Начинается книжка как дефективчик по принципу Десяти негритят, да и сами герои вспоминают старушку Агату. Вот тут и правда скучновато, но в лучших традициях классического детектива. По большому счету они все и правда вязнут в зубах, но вкусны мелкими деталями и продуманными образами. Хм, интересная аналогия получилась. То есть выковыриваем и смакуем. Сама над собой плакаю. :)

Да, но тут автор вынужден работать над героями, потому что надо же дать читателю возможность гадать, не убийца ли шофер — и это при прочих равных. Без детализированных характеров не обойтись, а такая работа очень редко когда может пойти во вред произведению.

К сожалению, такое воплощение жанра требует еще и взгляда на героев со стороны, то есть читатель лишен возможности идентифицировать себя с персонажами. Ну и правильно, созерцательность тоже не помешает – для разнообразия. Тем более, что я сейчас Баркера начну читать, а у него себя даже с ГЗ идентифицируешь влет.

Ну вот, торчит толпа народу в отрезанном половодьем санатории с трупом в холле. Ага, и, ессесно, гадает, кто же убийца. И вот, пока они гадают, гадают, гадают… А вода поднимается, поднимается, поднимается… Так вот, это апокалипсец. Чесслово, если бы не читала отзывы и аннотацию, удивилась бы сильно. Но спойлеров все-таки не читала, оттого удивилась окончанию. Ну Громов умеет все свернуть аккуратненько, и вроде в законах жанра, но чтоб обидно, что закончилось и удивительно, что именно так. Исключение, наверное, составляет Феодал ну и, может, что-то из того, что я не читала.

К очевидным минусам можно отнести неудавшуюся попытку изложения от имени нескольких персонажей. Нет, она (попытка) тоже пригодилась для создания красивой концовки, но поначалу все равно не удалась. Автор чудно отображает особенности языка каждого персонажа, но нет отличий личности, создающих картину, которая складывается у нас при общении с настоящим человеком. А отличия языка слишком нарочиты, очень бросаются в глаза слова-паразиты.

Невольно вспомнила Олдевский трибьют Толкиен-Говард-Шекли. Причем насчет Толкиена судить не могу, а Говард и Шекли более чем узнаваемы, разве что последнему в исполнении Олдей не достает оригинальности. Думается мне, у Громова, при всем моем уважении, такой серии не получилось бы.

У книги потрясающе приятное послевкусие, не говоря уже о пробуждении того самого шестого чувства советского человека, которое чувство глубокого удовлетворения.

Оценки.

1. Мир наш, но после упомянутого апокалипсеца становится весьма интересным и довольно оригинальным. К сожалению, та самая вторая половина книги, где герои становятся плывучими Робинзонами и отдаются на волю волн (ну не совсем отдаются, парус-то сошили), просто неприлично скомкана. Душа требует животрепещущих подробностей и интересностей.

Уж не помню, говорила я об этом или нет, но ведь моя тяга к пост- или просто к апокалиптике заключается как раз в том, что народу становится сильно мало, а то и вовсе никого. Еще сильно радует мародерство и грабеж, пробуждая нехорошие загребущие инстинкты, которые повелевают пирям немедленно оказаться там, где много всего бесплатного и никто не мешает.

Вот, кстати, в жж ведь принято рассказывать сны, ну и я поделюсь в тему. Мне уже не помню сколько лет, кажись всегда, снятся два сна. Первый – про мост. Соседская доморощенная толковательница тетя Галя говорит, что мост символизирует жизнь и то, как я по нему иду-еду, соответственно обозначает ее течение. Ну вот мне снился полузатопленный мост, полузатопленный поезд на мосту – ну мост знакомый, через Днепр. Кто не знает, Киев делится на два берега – левый и правый. Традиционно левый – спальные районы, правый – деловой центр. Конечно, бывают и исключение, но пробки с утра на правый, а с вечера – на левый, так что так оно и есть. Ну и я, конечно же, тоже ничего себе кусок жизни на Днепровских мостах провела. Ну вот он и снился. В различных вариациях.

