«Погода с утра опять выдалась на редкость мерзкая, в воздухе висела мелкая холодная морось, лужи за ночь затянуло тонким ледком, и ветер гонял ошметки жухлой листвы. Да ведь под навий день завсегда такая погода, подумал Рейн Коростель и натянул овчинный тулуп»
Андрус Кивиряхк «Ноябрь, или Гуменщик»
В холодную июньскую ночь, когда скребутся в окна когти деревьев – самое время заглянуть в глубины архетипа. Мало найдется фильмов, полностью оправдывающих название folk\tale – и «Ноябрь» является великолепным образцом этого жанра.
Основанный на мрачной, и, одновременно, не лишенной своеобразного юмора книге Андруса Кивиряхка «Гуменщик», фильм «Ноябрь» вводит нас в мир крестьянской культуры повседневности, где каждый миг наполнен табуированными ритуалами и знаками, встречи со сверхъестественным реальны, но лишены волшебства – это каждодневная рутина, опоясанная завистью к вожделенному богатству, мелким воровством, ненавистью и склоками. Так мог бы быть снят фильм по роману Татьяны Толстой «Кысь», нескромно, откровенно и, поэтому, правдиво. Здесь общая канва мрачного и черно-белого в цвете года переплетена с мифологическими крестьянскими представлениями, чуждыми, или же синкретичными христианскому миру. Но и христианское в этом скудном и голодном мире становится магическим, и волей-неволей грустный образ Христа на распятии очередной раз омывает своей кровью грехи бесчинствующих страстотерпцев – крестьян, покупающим души мелких духов у развеселого Дьявола на перекрестке четырех дорог, предлагая ему взамен свою душу, но и в этом лукавя, совершая подмены.
Отдельного слова заслуживает тонкая система мифологических образов, показанных режиссером.
Первым же кадром мы видим словно ожившую иллюстрацию Ярослава Панушки, и многие впервые узнают, что такое «кратт». Большинство моментов с этими существами разбавляют мрачное полотно киноленты, наглядно показывая то, что в русской демонологии называлось «сказками об одураченном черте».
Кратт (книжный вариант «домовик», в фольклорной эстонской системе pisuhand, puuk, tulihand, vedaja) – безусловно, креатура, созданная из подручных средств, но оживленная злой душой, выменянной у Дьявола. Но – это и отражение бедности. Безвольный оживленный батрак, ворующий и работающий на своих «хозяев» крестьян – которые в свою очередь корчуют лес у загнивающего помещика.
Суета и шумиха вокруг каждого события, сплетни и кривотолки – все это забывается перед лицом опасности, но и борьба с поистине страшной моровой девой – Чумой, такая же безвольная, ведь в жизни для бедняков счастья нет.
Но здесь есть и любовь, и забота об умерших в Навий день, и взаимовыручка, что все еще оставляет надежду на будущее. Смерть, как начало всего, но и избавление… Жизнь, как тягость, но и то, что позволяет с радостью встречать новые рассветы.
Ближайшие аналогии фильму «Ноябрь» – это безусловно «Ведьма» и «Небесные жены луговых мари».
«Худеющий» (Thinner, 1996, реж. Том Холланд, 93 мин.)
Роман «Худеющий», во многом, определили судьбу писателя Ричарда Бахмана. Быть может, именно потому, что из всех романов этого писателя, он наиболее соприкоснулся со стилем Стивена Кинга, этим писателем и являющимся. В целом, для этой части творчества Кинга всегда социальные проблемы и жестокая ирония над общественными стереотипами и канонами всегда стояла выше ужаса, просто окружая повествование неким мистическим ореолом. Говорят, что Стивен Кинг вдохновился на написание «Худеющего» под влиянием похода к врачу-диетологу, обращение с пациентами которого настолько разозлило писателя, что он написал этот роман.
Но, расскажем немного и о фильме. В целом, вся та натянутость сюжета, которая так не нравится зрителям «Худеющего», в первую очередь, как мне кажется, связана с желанием угодить конечному потребителю, будь то больные ожирением американцы, либо даже носители ВИЧ-инфекции. Однако, в конечном итоге, атмосфера напряженности у режиссера получилась.
