Элемент нагнетания обстановки грамотен и претензий не вызывал бы, если бы не являлся приложением к олицетворению Абсолютного Зла в лице не менее абсолютной энтропии. Вопрос же целесообразности Абсолютного Зла, как бы нелепо ни звучали рассуждения об Абсолютах в целом и об этом в частности, уже поднимался на страницах четвертого Омена. И там же признан абсурдным и лишенным будущего – в смысле развития. Поскольку мы все-таки вынуждены иллюстрировать Абсолютные Понятия законами нашего мира, то в этих условиях любой Абсолют становится очень относительным. :)

Я понимаю, что это рассуждения философского характера, не имеющие отношения к развлекательной литературе, но, раз уж эта литература ставит перед нами вечные вопросы, приходится хотя бы пытаться искать на них ответы. И понятно, что уже само наличие таких вопросов в книге говорит в ее пользу.

Стиль произведения я бы для себя определила как среднестатистический для американских романистов середины и конца прошлого века. Причем это не общее определение, а мое личное, так что я даже толком не смогу объяснить, что я имею в виду. Это немного похоже на детективы, немного на хоррор, очень похоже на то, как пишут Хейли, Шелдон и Кинг. Т.е. в целом очень читабельно и эмоционально почти на дамском уровне. Вот и Маккаммон пишет очень похоже.

Первая половина книги даже не то, что не страшная, а почти смешная. Напрягает апелляция к уже упомянутому чистому злу и неаргументированной энтропии. Например, главный ужастик книги – Ваал – обосновывается в Кувейте, объясняя это наличием нефти и захватом власти вместе с территорией. А потом разрушает к чертовой бабушке пол-Кувейта, забив на нефтяной крантик. Я, допускаю, что мысль автора спряталась и здесь, чтобы намекнуть, что именно поэтому зло всегда и проигрывает. Правда, в результате проиграло оно по другой причине, да и то невнятно, неубедительно и не до конца.

И вот этим самым Ваалом и его абсурдно Абсолютным Злом меня пугали всю книжку. Сам Ваал представлен как древнее божество, отвечающее за смерть и секс, а конкретней – за убийства и разврат. И еще и за помешательство – но это уже мои инсинуации. То ли Иисус, то ли Яхве его когда-то извели и изничтожили, а тут выпало ему родиться, вот и бесится. Кстати, откуда выпало – совсем непонятно.

Здесь будет уместно небольшое лирическое отступление в лице оды динамике: на четырнадцатой странице автор вталкивает нас в сцену изнасилования, а к шестнадцатой закругляется. Причем сам насильник явно имеет нечеловеческую природу, что становится ясно из характера повреждений, нанесенных жертве и из того, что именно так и появляется на свет Ваал. Законный вопрос: «а кто же папа?» – оставлен автором без ответа. В смысле – откуда он взялся и кем является. Но зато стало понятно, почему по сравнению с Маккаммоном Кинг показался Олдям скучным. Тот бы сначала познакомил нас с жертвой, с преступником, с полицейскими и врачами скорой помощи, а заодно и с историей места преступления (это, между прочим, камень в огород «Оно»;)). Не очень динамично, ага. Зато интересно, грамотно, образно и думательно.

Ваал представляет собой нечто неописуемое в том смысле, что автор сам толком не может понять, как его описать. Ну помимо того, что Главный Злодей слизан с Омена – ну там хоть понятно было, что Омен плохой а) – потому что Антихрист, б) – потому что короля играет свита, а у Антихриста вся няньки-почитатели – сатанисты злющие, так чего ж от дитяти ждать? Тут кто хошь озвереет.

И, в уже упомянутом четвертом Омене, есть сцена, где первый апостол поверженного Антихриста спрашивает его сына, понимает ли тот, что он делает. Даже Армагеддон – это не абсолютно разрушение, а всего лишь передел власти, обещающий быть окончательным. Но тоже не факт. А руины не нужны ни Богу, ни Дьяволу.

Возможно, Маккаммон до четвертой части не дочитал, потому таким вопросом не задается. Но мне кажется, что, будь ты хоть сто раз Антихрист или древнее божество в лице Ваала, если ты в нашем мире играешься, тебе придется играться по местным правилам. И, если у тебя вдруг получится все разрушить, будешь сидеть посреди пустыни как идиот. Зло все должно быть чуть сообразительнее, что мы можем видеть у того же Кинга, когда он пытается рассуждать от лица Красного Короля. Хоть и в третьем лице. :) И получается достоверно. Если Зло ошибается – это происки Добра или устройство мира, который не дает себя разрушить. Или энтропия внутри Зла разрушает носителя, что тоже закономерно. Тогда он начинает ошибаться и проигрывает. Вообще объяснять как-то надо мотивацию противоборствующих сторон.

Кроме Ваала будет иметь место быть хороший ГГ и с ним непонятное светлое существо, именующее себя Майклом и выглядящее homo sapiens-ом. И я так и не поняла, кто это такой – есть шанс, что это я пропустила чего-то важное. Существо имеет цель ликвидировать Ваала и всю книгу будет за ним гоняться, таская за собой ГГ. Который, кстати, теолог и по тексту будет объяснять всякие непонятности профессионального характера.

Встретятся они в Кувейте на гребне организованной Ваалом разрухи, а уж опосля погонятся за ним на северный полюс. И вот где-то отсюда товарищ начал расписываться. Действительно пустынно, холодно, гнетуще и прочая, и прочая. Определенно – не Симмонсовский Террор, где есть шанс от скуки скончаться куда быстрее, чем от ужаса.

Маккаммону удалось создать свой северный полюс с сильными странными людьми и бесконечностью безысходности обступающих тебя снегов и глыб льда. А герои в этом ужасе ищут другой ужас, создавая новую степень ощущений, проживая ее вместе с нами.

