| |
| Статья написана 4 октября 2011 г. 22:53 |
Пленники свободы
Яна ДУБИНЯНСКАЯ.
ГАУГРАЗСКИЙ ПЛЕННИК. Роман. — М.: АСТ, 2006. — 383 с. — (Звёздный лабиринт). 4 000 экз. (п). ISBN 5-17-034411-2
Но скучен мир однообразный
Сердцам, рождённым для войны...
А.С.Пушкин
Киевская писательница придумала горный край Гауграз, населённый несколькими народностями, не всегда понимающими язык друг друга. При некотором желании и известном воображении в этом сочетании букв можно услышать слово "Кавказ". Аналогии между придуманным Гаугразом и реальным Кавказом просматриваются невооружённым глазом, да и заглавие романа перекликается с названием хрестоматийного рассказа Л.Н.Толстого (если помните, у А.С.Пушкина и М.Ю.Лермонтова есть одноименные поэмы на те же кавказские мотивы). Гауграз Яны Дубинянской — последняя страна на планете, сохранившая свои обычаи, языки и свободу, единственный регион в мире, оставшийся вне рамок так называемого Глобального социума, жизнь в котором подчинена строгим законам, жёстко рационализирована и унифицирована. С раннего детства его обитатели посещают группы социализации и приучаются к целесообразному исполнению определённой функции; религиозные течения, наличествовавшие в доглобальные времена, заменены единой общечеловеческой моралью. Социализированное население в прямом и переносном смысле живёт "под колпаком": над городами возведены специальные защитные купола, а за городскими жителями ведёт постоянный надзор ГБ — служба Глобальной безопасности. Новейшим технологиям и относительно комфортному бытию глобалов автор противопоставляет примитивные ремёсла и тяжёлую каждодневную борьбу за выживание народов независимого Гауграза; организованно-упорядоченному "глобальному" быту — свободу "варваров". Правда, "свободная" жизнь гаугразцев тоже донельзя зарегламентирована вековыми традициями и суевериями, ведь без строгого соблюдения целого ряда обязательных правил и установлений невозможно существование этой страны. А ещё Гауграз испытывает нехватку практически всех необходимых ресурсов (кроме человеческого — его женщины беспрерывно рожают).
Всё это было бы не так страшно, если бы между Гаугразом и Глобальным социумом не шла постоянная и многолетняя война. С точки зрения отлично вооружённых глобалов военное противостояние на границе выглядит чуть ли не компьютерной стрелялкой. Напротив, отважные горцы-смертовики несут значительные потери. Автор даёт логическое объяснение необходимости перманентной бессмысленной бойни, как ни странно, крайне необходимой Гаугразу. Для Гауграза война — "демографический регулятор, несущий элемент культуры, основа менталитета, фактор экономики, наконец…". А для Глобального социума боевые действия — досадная, но не слишком обременительная данность, почти развлечение. Глобалам, до поры до времени воздерживающимся от наступательной стратегии, кажется, что они могут легко уничтожить уникальную экосистему Гауграза. Но уже совсем скоро в расстановке сил противников грядут неожиданные перемены…
Роман "Гаугразский пленник", как и другие произведения Я.Дубинянской, замечателен тем, что автор не увлекается описаниями боёв, драк и приключений. Повествование запросто "перепрыгивает" через моменты, которые можно было бы неплохо поэксплуатировать в подобном ключе. Основное внимание писательница уделяет показу психологической подоплеки событий, замешанном на особом женском мироощущении, ведь главные героини романа — женщины. Читатель смотрит на происходящее глазами гаугразки по имени Мильям и родившейся в Глобальном социмуме Юсты Калан. Дубинянская умеет и любит работать с женскими характерами, достаточно упомянуть её повесть "Виза для вдовы" (другое название "Жёны призраков"), рассказы "Казнь", "Корабль женщин". Естественность и органичность созданных Дубинянской женских образов в сочетании с необычными обстоятельствами, в которые она помещает своих героинь, безотказно действуют на читателя: он увлекается, сочувствует персонажам, верит автору. Важно и то, что писательница не игнорирует вопросы, которые ставит реальный мир, не уходит в оголтелый эскапизм, прочно обосновавшийся в произведениях многих современных фантастов. В романе "Гаугразский пленник" полно скрупулёзных подробностей, позволяющих отчётливо почувствовать вселенную, созданную автором. Антитезой миру скользилок, связилок, стен-мониторов и домашних аннигиляторов Глобального социума встаёт пространство поэтических легенд, обрядов, артефактов-украшений и пряного чая Гауграза. На мелких технических проколах (вроде летательных капсул глобалов, перемещающихся в атмосфере со сверхсветовой скоростью) и изредка встречающихся в тексте незначительных стилистических огрехах акцентировать внимание не хочется. На фоне общего концептуального и стилистического уровня книги — это мелочи. Исследуя острые проблемы, связанные с сохранением суверенности и национальной идентичности в эпоху слома традиционных границ, сравнивая глобализацию и культурную уникальность, Дубинянская не отдаёт приоритеты ни той, ни другой политической парадигме. Её симпатии на стороне людей: в первую очередь, на стороне обычных женщин Гауграза и Глобального социума, жизнь и любовь которых писательница так достоверно и убедительно показывает.
