сабж

Нужно быть взрослым, чтобы оценить Франзена, иначе он, как и "Война и мир" в школе, может показаться скучным разговором истеричных людей о незначимых вещах, которые они высасывают из пальца, при этом игнорируя все интересное в мире. И только набив изрядно шишек на жизненном пути в общении с родителями, партнерами и детьми (кому довелось), начинаешь видеть эту неземную круть.

Франзен злой волшебник, когда я его читаю (в этот раз, правда, слушала), у меня стабильно портится настроение. Потому что он говорит очень неприятные и очень правильные вещи. И все кофликты между героями и их треволнения у него такие же — очень неприятные и очень настоящие. Никаких вымученных характеров, никаких надуманных сцен (не считая эпически смешной историей с Литвой в "Поправках", но будем считать, что это автор так пошутил, хотя от автора никто не ожидал, что он может).

Вначале я думала, что "Свобода" — не мой роман, в отличие от "Поправок", которые прямо нахлобучили. Мне не очень актуальна проблема отношений с партнером, особенно в формате "хотела одного, а вышла замуж случайно за другого", все эти совершенно бабские придури а-ля Наташа Ростова, поэтому основной конфликт, между героиней, ее мужем и его лучшим другом, которого героиня всегда хотела, меня как-то мало задевал — не считая самого конца истории, когда уже прошло много лет и все сгладилось. Но по ходу действия я начала так искренне сопереживать "бедному Уолтеру", обманутому мужу, что мне физически неприятно было слушать, как автор над ним измывается. "Свобода" в своем основном конфликте действительно перекликается с "Войной и миром", автор делает это сознательно и с ухмылочкой, еще и подкладывая эту книгу героине между делом в одном из эпизодов.

С другой стороны, если "Поправки" были про взрослых детей и их отношения со стареющими родителями, то "Свобода" — про отношения стареющих супругов. Впрочем, в кадре присутствует конфликт всех трех поколений, как и в "Поправках", пусть и не на первом плане, но все равно достаточно яркий. Мы никогда не остаемся одни, даже в ситуации полного жизненного разлада всегда найдутся родственники или соседи, которые не устанут причинять какие-нибудь мелкие неприятности. Складывается впечатление, что в "Свободе" очень много персонажей, причем каждому уделяется вроде бы не так много внимания в тексте, но Франзен настолько полно и отчетливо описывает все характеры, что они появляются, как живые, даже самые третье-степенные. Складывается впечатление, что это все твои личные знакомые и родственники, не любимые, но известные давно и хорошо. От этого как-то неловко. И начинаешь сочувствовать героям, которые вынуждены поддерживать общение в столь широком круге с не слишком приятными им людьми и никуда от этого не могут деться. Родственных и соседских связей в романе очень много, и вся эта "малоэтажная Америка", в которой население одной улицы годами обсуждает и осуждает друг друга — смешно, но похоже на наши коммуналки. Никуда не деться от людей.

Пусть "Свобода" не задевает меня лично эмоционально так сильно, как "Поправки" (это все не мои тараканы), зато я могу более независимо, видимо, оценить мастерство автора. Франзен так же хорош, и из "больших писателей", что я читала за последнее время, ему, пожалуй, нет равных. Это не те вещи, которые ты будешь любить и перечитывать, но скорее — те вещи, которые *воспитывают* в том смысле, в каком этого вообще ожидают от литературы — чтобы можно было отойти и посмотреть на то, как все это поведение выглядит со стороны в исполнении якобы-придуманных персонажей. И больше так не делать.

И напоследок — очень хорошая идея "свободы", которая проходит красной нитью по всему роману — очень изящно, буквально упоминается на большой текст раз 5-10, но этого достаточно. Каждый из героев в какой-то момент своей жизни хочет быть от чего-то свободен (от отношений и обязательств), и эту свободу либо получает, либо оказывается в шаге от нее. А потом с ужасом осознает, что в гробу он ее видел и, кому повезло, возвращается в привычную не-свободу и выясняет, что там ему хорошо.

