Место и время действия: Патриаршие пруды, месяц октябрь, Вселенная A, 18:30 по Кремлёвскому времени.
* * *
Эдгар По (останавливается и снимает шляпу в знак узнавания): Здравствуйте, дорогуша! Как жильё-быльё? Чай, уже много воды утекло. Придумали чего нового-кайфового?
Эдгар По: Да ну что вы, что вы. Пойдёмте лучшее аперитива треснем. Я знаю, вы любите вино.
Франсуа Рабле: Хо-хо! Как же, имею слабость! Только не натощак. И вот ещё за душой ни гроша. Вы знаете, какие тут заведения подешевше?
Эдгар По: Это дело известное. Вон, через улицу, с другой стороны, перед супермаркетом, напротив Сбербанка, есть прекрасный кабачок, где всегда много интересных людей и ценных напитков. Пойдём-те же, дражайший мой сотруженик, что время терять!
Франсуа Рабле: Охотно с вами соглашусь, милейший. У меня как раз вот в горле першит.
<Двое писак, улыбаясь так, словно в них бьют своими лучами лазерные софиты, идут через улицу мимо бутиков, мимо аптек к кафе-бару “У Харитона”. Заходят, осматриваются, потом подходят к барной стойке, где видят сидящих Говарда Ф. Лавкрафта и Алистера Кроули, болтающих и попыхивающих сигарами. Освещение сцены – электрически-голубое. Вокруг много пьяных морд, жующих и говорящих. Играет разухабистое майями-техно вперемешку с дэнс-металл. Все делают вид, что очень удивлены и обрадованы. По и Рабле садятся рядышком.>
Говард Ф. Лавкрафт: Вот так история! Триллион эонов не виделись, господа дорогие! Чем обязаны?
<Алистер Кроули же молчит и только насмешливо поглядывает на новоприбывших, потягивая “мохито” через трубочку.>
Эдгар По: Здравствуй, Варди. Приветствую, Эл! Да мы так, ненароком, горло освежить. И тут такая встреча! У меня вот что намедни произошло: сажусь я значит-с на трамвай и только уже хочу проезд оплатить, как…
<Алистер Кроули начинает насвистывать какую-то презабавную мелодию и всё внимание переключается на него. Эдгар По замолкает, не окончив мысль. Кроули, ещё немного посвистев сквозь щербинку в зубах, деланно зевает и извлекает из внутреннего кармана пинджака портсигар и ещё какую-то порнографию. Все смотрят на фотографию. Она новенькая, глянцевитая, но уже замусоленная по краям. Алистер Кроули поясняет.>
А.К.: Это фотоотпечаток моей новой Багряной Блудницы. Как она?
<На фото 10х15 см изображена девушка в полный рост, у неё несколько неправильные черты широкоскулого лица и много веснушек, она в изящной позе восседает на софе на фоне турецкого ковра, голова у неё наклонена набок, и она расчёсывает свои чёрные, как сажа на вороновом крыле, лоснящиеся кудри гребешком. На её бледном лице виден румянец, и ещё загадочная улыбка играет на тонких чувственных губах. У неё крупная, но стройная фигура колхозницы, а одеяние её составляет сарафан малахитового цвета с узором из турецких огурцов. Мускулистые ноги сплетены в тугую косичку. На шее у Блудницы висит некий серебряный амулет, похожий на египтянский крест-анкх.
Говард Ф. Лавкрафт рассеянно и с некоторой боязнью всматривается в цветную картинку, словно она живая, Франсуа Рабле снисходительно изучает общую композицию, пропорции и освещение фотоснимка, а Эдгар По, поелозив на стуле, вдруг нервно выхватывает карточку из тонких пальцев Кроули и начинает жадно пожирать её глазами. При этом лицо его бледнеет и бледнеет, пока не становится похожим на восковую маску.>
Эдгар По: Поразительно!.. Необьяснимо!.. Где ты взял эту фотографию, мерзавец?! Да нет, это точно она! О, моя Аннабель Ли, иже еси на небеси. Чорт! Отвечай, ведьмин сын, чернокнижник, где ты её взял?!! О, горе мне, горе! А ну, отвечай, сотона!
<Эдгар По расталкивает товарищей и хватает А.К. за грудки, сдёргивая того с барного стула. Кроули роняет сигару и разливает “мохито” себе на брюки, но не теряет своего достоинства. Он смеётся Э.По в лицо.>
А.К.: До твоих навязчивых мыслей, садовая голова, мне нет никакого дела. Её зовут Сабрина Давыдовна. Так что прошу меня извинить.