У книги есть одно интересное свойство, которое я называю эффектом Кастанеды – безотносительно к эзотерике. Это когда ты что-то читаешь, потом проходит какое-то время, будь то день или год, и до тебя начинает доходить, что в прочитанном содержалось гораздо больше, чем тебе думалось. После Ваала я поймала кайф в виде нескольких дней в паническом ужасе. Это при том, что напугать меня практически невозможно. Фредди я считаю детским садом, а дядька с гвоздиками – мой любимый герой. Реаниматор ввергал меня в детский восторг, поскольку в этом возрасте его и смотрела. Да еще вспоминаются какие-то склизкие крыски, которые едят моск и щупальца, забирающиеся вовнутрь жертв – привет Чужому, – а злобные арахниды – просто мои любимцы. И кошмар мне за всю жизнь только один снился, с говорящей дверью – она меня не хотела выпускать, когда злой колдун со змеиными глазами без нижнего века за мной гнался – хотел заколдовать и принудительно учить, вона как. Наверное, школа достала… :/ Снилось в детстве.

А вот после Маккаммона приснился настоящий кошмар – без всяких монстров, но с настоящим ужасом. Это при том, что за пару дней до того снились мне какие-то огромные плоские черви, то ли выедающие, то ли выпивающие людей изнутри и очень заразные – кажись, спорами размножались или чем-то вроде того. Так вот: ничерта это не было страшно – я была озабочена исключительно тем, как бы проблему локализовать, а опосля – изолировать и изничтожить. Это приключалочка. Кошмар – это когда страшно. А страшно мне было от катаний в лифте в Мюллер, блин, доме – типа того. И лестничных пролетов в паутине – не в смысле наличия пауков, а в смысле заброшенности. И невозможности оказаться дома, так-то.

Кстати, к Фрейду меня можно не посылать, я читала. Только по лестнице я не поднималась, поднялась я на лифте, а вот домой спуститься не получилось. И снова к Фрейду не надо, потому что хотела не вниз, а домой. А живу я на пятом этаже, т.е. ровно посередине дома и психоанализ не присобачишь. Подумала (во сне): что сейчас прыгну вниз, проснусь и буду играться с Кракозяблой. Видимо, устала. :)

На самом деле, ощущение страха для меня можно сказать новое, а оттого – интересное. И определенно указывает на то, что Маккаммон как автор хоррора состоялся, особенно если учитывать, что Ваал – первая его книга. И я не преувеличиваю, меня действительно напугать очень тяжело. Есть такие люди, которые любую проблему воспринимают как бык – красную тряпку. Вот я такой человек. Подозреваю, что если б я действительно встретила какого-то монстрика и – главное! – сочла бы его угрозой, он бы вряд ли эту встречу пережил. :D Это состояние души, потому отдельные аплодисменты автору, который смог, хотя бы на время, его изменить.

Оценки.

1. В ситуации, когда присутствует описание двух глобальных картин мира, его оценивать довольно тяжело. Мы имеем полную разруху, Содом и Гоморру, в Кувейте – с одной стороны, а с другой – ледяные пустыни. Кувейт не впечатлил, хоть и представляет собой гибрид двух подражаний: Кингу и Омену. Кингу в нарочитости грубости, извращенности и уродства, а Омену – в аналогичности картины разрушения, восходящей к той самой абсолютности зла. Эту часть мира оцениваю в пять.

А вот вторая часть взывает непосредственно к ощущениям и тянет на десятку. Чувство панического ужаса и безысходности сделало бы честь даже г-дам Дяченко. :) Старина Стиви для сравнения не подходит, поскольку избыточно жизнеутверждающ, чтобы быть страшным и оттого не только велик, но и уникален.

2. Читабельность тоже можно разделить на эти две части – ну не считая страниц с четырнадцатой по шестнадцатую – там было вполне динамично. ;) Еще в первой части имеется коротенький экскурс во взросление Ваала, но меня он как-то тоже не поразил. И Кувейт читался не очень – дня два мурыжила, все пыталась переключиться на какую-то киношку. А вот льды ушли буквально за пару часиков, так что в целом могу повторить, что ко второй половине автор расписался. Где-то на семь в итоге.

3. Интригу автор старался держать, но триллер у него не получился. Ужас – в хорошем смысле этого слова – в книге удерживается не за счет напряжения, а за счет нагнетания атмосферы. Это ужас не как опасение, а как состояние, причем не героя, а читателя. Но герою тоже досталось.

А в целом интрига автору не далась, оттого острота сюжета отсутствует – на четверку, поскольку попытки все же были.

4. Над героями автор старался от чистого сердца и даже небезуспешно. Как главные, так и эпизодические товарищи сопереживательны, и попытки автора выложить на страницах внутренний мир всех персонажей вполне удались. Мы проникаем в кусочки их жизней, почти полностью идентифицируя себя с этими людьми и вполне принимая их зачастую противоречивую мотивацию. Не все эти люди мне интересны, но и это вполне оправдано и реалистично. На девятку набирается в общей сложности.

5. Хоть страшилка и получилась, но это ведь всего лишь принадлежность к жанру, а идея заключается в чем-то еще. Например в том, что созданная автором картина лабораторно искусственного зла априори ставит это самое зло в невыгодное положение, почти наверняка чреватое поражением. Для меня абсолютом скорее является устав местного монастыря, то бишь те переменные, которые должны учитываться обеими враждующими сторонами. Лучше всего это показал Доктор в донельзя испохабленных экранизациями Дозорах.

К сожалению, идею (если она есть) портят интерпретации автора. К примеру, с чего он взял, что энтропия – это зло? Вроде биологии не учил… и физики… да и вообще в школу не ходил.

Так что даже со скидкой на то, что это первое его произведение, больше двойки не получится – и то не столько ему за идею, сколько мне за догадку.