сабж

Сборник эссе 2002 года грешит тем же, что и многие ему подобные — устаревшей злободневностью. Отчасти это даже комично. К примеру, Франзен обсуждает пресловутую "диджитализацию" жизни, но 16 лет назад это слово означало совсем не то, что сейчас. Для Франзена тогда это всего лишь смена книги на телевизор и персональный компьютер — это не робот-водитель, не робот София, не убер, не тесла, не нейронные сети и реально существующий ИскИн.

Так и с большинством эссе из сборника — мало того, что они посвящены вещам очень локальным во времени — но то же можно сказать и про локальность в пространстве. Тот, кто не живет в той Америке, где живет Франзен, вряд ли будет сильно заинтересован их проблемами выборов (вот здесь смешно, понимаю, но Франзен-то рассказывает про выборы Джорджа Буша) или их проблемами с почтой (те же самые, что и у нас, только они все-таки признают существование проблем).

Большую часть эссе мне было скучно, потому что то, о чем он пишет, совершенно непреложимо к моей реальности. Это слегка разочаровывает, учитывая, что я знаю, какой уровень *личного* для каждого читателя может выдать Франзен в принципе.

По-настоящему интересными показались только несколько эссе. Во-первых, конечно, "Imperial Bedroom" — очень интересные размышления относительно баланса частного и публичного в нашей жизни. Все утверждают, что вторжение в частную сферу становится слишком велико, но Франзен замечает, что дело-то происходит совсем наоборот. Это частное разрастается до невероятных размеров и грозит поглотить публичное. Уже ни в политике, ни в общественной жизни нельзя сохранить эту "личину публичности", нейтральности и приличия — после того, как "частное" в лице Моники Левински проникло в Белый дом. Про телевидение и говорить не стоит, учитывая, что многие вещи, которые показывают по ТВ, человек не рискнет рассказать своему соседу по парадной, глядя ему в лицо. Получается, не сфера частного нуждается в защите, а сфера публичного — то место, где наше "общественное лицо" не зависит от перипетий нашей частной жизни, и где гарантированно не место всему нашему грязному белью.

Еще одно очень интересное эссе — "Why bother?" — отчасти про то, куда катится современная культура, в частности, литература и интерес к литературе. Понятно, что появляются другие, гораздо более захватывающие зрелища. С другой стороны, интересно, что обо всем об этом думает Франзен — и на мой взгляд, ситуация в России куда лучше, чем ситуация в Америке с serious novel, как он ее описывает. Но меня больше заинтересовало другое — Франзен приводит много информации из исследований американского социолога по фамилии Heath, в том числе — почему некоторые люди читают, а некоторые нет. На вопрос "почему нет", пожалуй, сложно ответить (или наоборот, просто). А вот на вопрос "почему да" ответ разбивается на две части. Первая — очевидная — группа — это люди, у которых много читали в семье и которым родители привили любовь к чтению своим примером. А вот мотивация у второй группы сложнее: "there is a kind of social isolate — the child who from early age felt very different from everyone around him". И если первая группа более ли менее однородна по социальному статусу, то во второй, где люди собираются по признаку социальной изолированности с детства, разнообразия гораздо больше — только выявить таких читателей гораздо труднее.

Кстати, ни исследовательница, ни Франзен почему-то не делают следующий очевидно логический шаг: что чем больше такой социально изолированный ребенок читает, тем сильнее он изолируется от своей среды. В этом эссе еще много интересных моментов, но именно этот как-то особенно мне запал.

И, наконец, "My father's brain" — будет интересно только тому, кто читал "Corrections", он на многое открывает глаза. Оказывается, у отца самого Франзена был Альцгеймер, и он наблюдал это разложение личности в натуре многие годы, так что и отец семейства в "Поправках", и во многом, видимо, неудачный брак родителей списан с собственных родителей автора

сабж

Подруга, рекомендуя мне этот роман, процитировала своего сына: он говорил, что это как "Война и мир", только про сейчас и про Америку. Не совсем согласна)) То есть по размеру и обстоятельности что-то толстовское, определенно, есть, но скорее это как "Анна Каренина": все несчастливые семьи несчастны по-разному. В данном случае не только семьи, но и все члены одной несчастливой семьи несчастны тоже по-разному.