К слову, сам режиссер также столкнулся с проблемами со здоровьем во время съемок, быть может, поэтому, тематика докторов и лечения достаточно болезненна в этом ключе. Игра главного героя, так раскритикованная в свое время из-за комедийности и неискренности подачи персонажа, как по мне, кажется необоснованной. Фильм четко разделен на «до» и «после». Веселый преуспевающий жиробас, внезапно перечеркнувший всю свою жизнь одним лишь моментом. И самое ужасное, что дело здесь уже не в цыганском проклятье, или в потере веса, а в том, что в отчаянии и помешательстве главный герой совершает те же ошибки, что и доктор Луис в “Pet Sematary”. Все ужасы и демоны, по Бахману, лишь внутри психики человека, и все непоправимые поступки совершаются лишь по воле некого рока колеса судьбы, неизбежно ведя к трагедии.
Тем не менее, фильм хороший и интересный. Стивен Кинг сам появляется в нем в эпизодической роли, что и было каноном экранизаций, согласованных с писателем. Некоторые сцены фильма отсылают нас и к другим экранизациям – «Верхом на пуле», «Доктор Сон» и даже «Мгла».
«Вечер нашептывает случайным прохожим странные мысли. На набережной еще не горят фонари и с затемненных скамеек слышны отзвуки голосов. Над рекой гуляет ветер, отражая последние солнечные лучи от запыленных летним зноем стеклопакетов. Я иду по разбитому асфальту, порывы холодного воздуха с берега бросаются мне в лицо холодными каплями. Холодает. Перебегаю через дорогу, водители сигналят вслед и что-то кричат. На обочине останавливаюсь, и иду, поглубже натягивая бейсболку на лицо, чтобы не видеть закатное солнце… Еще несколько минут, и становится темно и сыро. Загораются первые окна в одинаковых квадратах квартир. Я останавливаюсь, поднимаю воротник старой куртки, клетчатый подклад отражает фары автомобилей, где-то слышен звон разбитого стекла, пьяные вопли и детский плач. Все это смешивается в удивительной атмосфере вечера, сливается с моими мыслями. Я все бреду по улице, и сердце отбивает навязчивый и монотонный ритм…»
Дебютный альбом улан-удэнской группы Taxon Lazare «Наружу», выпущенный в 2015 году воронежским Shadowplay Rec., оказался достаточно выверенным для того, чтобы стать популярным среди любителей олдскульной электроники, разбавленной Electropop и Minimal, отраженной через поэзию, уместную в коллективе, исполняющем русский рок. Однако при прослушивании голос воспринимается, как еще один инструмент, воздействующий на слушателя, и не оставляющий следа в памяти, на предмет запоминания того, о чем поет вокалист, поэтому не сильно напрягает. Тем не менее, мелодии очень ритмичны и легки. Наверняка этот альбом очень понравится автолюбителям, как фоновый аккомпанемент к шороху колес, вгрызающихся в дорогу холодными осенними вечерами, или вполне может стать саундтрэком к вечеринке, где обсуждается новомодный писатель, а снобы попивают коктейли. Но и тот, кто бредет по улицам в полном одиночестве, найдет в альбоме что-то и для себя. Буклет, оформленный уникальными индустриальными и городскими пейзажами может стать тонким намеком для неофита — приобрести этот диск в свою коллекцию, чтобы вечер, полный шорохов и света чужих окон стал озвученным гимном легкой грусти от прожитых лет.
«Гаснут вечерние огни, но еще тлеет огонек сигареты, освещающий сбитые кулаки серых окраин. Над крышами домов парят облака, прикрывая наготу молодой луны. Это тишина холодных подъездов, скрипящих несмазанными петлями дверей, непривлекательные рисунки на стенах, полумрак и сырость… Но все еще играет откуда-то с востока незатейливый, но манящий мотив загадочный, и невероятно легкий, словно серебряные лучи бесстыдной молодой луны…»
Осенняя хандра действительно отступает под напором этой мелодичной и ненавязчивой пластинки, созданной под впечатлениями от путешествий по восточным землям. Привычные слуху мелодии проекта теперь обрамлены азиатским колоритом, и залихватскими поэтическими оборотами. Приятная на слух музыка наверняка больше подойдет любителям прокатиться по ночному городу в старой «Королле», ну, а мне, пожалуй, приоткроет завесу над незнакомыми мне ландшафтами захолустий чайнатаунов, где гидом выступает автор проекта Taxone Lazare.