Со словом "обычных" я, конечно, погорячился: дело в том, что некоторые представители "слабого" пола Гауграза (первые дочери в семьях) обладают особой магией, основанной на единении сил природы и женщины. Сдержанные гаугразки используют свои магические способности не часто, лишь в крайних случаях… Для активного и тотального применения "древнего волшебства" в сотнях разрушительных террористических "дестрактов", направленных против Глобального социума, понадобится дестабилизация, некий толчок, вмешательство извне. Таким толчком станет деятельность Робни, брата Юсты Калан. Когда-то он, человек с чрезвычайно болезненным пониманием категории свободы, пытаясь доказать своё право быть свободным, оказался в Гаугразе, стал там своим. Кем стал Робни для своих соотечественников из Глобального социума, автор прямо нигде не говорит... Придёт срок, и волшебницы Гауграза, объединённые общим желанием спасти родину, сделают то, что считают "правильным и необходимым". В классическом романе Владимира Михайлова "Сторож брату моему" люди планеты Даль-II, концентрируя в один вектор тысячи индивидуальных человеческих воль, все разом смотрят на своё, грозящее вот-вот превратиться в сверхновую, солнце и совместно "успокаивают" звезду. Сообща будут действовать и женщины Гауграза…
Яну Дубинянскую некоторые считают ученицей Марины и Сергея Дяченко. В её лиричных, философичных, романтических произведениях действительно можно найти интонации прозы Дяченко, но в целом это — зрелый, независимый, абсолютно самостоятельный автор. Особенно в последних своих вещах. Социально-психологическая антиутопия "Гаугразский пленник" — яркий тому пример.
© Владимир ЛАРИОНОВ
Опубликовано в журнале "Реальность фантастики" #8 (36), 2006.
|
| | |
| Статья написана 4 октября 2011 г. 16:02 |
Напоминаю потенциальным участникам крымского фестиваля "Созвездие Аю-Даг", что нашу с Етоевым "Книгу о Прашкевиче" (издательство "Шико", Луганск) можно будет на фестивале приобрести (издатель доставит необходимое количество экземпляров).Тот, кто на конвент не попадает, может попросить своих друзей и знакомых (счастливчиков, едущих на "Аю-Даг") привезти книгу .
Делайте заявки здесь в комментариях или пишите мне в личку.
Стоимость книги на фестивале — 150 руб. или 40 гр.
Геннадий Прашкевич будет присутствовать на фестивале, книжку всем желающим подпишет.
Ну и я — тоже.
|
| | |
| Статья написана 4 октября 2011 г. 15:51 |
Выходит к Красноярской книжной ярмарке (ноябрь, 2011) в издательстве «Paulsen»:
|
| | |
| Статья написана 4 октября 2011 г. 00:09 |
Арифметика Пелевина
Виктор ПЕЛЕВИН. Диалектика Переходного Периода из Ниоткуда в Никуда: Избранные произведения. — М.: Изд-во Эксмо, 2003. — 384 с. 150100 экз. (п). ISBN 5-699-03491-9
После четырёхлетнего перерыва знаменитый Виктор Пелевин разродился наконец сборником с очень длинным и неудобопроизносимым названием. Постоянно быть на гребне успеха, а уж тем более — стопроцентно соответствовать званию отечественного психоделического гуру, которое Пелевину буквально навязала "глянцевая" критика, непросто... Казалось, продолжительное молчание писателя есть признак переживаемого им инкубационного периода, необходимого для созревания шедевра и вынашивания очередной нетленки. "Числа" же оказались достаточно неоригинальной вещью, набитой дешёвыми хохмами и злободневными примочками. Зачем нам ещё один Задорнов? История взлёта и падения бизнесмена Стёпы Михайлова, заключившего пакт с числом "34", не тянет на летопись эпохи, а сам Пелевин с романом "Числа" — на роль харизматичного летописца, толкователя прошлого и предсказателя будущего, традиционно писателю приписываемую. Утомляет перманентное манипулирование цифрами, навязчивое нумерологическое толкование главным героем фактов личной биографии и событий вне её. К тому же, в ряде случаев, многозначные и многозначительные совпадения чисел берутся с потолка, откровенно притягиваются за длинные ослиные уши, так любезные сердцу Стёпиного сексуально-финансового врага-партнёра банкира Сракандаева. Автор, желая угодить некоему, несуществующему в реальности экзистенциАНАЛьному читателю, уподобляется воздушному шару, управляемому газовой горелкой комплиментов ангажированной эстетствующей критики и дрейфующему чуть выше унылого среднего уровня литературного мейнстрима в сторону