6. А вот душевность зашкаливает – десять за мой кошмар и общий стрем, а также за возможность глянуть на мир снизу вверх. Иногда все же бывает интересно сменить точку зрения. ;) В мире не так уж много книг, настолько мной прочувствованных.

7. Погружение мне не удалось – избыток неестественности происходящего не дает в него поверить и нырнуть. Хотя здесь снова буде уместно оценивать книгу по частям – льды вполне погружабельны. И снова всего лишь за счет эмоций. Тем не менее, я чувствовала себя всего лишь наблюдателем, пусть даже очень тридэшного изображения – потому пять.

Синопсис.

Уже чуточку подустала отписываться о прочитанном, потому дальше взяла вторую Сальваторовскую трилогию о Дзирте – пока еще восемьсот страниц осилится…. И формат там недетский.

И, конечно, было бы удивительно, если бы мэтр с жанром не справился. Правда, как справедливо заметил Heleknar the Hobbit, толковой постапокалиптикой эта книга является только наполовину, во второй половине автор ударяется в столь любимую им «звездность». А звездные оперы – это визитная карточка Гамильтона. И не только составители аннотаций считают его одним из основателей жанра.

В смысле интеллектуальной и эмоциональной насыщенности можно считать его клоном Берроуза – мужчины у него так же моральны и в том непреклонны, а некоторые даже умны и целеустремленны – которые герои. А героини строптивы и целомудренны, что, собственно, вполне взаимосвязано. ;) Ну и абсолютно недостижимы для всех, кроме главного героя и то уже к развязке и исключительно опосля алтаря.

Естественно, я гиперболизирую, но не слишком – именно такой образ Гамильтона я восприняла после прочтения десятка его произведений. Действия и герои стираются из памяти, но такой вот единожды сложившийся образ уже останется навсегда.

Очень жаль, что и в этот раз автору не удалось удержаться и обойтись без галактических империй и звездных перелетов с экскурсией по городу будущего. Вполне хватило бы развития первой, постапокалиптической половины, где простой маленький американский городок, типа того, к которым очень тяготеет Кинг, вследствие взрыва бомбы переносится на миллионы лет вперед в умирающий мир, где ядро Земли уже остыло, да и солнце – всего лишь тусклый багровый шар в небе.

Целый город оказывается перед проблемой выживания на остывающей планете, где ночью мороз сковывает всё и вся, а днем становится лишь ненамного теплее.

Но жители, не без участия ГГ, почти решают эту проблему, и тут, примерно на середине книги, на Землю спускаются корабли столь любимого «звездными» фантастами Галактического Содружества с целью спасти землян.

Всю вторую половину книги землянам во главе с ГГ придется бороться с насильным спасением в тщетных попытках доказать свое право на выбор собственной судьбы.

Итоги.

Постапокалиптические картины чудесные, сопереживание попыткам героев выжить зашкаливает, а вот «звездная» часть выглядит абсолютно неестественно, при том, что сопереживаю я борцам за свободу чуть ли не больше, чем выживающим. Безотносительно даже к книге. ;) Поскольку первые – идейны, а у вторых просто нет другого выхода.

Нельзя отрицать очевидного факта, что акцент на свободе личности оформлен удачно и, является основной идеей книги. Жаль только, что автор счел возможным объединить два совершенно различных произведения в одно. В лучшем случае это дилогия, но уж никак не одна короткая повестушка – там еще определенно остался простор для деятельности.

Оценки.

1. Мир следует поделить на две части: это мир умирающей Земли, собственно, постапокалиптический мир и мир «Галактического содружества» в лице Совета Губернаторов. Вся картина второго мира исключительно губернаторами и представлена, описаний супергородов и супермодификаций нет, а жаль. Это могло бы быть интересно. Если поставить за первый из миров семь, а за второй – три, и то за олицетворения «добра с кулаками» в лице тирании, получается вполне справедливая пятерка.

2. Читабельность на уровне, но только для своего времени (1950), поскольку произведение лишено той глубины, которая присуща творчеству современников – немногих, к сожалению, – но читается легко и не без удовольствия.

Вполне могу поставить семь и пожалеть, что автор не творил в наше время.

3. Поскольку читала Город не в первый раз, интригу мне оценить уже сложнее. Помнится, накал при первом прочтении присутствовал, но и лет мне тогда было поменьше, и впечатлить меня было, соответственно, полегче. Хотя предсказать, что все закончится хорошо можно с самого начала – у Гамильтона всегда все заканчивается хорошо и совершенно однозначно.

Благодаря сопереживанию ГГ повествование затягивает. Да и чувствуется, что автор переживал не меньше меня, потому, несмотря на многие недоработки, семерка вполне получается.

4. Герои же описаны неважно и, извиняюсь, из пальца высосаны – даже главный. Акцент, сделанный на основных отличительных чертах героев, нужного впечатления не производит, поскольку автор избыточно гиперболизирует эти черты.

Эти люди не показались мне интересными, потому четыре.

5. Идея в той самой свободе личности и праве выбора человеком (или кем угодно ;)) своей дальнейшей судьбы. Ну и в праве и даже обязанности каждого за эту свободу бороться.

Поскольку идея четко выражена и грамотно акцентирована, десять.

6. Душевность для меня лично здесь заключается в мире и в идее. Что, кстати, не есть хорошо – толковую душевность непросто определить. Она просто должна быть.

Где-то на шесть автор поработал и, возможно, душевность немного не та из-за слабости следующего пункта:

7. погружения. При толковом погружении в книгу проникаешься ей, не испытывая необходимости что-либо анализировать. А если все погружение держится на сочувствии идее и, как следствие, сопереживании герою, слишком душевно не получится. Ну и не получилось.