Отличный макси-сингл, неожиданной изюминкой которого стали миксы на двухлетней давности хиты, среди которых я отмечу убойный ремикс от Terminal Zero, оживляющий и без того хитовый трек. Достойный релиз.
Taxon Lazare ‘2020 “Прощай, ностальгия” (selfreleased, digital release)
«В осенних сумерках горели фонари, тускло мерцая в облаке смога, спустившегося из частного сектора, где уже светились огни муравейников, отапливаемых углем. Чуть ниже, по линии в сторону станции Наушки, прогремел состав, где в чреве вагонов все так же перекатывались черные камни. Угольный пепел оседал на белый пуховик Lacoste, оставаясь на ткани снежинками ядерной зимы, Сигаретный пепел стряхивался на грязные сугробы. Вдалеке стенали провода трамвайных линий, и пепел стремился в сторону золоотстойника ТЭЦ-1, прямо по молодому льду тихой реки цепко карабкаясь о крутые берега Кирзавода.
Тлеющая сигарета отражалась в глазах мистическим светом кварталов, молодых новостроек, потеснивших пятиэтажки глянцевым блеском одноразовых стройматериалов. От ПВЗ и Шишковки веяло неуютным ветром, горел в тишине вечера замок Пентагона. Задубевшие кроссовки месили грязь растаявшего не по сезону снега, и серебрилась за сплетениями дорожных развязок Селенга. Черный пепел оседал на непроглядной глади воды, припорошенной шугой, и летели черные вороны среди одиноких в сумерках островов».
Третий полноформатник Taxon Lazare однозначно превзошел по мастерству предыдущие альбомы одного из лучших синти-поп проектов нашей страны. Разноплановые по мелодике песни, исполненные все тем же уверенным бархатным вокалом, на сей раз задел за живое не только самим фактом исполненных песен, но и определенной долей ностальгии по ушедшему, ностальгии по утраченному. Не угрюмому плачу по детству, но оптимистичной памятью тех, кто навсегда оставил родной город ради мнимого счастья чужих мегаполисов. Возвращаясь вновь и вновь, терпя поражение, в переплетениях горестей и печалей, именно память помогает встать с ледяной дороги, поскользнувшись на ее неровной глади. Мозаика советского будущего уже загорожена новыми колоссами из бетона и пластика, но еще теплится в мареве закатного солнца уют городских окраин, и надписи на старых стенах все еще хранят магическую вязь уже никому не понятных слов.
А вот в этом случае и сказать особо нечего. Римейк фильма 1984 года, вроде бы, должен подогреть интерес к классическому произведению Кинга, и освежить впечатления у тех, кому нравился старый. Но, как и в случае с "Кладбищем домашних животных", все свелось только к переосмыслению произведения на новый лад. В 1984 году, Дрю Бэрримор, которая была знакома многим по своим трогательным персонажам еще с "Инопланетянина" воспринималась именно как девочка, для которой внутренний мир был важнее неуемных способностей. Здесь же, юная Чарли — вполне себе волевая и самодостаточная девочка, в одной из сцен ее даже назвали практически молодой женщиной. матриархальная семья с безвольным отцом, чьи жалкие метания несколько расстраивают, а к концу фильма только раздражают. Это фильм именно о куче комплексов, чувстве вины и всем том, что так мило для современного американского общества, плюс — опять же нарочитая повестка с целью угодить определенным слоям общества, не говоря уже о том. что все способности несчастных людей сводят к какой-то марвеловской сути супергеройства. И в фильме совершенно нет пасхалок, характерных для кино с пометкой "Кинг".