<А.Кроули небрежно, как назойливых комаров, стряхивает с себя маленькие, но крепкие руки рассвирипелого Эдгара По. Тот же стоит, похожий на Чарли Чаплина, и тяжело дышит, что-то молниеносно соображая. К нему подходит Ф.Рабле и кладёт пятерню ему на плечо.>
Ф.Рабле: Успокойся, милый друг,
Виноват во всём недуг,
Оттого что все вокруг,
Все похожи друг на друг.
Ты давай садись за стойку,
Хлопнем мы сейчас настойку,
Пыл остудит она твой,
Запоёшь ты всей душой!
Будем петь мы и смеяться,
Можно даже и подраться,
Но не так, чтоб сгоряча,
Только ради весельча.
Жыснь она даётся свыше,
Ты на Богу не пеняй,
Веселись да отрывайся,
Да поэмы сочиняй.
Прошлый день на то и прошлый,
Потому что прожитой.
Будешь ты ещё в ажуре,
Потому как ты крутой.
Так что, друг, садись, за стойку,
Наливай себе вина.
Барышень на свете много,
Муза же всегда одна!
Эдгар По: Хойлала да хойлалэй!
Мудрый друг всего ценней!
Вы простите уж, друзья,
Взбеленился малость я.
<Возвращается на место с умиротворённым видом и возвращает карточку Алистеру Кроули.>
Э.По: Да, обознался как-то. У неё форма подбородка даже другая. Да и грудь совсем не та.
А.Кроули: Ну что вы, не извиняйтесь. С кем не бывает. Вот у меня тоже случай был…
<Тут вдруг Говард Ф. Лавкрафт вскрикивает и роняет свой бокал на пол. Тот с громким звоном разбивается.>
Г.Ф.Лавкрафт (дрожащими от ужаса губами): Вы… Вы.. Вы видели того чело… человека? Вооон за тем столом? С рыбьими глазами? Мне показалось, я увидел у него жабры…
Ф.Рабле (со смехом): Да ну? Никак ихтиандр? Давно таких не встречал, ещё со времен пречудеснейшего плавания великого и ужасного Пантагрюэля в заморские страны.
Э.По: Чувствую, сегодня день необыкновенных встреч. Давайте спросим у бармена, может он знает, что к чему.
<Говард Ф. Лавкрафт тем временем косо поглядывает на пришельца с рыбьими глазами и нервно грызёт кончик сигары.>
А.Кроули (подзывает бармена): Эмм-ммм… Милейший!
Бармен: Да-да? Хотите ещё что-то заказать?
А.К.: Да, пожалуй, всем по порции вашего фирменного Харитон-грога с куркумой и тмином… И вы не знаете случаем вот того господина за вооот тем столиком? Говорят, у него жабры.
Бармен: Конечно, наш постоянный завсегдатай, известный оперный певец Филимонов. Хотите его пригласить на беседу?
А.К.: Да-да-да, для нас с друзьями это будет большая честь.
Бармен: Ай момент!
<Отходит к столику Филимонова и что-то ему говорит. Филимонов оглядывается на сидящую за барной стойкой компанию, берёт свой коктейль и вальяжно подходит к четверым пейсателям, глядя на них своими медленными выпученными глазами.>
Филимонов: Добрый вечер, джентльмены! Чем обязан?
Ф.Рабле: И вам благоденствовать, сэр! Расскажите нам о себе, вы такая интересная личность. Откуда вы родом?
Филимонов (чешет жабры): Ну, я это… Бабка у меня из Кубани, а сам я из Рыбинска. А что? А, я понял, вас интересуют мои дыхательные приспособления?
<Г.Ф.Лавкрафт недоверчиво щурится на оперного певца и наконец не выдерживает.>
Г.Ф.Лавкрафт: Простите, имели ли ваши предки какую-то связь с глубоководными?
<Филимонов пристально изучает гладко выбритый рельеф породистого лица Лавкрафта, после чего медленно говорит.>
Филимонов: Н-дааа, милчеловек, если вам так интересно, то мой прадед, Панфил Панфилыч Суматрин, дай бог памяти, служил в имперском флоте старшим боцманом на крейсере Л***** и любил нырять с аквалангом. Он мне оставил по наследству свои дневниковые записи, где подробным образом описывал свои встречи с русалками и наядами… Хах! Вы это хотели узнать?
