Это совсем коротенький рассказик, на шесть страниц, но мне показалось, что мое знакомство с творчеством Лавкрафта заслуживает описания. Про жрецов Дагона я чего-то у Каттнера читала, если память мне не изменяет. Но Лавкрафт явно не их имел в виду. А мне ведь интересно было почитать родоначальника ужасов (ну не считая Стокера, конечно).

В целом можно сказать, что это гибрид Говарда и Эжена Сю. Т.е. читается неплохо и очень красиво, но сам текст довольно сложный. Если, допустим, тот же Конан Дойль пишет тяжело, но очень захватывающе, то Лавкрафт пишет тяжело и красиво. Но не очень интересно, да и не очень умно.

Конкретизирую: рассказ от первого лица, начинается со слов ГГ о самоубийстве. Потому что он не может перенести чего-то жутко-ужасно-невозможного, что с ним приключилось. Ну я, как человек, воспитанный на Чужом, Реаниматоре, Возвращении живых мертвецов и иже с ними, ожидала чего-то таки ужасного. Ну Стокеру, по крайней мере, удавалось меня напугать.

Лавкрафту не удалось.

В общем, ГГ, сбежавши их немецкого плена (первая мировая, насколько я понимаю, 1917 года рассказ) на лодке долго плавал по океану. Но однажды утром проснулся и увидел, что вокруг жутко-ужасно-кошмарно-давяще-невозможное болото с миазмами и прочими удовольствиями. Сверху – мерзкое солнце. В общем, высушило солнцем болото и ГГ пошел по нему гулять, предварительно придя к выводу, что это поднялось морское дно. Дошел он до горочки какой-то типа холмик, а за ним-то, за ним!.. Пучина жутко-ужасно-кошмарная, а там за ней рисунки на поверхности огромных жабомордых существ. Тоже жутко-ужасно-кошмарно-омерзительно-отвратительных. А потом увидел такую морду вынырнувшую вживую. Больше ничего не помнит, очнулся в госпитале.

По ходу от прихода присел на морфий и решил выпрыгнуть из окна, с чего, собственно, и начинался рассказ. И, только собрался прыгать, дверь открыла та самая жутко-бла-бла-бла рука. Или привиделось ему под морфием? :\

2007-09-25