манифестации на этой посудине. Сержу это воспоминание показалось не слишком воодушевляющим.
«Задохнусь здесь и стану призраком высотки. Чёрта-с-два!»
Серж решительно встал, скинул свой рюкзак на бетонный пол и направился прямиком к висящей на желтоватой стене коробке интеркома. Он несколько раз подолгу нажимал кнопку вызова диспетчера, однако ничего не происходило, кроме приглушённого жужжания радиоволн. Ситуация принимала всё более параноидальный характер.
Заболотьев, пошатываясь от недостатка кислорода и панической атаки, вызванной этим недостатком, схватил с пола рюкзак и стал подниматься на 28 этаж, смотря себе под ноги и не думая особо ни о чём, помимо тактики эскапизма. Он вспомнил ощущения от сомнамбулического астрального уровня в игре "Dishonoured" под названием "Void", т.е. "Бездна", где не было ничего, кроме плавающих в бесконечном межзвёздном хаосе пустынных обломков привычного ландшафта, где обитали лишь Чужой и его тёмная магия. Под звуковую атмосферу Войда (это был неплохо сделанный дроновый эмбиент) он последнее время хорошо засыпал. Тут же эта атмосфера сама заиграла у него в голове, без участия плэйера и наушников. Поднимаясь по бесконечным ступеням и минуя однообразные пролёты с запертыми дверями, где-то на середине пути Серж вновь почувствовал сильный приступ головокружения и присел на ступеньку, пытаясь отдышаться. Он опробовал ещё пару интеркомов, и результат был тот же. В голове у Сержа дул потусторонний ветер и перекатывался синтезаторно-органический дрон. Он закрыл глаза и стал смотреть на ослепительное световое сияние, постепенно нарастающее из чёрной бездны его подсознания. Серж уже не слышал мерного гудения вентиляционных систем небоскрёба, и почти не ощущал холод от бетона, на котором сидел. Внезапно его сознание будто перенеслось в иное измерение.
Серж почувствовал, как стены вокруг него будто раздвигаются, его обоняния коснулось дуновение прохладного воздуха, пришедшего будто из космических бездн.
«Видимо, я потерял сознание. Хотя, если это так, я должен был бы потерять и чувство собственного «я», однако какой-то принцип восприятия реальности у меня ещё сохраняется.» — пронеслось в уме Сержа.
Состояние напомнило ему пресловутое lucid dreaming. Серж ощущал своё тело несколько по-иному, как и пространство вокруг себя. Он осторожно открыл глаза – и был положительно удивлён. Постылая пожарная лестница видоизменилась чуть менее, чем полностью. Он сидел на тёмных каменных ступенях внутри каменной башни, построенной по принципу винтовой лестницы, как в старинных маяках. Спираль ступеней терялась вверху и внизу. Освещение составляли какие-то пурпурные кристаллы в форме октаэдров, оправленные в узорчатые держатели, висящие на равном расстоянии вдоль круглых стен. На площадке, где сидел Серж, находилась дверь и стрельчатое окно. Серж неловко поднялся и на подгибающихся ногах подошёл к проёму готического окна. Снаружи была непроглядная темень, однако, фосфоресцирующая какими-то странными формами и очертаниями. Расстояние до этих светящихся объектов определить не представлялось возможным. У Сержа опять закружилась голова, и он отошёл от подоконника, держась за стену. Оглядев себя с ног до головы, он выявил, что одежда городского неформала сменилась у него на более стильный наряд, напоминающий униформу какого-нибудь техногностика из футуристического сеттинга. Нынешний костюм Сержа составляли лёгкие доспехи из какого-то тёмного блестящего полуорганического материала и тёмно-фиолетовый плащ-накидка из плотного и текстурного синтетического материала, расшитый сложными геометрическими узорами, похожими на инопланетный язык или микросхемы. Узоры на плаще периодически мерцали. На ногах у Сержа были необычного вида полуботинки, на руках – стильные хайтековые перчатки вроде мотоциклетных или тактических. На поясе болтался некий диск из серого металла, очевидно, служивший оружием. Рядом с ним к стене из тёмного стекловидного камня (обсидиан?) был прислонён длинный металлический стержень со светящимся изумрудно-бирюзовым цветом кристаллом на верхнем его конце, своего рода магический посох. Серж потрогал своё лицо – на голове, как и раньше, был надет капюшон, хотя и без кепки, а нижнюю часть лица закрывала какая-то биомаска, очевидно, фильтрующая здешний воздух.
«Я что, перенёсся в будущее? Или в прошлое? Или куда вообще?»