Г.Ф.Лавкрафт: Именно.
Филимонов: Ещё он писал, что когда они проплывали Курильские острова с разведовательными целями – тогда как раз шла русско-японская война – в прибрежных водах Парамушира и Шумшу они с ребятами обнаружили очень любопытные затонувшие безделицы. Видимо, какие-то предметы быта местных племён, известных под именем айнов, знаете, всякие резные коралловые фетиши…
А.Кроули: Как это интересно. Фаллического типа, полагаю?
Филимонов: Не совсем. Опять же по наследству мне кое-что передалось из прадедовой коллекции. И даже две вещи у меня с собой. Хотите посмотреть? Я ношу их с собой в качестве талисманов.
Ф.Рабле: Конечно, мы все хотим посмотреть!
<Даже бармен оторвался от чистки бокалов и подошёл к сидящим.>
Филимонов: Вот, зацен.
<Ихтиандр Филимонов извлекает из левого кармана брюк миниатюрного размера статуэтку из зеленоватого оникса, в форме сидящего на корточках уродливого земноводного с крыльями, как у летучей мыши. Потом из-под рубашки достаёт на тонкой цепочке тускло оствечивающий серебряный амулет в форме узорчатого ключа со множеством язычков. Лавкрафт снова вскрикивает, срывается с места и бежит к выходу, не разбирая дороги. Филимонов и компания пейсателей удивлённо смотрит ему вслед. После чего начинает играть лёгкий лаундж-джаз, вся сцена окрашивается зеленым цветом, а Филимонов, допив коктейль, ещё немного шутит и уходит к своему столу.>
Э.А.По: Вот дела. Что это случилось с нашим дорогим другом? Его как будто ветром сдуло. Даже и шляпу не взял, и не расплатился, дуралей.
Ф.Рабле (вздыхая): Боже, как мне осатанели неврастеники.
<Вдруг двери заведения отворяются, и входит Багряная Блудница Сабрина Давыдовна, в элегантном монто. За ней входит Бахус, стуча копытами.>
Багряная Блудница: Ну что, не ждали, мурзики?
А.Кроули (в сторону): Вот чёрт! Нашла-таки, стерлядь.
<Багряная Блудница подходит и страстно обнимает своего ёбыря, тот пытается отстраниться, но безуспешно. Они начинают остервенело лобызаться. Кроули всё же отталкивает её и закуривает сигару, она выбивает её из его рта и отвешивает ему знатную пощёчину. Закатывается отвратительная сцена, достойная кисти Фелисьена Ропса.>
Багряная Блудница: Я тебя ненавижу, сволочь! Сво-ло-чь!!
Ф.Рабле (обращаясь к Э.А.По): Вечер удался, дружище.
Э.А.По: Да-а, вечер удался. Скрестим же наши бокалы. Бармен, ещё абсента с сахаром! Ык!
Бахус (подсаживаясь бочком к Рабле и По): А мне перигидрат натрия. Ну, рассказывайте.
Княжна фон Мохер-Зарух, особа, приближённая к Мише;
Баал-Зебуб, практикущий астролог и оккультист высшей категории;
Никанор, столяр-краснодеревщик, из простых;
Груня Штольная, певичка из трахтира “ВосторгЪ”;
Некто Фрэггер, похож на немца;
Салядовы, муж и жена, с двумя детьми;
Михрюта, пацан на побегушках;
Пан Орфигназий Перпендуум, польский врач и учёный широкого масштаба;
Стакката, ручная пантера Кратера;
Яков, попугай-ара Кратера;
Ещё некоторое количество никому не известных и не могущих быть таковыми личностей.
==================================
<Действие Первое>
<Летняя резиденция Миши Кратера в Переславском уезде. Тёплый августовский вечер. Сад около большого дома с террасой. Беседка. Присутствуют: Миша, княжна, Груня, Баал-Зебуб. Ожидается приезд Салядовых.>
Миша Кратер (лёжа без сил с ногами на скамье): Господи! Как же ж мытарно! Избави Бог каждого!
Княжна фон Мохер-Зарух (закатывая томно глаза): И не говорите! И не говорите! Ах!