Очень частичное погружение, наполовину в лучшем случае, то бишь на пятерочку.

Синопсис.

Дальше по рекомендации Олдей на лите попробовала читать Маккаммона. Собственно, рекомендацию мне любимый процитировал, я в этот раздел лита не хожу.

Начала с написанного первым произведения – Ваал. Возможно, зря – как известно, первые блины всегда комом. Но меня очень впечатлило: душевность зашкаливает, но некоторое непонимание и чувство незавершенности все же осталось.

Возможно, я бы еще долго собиралась ее прочесть, но, как я уже говорила, мы были вынуждены съездить в Брянск, что поставило меня перед вопросом: что взять для почитать. Поскольку занятость в поездке предполагалась минимальная, хотелось взять что-то объемное по содержанию и легкое по весу. И определенно не хотелось пробовать новых авторов: если не понравится – на полочку не поставишь, другого не возьмешь. А Башня на экономной очень газетной бумаге :) в Веке Дракона, автор проверенный. Вот и настала ее очередь.

Кроме того, после Кыси и Олдей мне хотелось чего-нибудь сказочного и фэнтезюшного. Вообще, как любому нормальному человеку, сказочного и фэнтезюшного мне хочется часто, а серьезного и думательного – редко. И, хоть я и пытаюсь с собой бороться, это чаще всего ни к чему не приводит. Потому у нас есть мастеровой Сальваторе, нимфоманка Гамильтон, и два армадовца: Пехов и Громыко. Первый из этих двоих просто красиво пишет, хоть и не шибко грамотно, и кажется мне вполне приятным человеком, что среди преуспевающих людей – большая редкость; а Громыко мне рекомендует любимый по рекомендации других уважаемых людей. Вроде бы. Уважаемых. При том, что сам он ее читать не собирается.

Однако же, всем этим молодым да ранним до Кука еще учиться и учиться, потому естественно, что выбор пал именно на него.

К основным недостаткам книги можно отнести минимум волшебства и связанных с ним ярких и необычных моментов, которые можно считать визитной карточкой Кука. Насколько Кинг безграничен в копании в нашем подсознании, настолько Кук безграничен в красочности своей фантазии. Даже Капитану в голову не придет волшебница из Темного отряда, которая в клетушке носила собственную голову. Правда, не просто волшебница, а одна из Десяти Поверженных – голову ей отрезали, а манки много, помереть не может, так чего ж делать? Или замок из трупиков – каково, а? С деталями совершенно зловещего характера. Гроб на колесиках во взрослеющем варианте.

Но, к сожалению, все это не в Башне. Глобально можно сказать, что книга о войне и политике. С войной, слава Богу, все понятно: Кук вообще единственный в мире автор, у которого я могу читать батальные сцены и понимать, что происходит. У того же Капитана мне удалось уяснить лишь наличие на поле брани того самого гномьего хирда, а чего вокруг происходит, остается для меня загадкой. Я понимаю, конечно, что это не деффачковое чтение, но надо все-таки тщательней, как утверждал классик. А у Кука, сколько бы батальных сцен ни было, всегда понятно, что вот эти нападают, те обороняются, арьергард сзади, авангард спереди, фланги – по бокам, а засада сидит тихонько и тоже ясно где и с какой целью. И лучники за холмиком, и конница за рощицей – все понятно. И даже если битвы/драки/погони происходят не на равнине, а в городе (как в данном случае), или осада какая случается, понимание происходящего все равно наличествует.

А действие книги все происходит в городе, за исключением очень кратких и только умозрительных экскурсов за пределы – для пояснения картины мира. Город захвачен врагами с помощью наемных войск. Итого мы уже имеем несколько политических единиц: захватчики, наемники и движение сопротивления, к которым с самого начала добавляется еще одна: жена мертвого колдуна, ранее владевшего городом. Всю книгу она будет озабочена попытками вернуть к жизни своего возлюбленного путем пробуждения его души в следующей инкарнации, то бишь в ребенке. Колдунье изредка помогают или мешают другие политические силы, руководствуясь исключительно своими соображениями. Очень все запутано, но вполне понятно. По крайней мере, гораздо понятней, чем в реальности – я про политику. ;) Да и вообще литературный народ в целом добрее, оттого и видно: фантастика. :D

Политические силы в лице разных своих представителей постоянно интригуют, условно друг с другом сотрудничая. Между ними существует одно постоянное связующее звено в лице наемного убийцы. Его мотивация – это колдунья, да и та к финалу его разочаровывает, что не может не радовать, ибо такой исход вполне оправдан и оставляет надежду на то, что некоторые мужчины все же могут думать головой.

Сам город очень фэнтезюшный и красивый. В башню колуна ход ведет через систему пещер, которые, как я поняла, составляют часть города. О местоположении хода, естественно, знает всего пара человек, а вот в пещерах полно кладов, которые ищет тьма народу, по ходу пытаясь проникнуть в башню.

Пещеры соседствуют с нищенским районом, выросшим наподобие муравейника: этаж на этаже и даже улицы не везде есть. Завоеватели, правда, запретили надстройки после седьмого этажа, но район-то все равно сохранил вид улья. Убирать там никто не убирает – ждут дождя. И в этих условиях плетутся основные интриги, а погони превращаются в преодоление полосы препятствий.

Все политические силы потихоньку воюют, а жители никак не могут принять чью-либо сторону: вроде завоеватели априори плохие, а вроде – при них живется лучше и правительство имеет представление о законе, да и на гвардию можно положиться. И я их понимаю, поскольку последнее – очевидный нонсенс. Как-то лет пять назад имела глупость спросить у мента дорогу. Отгадайте, что он ответил? Что он не на работе! Вот бы нас кто завоевал… как в том старом советском анекдоте, когда Прибалтика выпросила у Горбачева полчаса свободы. В 9:15 объявила войну Швеции, а в 9:20 сдалась в плен. Мечта идиота…

Несмотря на отпетые только что мной дифирамбы, в интригах я все же слегка и ненадолго, но запуталась. Возможно, что это от похожести имен: восточные приставки «Ал-» и «Бел-» (привет Бен Ладену? ;)), а также наличие некоторого количества имен с апострофами, как и созвучность этих самых имен, слегка раздражают и запутывают.