Одновременно с этим всем сознание Сержа постепенно словно настраивалось на другую личность, к которой его прежнее «я» практически не имело никакого отношения. Какие-то обрывки странных химерных воспоминаний проплывали в его мозгу, вызывая не вполне понятные Сержу эмоциональные отклики. Залитый неземным светом кристаллов храм герметических искусств… Миссия, возложенная на него как на последнего паладина ордена святого Трисмегиста… Картины выжженных, мёртвых пустошей, смертоносных сернистых трясин, отвратительных техно-мутантов, рыскающих по этим землям в поисках съедобной добычи. Гигантские полуразрушенные высотные здания прежней цивилизации, поросшие какими-то светящимися лишаями и полуразумными грибами… Пирамида из серого металла, его родной дом… И ненавистная стеклянная башня богомерзкого технолича, которого звали…
Новая личность Сержа постаралась напрячь память.
Которого звали… звали которого… Аб-Элул эт-Тизз’Драа’кх, верховный некромант Новой Гипербореи, уничтоживший все остальные цивилизации народов земли и пришельцев ради единоличной власти над всей планетой. И убивший множество братьев и сестёр Сержа, как он также вспомнил, чувствуя поднимающуюся из сердечного центра волну сжигающей ярости. Проклятье! Он — последний выживший паладин ордена святого Трисмегиста, и он добрался до чёртовой Обсидиановой Башни великого злыдня Аб-Элула, пройдя семьдесят семь кругов выжженных пустошей и сернистых болот!
Ужасные образы схваток с неведомыми мерзостными тварями, жертвами тотального вырождения видов и биотехносинтеза, заполнили воображение Сержа, и он, вскрикнув, рухнул на пол, хватаясь за голову.
— Чёрт! Вот ведь занесло так занесло. – наконец, выругался Заболотьев, затравленно озираясь по сторонам. Кристаллы издавали мерное гудение, напоминающее жужжание высоковольтных вышек.
Привычным движением рука Сержа потянулась к накладному карману мантии, где лежал его портсигар с бычками от кретека, но его там не оказалось.
III
Из амбразуры древней, частично разрушенной башни малоисследованной технократической цивилизации выглядывал ныне Серж, пытаясь обозреть окрестности этого мглистого края. Башня уходила вниз примерно метров на 50-70, и, если бы освещение позволяло, можно было бы видеть хоть до самого горизонта. Но небо было затянуто, судя по всему, неизменной тёмно-серой пеленой, из-за чего внизу царили сумерки (вечные?). Серж, кажется, начинал пользоваться воспоминаниями своего альтер-эго, который прожил здесь всю свою жизнь. То была жизнь хоть и сравнительно короткая, но наполненная деятельным трудом, философскими диспутами и творческими штудиями. Его двойник с неизвестным именем состоял в одном из неорыцарских орденов необозримо далёкого будущего Земли, помешанных на технологиях и мистицизме античности. Орден св. Тота-Гермеса-Меркурия Трисмегиста, в котором двойник Сержа был воспитан с самой зелёной юности и где он продолжал заниматься до почти что полной зрелости лет. Далее, как водится и в рыцарских, и в прочих орденах, в том числе гностических, произошёл раскол, выросший из полемики Д’Хаст-Гура и Шэн-Хапэтри, двух из Девяти Негасимых Светочей, отцов-основателей ордена, чьи активные бодрствующие духи заключены в их Регалиях. Часть братии встала на сторону Д’Хаст-Гура, решившего следовать «пути Левой Руки» (технотантризм, экстремальные практики по освобождению сознания от иллюзий и пр.), другая половина выбрала Шэн-Хапэтри, исповедующего чистый и неоскверняемый «путь Правой Руки» (классический неогерметицизм и космоэнерготеургия). Среди сторонников того или иного из наставников начались жаркие споры, порой выливавшиеся в магические дуэли с летальным исходом одного из оппонентов, после чего орден окончательно распался надвое. Одна, Великая Обитель (Омега), стала резиденцией злыдня Д’Хаст-Гура, ибо воистину алчен был он; другая, Малая Обитель (Тау), была закреплена за последователями Шэн-Хапэтри. Они были, фактически, высланы туда, так как были настолько ошеломлены в своих благих сердцах всем случившимся, что оцепенели на время. Долго длился переход сторонников светлой стороны Трисмегиста через враждебную сумеречную пустыню.. Много проклятых Творением склизких и ядовитых, не поддающихся описанию гадов обитало там в зловонных и гангренозных пещерах, наполненных метановыми газами, и ещё много всяких бородовчатых зверолюдов жило там примитивными племенами-стоянками. С того Великого Перехода прошло около трёх с половиной тысячелетий, и о нём любой желающий может прочесть в центральном библиофонде любой из Обителей.