Баал-Зебуб (с заморским акцентом, возможно, напускным): Гаспадин Микхаил, вот уже трэтий дэн маего пребывания у вас, а я всё никхак нэ могу взят в толк, что же у вас балит! Это нэвероятна! Вы утвэрждаете, что вы, дэскат, страдаете от нэизлечимой балэзни, но это нэ ест правда! Ваши энергапатоки и биаритмика савершенна нормальны. Кхлянусь окхом Гора!
Миша Кратер: Воистину, мой дорогой друг! Я обречён на муки Аида!
Княжна фон Мохер-Зарух (обращаясь к Баал-Зебубу): О, могучий жрец Зенд-Авесты! Кому как не тебе, сыну Востока, знать тайные знаки богов, коими отмечены избранные рода человеческого? Твоё мистическое зрение должно открыть тебе и всем нам природу хвори, насланной Ахурамаздой на этого безропотного, покорного агнца! <”Агнец” приподнимается на скамье, опираясь на один локоть, и смирённо поглощает виноградные гроздья, запивая их коллекционным вином.> Познав всю тяжесть возложенного на него бремени, ты, о великий, преклонишься пред всевидящим оком Неизречённого и восхвалишь Его мудрость и чистоту в торжественной молитве!
<Княжна, шумно выдохнув, откидывается на атласные подушки, вздымая облака пыли. Баал-Зебуб насмешливо оглядывает её худое тело, завернутое в парчовый траур декаданса, и поглаживает острую длинную вьющуюся бородёнку. Он находится в позе лотоса.>
Миша Кратер: Я в изнеможении. Я постоянно борюсь с собственным противодействием. Уважаемый Баал-Зебуб, вы знакомы с Ницше?
Баал-Зебуб (неторопливо): Лична нэт.
Груня Штольная (во всю мочь лёгких): О-оой! Караууууул! Шмель! Маменькиииии!..
Миша Кратер (резко вскакивая, что совершенно для него непостижимо): Ду-у-урра!
<Отвешивает Штольной затрещину. Она обиженно вскакивает и убегает с всхлипами.>
Княжна фон Мохер-Зарух и Баал-Зебуб: Ха-ха-ха-ха-ха!
Миша Кратер (снова беспомощно падая на скамью): Вы слышите, как журчат, переливаясь, сказочные фонтаны в глубине сада? Они заставляют почувствовать меня вновь живым.
Княжна фон Мохер-Зарух: Божественно! Они напоминают мне лучшие образцы флорентийских палаццо!
Миша Кратер (меняя позу поудобнее, руки под голову): Я хочу вам, дорогие мои, немного поведать подробности моего недуга. Ему были подвержены почти все гении и поэты всех времён и народов. Сам Леонардо да Винчи страдал “божественной болезнью”, как её называют аптекари и доценты. Старина Лео мог целый день-деньской провести в полуобморочном состоянии, буквально валясь с ног, а к ночи прийти в отличное самочувствие и продолжить свои естествоиспытания.
Княжна фон Мохер-Зарух (надкусывая с хрустом яблоко): Чудесно! Превосходно!
Баал-Зебуб: У срэднэвекхового филосафа Авиценны праявилис падобные симптомы после его знакомства с “Метафизикой” Аристотеля.
Миша Кратер: Мало того, Данте Алигьери, я не сомневаюсь, лицезрел удивительные пейзажи Преисподней, находясь именно в таком состоянии телесной слабости, в котором пребывает и ваш покорный слуга каждый Божий день.
Баал-Зебуб (бормоча себе под нос, одновременно доставая что-то из закутов своего персидского хилата): Кроф, пот и трут фсе балезни перетрут.
<Баал-Зебуб вдруг с шипением скрывается в облаке фиолетового мускусного дыма. Миша Кратер и княжна смотрят на то место, где он только что сидел.>
Миша Кратер: Вот дела! А откуда он вообще взялся, этот чародей в чалме и с синей бородой? Уж не приснился ли он мне сейчас?
Княжна фон Мохер-Зарух: Кто?
<Оба смотрят друг на друга около двух третей минуты, потом Миша предлагает ещё покурить опиума. Вдруг появляется взъерошенный Михрюта с красным от возбуждения лицом.>
Михрюта: Едут, едут! Э-ээх!..
Княжна фон Мохер-Зарух: Что такое? Кто ещё там едет?
Миша Кратер: А-аа, Салядовы. Прибыли, значит. <Переворачивается на другой бок.> Смотрите, там, в небе – это птица или дракон?