Оценки.

1. Мир, как всегда, Куку удался, хоть он и не стал его лучшим творением. Меня разочаровал недостаток мистичности и волшебности. Полагаю, что если уж у автора есть какое-то основное достоинство, которое делает его лучшим в своем роде, грех им не воспользоваться. А особенно, если его работы более ничем особенным не блещут. А мир на десятку не тянет, максимум на семерку – и очень жаль.

Получается, как в вечной истории с хорошими комиками: они почему-то постоянно пытаются сделать из себя трагиков. А этих и так пруд пруди. В результате из хорошего комика получается еще один плохой трагик. Что грустно.

2. Читабельность никогда не была сильной стороной Кука, и я отдаю себе в этом отчет, даже предаваясь мечтам о том дне, когда мы соберем Темный Отряд и я его почитаю-перечитаю… Эх!.. А в Башне еще и нет присущей Куку красоты и необычности, потому удерживать внимание на происходящем еще сложнее. Опять же, хромает интрига в смысле остросюжетности, что тоже интереса не прибавляет. Оттого больше пяти никак не получается. А было бы меньше – я бы это не учитала.

3. Вот и с интригой разобрались заодно – политика политикой, но и накал хорошо бы держать. Хотя бы на сопереживании. А так получилось, что переживать не за кого, внутренний мир героев не прописан, а постоянно поддерживать интерес исключительно за счет войны тоже тяжело, надо все-таки с чем-то чередовать. Хотя, справедливости ради должна признать, что автор пытался ввести различные переживания героев – за тех же похищенных колдуньей детей, – но факир был пьян. Шесть.

4. О героях могу сказать, что, если я себя с ними не ассоциирую, мне до лампочки, чего с ними будет происходить. Я переживала только за того самого наемного убийцу, поскольку почувствовала к товарищу духовную близость в смысле мировоззрения. В эпилоге он, кстати, в философы-отшельники подался.

Но на самом деле все не так плохо, просто я всегда слегка злюсь на авторов, которые могут писать лучше. И Кук определенно может. Обычно я вполне сопереживаю его героям, как главным, так и второстепенным, но с Башней у меня все-таки не вполне сложилось, тоже шесть.

5. Сильно подумав, можно предположить, что идея заключается в относительности важности политической силы, находящейся у власти, и о том, что народ в этом смысле всегда делает неправильные выводы То есть, перефразируя известное изречение можно сказать: права всегда оказывается та половина, что на выборы не ходила. И мысли среднего обывателя о политике никакого отношения к реальности не имеют.

Если идея понята мной не совсем превратно, то она вовсе недурна и где-то на восьмерку тянет.

6. Душевность у Кука заключается в неоднократно уже помянутой темной красоте, в Башне отсутствующей. И еще эмоциональности, здесь весьма заниженной за счет отсутствия сопереживания героям. Больше, чем на троечку, я не прониклась.

7. Да и погружение на все ножки прихрамывает. Теоретически должна бы захватывать политическая борьба, но, поскольку я этим не болею, то и не погрузилась. И то, настольным пособием интригана сие произведения назвать тяжело. Пять.

Итоги.

Могу резюмировать, что произведение целостное, завершенное как идейно, так и событийно, и намертво запечатанное двумя эпилогами, обозревающими ближайшее и дальнее будущее.

Книга собирательна в том смысле, что в ней есть чуточку от всех книг Кука, которые я читала. Но, если собрать все перемены блюд и влить в одно корытце, получатся помои, а не суперблюдо. Годится исключительно для умирающих с голоду и любителей экзотики. ;)

Синопсис.

Завтра расскажу про Гамильтона, который Эдмонд, Город на краю света. Примитивно, конечно, но я к мэтрам всегда питаю слабость…

С другой стороны, Кысь – это еще и литература с большой буквы, смесь философской сказки и антиутопии на постапокалиптическом фоне. Это почти так же хорошо, как «Скотский уголок» Оруэлла. И рецензию на эту книгу писать так же просто, как на энциклопедию афоризмов. Или на рубайат. Или на Мильтона. То есть я не могу сказать: эта книга о том-то и о том-то. Она о том, что каждый видит в ней для себя. Ведь о «Потерянном рае» нельзя сказать, что это книга о низвержении Сатаны. Это абсурд. Мильтон – как Библия – обо всем. О том, что каждый может в ней увидеть. Ее можно открыть на любой странице и начать читать, а закончить любой строчкой. И каждый отрывок станет отдельным миром. Когда после прочтения каждой строфы ты можешь сказать себе: «А ведь правда! Ведь действительно! А как же я-то не додумался!.. Ведь все так просто!».

Наверное, так бы должен был говорить идеальный политик. ;)

Более того, автору удалось создать в книге своеобразный язык, который, как это ни странно, делает произведение только глубже и интереснее, не отвлекая от повествования. Хоть обычно такие авторские эксперименты оканчиваются громким пшиком.

Это язык российской глубинки через двести лет после Взрыва, попытка переместить Хризалиды куда-то за Урал. Удачная, между прочим, попытка.

Как бы там ни было, я попробую пересказать сюжет. По завершенности созданного мира Кысь ближе всего к Булычевскому Поселку – каждый винтик на своем месте, подчеркивает искусственно созданную культуру и дополняет ее.