кормушки с западными грантами. Нормального, психически здорового российского читателя уже тошнит от ставших непременными атрибутами "продвинутой" современной литературы обсценной лексики, обязательного употребления героями наркотических веществ, а особенно — от подробных описаний анального секса, которым мужчина занимается с мужчиной. Кстати, случайно ли совпадение логотипа издательства "Вагриус", которое, как известно, Пелевин недавно покинул, и того животного, с которым ассоциирует себя гомосексуалист Сракандаев, по прозвищу "Ослик Семь Центов"? Может быть, роман получился именно таким, потому что писатель сублимировал в эту книгу своё отношение к издательству, с которым сотрудничал много лет…
На общее впечатление от "ДПП" положительно влияет высокое качество остальных произведений сборника, разворачивающих "Числа" в полноценный роман и увеличивающих объём книги до полноценного тома (хотя последнему обстоятельству немало способствует и крупный кегль). Хороша квазифилософская повесть "Македонская критика французской мысли" о том, как некто Насых Нафиков весьма необычным способом восстанавливает баланс энергий, необратимо нарушенный на европейском пространстве. Из блестящего сатирического пассажа, посвящённого анализу творчества Мишеля Уэльбека, легко можно сделать вывод, что Пелевин способен с иронией размышлять и о собственном имидже литературного рупора эпохи перемен хотя бы в контексте эксплуатации сексуальной фрустрации современного обывателя. А рассказ-аллегория "Фокус-группа" (о том, как лихо въезжают в рай на глоботроне) и стильная новелла "Акико" (о рабстве, которое ждёт нас вовсе не в киберпространстве) — это вещи, соприкосновение с которыми значительно затрудняет предъявление серьёзных претензий к нынешнему уровню творчества Виктора Пелевина.
© Владимир ЛАРИОНОВ
Опубликовано в ж-ле "ПИТЕРbook" #10 (90), 2003.
P.S.
Слово "экзистенциальный" в тексте рецензии искажено сознательно. По понятным (для тех, кто читал книгу) причинам.
|
| | |
| Статья написана 3 октября 2011 г. 12:34 |
УЗНИКИ ДОЛИНЫ СОВЕСТИ
Марина и Сергей Дяченко. ДОЛИНА СОВЕСТИ. М.: ЭКСМО-Пресс, 2001. – 384 с., илл. (Серия «Нить времен»).
Еще одна история о роковом даре: герой нового романа Марины и Сергея Дяченко Влад Палий обладает способностью буквально насмерть привораживать к себе и женщин и мужчин. Естественно, происходит это помимо его воли. В книге «Жизнь Кости Жмуркина» Ю.Брайдера и Н.Чадовича главный герой не контролирует последствия воздействия своей «злонравной» любви, но, по крайней мере, это – его личное, ему принадлежащее, испытываемое им чувство. Палий же «очаровывает» потенциальную жертву, иногда абсолютно ничего не чувствуя по отношению к ней, искренне ее не замечая, не обращая на нее внимания, просто побыв некоторое время рядом. Что уж говорить о том случае, если Влад сознательно захочет кого-то привязать к себе, создать «узы» — так авторы называют незримые цепи, приковывающие окружающих к нему. Люди, плотно пообщавшиеся с Палием пару недель, а при близком контакте (например, сексуальном) и значительно меньший срок, «западают» на Влада, нуждаются в нем, не могут существовать без него, готовы сделать для него все, что угодно. При разлуке со своим личным божеством они впадают в депрессивное состояние, у них «обостряются все хронические болячки», начинается ломка пострашнее наркотической. Несчастные должны хотя бы раз в три дня на минуту встретиться с объектом поклонения, подержаться за его руку, сделать себе спасительную инъекцию общения с Владом. В этой книге все почти, как в жизни, только краски сгущены – ведь невидимые неразрывные «узы» связывают многих из нас и в реальной действительности: зависимость в супружестве по расчету, дружба не на равных, рабская привязанность к пахану-хозяину, безответная несчастная любовь. Если дружба настоящая, а любовь взаимная – эти узы еще прочнее. «Мы спутаны ремешками и бельевыми веревками, шелковыми шарфами и льняными простынями. Узы похожи на паутину, на сетчатые пластмассовые авоськи… На упряжь. На украшение. На силок». В романе самые близкие Владу люди, лишившись его общества, просто умирают. А в жизни мы разве никогда не были близки к смерти только из-за того, что рядом не было того единственного человека, без которого жить нельзя, бессмысленно, невозможно?