Однако где сейчас эта его Обитель? Насколько льё или фатомов она далеко? Или световых лет? Хотя нет, Серж помнил, что никаких путешествий к звёздам пока ещё не совершалось им, значит, он по-прежнему на той же самой планете под незамысловатым названием Терра. Или же просто он переместился в иное измерение для встречи с техноглитчем?
Сержу пришло воспоминание в форме зрительного видеообраза, как будто небольшой фрагмент фильма прокрутился перед его мысленным оком; и узрел он, что рождён двойник его был в одном из «верхних городов» Обители Тау около тридцати вёсен тому, так что были они по сути ровесниками. Хотя летоисчисление тут было несколько с иными протяжённостями. Серж тем временем планомерно охлопывал себя по всей длине фигуры в поисках каких-либо карманов, в которых могло лежать что-то наподобие кретека в его будущем (либо параллельном?) воплощении. Наконец, на уровне нижнего даньтяня в амуниции обнаружился какой-то подсумок, рядом с ним пальцы Сержа также нащупали маленькую плоскую флягу в форме спирально закрученной раковины. Серж машинально открутил крышку этой узорчатой фляги и сделал большой глоток, так как очень страдал от жажды. Жидкость оказалась приятной и освежающей на вкус. Серж вспомнил, что это Aqua Vitae, или «живая вода» его цивилизации. Это был особенным образом приготовленный из редкоземельных минералов и органических микроэлементов, извлечённых из некоторых природных грязей, протокариотов и микрогрибов, биотоник насыщенного цвета нефти, способный поддерживать силы организма в течение нескольких суток после всего одного глотка этого удивительного бальзама. «Там не просто представлена вся таблица Менделеева, там вся эта хренова таблица, парень, умноженная десятикратно! Очень полезно, хоть на вкус как обычная вода», — заиграла каким-то боком из пустоты мнемозапись лекции его учителя по биохимии и генной инженерии Сангвиния Лучистого. Серж содрогнулся, не зная ещё, как контролировать эти рандомные воспроизведения из его альтернативной памяти. Он продолжал подслеповато вглядываться в сумеречный край. Из амбразуры дул холодный ветер. Серж почувствовал, что его сознание будто расцветает, видимо, после глотка того чуда-напитка из раковины-фляги. У Сержа как будто понизилось давление и вместе с тем расширились сосуды головного мозга; ему стало делаться не по себе, появлялось стойкое ощущение диссоциации сознания.
«Каждый раз одно и то же, толерантность нулевая», — подумал про себя двойник плавающего где-то на периферии сознания Сержа и, закончив обозревать окрестности, принял решительную позу, взял одной рукой посох, расставил широко ноги и очертил вокруг себя защитный круг, поверхность которого на грязном полу тут же засветилась бледным голубовато-фиолетовым элементальным огнём. Затем двойник Сержа произнёс несколько Слов Силы, дабы очистить свой разум от всего лишнего и заодно санитаризировать ритуальное пространство. Далее концом посоха, представлявшим собой кристалл фантомного аметиста, стал техногностик чертить сигилы немыслимые, диковинные, светящиеся как бы в ультрафиолете. И проявился тут его Высший Даймон-Хранитель в виде абстрактной неевклидовой геометрической фигуры, посреди которой образовался лик весьма отрешённый и ужасающе прекрасный в своей величественной бесстрастности и полигональной фрактальности. Пространство вокруг заклинателя осветилось на несколько метров вверх и вниз по спирально завивающемуся лестничному пролёту. Кстати говоря, по этому пролёту мог бы проехать грузовик, ширина строения была приличная, как уже ранее отмечалось Заболотьевым. Двойник Сержа возгласил приветствие Даймону, после чего начал речетативом бормотать слова какой-то молитвы, имеющей формы мантры или глоссолалии. Даймон меж тем благостно, но вместе с тем прохладно-отрешённо взирал на своего избранника. Невозможно вообразить, что у подобного существа могло быть на уме. Наконец, энергетическая аура вокруг двойника Сержа запульсировала ярко-оранжевым оттенком, что означало, по-видимому, защитную либо жизненную энергию. Его двойник, судя по всему, совершал сейчас Ритуал Срединного Столпа или Каббалистического Креста (что по сути одно и то же), как понял эрудированный разум Сержа, судя по характерным движениям рук и нисходящей колонне чистого звёздного света, пришедшей откуда-то сверху и вошедшей в темя техногностика. В пространстве вокруг фигуры адепта завибрировали иероглифические символы. Двойник Сержа стал пропевать 7 священных древнегреческих гласных. Вместе с тем Даймон открыл свой рот и начал произносить какие-то певучие звуки, также с обилием гласных. Звуки эти активными пульсациями буквально проходили сквозь всё тело Сержа, резонируя в его мозгу удивительными обертонами. Одновременно с тем Серж чувствовал, будто вокруг его тела возникло силовое поле, сходное с магнитным, но несколько более тонкого свойства. Ощущение было энергизирующим, бодрящим, как от сеанса электромагнитной физиотерапии, которые он как-то проходил в санатории для лечения позвоночника, подумалось Сержу. Речь Даймона завершилось какими-то булькающими и хлопающими звуками, и его образ стал медленно растворяться, а мерцание «защитного круга» — тускнеть.