А действительно: каким станет мир через двести лет после Взрыва? «Отклонения от нормы» будут уничтожаться, как в Хризалидах, или же сами станут нормой? Толстая считает, что почти у каждого свое Последствие и стесняться здесь совершенно нечего. Бывают даже Последствия полезные. Главный истопник-то как дыхнет огнем – любая печь займется. Хорошее последствие, нужно. А бывает и похуже чего, ну что ж поделаешь? Гребешки куриные по всему телу, аль хвост, как у ГГ. Или глаза светятся, как у Главного Санитара, а когти по полу скребут, стружку выскребают. Всяко бывает.

Но сама книга, пожалуй, про развитие ГГ, его мировоззренческий путь, его болезненный эскапизм и рефлексию. Хотя, конечно, с тем же успехом я могу сказать, что Скотский Уголок – про свиней и их отношения с другими животными.

Так что сказочный антураж служит лишь фоном для роста личности ГГ от полного ничтожества до абсолютного эскаписта, а позже – революционера, так и не осознавшего себя. Если, конечно, можно считать Колобка революционером. :)

По языку романа видно, что автор продумывал каждую буковку. Однако, я полагаю, что это не более чем иллюзия, поскольку говорит она не менее грамотно, чем пишет.

1. Мир невозможно оценить менее, чем на десятку. Не считая того, что постапокалиптические картины интересны сами по себе, они еще подчеркнуты искусственным языком и еще одним интересным приемом, который использовал Логинов в Далайне: когда в фантастическом, искусственно созданном мире автор вводит устами героев понятия и явления этого мира, но не объясняет их. Можно считать это отсылкой к Глокой Куздре . Т.е. интуитивное понимание, свое для каждого читателя, но не выходящее за рамки законов языка и картины нашего мира, делает выдуманный мир еще реальнее.

2. Читабельность очень хороша. Но есть минусы.

Недостаток у произведения тот же, который, допустим, есть в автобиографических книгах Арбатовой и в так называемой жежешной прозе, которая нынче растет как грибы после дождя. Эта, если так можно выразиться, литература полностью лишена интриги. А читабельность все-таки без нее прихрамывает на обе ноги. Да, читать можно, отложить не хочется, заснуть за книгой не выйдет, но и накал чувств как-то не присутствует. И я не страдала, откладывая книгу, чтоб заняться чем-то еще. А вот это уже не десятка, это семь максимум и именно за читабельность.

3. А вот интрига, соответственно, ноль. Справедливости ради стоит признать, что для философской сказки интрига и не нужна. Но даже в сказке именно она в первую очередь отличает художественную литературу от публицистической, потому поприсутствовать хотя бы пять минут для приличия ну просто обязана.

Конечно, для отличия существует еще и сюжет, но я его оценивать не буду, поскольку понимаю это явление превратно, да и главным ни в коей мере не считаю.

Тем более, что в данном случае приключения героя, на мой взгляд, сюжетной нагрузки не несут, а поданы исключительно для иллюстрации мыслей автора. Чуть бы побольше интриги, и это определенно была бы книга всех времен и народов.

4. Герои, как и мир, в некотором роде тоже относятся к погружению – идентификация читателя с ГГ почти стопроцентная. Чувствуется его сермяжная, но взрослеющая философия, его рост и бегство от реальности, детские страхи и взрослые стремления. Хотя, казалось бы – что общего у меня и постапокалиптического бородатого дядьки с дерёвни? Ан нет. Чувствую. С Чацким-то у меня тоже общего немного, а уж им-то я себя чувствую постоянно. :D

В описании становления личности героя использован прием познания мира ребенком, который шаг за шагом открывает для себя соседский двор или гордо шагает с мамой в магазин другой дорогой и размышляет, чем же эта дорога отличается от обычной.

И как ребенок приходит к выводу, что имеет значение именно направление движения в тот же магазин, а не путь. Можно и окольным путем дойти, оказывается. И ребенок начинает обобщать и размышлять, нельзя ли применить это умозаключение к чему-то другому.

Вот весь этот процесс мышления, для существа примитивного довольно сложный, но оттого не менее захватывающий, погружает нас в мир главного героя. Такая себе философия от сохи, сродни монологам Волка Ларсена.

Опять же, восприятие главным героем остальных бесконечно мне импонирует. Я воспринимаю людей так же, обращая внимание на те же черты и давая похожие характеристики. Понятно, я говорю не про имеющую место быть стилизованную составляющую, а эмоциональное восприятие.

То что понятно, что героев, или, по крайней мере, ГГ, меньше, чем на десять, оценить никак невозможно.

5. Ну вот какая идея может быть в энциклопедии афоризмов? Здесь идей ровно столько, сколько пунктов в содержании. И, может быть, даже больше. Очень много интересных вопросов и не менее интересных попыток ГГ на эти вопросы ответить. В силу упомянутой стилизации ответы, правда, скорее душевные, чем идейные, ну да, возможно, в этом и идея. Восемь оптом за книгу размышлений маленького человека.

6. Душевней книги попадаются редко и тоже смело можно поставить десятку. И даже особо нечего прибавить.

7. Погружение можно отнести к миру, поскольку оно создано не только упомянутым литературным приемом, но и языком, который просто пронизывает до костей, оставаясь извне – как туман – ты чувствуешь, как теряешься в нем и проникаешь в него. Десять.

Невольно вспоминается Космический Госпиталь Уайта – там доктору, которому приходилось лечить пациента другого биологического вида – а в Галактическом Содружестве их тьма тьмущая, – записывали мнемограмму, то бишь запись мозга врача того вида, который предстояло лечить. В результате бедных докторов постоянно одолевало раздвоение личности. А иногда и растороение-расчетверение – некоторые ухитрялись носить в себе до восьми мнемограмм. Слава Богу, после Кыся у меня прописалась только одна, и та прошла со временем.