Ну с мостом меня попустило, когда с любимым мы познакомились. Тогда мне два варианта приснилось, где в первом я как-то с моста приплываю на гламурный такой бережочек с травкой, причем с пасмурной погоды вплываю в солнечную, а в другом я пыталась топать по дырявому мосту, а он мне какую-то дерюжку натягивал, чтоб мост был недырявый. Ну и кончилась мостовая эпопея.

А вот вторая серия – когда я проснулась, а людей нету, посещает по сей день. Причем если первый сон был страшный, то есть недовольная я была по просыпании, то второй – прёшный немыслимо. Причем бывало, что совсем я одна, а бывало сотоварищи, но фишка в том, что людей в целом – нету. Иногда просто брожу по улицам и кайфую, иногда пытаюсь вламываться в квартиры и выпускать кошек, иногда собираю всякую хозяйственную хрень и двигаю за город в поисках дома, чтобы, значицца, натуральное хозяйство организовать. В общем, по разному бывает, но после этого сна у меня пару дней как минимум хорошее настроение. Так что неудивительно, что я такое читаю.

Оттого вдвойне обидно, что автор миром без людей пренебрег. Любимый говорит, что фактически крылья – это два произведения, объединенные в одно. К сожалению, это правда. А ведь можно было просто поработать над вторым и было бы одно хорошее.

Недоработан пост- и апокалиптический мир, к сожалению. Оттого девять.

2. Читабельность хороша, хоть это и не самая сильная сторона Громова, равно как и интрига. Первая часть – хоть и толковый, но жевастик, а вторая динамична, но коротка и скомкана. Но та же пани Агата тоже не гений экшна, а вон пээсэсу ее конца-краю нет. Мы ж начали покупать, думали, что это когда-то кончится, а фигушки. Прям какой-то масонский заговор, чесслово! То есть экшн – все-таки не суть важен, хоть и приятен, конечно. Без него – не больше восьми.

3. Интрига тоже не блещет, несмотря на тщательно подогреваемый интерес к тому самому вечному вопросу, не шофер ли убийца. Только я ведь уже знала, что это вовсе даже не дефектив, а очень даже апокалиптика, оттого ждала, когда же все умрут, на одном отдельном покойнике особо не сосредотачиваясь. Хотя детективчик как раз и наложил последний решающий мазок на замечтательную концовку Крыльев. Ружье, казавшееся декоративным, пока висело на стене, очень даже удачно стрельнуло. Но оцениваю не отсутствие присутствия торчащих концов, а интригу, а с ней неважнец – семь. Рассуждательно-литературная получилась повесть, как ни крути, а у таких с интригой туго, хоть и масса прочих достоинств имеет место быть.

4. Герои как для описания со стороны – идеальны, но идентификация себя с ними отсутствует напрочь, как я уже говорила. И, хоть для данного произведения в этом и нет необходимости, а все-таки чего-то не хватает. Эмоций, думается мне. Ну это для меня недостаток, а если счесть книгу исключительно мальчикоффым чтивом, то герои удались. Но все же кажется мне, что не хватает у них чего-то такого низменного, что для эмпатии крайне желательно. А то брульянт у покойника сперли, а у меня даже мысли не возникло, что жаль, что не я. Потому что меня там не было ни в лице никакого героя. А как же я могу хотеть что-то несуществующее? Так хочется вытянуть побольше, но никак не получается. Восемь за героев.

5. Ну если я задумалась – в чем идея, то для меня ее там не оказалось. Есть шанс, что не автор виноват, а сильно напряженно ожидала я, когда все начнут помирать, а наши – спасаться. Наверное, есть там над чем подумать, но я книжку только просмаковала, думать не получилось. Есть шанс, что в силу общей затурканности, а домохозяйки – не громовская аудитория, но все равно обидно. Один.