«Техномагическая киберпсихеделия в реальном времени, и никакого VR тебе», — подумалось Сержу, тогда как его двойник с неизвестным именем стал резво карабкаться вверх по лестнице, опираясь на посох. Очевидно, в уме последнего уже давно созрел чёткий план, просто в момент сопряжения их духовных структур двойнику будто бы отшибло память (психический шок?) и понадобилось некоторое время, чтобы восстановить свою эго-идентичность и весь предыдущий ход событий его жизни.
Ко всему прочему, Серж «вспомнил», вернее сказать, узнал, что его двойник обладал неким особенным, редким и ценным психическим даром. Каким, Серж не мог вспомнить, да его это и не сильно волновало. Надо было как-то выбираться из этих обсидиановых высотных склепов, хотя двойник Сержа и помнил с непередаваемо щемящим чувством в груди, что кроме него в живых практически не осталось разумных человеческих существ по всей планете. Правда, существовали разумные нечеловеческие расы, но с ними двойник Сержа предпочёл бы не встречаться в принципе. В академии их учили, что все остальные расы Теневых Земель – это в крайней степени порочные и наглухо примитивные звероподобные чудовища, настолько тупорылые, что их лбами можно гвозди забивать без боязни что-то испортить, кроме самого гвоздя или стены. Одно плохо – эти твари ещё и радиоактивные, поэтому контакт с ними в принципе воспрещён. Обычно для иллюстрации этих зверолюдов его учитель по высшей неодарвинической трансэволюционной нейробиохимиологии Салих Свирепый использовал полустёртые формослайды с выцветшими старинными рисунками каких-то мрачных и убогих свинорылых и шакаломордых выродков, полурептилий-полуприматов, влачащих своё убогое и зловещее существование в пещерах и кавернах земных в условиях первобытно-общинного строя. Рисунки эти напомнили Сержу средневековые европейские «бестиарии».
В их знаменитые «хтонические мистерии», подробно исследованные по нескольким сохранившимся отчётам и дневникам выживших членов экспедиций к племенам зверолюдов из прошлых тысячелетий, входили такие ужасы, как каннибализм, фаллоцентризм, зоолатрия, поедание радиоактивного «сатанинского гриба», чёрный техношаманизм, ритуальная одержимость духами предков и их первобытными «богами», карго-фетишизм и прочие непотребства. Многие исследователи стали жертвами тех «хтонических мистерий», так что сохранились только их мнемогаджеты (ну и ещё, возможно, кости), найденные впоследствии другими археологами, спустя тысячелетия, когда стоянки пещерных троглодитов уже давно были заброшены и в них выросли кристаллические соляные структуры.
Практических космотеургов, включая таких, как двойник Сержа, обучали в том числе эффективным методам борьбы хоть с целыми полчищами этих деградировавших, убогих тварей, очевидно, расценивая их как материальные вместилища для бесплотных демонов, хотя основной миссией ордена св. Трисмегиста всё же было сохранение и преемственность учения Тота-Гермеса и помощь населению в качестве целителей и экзорцистов, а также чтение лекций по античной неоплатонической философии, астрологии, каббале, таро, нумерологии и алхимии. В общем, двойник Сержа был настоящим учёным-полиматом, большим эрудитом как в мире науки и технологий, так и в мире оккультного и эзотерического, хотя и прожито им было всего каких-то 30+ местных вёсен. Сержа уже мутило от накатывающих на него инфопакетов с самораскрывающимися буднями жизни его героического и сверходарённого двойника из другого времени. Он хотел выйти на перекур. Но он не мог этого сделать… Почему? Что было до этого вспоминания себя другого в той Башне? Нейроны отказывались давать ему какой-либо вразумительный ответ.
to be continued...