Синопсис.

Потом читала Башню Страха Кука, потому как мы с любимым ездили в Брянск и надо было с собой взять что-то мелкое в смысле размера, но содержательное в смысле объема. Чуть Громыко не повезли, но нас остановил очевидный факт, что тыща страниц на отдельно взятый набитый доверху рюкзак – это явный перебор.

В целом, я полагаю, каждый автор использует ряд собственных (и не только) приемов, которые будут эмоционально затрагивать ту или другую группу читателей. И, соответственно, как для каждого автора (ну почти), есть свои читатели, так и для каждого читателя – свои авторы. То есть этот эмоциональный союз так или иначе должен затрагивать обе стороны. Причем акцентирую, что союз именно эмоциональный, потому что мировоззренчески, например, Олди мне интересны неимоверно. А книг их я практически не чувствую – да, путешествую, наблюдаю, но не сопереживаю.

Причем я не имею в виду сопереживание сознательное. Проведу некрасивую аналогию с порно: при том, что я этого удовольствия до тошноты насмотрелась, пока оно еще на кассетах из-под полы продавалось, да по шкафам за пододеяльниками ныкалось вместе с условными единицами, визуальный ряд действует на меня так же, как на всех нормальных людей. Так вот, книги я тоже предпочитаю такие, которые бы будили во мне интерес к повествованию, даже если к основной идее я останусь категорически равнодушна.

Олди же представляют собой апофеоз мужского мировосприятия, потому мне не нравятся, честно. То есть согласиться я с ними могу, но читать их художественные произведения мне не интересно. И даже, может, дело не в мужском или женском восприятии. Женщина может три дня биться в истерике, но в результате принять решение настолько жесткое, что мужчине и в голову не придет. К моему стыду, дело скорей всего в том самом абстрактном мышлении. Конечно, их есть у нас, но не в таких количествах, которые требуются для восприятия Олдей. И Льюиса Кэрролла я, между прочим, с детства ненавижу. Зато мне очень нравится, как пишет про него Каттнер. :D

Как всегда, лирического отступления у меня больше, чем рассказа о книге. Но, собственно, такую цель я перед собой и ставила – аннотацию и на Озоне можно посмотреть, на то есть г-н Владимирский, чтоб в каждый огород по камушку. Точнее, по песчинке, ну да ладно. А я все-таки стараюсь думать, в том числе и о прочитанном. Мое поколение этому еще учили. Не у всех, правда, получается…

Книга, как, я думаю, общеизвестно, о Геракле – в смысле ГГ. Точнее, к Гераклу и Гермесу основная привязка, а книга все-таки об Амфитрионе, отце братьев, ставших потом Гераклом и о морально-этических вопросах, которыми ему всю книгу приходится задаваться. Для маскировки также присутствуют вопросы детективного типа: «кому выгодно?» и далее по списку, то бишь интрига.

Как обычно по прочтении их книг, у меня осталось стойкое впечатление, что я прочла план или, в лучшем случае, пьесу. Через многие жизни и события – в том числе и, собственно, подвиги Геракла – авторы перескакивают, оставляя нам возможность додумать и допредставлять за них. Моих запасов абстрактного мышления на это не хватает.

Потому общая идея книги, кажется, осталась для меня неясна. В том числе и почему именно "герой должен быть один"? При том, что в подковерных войнах ваша покорная слуга съела не одну собаку, олимпийские интриги остались для меня тайной за семью печатями. И, в первую очередь, отношение Зевса к сыну. Или к сыновьям? Или ни одного у него не получилось? И когда именно ослабел Громовержец по дамскому делу… Ни один дамский сериал до такой степени не запутан…

Если долго искать, за что книгу похвалить, то один повод все же найдется — именно так я представляла себе весь античный мир, в книге упомянутый: социально вздернутая, почти недостижимая верхушка, которая достижения абсолютно не стоит; думающая и действующая середина и, естественно, плечи черни, на которых все это добро покоится. Впрочем, такое определение можно дать любому из миров, Олдям просто удалось исключительно четко это обрисовать.

Мировоззренческие публицистические кусочки, имеющие место быть в книге, безусловно интересны. Например, как Амфитрион отдает близнецов в созданную им же для них палестру (школа такая, сама только от Олдей и узнала):

«А еще через полгода, весной, отдам мальчиков в палестру. Как говорится, кости мои, а мясо учителей. Пусть учат…

Сперва Алкмена не поняла.

– Как весной? – спросила она. – Ведь в палестру с двенадцати лет отдают!

– Правильно, – кивнул Амфитрион. – С двенадцати.

– Так им же тогда только‑только шесть исполнится!

– Да. Шесть с небольшим.

– Но…

Не о тяготах учебы подумала Алкмена в первую очередь, не о строгости учителей – нет, другая мысль пойманной птицей забилась в материнском сознании.

– Но ведь старшие мальчики будут их обижать!

Амфитрион встал и отошел к стене, возле которой располагалась стойка с его копьями.

– Будут, – тихо ответил он, глядя на бронзовые наконечники. – Обязательно будут. Я очень на это надеюсь.»

Очень согласна. :) Это самый лучший способ научиться давать сдачи. Любое живое существо, не научившееся быть хищником, может стать только добычей. Даже философ – это хищник, удалившийся на покой. Добыче, как правило, такого шанса не представляется.

Но это уже скорее мои выводы.

Резюмируя, могу сказать, что думать над книгой можно, а прочувствовать ее мне, как всегда, не удалось.

Хорошо обозначен момент привязанности Гермеса к близнецам, его рассуждения на эту тему. Вообще мысли и элементы философии в произведении обозначены четко и не дают пройти мимо, заставляя задумываться.

