| |
| Статья написана 6 августа 2013 г. 21:34 |
сабж Я читала рассказы Кафки давным-давно в детстве и, видимо, не все из всех сборников, но они произвели на меня такое впечатление, что те, что читала, я стойко помню до сих пор, кое-какие могу даже цитировать. На фоне общего чтения 14 лет Кафка очень сильно выбивался градусом серьезности и безумия — как-то сразу понималось, что это совсем не для развлечения. Теперь воспринимаю поспокойнее, на фоне всего остального прочитанного за это время странного и серьезного, видимо. Но все равно, стоит вчитаться повнимательнее, стоит задуматься, а не просто бездумно перелистывать в метро — сразу какая-то жуткая бездна, очень ницшеанская, смотрит. И такое в каждой, в каждой вещи, даже состоящей из пары абзаца — смысла и жути больше, чем во всем творчестве иных товарищей. Складывается впечатление, что основные две темы рассказов Кафки (да и романов, пожалуй, тоже) — это театр и смерть. Причем они совсем необязательно пересекаются, но в большинстве есть либо то, либо другое. Шекспировское очень сочетание, конечно. Все почему-то любят "Превращение", а я, как панически боящийся насекомых в любых проявлениях человек, его вообще не перевариваю — один раз прочитала через не могу и до сих пор дергаюсь при воспоминаниях. Зато "Сельский врач" оказался столь же прекрасен, как и 15 лет назад — Кафка не относится к тем хорошим в юности книжкам, которые перестают быть таковыми во взрослом возрасте. И внезапно очень понравился "Приговор" — внесборничный рассказ, совершенно безумный на первый взгляд, но очень жизненный. Некий мужчина пишет письмо давно уехавшему в другую страну другу, потом идет посоветоваться со старым отцом относительно этого письма. Отец внезапно начинает яростно обвинять его во всех смертных грехах, а мужчина сначала пытается защищаться, но потом внезапно признает вину и сам исполняет вынесенный отцом приговор. История безумная с точки зрения сюжета и очень достоверная с точки зрения жизни. Кто ни разу не получал подобной реакции на совершенно невинные и посторонние вещи от близких, тот и не жил с людьми, считай)) А уж тема отца — это вообще святое в творчестве Кафки, и мне не повезло быть с ним в этом отношении солидарной. Отдельно хочу сказать про письма — Оскару Поллаку, Максу Броду, Хедвиге Вайлер и Фелице. Первые трое корреспондентов не производят особенного впечатления — даже Вайлер. А вот письма Фелице, дважды невесте, так и не ставшей женой — пожалуй, даже лучше, чем рассказы. Хотя все еще остается неприятное ощущение, что читая их, совершаешь нечто недозволенное — не потому, что там есть что-то интимное или неприличное, а как раз потому, что его нет. Потому что собственной невесте Кафка пишет так, будто пишет любовную лирику, которую теоретически вполне могут опубликовать — не в смысле расчета на это, конечно, а в смысле художественности текста. От них невозможно оторваться. Специально написанный любовный роман не производит такого сокрушающего впечатления — мне кажется, потому, что герои любовного романа обычно сдаются раньше и либо происходит "долго и счастливо", либо смерть, либо еще что-то окончательное. И — стандартное поступательное развитие. А тут — безумная чехарда, прыжки от счастья и единения к отторжению и упрекам, никакой стандартной романной логики, признания, перебиваемые низменными разговорами об обстановке квартиры, и пробирает больше всего тем, что ну да, вот так все и бывает.