Что действительно приятно в фильме — это саундтрек. Он по-настоящему хороший, и выдержан в той самой стилистике 80-х годов. Как ни странно, его написал знаменитый Джон Карпентер, возможно все эти годы хранивший их в закромах, чтобы воплотить сейчас. Наверное, многие знают, и о том, что именно Карпентер должен был снимать первый фильм. Музыка атмосферна и великолепно напоминает нам о старых фильмах второй половины 80-х.
А вот фильм вряд ли кто-то пересмотрит. Я точно нет.
29 ноября в Деловом центре Национальной библиотеки Республики Бурятия проходила очередная литературная мастерская, состоявшаяся в рамках ежегодных "Байкальских чтений", в этом году посвященная 75-летию со дня рождения народного поэта Бурятии, общественного деятеля, председателя Союза писателей Республики Бурятия (2007 – 2021 гг.) Матвея Рабдановича Чойбонова.
Руководителем и модератором секции выступил известный поэт Амарсана Улзытуев (г.Москва), а спикерами — Афанасий Мамедов – писатель, журналист, редактор, литературный критик (г. Москва) и писатель Ника Светлая, автор издательства АСТ, пишущая в жанре young adult, победитель прошлогоднейлитературной мастерской, где она представила свой рассказ "Арьяна", написанный в стиле "этнохоррор".
Мной, на суд критиков было представлено несколько рассказов из цикла "Забайкальские страхи".
Несмотря на ожидаемые волны критики и споров, в отличие от подобных мероприятий, в которых мне доводилось выступать ранее, семинар прошел в достаточно дружелюбной и уютной атмосфере, закончившись далеко за девять часов вечера.
Произведения, рассмотренные в секции "Проза" были достаточно разноплановыми. Вкратце поделюсь впечатлениями.
Анжела Базарон "Чудотворец и Старуха"
С творчеством Анжелы базарон я познакомился пару лет назад на страницах журнала "Байкал". Это достаточно опытный прозаик, активно использующая в своем творчестве как мифологические бурятские мотивы, так и буддийские представления о перерождении. Именно поэтому в ее рассказах есть место сплетению разных временных локаций, зачастую орнаментом обрамляющих философский посыл произведения. на этот раз нам удалось познакомиться с творчеством автора на стезе драматургии. "Чудотворец и Старуха" — это пьеса-фантазия, инспирированная повестью Даниила Хармса "Старуха", однако перенесенная во временной промежуток современности, в Сибирь. В центре повествования этой миниатюрной пьесы лежит противоборство писателя, находящегося в творческом кризисе и старухи, в образе которой воплотилась сама Смерть. Очень яркой канвой здесь пролегает и само время, отображенное упоминанием часов, как неработающих, так и идущих. Собственно, невольный читатель замечает, что само действие происходит как бы замедленно. Здесь и быстро распитая бутылка водки с более удачливым писателем, хвастающимся своим материальным благополучием, но совершенно одиноким в своем мнимом счастье, здесь и перемежающиеся события из мира реального — образы Горького, ясно намекающие нам на круг писателей, которые творили во временном пространстве горьковской поры, и, разумеется, на самого Хармса. невольно пьеса сплетается с нотками религиозности, однако лишь для того, чтобы показать джертвенность Хармса. Финалом произведения становится символическая победа Писателя над Смертью, в ходе которой он перестает быть зависим от времени в своем микромире. и наконец может написать свое произведение. тем самым, оживляя на страницах творения Хармса. В целом, подобная пьеса отлично смотрелась бы в виде небольшого артхаусного фильма.