Первая глава посвящена детству и отрочеству Влада, примерно в 12 лет осознавшего свою исключительность, непростым взаимоотношениям подростка с одноклассниками (он их дважды чуть не угробил, сначала сбежав из летнего лагеря, где отдыхал весь класс, а позже – уехав из родного городка поступать в столичный институт), с девушкой Изой, попавшей под воздействие «уз», с любящей его и любимой им мамой. Кстати, Влад — приемыш, мать усыновила мальчика, еще младенцем забрав его из дома ребенка, настоящие родители Влада неизвестны. Тайной остается и происхождение его феноменального дара. Далее сюжет становится почти детективным. Герой встречает роковую красавицу по имени Анжела, обладающую такими же способностями. Влад, еще в школьные годы потерявший из-за своего дара лучшего друга, старается максимально обезопасить окружающих от воздействия своих «чар» — преуспевающий детский писатель, получающий очень высокие гонорары, он ведет уединенную жизнь, почти не общается с внешним миром, позволяя себе время от времени лишь единичные деловые и половые контакты. Обостренное чувство нравственной ответственности, которое называется совестью, не позволяет ему использовать «узы» в личных целях, он отказывает себе в праве быть рядом с любимой, иметь друзей. Напротив, бессовестная Анжела активно использует свой дар, оставляя в своем бурном прошлом вереницу трупов. Все просто до тривиальности: она опутывает сетями «уз» будущую жертву — обычно это преуспевающий, перспективный, талантливый или очень богатый мужчина (для этого ей достаточно войти с ним хотя бы в очень короткий контакт), влюбляет в себя (иногда – женит на себе), а потом бросает, тем самым – убивая. Деньгами и наследством, если таковые имеются, женщина-вамп, сами понимаете, не пренебрегает. (Чтобы быть до конца справедливым, отмечу – убивать взаправду она не желает, но как-то так получается, что ее мужчины отправляются на тот свет один за другим). Анжела и в случае с Владом применяет свою обычную методику, но… Но Дяченки не были бы Дяченками, если бы они не использовали придуманную ими коллизию столкновения двух индивидуумов, наделенных талантом создавать губительные «узы», для демонстрации трагической картины психологического поединка героев друг с другом, с собой, со своей совестью. Жестко и жестоко, с унизительными подробностями, показана патологическая зависимость Анжелы и Влада друг от друга. На мой субъективный взгляд, после знакомства с Анжелой главный герой слишком долго не может сообразить, что с ним происходит, но внимательному читателю ясно – Влад «попал». Обстоятельства соединили героев, «узы» опутали их, «каждый день превратился в новый раунд молчаливой схватки».
Книга издана в авторской редакции, в тексте иногда проскальзывают шероховатости вроде: «…демарш…был всего лишь цирком в угоду…» или «…вернулся бы в … дом под предлогом забытой шпильки…», фраза про «сухой порох» и «мокрого крокодила» встречается дважды на соседних страницах, но эти мелкие огрехи не могут повлиять на общий мощный эмоциональный фон романа. Известным киевским авторам нетрудно писать о своем собрате-литераторе — знакомая жизнь, знакомый антураж. Их герой и в театральном институте учился, и в других учебных заведениях знания получал, а стал профессиональным писателем (да еще и сказочником). Сочиняет он сказки-фэнтези о приключениях незаннорожденного тролля-полукровки Гран-Грэма, который полюбился и детям и взрослым. Кстати, именно вставные цитаты из вымышленной книги писателя Влада Палия объясняют нам, что такое — «Долина Совести» и каким надо быть нехорошим человеком, чтобы иметь реальные шансы пересечь ее. Авторы умело закручивают интригу, нагнетают напряженность, добавляют в отношения главных персонажей чуточку любви… На определенном этапе повествования начинает вызывать сочувствие даже лживая бессердечная ведьма-злодейка Анжела, которая вроде бы и не ведьма вовсе…
Когда главные персонажи узнают о необычных способностях друг друга, сразу думаешь – да они весь мир перевернут, если договорятся объединить усилия! Ведь каждый из них способен создать вокруг себя окружение из преданных и послушных роботов, готовых на все ради своего кумира. Талантливые Дяченки, конечно, не могли пройти мимо этой идеи – данный вариант в романе рассмотрен, но развития не получает. Слишком по-разному устроены герой и героиня, по-своему каждый из них преодолевает коварную «Долину Совести». А перевернуть мир Анжела пытается в одиночку…
© Владимир Ларионов
Опубликовано в журнале "Лавка фантастики #10.
|
|
|
облако тэгов