|
| | |
| Статья написана 3 августа 2013 г. 00:29 |
сабж Это недавно вышедший небольшой сборничек эссе, посвященных литературе, писательству и отдельным авторам. Вообще из написавших некоторое количество хороших писателей (плохих, может, тоже, но их эссе я не читаю) большинство, как я заметила, рано или поздно начинают писать и издавать нечто подобное. С одной стороны, очевидно, потому что есть социальный запрос — всякие журналисты и поклонники спрашивают, ну как вы это делаете? а вот Вася тоже это делает, что скажете? Можно сколько угодно крепиться, но в итоге все равно начнешь отвечать. К тому же кто, кроме самих писателей, имеет еще право говорить на такие темы. Другое дело, что получается подчас даже у лучших авторов очень скучно и банально. Например, бесконечные рассуждения про грядущую вскоре гибель литературы и торжество быдла ("да наш фандом дохнет дольше, чем ваш существует!"). Чем меня приятно удивил Гессе — так это полным отсутствием подобных подходов. На трехстах страницах смерть литературы не упоминается ни разу. А что касается других "важнейших искусств", которые завоевывают популярности, типа кино, так Гессе даже злорадно радуется, с той точки зрения, что все люди, которые иначе были бы бездарными писателями, возможно, станут таки неплохими сценаристами. Что касается его эссе, посвященного отдельным писателям, тут мне в какой-то мере сложно судить — я слишком плохо знаю классическую немецкую литературу и далеко не всех из них читала. К тому же по ряду читанных никак не могу разделить бешеного восторга Гессе. Но есть два эссе, которые привели меня просто в состояние экстатического писка — про Кьеркегора и про Достоевского. Про К. — отчасти потому, что про него вообще-то обычно никто не пишет, а Гессе написал, и очень умно написал, как люди читают К., мучаются, бесятся, но все равно читают. А про ФМ несколько эссе, последнее, карамазовское — совершенно прекрасно. Разумеется, Гессе не открывает Америки в этом плане, и его суждения на тему "Идиота" кажутся мне весьма поверхностными и очевидными. Но про "Братьев Карамазовых" сказано как-то очень лично, не как критика, а как мнение, с уходом от собственно текста ФМ в рассуждения уже самого Гессе, и как взгляд со стороны, из другой страны, это очень интересно. В целом — симпатичная книжечка для поклонников автора.
|
| | |
| Статья написана 25 июля 2013 г. 23:15 |
сабж Упорно не понимаю, почему это вообще заявлено трагедией. Милая забавная история про то, как три парочки наказали одного жида. Очень простая, даже слишком для Шекспира. Хитрость пошиба "Песни о моем Сиде": о, давайте набьем сундук камнями, а евреям скажем, что там золото, авось не догадаются. С этим так же — о, давайте моя невеста переоденется в ученого законника, и разумеется, никто ее не признает, а дож прислушается и сделает, как она скажет. Хитрости на уровне петросянии, но не вызывают особого отторжения. Вообще простенькая и забавная вещь. Классический набор героев и классическая развязка, кажется, уже даже во времена Шекспира это было старо как мир. Любовь торжествует, жадность и злоба побеждена. Любовь в лице юных католиков, жадность и злоба в лице венецианского еврея-ростовщика, какой внезапный расклад! Пусть мне покажут национальную литературу, в раздел народного творчества которой не входит ни одной подобной истории. Ах, да, еще забыла изумительный по своей тупости квест — соревнование за руку богатой невесты. В общем, если в других вещах Шекспира есть и сюжет (не банальный), и характеры (вполне живые), то в "Купце" нет ничего подобного, это набор лубочных картинок на потеху наиболее невзыскательной публике. Думаю, в 16 веке оно пользовалось оглушительным успехом.