6. А вот приступая к оценке душевности, поймала себя на том, что довольно улыбаюсь. Если вам приходилось не быстренько кушать с голодухи, а трапезничать приятственно, особого голода не испытывая, то вы поймете, чем меня проняла книга. Качеством, продуманностью, выверенностью каждой буковки и очевидным удовольствием автора от написания. А это такая штука, которую я секу на «раз». Вот такое чувство, что он пытался доставить удовольствие именно мне и это явно получилось. Ну во-первых растет чувство собственной значимости, а во-вторых радует соображение, что не перевелись еще на Руси добры молодцы. Десять.

7. С погружением похуже, но это уже снова по моей вине. Как бы ты не любил плавать, несподручно нырять в тазике. Читать урывками по тридцать страниц максимум (и то раза два такое было, а то все не больше десяти), тут уж не до погружения. Каламбурчик получился, книжка-то про потоп. :) Но автор старался, особенно, когда все уже сгрузились на плот и поплыли, так что где-то до шестерочки вытяну. Не так плохо. Жаль только, что любители постапокалиптики именно ее особо и не обнаружат, но и без того неплохо получилось.

Цитаты:

«В разговоре я предпочитаю тонкий юмор, такой, чтобы собеседник через раз немного недопонимал и проникался уважением к глубине моего интеллекта.»

«Наверное, старость определяется не количеством прожитых лет, а размерами дыры в голове.»

Синопсис.

Как уже говорила, собираюсь читать Баркера, Проклятую игру. Но это совсем надолго, потому что сейчас даже на улице перешиваю Софочке штанишки, а то резинка очень тугая. Причем перешить желательно до тех пор, пока она из них не выросла. :) А дома за завтраком сейчас читала Хранителей, которые комикс. И то когда успеваю, в зал же таки бегаю, кушать теперь надо очень-очень быстренько.

Но! (Мы же о Громове). И сравним. Доктор в ранних своих неотшлифованных произведениях, таких же местами топорных, как Наработка, заставлял нас думать и чувствовать. К счастью, не отвращение. Он тоже умел вплетать мысли в текст. Не только слова. Это подлинное величие, к сожалению – павшее. Но, если Автор делает это без удовольствия, он, увы, становится упомянутым патологоанатомом. Кстати, в Наработке есть чудесный и очень похожий персонаж. Неплохой чудак. Которому нет дела. Просто он не вмешивается. И душа у него не болит. Может, атрофировалась за ненадобностью? А Доктор ведь. :) Это так, к слову. Персонаж уж больно душевный.

Второй автор для сравнения – это, конечно, старина Стиви. Ведь мы говорим об отношении творца к своим творениям. Когда читаешь Кинга, то возникает, такое, извините, чувство, будто тебя отимели – причем в хорошем смысле этого слова. Он тоже знает, что у тебя где находится и как это работает – как и тот самый Доктор. Только тот вскрывает тебя по необходимости – работа у него такая, а старина Стиви хочет доставить читателю удовольствие. Это чувствуется в каждом слове, в каждой мысли. Он с удовольствием втягивает себя в свой мир и смотрит, что будет дальше, наслаждаясь каждым мгновеньем. Его присутствие ощущается за каждой строчкой. Ты знаешь, что он стоит за страницами и наблюдает за тобой. И делает это с удовольствием.

Это другой вариант отношения Автора к своим творениям. И тот, и другой, творить умеют, но делают это по разному. Как с елочными игрушками: есть настоящие и есть поддельные. Причем поддельные отличаются от настоящих только тем, что радости от них никакой. А так вроде все то же самое.

Громов не похож ни на одного из них. Он сам – читатель и не наблюдает, не оценивает, а живет в книге вместе с читателем. Вместе с тобой он будет грустить и смеяться, покорять вершины и падать в бездну, ни на секунду не оставляя тебя в одиночестве. И – главное! – он будет думать и заставлять тебя это делать. Хотя иногда текст достаточно кривой, и думать оттого еще сложнее. Или ровный, и от этого тоже не легче. Если, конечно, написать: «Бац! Хряц! А он ему в рожу, а тот ему ответку», то читать будет вполне. Вон сколько борзописцев проснулось такого разливу: хошь звездные боевики, хошь блатные. А если абзац на страницу и через предложение: «А если подумать… с другой стороны… как это все…», тогда, конечно, читабельность падает, а вместе с ней и объем целевой аудитории. Да и мне было не очень легко читать, честно признаюсь. Столько думать подряд мне давненько не случалось. Как-то повода не было, а уж тем более о разумном, добром и вечном.