<Все смотрят в небо. Потом похожий на бесёнка вихрастый и неопрятный Михрюта с хохотом убегает, показав княжне дулю. На западе, в стране Гесперии, полыхают киноварью последние догорающие ткани неба.>
Княжна фон Мохер-Зарух (втянув в себя ещё порцию дурманящего дыма): Я чувствую себя туманностью Андромеды.
Миша Кратер: О, какая боль! Какая боль!..
* * *
<Действие Второе>,
в котором раскрываются прежние вопросы и ставятся новые ответы
Сцена Первая
<Там же, но теперь – внутри дома, в гостиной. Поздний летний вечер, послеобеденное время (по старому стилю). Присутствуют: Миша, княжна, Груня, Михрюта, чета Салядовых без детей, заглядывает дворник Хавроний.>
Миша Кратер (лёжа на восточном топчане): О-оох! Дурно как! В животе свербит!
Салядов-муж (сочувственно): Э-ээ-мм-м… ещё настоечки, Миша?
Миша Кратер: Ой, фу, не! Нельзя мне, никак нельзя!
<Груня садится за гранд-рояль в алькове гостиной залы и начинает исполнять неизвестные фантазии Чайковского, она сбивается, путается в клавишах и потом уже просто импровизирует и даже распевает какие-то залихвацко-кабацкие мелодии.>
Груня Штольная: Не лезь ко мне, верзила!
Я девка хоть куда!
Ножом тебе я в спину
И с милым на юга! Да-да!
<Все присутствующие морщатся, оскорблённые в лучших чувствах, княжня фыркает, а Михрюта подбегает к Штольной и бьёт её медным ковшом по затылку. Груня падает со стула, тут же вскакивает и гонится за юрким Михрютой, погоня сопровождается отчаянной бранью.>
Миша Кратер: Далеко пойдёт. <посасывает сигару>
Жена Салядова: Так вы соизволили очнуться, Михаил?
Княжна фон Мохер-Зарух: А он и не спал.
Миша Кратер: Называйте меня просто Мишей.
<Миша Кратер одет в японское кимоно с вышитыми журавлями на фоне бирюзового неба и в турецкие тапочки с загнутыми носами. Салядов в строгой вечернейпаре из английского твида, у него лихо загнутые усики и сверкающий монокль.>
Салядов-муж: Друзья, мы с Танечкой недавно путешествовали в Египет и Абиссинию. Представьте себе, были даже в усыпальницах фараонов. Там холодно и мрачно, повсюду шакалоголовые статуи стражников.
Жена Салядова (любуясь мужниными усиками): Истинно так!
Миша Кратер (надменно жмурясь): Эка невидаль.
Салядов-муж: Привезли оттуда несколько нефритовых скарабеев. Нам сказали, что они могут быть прокляты, но такая редкость! Что вы! А в Абиссинии ездили на сафари с англичанами. Вы когда-нибудь видели африканских слонов на воле?
Княжна фон Мохер-Зарух (зевая более чем демонстративно): Расскажите же нам что-нибудь стоящее, Миша! Вы так много всего знаете.
<Салядовы замолкают и тупят взоры пристыженно.>
Миша Кратер: Хм-м… <ложится поудобнее на топчане> Кхм-мм… Э-ээ…
<Это продолжается минуту.>
Миша Кратер (поднимает вверх указующий перст): Знаете ли вы, мои драгоценные слушатели, о народных поверьях славян, к которым мы с вами непосредственно относимся? О злых духах и демонах, о мертвецах, встающих из могил, которых так боятся и русские, и украинцы, и сербы, и болгары, и чехи, и румыны?
Салядов-муж (оживляется): Как же, как же, знакомы. У меня был один знакомый чех…
Миша Кратер (тычет указательным пальцем куда-то в потолок): Вот, я об этом и говорю. Упыри, волкудлаки, привидения. Существует достаточно много документально зааргументированных свидетельств очевидцев о появлении в деревнях и сёлах этой ползучей мерзости. Как вы думаете, почему именно у нашего народа это стало больной темой?
Княжна фон Мохер-Зарух: Ой, даже не знаю, Миша.
Салядова-жена: Это, наверное, неправильный взгляд на загробную жизнь…
Миша Кратер: Эврика! Вот оно! Вы ухватили мысль, моя дорогая собеседница! Гадкие покойники не могут принять посмертное существование в том виде, в каком они себе его воображают при жизни, они не видят истинное существование вне тела, потому всеми силами пытаются вернуть себе утраченную плоть и вернуться в мир “живых”, даже ценой убийства собственных родичей.