|
| | |
| Статья написана 25 июля 2013 г. 22:57 |
Знаете, а пожалуй, мемуары Жукова будут моими любимыми из всех объемлющих мемуаров на тему Второй Мировой. Потому что с одной стороны, по ним очень четко видно не только ход боевых действий, но и все, что за ними стояло — окружающая политика. Из военных ближе Жукова именно к политической сфере, кажется, никого и не было — поэтому очень интересно посмотреть, как он излагает это. С точки зрения лица слегка постороннего, хотя и непосредственно затрагиваемого происходящим. По тексту очень чувствуется, что он писался не одномоментно, а очень долго. "Воспоминания" начинаются как биография Жукова, с его детства в нищей деревне, ученичества у скорняка и первых лет на военной службе. Это как-то неожиданно и очень трогает, и в это действительно верится, что там были разруха, полуголод и прочие такие очень типично деревенско-провинциальные жутики. Далеко не всем удается из этого выбраться, большинство поколения за поколениями так и прозябает. Читаешь и невольно думаешь, вот этот деревенский мальчик когда-нибудь вообще мог себе вообразить, что через сорок лет он будет принимать Парад победы на Красной площади? Путь очень впечатляющий. С другой стороны, с началом военной службы биографическая часть резко сходит на нет. Из случайной обмолвки можно узнать, что у автора появилась семья и дети, но когда это случилось, как-то не фиксируется. Первые годы Жукова на военной службе описаны куда тщательнее и детальнее. Он успел повоевать и на Гражданской, и покомандовать в последующем. На Гражданской Жуков, конечно, был еще никем и ничем — зато весьма интересны его воспоминания о Халхин-Голе, необъявленной войне с Японией. Почему-то про этот довольно существенный эпизод историки Второй Мировой обычно забывают, хотя на мой взгляд, для СССР в глобальном смысле все началось тогда и там. С начала Великой Отечественной "Воспоминания" окончательно перестают быть автобиографической вещью и становятся чисто исторической. Жуков упоминает себя ровно постольку, поскольку это необходимо, чтобы описать обстановку и обстоятельства наиболее важных событий — а с учетом его положения он в них постоянно участвует, само собой. Забавно, что каждый мемуарист в истории войны делает упор на каких-то своих эпизодах, и они запоминаются наиболее ярко. У Жукова это оборона Москвы и взятие Берлина. Обеими операциями он непосредственно командовал (Конев в своих мемуарах не вслух жалуется, что его фронту толком поучаствовать во взятии Берлина не дали). Обе операции описаны очень детально. Вообще взгляд Жукова, пожалуй, наиболее удобен для читателя, чтобы понять общую картину: маршалу она была видна лучше всего. Прелесть мемуаров еще в том, что они были написаны через 25 лет после окончания войны, и поэтому стали не только эмоциональными воспоминаниями конкретного человека, но и интересным исследованием вообще. Жуков очень хорошо поработал с документами, безусловно: он ссылается на советские документы, на письма других командиров, на показания военнопленных, на воспоминания русских и иностранных командующих, на огромное количество документов, включая документы Нюрнбергского процесса. При этом не забывая о собственном изложении, а ровно когда нужно, чтобы слегка разбавить его. И такие вставки, действительно, делают текст значительно интереснее (цитата из телеграммы Конева одному из своих подчиненных командиров, начинающаяся со слов "Опять идете кишкой..."). Что еще ужасно мило и очень располагает — огромное количество имен и "благодарностей". Разумеется, это только работа с документами, человек такого запомнить просто не в состоянии. Но сам факт, что командующий уровня Жукова включил в свои мемуары безумное число пассажей из серии "Особенно отличился при взятии высоты отряд Иванова в составе Петрова и Сидорова, которые героически сделали то-то и то-то" — ужасно мило. И мне почему-то кажется, что подобные вещи — одна из немногих безусловно позитивных вещей в "советском стиле", сейчас такого уже нет, и уж тем более ничего подобного не писал ни один из немецких командующих — со ссылками на конкретные фамилии рядовых бойцов. Не то, чтобы сейчас читателю было особенно интересно, кто там с какой стороны переправлялся через какую реку — но как-то тепло становится. В конце воспоминаний — тоже очень интересные пара глав про то, что было после взятия Берлина. Как восстанавливали город, как организовали управление в нем. И дальше — про переговоры с союзниками о разделе Германии, разоружении, зонах влияния. Описываются несколько встреч Жукова с Эйзенхауэром, реакция Сталина на происходящее. Поскольку про это обычно военные мемуаристы не пишут, очень интересно. Про "советский стиль" еще — разумеется, в тексте достаточно всякой "руководящей и направляющей роли коммунистической партии", но видно, что ее вставляли после и где не забыли. В основном в "лирических отступлениях", которые в начале и конце книги, в середине текста, с описанием основных событий, этой чепухи практически нет. Так что она совершенно не мешает и не отвлекает. К тому же Жуков не разводит на эту тему особой демагогии, расшаркнулся где надо — и все. А так — очень легко читается, совершенно не ожидала.