История, по сути, довольно камерная: двое сильно пожилых родителей, трое взрослых детей, у одного их них уже свои дети, остальные — в свободном полете, с разной степенью неудачности личной жизнью. Не то чтобы напряженный конфликт поколений, нет, но разница в установках, ценностях и опыте настолько очевидна, что становится быстро понятно: эти родители не могут уже дать своим детям ничего и сами не готовы принимать их советы. Каждый из пятерых основных персонажей считает себя правым, свою манеру жить — самой разумной и правильной, и ни на секунду не готов встать на позицию другого.

Признаться, первые сто страниц, на описании разваливающегося дома и быта стариков, я думала, что сдамся и не буду это читать — было и скучно, и непонятно, к чему все это. Но потом на сцене появился их средний ребенок и началось постепенно раскручиваться действие, все встало на свои места. Действие, конечно, громко сказано — существенных происшествий в романе всего два, да и их значимость не особо высока, они скорее развлекают, чем реально что-то меняют в персонажах и их отношениях.

Где-то посередине книги я поймала себя на странной вещи: она так сильно на меня действовала, что от ее чтения у меня реально портилось настроение, я становилась агрессивной и раздражительной. Обычно мне книги нравятся-не нравятся, но на таком подсознательном уровне очень мало что влияет, особенно так негативно. Хотя это и немудрено: читая про эти тягостные взаимоотношения отцов и детей, полные детских обид и неоправданных родительских ожиданий, а также про мучительные попытки детей устроить собственную жизнь и непохоже на родителей, и относительно нормально. Невозможно не примерять это на себя, каждый разговор, каждую деталь. Пусть не так же, но все равно у всех людей, наверное, есть претензии и к своим родителям, и к своим спутникам жизни (особенно к их отсутствию). А Франзен как раз описывает все эти мелкие болезненные моменты так достоверно, так натуралистично, что ему невозможно не верить — именно так все и бывает. Ничтожные детали, которые оставляют ощущение неудовлетворенности и раздражения, цепляющие мелочи.

Пару раз, правда, я ловила себя на том, что автору попал в глаз осколок зеркала Снежной королевы: в мире его героев, натурально, нет любви и радости. Только непрестанная война с собой и с другими, по мелочам, но без передышек. Так не бывает даже у самых неустроенных людей: когда нет любви, есть друзья, нет друзей — есть увлечения. Что-то, что дает ощущение легкости и драйва, приливов искренней нежности к ближним. Можно, конечно, существовать и без этого, но, мне кажется, спустя некоторое время отсутстиве таких отдушин неизбежно должно породить клиническую депрессию. Собственно, с некоторыми из них это так и происходит.

Довольно сложно описать, в чем сюжет этого романа — по сути, в нем нет ни завязки, ни особого катарсиса (по крайней мере, я концовку катарсисом не считаю) — это просто отрезок жизни пяти человек. В конце их стало меньше, но помимо этого ничего существенно не изменилось. Не было никакого внезапного прозрения, перелома в отношениях, торжественного прощения обид и что там еще полагается в классических мелодрамах. Каждый остался более ли менее при своем, со своими устоями и антипатиями, и не сказать, чтобы опыт последнего времени сделал их как-то ближе. Франзен скорее прекратил роман, чем закончил — кое-что в персонажах изменилось, но вряд ли достаточно, чтобы и их жизнь со стороны предстала в более светлом тоне.

В Франзене есть какая-то стенбековская глубина в понимании людей и отношений, не от достоевского с его крайностями, а именно в духе "Зимы тревоги нашей" — обычные, "нормальные", люди, обычные отношения, никаких крайностей, кроме тех, которые происходят у каждого в голове, но почти никогда не прорываются наружу. В отличие от той же Донны Тартт, которая пишет о каких-то несуществующих картонных личностях, острота внимания и детальности характеров и понимания мыслей разных людей у Франзена просто поражает. Никакого передергивания, никакой ангажированности, никаких "мировых проблем". Только настоящие люди и настоящие отношения. Если это следующая Нобелевская премия, то он ее, определенно, заслужил.