Салядов-муж: Ох, пробирает прям!
Миша Кратер: Приведу даже известнейший случай вампиризма, зафиксированный в Сербии, в XVIII веке. Жертвой демона оказался крестьянин Арнольд Паоле, на военной службе он повстречал неупокоённого мертвеца, через какое-то время сам погиб и переродился в отвратительную сущность, терроризировавшую всю деревню. Люди заболевали странной болезнью и умирали после встречи с ним.
Княжна фон Мохер-Зарух: Жуть! Вы настоящий декадент!
Миша Кратер (сделав бесстрастное лицо): Да. А при эксгумации этой твари, бывшей некогда Арнольдом Паоле, свидетели наблюдали следующее: “тело повернуто на бок, челюсти широко раскрыты, а синие губы смочены свежей кровью, которая стекает тонкой струйкой с уголков рта...” Кожа у упыря отслоилась, под ней оказалась новая, молочно-белая, как у младенца.
<Княжна фон Мохер-Зарух в который раз закатывает свои глаза и ахает. Салядовы возбуждённо слушают.>
Миша Кратер (чувствуя себя центром мира): Ещё типичный случай – жуткая история крестьянина Йожефа Сцерулы, жившего в XVII веке в Венгрии и умершего от чахотки…
<Речь Миши обрывается появлением Груни с перекошенным лицом. Платье её порвано в клочья.>
Груня Штольная: Я задушила проклятого выродка!
<Молчание. Голос княжны из ниоткуда.>
Княжна фон Мохер-Зарух: Ах ты курва! Нашего Михрюту!
<Вдруг из-за китайской ширмы выходит очень высокий господин очень странного вида, в напудренном парике и с выдающимся носом на белом, как мел, лице. В одной руке у него элегантная шпага, в другой – мушкет. За ним волочится по полу мантия цвета бургундского вина, её конец бережно поддерживает некое человекоподобное существо, похожее на механического лягушонка в ливрее и тоже в парике. Долговязый господин целится и стреляет прямо в Груню Штольную. Она падает, сражённая наповал. Все приходят в страшное замешательство, Салядова-жена в обмороке.>
Сцена Вторая
<Всё происходит там же, присутствуют те же лица.>
Миша Кратер: Чёрт знает что! Немедленно объяснитесь!
Долговязыйгосподин в парике: Шдрафстфуйте, дамы и господа! Меня шофут барон Карл Альбрехт фрайхерр Фрэггер, мошно прошто целлофать мне руку при фштречче. Я предштафляю общестфо Летуччефо Голлантса, перфый заммештитель ефо превошходительштфа фюрера Филлиппа фан дерр Деккена. Наш орденн заннимается преимушестфенно фсефозмошными нелепостями и оказиями. Только што фы были швидеттелями наглядной деятельности нашшего обшестфа.
Княжна фон Мохер-Зарух (всё ещё в оторопи): Браво… Настоящая нелепица… Но зачем было убивать Груню?.. Ах, да… Это же бессмыслица… М-мм…
Фрайхерр Фрэггер: Софершенно ферно!
Миша Кратер (чешет нос): Позвольте, сударь, но что теперь делать с телом? Кто его уберёт? Даже и Хаврония звать неудобно…
Фрайхерр Фрэггер: Элементарно, герр Краттер! Уно моменто! <оборачивается к своему диковинному пажу> Шнелля! Шнелля! Риндвих! Арбиттен!
<Лягушонок, издавая странные механические звуки, скворчанье и постукивание, нескладно бежит к трупу Штольной, неожиданно цепко хватает её и перекидывает через плечо и несётся куда-то прочь из гостиной, слышно, как металлически бряцают его лапки о ступени лестницы. Слышно и как бьётся голова, руки и ноги трупа о каменные ступени, ведь лягушонок очень маленького роста. Фрайхерр Фрэггер садится тем временем в широкое кресло около камина и достаёт из камзола странный оптический прибор, который одевает на один глаз на манер монокля. Салядов-муж смотрит на этого персонажа с нескрываемым любопытством.>
Салядов-муж: Но кто вы? Кто вы, в конце концов, такой, чёрт вас побери?
Фрайхерр Фрэггер: Я всефо лишь персонаш эттой причутлифой пьессы, майн либбе. Што нашша шизнь – игра! А мы ф ней кто?