Евгений Попов "Мяукающие пальцы"
Мне удалось прочитать только это произведение Е. Попова, представленного на семинар. В принципе, я до этого уже читал произведения автора, и вот что удалось подметить. Во многом, автор пытается быть контркультурным, этаким бунтарем, но все равно, за кажущимся видом этакого рокера и "неформала" (неформала десятых годов, надо сказать) видится все равно достаточно открытый и домашний паренек, который надевает социальную маску протеста, которая, как мне кажется, рано или поздно либо приведет его к карьере нового Буковски или Паланика, либо он просто вырастет из этого напусконого образа. Что до произведения, то, в целом это очень похоже на прозу начала нулевых, которая мне так нравилась (Козлов, Денежкина и, разумеется субкультурная проза и сетевые дневники отдельных персонажей тех лет). Но все равно, Евгений подходит к творчеству интеллигентно, слэнговые обороты и мат он вставляя аккуратно, отчего в его сюжет немного не веришь. Впрочем, рассказчик он неплохой, предполагаю, что если бы подобное он рассказывал за бокалом пива в баре "Хармс" (есть такое молодежное пивное заведение в нашем городе) — было бы на порядок интереснее. Но ,в целом, для меня подобные инспирации в творчестве позволяют упомянуть одно емкое словесное выражение о годах молодости — away days. А в целом, в годы "Фактотума" тот же Буковски писал что-то более пьяное и более маргинальное, поэтому, предополагаю, что в рассказе мы видим более опытную социальную прозу, которой все такие немного не хватило бунтарства и смелости сделать все жестче и интереснее.
Ирина Белоусова "Светский разговор"
Автор призналась, что ее любимым автором является Юрий Коваль. Отчасти, ее рассказы инспирированы стилем Коваля, но, безусловно формируют свой собственный. Я бы не назвал эти новеллы миниатюрами, как таковыми, скорее это некие притчи, потому что некоторый назидательный смысл в них присутствует. в отличие от того же Коваля, ведь по сути тот же "Листобой" — это уютные обрывки повседневности, обрамленные неким языковым диалектным шармом, а здесь все же литературное возобладало над простонародным, и рассказы стали серьезнее. В принципе, "Светский разговор" вполне мог бы стать интересным комиксом, настолько он лаконичен, но излишняя серьезность, словно листобой унесла легкий шарм миниатюры.
Святослав Марковец "Сражение войны"
На суд Мастера (на саомм деле в этом слове есть ореол тайны и сопричастности к некому внутреннему кругу) были представлены две главы из разных частей романа-эпопеи, во многом инспирированном фэнтези-составляющей. Это, безусловно, философское и антивоенное произведение, которое можно вдумчиво читать. И я не сомневаюсь, что в тведой обложке это будет прочитано многими, и с большим интересом. Мне очень понравилось начало главы 19, которое сразу отразилось в моем мозгу яркими образами. "...Лес встретил Ладу длинными тенями" — это следовало бы обрамить эмбиентной атмосферой или неплохо было бы нарисовать... А в целом, повествование очеь ровное и неспешное, читать подобное надо вдумчиво, не по диагонали. Единственное, что так, или иначе останавливало мой взгляд — это смешение разных традиций, имен и понятий, но возможно это сделано специально. Сам автор — достаточно интересный и начитанный молодой человек, одновременно любящий и Моэма, и Толкина, и Ремарка. На самом деле, мне показалось, что в его естестве как раз и отобразился тот самый "ремарковский юноша".
Алексей Гергенов "Еще одна тайна Дальневосточной республики"
Я думаю, некоротые из читателей Фантлаба могли видеть этот рассказ, потому что он, собственно, и писался в рамках одного из фантлабовских конкурсов. Это романтический истерн, написанный во временной локации 1922 года. очень романтичная история о двух влюбленных подростках, пытающихся сбежать в Маньчжурию на аэроплане. Однако некоторые исторические, технические и топографические огрехи несколько ломают волшебство этого, в целом, неплохого произведения. Я бы с удовольствием посотрудничал с Алексеем, чтобы этот рассказ стал лучше и захватил умы любителей Юзефовича и Гражданской войны в Забайкалье.
Александр Мраков "Забайкальские страхи"
Собственно, о себе и сказать нечего. Никто меня не еритиковал и не давал советов. Я скромно рассказал о сути своего литературного цикла, раскрыл тот чудесный мир магического реализма Забайкалья, который я так надеялся воплотить в своих рассказах, о быличках, об Александре Черкасове и его великолепном творчестве, и о том, почему я пишу именно в границах XIX века.
облако тэгов