И тут уже не имеет значения о чем книга. Она именно о разумном, добром и вечном. О людях и человечности. И, соответственно, о бесчеловечности. И даже не понять в каком смысле этого слова – вопрос остается открытым. Все это, правда, в звездном антураже, но не очень уж фантастическом. Антураж тут можно назвать именно призванным придать остроту мысли, вопросам. Сформулировать их чуть гипертрофированно, чтоб читатель спросил себя: «Да как же так? Нельзя же ж!..» Хоть я, конечно, и постараюсь кратенько пересказать. Но все это не имеет никакого значения.

Начинается книга с нескольких сюжетных линий. Объективно, это и у мэтров не всегда удачно получается, а Громову так и вовсе не далось. Вчитываться сложно, а, как только вчитаешься, сразу же приходится перескакивать на других героев. Тяжело.

Но подводка хорошая, в конце все сюжетные лини складываются в узор. Теоретически развязку можно считать предсказуемой, но я не догадалась, чем закончится – глобально. А мелкие сюжетные ходы просчитываются довольно легко.

На планете-руднике, сдобренной радиацией, проживает чудесный контингент. Причем дамская его половина сведена к минимуму, а упомянутый контингент сожительствует с моделями. Причем в буквальном смысле этого слова. Как говорил Задорнов: «Почему модель? Это модель человека?». Видимо, Громов Задорнова тоже слушал, потому и создал в своем мире тех самых моделей человека… Такие себе немые биороботы дамского полу и заданных параметров. Параметры представить себе несложно. :)

Вот в таких сложных и неоднозначных условиях и существует на планете часть человечества, еще и адаптированная под местные условия, если я правильно поняла. И есть два неизвестных фактора, между которыми в ходе повествования оказывается ГГ: темные корабли неизвестного происхождения, условно материальные и конкретно неуязвимые, и зарождающаяся разумная жизнь, нашей логике, естественно не совсем понятная. На фоне политических коллизий относительно военного характера герой и мечется между указанными факторами. И, поскольку персонаж создан явно склонным к рефлексии, он все свои метания обдумывает. И читателю приходится делать то же самое, что не может не радовать.

Спойлеры плодить не буду, просто перед прочтением надо готовиться задействовать мыслительный процесс. Кто хочет отдохнуть, пусть читает Малинина.

Оценки.

1. Мир не из лучших, довольно стерильный. Но атмосфера создана толково, чего греха таить. Не очень хорошо мне дались альпинистские изыски, потому что дуб дубом я в скалолазаньи. Правда, в одной из завязочных сюжетных линий описана сельва – непонятное живое явление, этимологически, насколько я поняла, соответствующее названию. Жаль, остальное повествование происходило на голых камнях и под ними. Я бы оценила мир на восьмерку, но это чуть завышено, из моего уважения к Громову.

2. Читабельность прихрамывает, но только первую половину. Пока сюжетные линии бродят каждая сама по себе, книга не захватывает. Но, когда проникаешься рефлексией героя – уже не оторваться. Соответственно, книгу могу порекомендовать к чтению исключительно тем, кто в принципе склонен к рефлексии. Можно смело ставить семерку, и даже без завышения, настолько неплохо создана вторая часть. Правда, концовка мне показалась чуточку детской, но к читабельности это отношения не имеет. Видимо, придется добавить еще один пункт: интрига. Тоже вроде бы имеет отношение к читабельности, но не совсем. Арбатова, например, до которой я наконец-то добралась, абсолютно читабельна, но интриги, как таковой, лишена вовсе.

3. Итак, интрига. Трудно пока что сформулировать, что я понимаю под этим названием. Наверное, как в детективе: интересно разобраться, в чем же дело. И, чем более непонятно, тем более интересно.