<Салядов-муж отворачивается в негодовании, берёт за руку Салядову-жену и уводит её из зала. Миша Кратер задумчиво смотрит им вслед. Княжна фон Мохер-Зарух оцепенело смотрит на чудаковатого гостя, как кролик на удава.>
Миша Кратер: Ну и ну! Психика некоторых особей человеческого вида совсем не способна выдерживать самые безобидные проявления мира фантазмагорий! Каково!
Фрайхерр Фрэггер: А фы, майн либбер фрунд, очень хорошо дершиттесь, люббо-доррого посмотреть!
Миша Кратер (вяло отмахивается): Да что там, я привычный. У меня нарколепсия. <Фрэггер делает одобряюще-понимающий кивок головой.> Так вы говорите, что ваш орден, как его, Летучего Голландца, занимается опытным исследованием и разработкой всяких неожиданных ситуаций, совпадений и прочего такого-этакого?
Фрайхерр Фрэггер: Йа, верт Краттер.
<Миша Кратер молчит и, видимо, что-то соображает некоторое время.>
Миша Кратер: Тогда вы можете подстроить так, что все жители планеты Земля вдруг впадут в кому, а потом разом проснутся, каждый в чужом теле – других людей, животных, насекомых, растений? Это будет очень стоящий опыт для культуры и философии землян в целом.
Княжна фон Мохер-Зарух (выходит из гипнотического состояния): Михаил, вы неподражаемы.
Фрайхерр Фрэггер (подкручивая свой оптический аппарат): Ну, майн либбе, для эттофо потребуецца коллосальные затраты шредстф из нашшего бюджетта. Уфы, мой другх! Пока мы к таким свершениям не способны!
<Фрэггер переводит взгляд на княжну, зачарованно следящую за ним блестящими чёрными очами. Он делает любезный вид и что-то извлекает из кармана. Это – маленькая изящная шкатулка. Княжна закатывает чёрные очи в предвкушении.>
<Барон открывает шкатулку, оттуда выпрыгивает какое-то механическое существо, похожее на длинноногого инсекта, оно расправляет прозрачные крылышки и с жужжаньем шестерёнок перелетает на плечо княжны. Насекомое ежесекундно подёргивается и издаёт серию свистящих и вибрирующих тоненьких звуков. Княжна вне себя от омерзения скидывает искусственную тварь на пол и топчет её ногами.>
Княжна фон Мохер-Зарух (высокомерно): Очень смешно.
Миша Кратер: Любезный гость мой, не будем же отвлекаться по мелочам. Я уверен, что вы можете прочитать мои мысли. Можете, ведь так? Вы ведь телепат? Значит, вы уже знаете, какую каверзу я задумал. Сделаете?
Фрайхерр Фрэггер (хитро прищурив левый глаз): Лехко! Фуаля!
<Тут из дверного проёма гостиной воинственно выходит, ступая мягкими когтистыми лапами, чёрная пантера Кратера по имени Стакката. Её жёлтые горящие глаза неотрывно смотрят на высокого немца в кресле. В зубах у неё зажаты останки пажа-лягушонка. Стакката рычит и молниеносно прыгает на герр Фрэггера, происходит неравная схватка, и куски таинственного господина разлетаются по всей зале. Тут становится ясно любому зрячему, что Фрайхерр Фрэггер был сделан из пластмассы, какая используется при изготовлении манекенов. Миша Кратер в очередном приступе умопомрачения откидывается на топчане.>
Миша Кратер: Острый дамасский ятаган и секир-башка! Фрайхерр Фрэггер опять оказался не тем, за кого себя выдавал! Кровавые призраки Марса!
Княжна фон Мохер-Зарух: Я так и знала, что это подставная личность, у него на лице было написано, что он манекен, стоящий за китайскойширмой. Дурацкий клоун, вот он кто!
Миша Кратер (поглаживая ленивой изнеженной рукой ласкающуюся Стаккату): Дорогая моя, я вновь ощущаю себя разбитым корытом, дрейфующим в океане мучений! Давай ещё кальяна?..
Дворник Хавроний (заглядывает в гостиную, хриплым утробным баритоном): Не вели губить, вели слово молвить, барин! Там в фонтан-то твой камень лунный угодил, всё этак разворотил, хоть стой, хоть падай. Надо б мне… это самое… м-даа… у вас выпить-то чего осталось, старика попотчевать?
облако тэгов