Из богов наиболее невнятен Зевс, возможно потому, что для меня так и осталась неясной его роль в происходящем, как и его отношение к Гераклу, к остальным действующим лицам и к событиям. Остальных богов я именно так себе и представляла. Философ Аид, отщепенец Арес, шутник Гермес с извращенным, но гипертрофированным чувством справедливости, вечно обиженная, но гордая Гера. Объективно – мелкие людишки, погрязшие в своих дрязгах.

Но вот камень, брошенный в огород христианства, показался мне даже более увесистым, чем вся та горка, что набросал туда Капитан на своем творческом пути. Линия более чем интересная и, возможно, заслуживающая продолжения – если г-да Олди вдруг задумают творить в жанре хоррор. ;)

Жаль, что в книге с задекларированным героическим персонажем совершенно не обозначено становление личности – причем ни одной из присутствующих. Да и вообще, героям избыточно внимания не уделяется. Если говорить про античную героику, то, например, в «Тезее» («Царь должен умереть» и «Бык из моря») Мэри Рэно главный герой тоже ведется с детства и его мотивация четко обозначена как нежелание человека «жить дольше своего имени». Причем это желание вызывает уважение и сопереживание даже у меня, человека, медными трубами ни в коей мере не болеющего. Теперь я знакома с Тезеем, думается. А вот о Геракле — наслышана.

Я не сопереживала герою ни в коей мере. Мне не хотелось одержать вместе с ним победу, или защитить слабого, или не дать свершиться подлости – кажется, герою эти вещи были до лампочки. И, по ходу, не только главному.

В детстве у меня была такая мечта: чтобы дядя (или тетя) с денюжкой задались бы целью беллетризировать библию и античные мифы. Потому что очень хотелось понять, о чем там речь, а читать исходники невозможно. Теперь к этим книгам добавилась еще одна: если кто-то возьмется беллетризировать Олдей, я с удовольствием это почитаю.

Если бы я ознакомилась с этой книгой лет в пятнадцать, у нее был бы шанс стать моей любимой. Потому что детскому воображению нужен всего лишь толчок, чтобы нырнуть в воображаемый мир. А я уже хочу проработанных планов, детальных кампаний и цельных персонажей. Дип-программа по прежнему остается сказкой Доктора и нужно быть истинным Проводником отсюда, чтоб сдвинуть меня с места. Так что второй раз я вряд ли буду читать Героя, но и о первом особо не жалею.

Оценки.

1. Мир, само собой, создан не Олдями, но описан хорошо. Мне он кажется избыточно реальным и недостаточно ярким. Как Ведьмак, который игрушка. Все очень натуралистично и одинаково. Мне не очень туда хочется. Вон в Эвиал верится меньше, но я туда хочу. Еще раз как минимум. А в мире Героя я не была – так, буклеты посмотрела. Не больше шести и то – за удачные мазки кисти, которые вместе выглядят несколько абстрактно.

2. Читабельность на уровне хорошей статьи в журнале – язык неплохой, но смысла немного, и тот общий. Опять же, трудноопределим герой для отождествления, да и кандидатуры не очень. Потому каждый отдельный абзац читается хорошо, а вместе получается лесочек, которого не видать за деревьями, что не мешает в нем заблудиться. Пять – исключительно за грамотный язык, приятный для восприятия.

3. А вот насчет интриги я не поняла, даже если имела место быть. Я имею в виду напряжение, которое автор бы должен уметь держать, да не у всех получается. Вот и не получилось. Битва с Павшими должна бы это напряжение создать, но мне читалось спокойно и особый интерес на предмет чего будет дальше меня не беспокоил. Больше тройки никак не получится.

4. Про героев я уже и так говорила много, потому понятно, отчего больше тройки поставить не могу. Тем более, что есть еще одно замечание: в душе Амфитриона, после возвращения его к жизни, определенно должна была бы происходить внутренняя борьба, которая даже могла бы стать смыслом произведения. Ощущения человека, вернувшегося к жизни и тем невольно убившего собственного внука, его чувство долга и отцовские чувства, которые должны были бы причинять ему невероятные мучения – ничто из этого в повествовании не затронуто. Один только этот вопрос мог бы придать дополнительный смысл произведению: например, если бы Амфитрион спросил себя, как бы поступил он сам, если бы у него был выбор. Тогда читатель мог бы задать себе похожий вопрос, и мне это представляется очень важным – задавать себе вопросы, даже если ты не знаешь ответов.

Обидно, что такой многообещающий герой является всего лишь конспектом к самому себе.

5. Идеи я тоже не поняла. Дуалистичность ГГ, о которой по очереди догадывались все остальные герои до меня не дошла… Может, двойка и то за возможность провести аналогию к авторам. Или это прозаический вариант Песни о первых и вторых? Тогда – три. И то песню тогда придется переименовать в Песню о первых и толпе.

6. Душевность была мной обнаружена исключительно в декларируемом восприятии мира героями и в ассоциациях с Ксеной. Ну нравится мне Люси Лоулесс, даже в Галактике, хоть я их и терпеть не могу. Правда, за всю некогда просмотренную мной Ксену я так и не смогла визуально обнаружить у нее хоть одну мышцу.

7. Погружение. Насколько я помню Хроники Желязны, там в королевской колоде были карты людей и разных мест, и изображения являлись телепортом в эти места. Люди или принцы, научившиеся волшебству, могли сами создавать такие изображения. Это могли быть и карандашные наброски и детальные картины – но возможность пройти на место, изображенное на картине, зависела не от качества исполнения, а от искусства и/или таланта исполнителя. В мир, нарисованный, Олдями, мне не попасть – как бы качественно он не был изображен. Хоть вижу я его неплохо – карта же. ;) А просмотр – это не погружение, потому три.

Синопсис.

Чтоб совсем уконтрастить, дальше читала «Кысь» Толстой. Уникально и труднообъяснимо.