Интрига завязана очень даже неплохо, поскольку сразу и почти до конца непонятно абсолютно ничего. Конечно, это не Осенние визиты обхаянного мной Доктора, но в напряжении держит. Выражение этого параметра, пожалуй, можно назвать зрелым. Развязка чуть подкачала, я уже говорила, но, в целом, на девятку интрига.

4. Герои хороши все. Десять. Начиная с главного, избыточной рефлексии вступительных (включая военного, что вовсе парадоксально), и заканчивая окружающим быдлом, которое служит чудесным орнаментом – для контраста. Они видимы, ощущаемы и узнаваемы вокруг. Особенно в общественном транспорте. Будь на планете тетки а-ля продавщицы овощных ларьков, которыми заполнен наш общественный транспорт в часы пик, я бы подумала, что их кто-то на рудники и вывез за все хорошее. Очень живенько.

5. Идея, безусловно, десять. Весь роман автор внушает, что надо быть выше, выше, выше… И, когда ты понимаешь, что забрался так высоко, что рискуешь навернуться, он (автор) изрекает: а там ведь еще хуже, видишь? Может, то самое быдло – это и есть люди. Те, настоящие люди, о которых и для которых писаны книги. Которые подбирают на улице котят, бросаются на амбразуры, а потом гадят в подъездах? Собственно, это уже было, но никогда так наглядно. Разжевано так, что сомнений в вопросе не возникает. А отвечает уж каждый себе сам…

6. Душевность тоже десять. Потому настолько мало книг, призывающих к той самой рефлексии – а практически так в фантастике и не вспомню больше сходу – и не намного больше тех, что призывают к разумному, доброму и вечному, а потом тыкают в него мордой, как котят. Вы это сделали? Разумное, доброе и вечное? А в лоточек с песочком не пожалуете ли это делать? А то, понимаете ли, подванивает. Забавно… И очень наглядно.

7. Добрались. С увеличением количества критериев оценивать все сложнее и сложнее. Но с погружением у Громова не сложилось. Не могу сказать, что я почувствовала себя в том мире. Точнее, как я уже говорила, сам мир мне понравился, только толку, если я в нем не побывала – так, посмотрела рекламные проспекты. Чуть не хватает рельефу, не смогла я его прочувствовать. Маленькое вступление с сельвой далось мне лучше, чем завязка с развязкой в горах и в селении. Пять, чтоб не обидеть любимого автора, но, как сказал герой Джима Керри, проснувшись рядом с красавицей-боссом: «Бывало и лучше». :)

Цитаты:

«Болвану лучше быть скромным, пыжащийся болван слишком похож на сувенир: дорого стоит и ни на что не годится.»

«Если опасность существует, сведи ее к минимуму, а если опасности нет, то такого не может быть, оглядись по сторонам хорошенько, а далее – смотри сначала.»

«– Притчу хотите? … Трое остановились перед высокой стеной Один начал соображать, как бы через нее перелезть. Другой стал прикидывать, сколько потребуется времени, чтобы продолбить дыру, если иметь кирку и терпение. А третий сказал: «Зачем все это? Уж если нам все равно стену не одолеть, давайте-ка лучше покрасим ее в какой-нибудь радостный цвет.» …

– И что же было дальше?

– А ничего. Прогулка, понимаете ли, кончилась. Пришел надзиратель и развел всех по камерам.»

«Кто человек, тому власть не нужна, и тот власти не нужен.»

«… живой, очухается. Тут главное, чтобы процесс был обратимым, это очень важно, нельзя лишать человека шанса когда-нибудь понять и проснуться, это – преступление …»

«… нужно только смотреть на человечество со стороны, а лучше сверху, и тогда все будет очень просто. Попробуй, это совсем нетрудно.»

Синопсис.

Как я уже говорила, сейчас читаю Арбатову, Дегустация индии. При том, что индусы – единственная нация, вызывающая у меня острые приступы ксенофобии, а то, что я знаю об их религиях – приступы удивления вперемешку с отвращением, книга идет неплохо. Хотя, я так смотрю, сказать о ней будет особо нечего.