|
| | |
| Статья написана 24 июля 2013 г. 22:59 |
Весьма уважаемый мной Дон (с которым я, тем не менее, не согласна буквально ни в одной вещи в этой жизни) настойчиво рекомендовал мне Фромма если не как великое откровение всех времен и народов, то по крайней мере как категорический императив. Увы, я в большей степени разочарована и раздражена, чем не. В смысле, это не то чтобы совсем тупая кухонная философия уровня Коэльо и иже с ними — но и до уровня классики в соответствующей области тоже не дотягивает. Что бесит больше всего, причем безусловно — так это постоянно повторяющиеся по ходу небольшой книжечки рассуждения о том, что раньше трава была зеленее и люди умели любить по-настоящему. А сейчас, в обществе потребления, усваивая его законы, заменяем любовь на бартерные отношения: выбираем объект, который, по рыночным оценкам, сопоставим нам, и дальше обмениваемся с ним проявлениями эмоций и заботы. Это я вольно пересказываю Фромма. Честно говоря, я ни в одном вопросе не верю, что раньше что-то было зеленее или что оно зеленее сейчас. Про уровень народной грамотности это еще можно с уверенностью утверждать, но в таких сложных неоднозначных вопросах — безусловно, нет. Более того, по моим внутренним ощущениям, наличие какой-никакой свободы выбора в любовных вопросах (у женщины в частности) — это реально великое достижение нашего века. Фромм очень много говорит банально-социальных вещей про стадный инстинкт (читай: общепринятый конформизм), про отношения созависимости, как их сейчас принято называть, про разные виды любви, про то, как родители сублимируют собственные неудачи на детях. При этом со всем, что он говорит из подобных очевидных истин, разумеется, сложно поспорить, но в том нет его заслуги. А вот когда он начинает рассуждать про свой узкий предмет и говорить что-то новое — тут и начинается веселье, потому что его выводы не следуют ни из логики, ни из здравого смысла, ни из каких-то житейских реалий. Он просто утверждает нечто в качестве абсолютного факта, не утруждаясь доказательствами. Причем не какие-нибудь заоблачные кантовские откровения, а именно что обычные схемы, которые читатель вполне может примерить на себя. Например, теория о разнице отцовской и материнской любви, согласно которой материнская любовь является безусловной вне зависимости от твоих качеств, а отцовскую любовь надо заслужить и можно потерять, если не оправдаешь ожиданий. Да, *иногда* бывает и такое, конечно, но по-моему не чаще, чем все остальное. Забыла сказать: в середине текста встретила откровенно гомофобный пассаж про то, что гомосексуалисты-де обречены на вечное несчастье, поскольку не могут в однополых отношениях достигнуть пресловутого единства противоположностей. Неприятно изумилась. По итогам: готова согласиться с крайне ограниченным кругом пассажей, которые звучат так, будто их придумал далеко не Фромм, а некая народная мудрость тысяч пять лет назад. "В то время, как на сознательном уровне вы боитесь, что вас не любят, на самом деле вы боитесь любить, хотя обычно не осознаете этого. Любить — значит принять на себя обязательства, не требуя гарантий, без остатка отдаться надежде, что ваша любовь породит любовь в любимом человеке. Любовь — это акт веры, и кто слабо верит, тот слабо любит". Мне кажется, мировая литература на эту тему все время твердит то же самое. С другой стороны, менее пафосные и более конкретные пассажи настолько сомнительны (или представляют собой один из сотни возможных вариантов, но подаются за единственный), что вещь не производит серьезного впечатления.
|
|
|