сабж

История Монцкарро Меркатто и того, как она выбилась из грязи в князи в самом прямом смысле, а заодно — путеводитель по городам земного круга, кроме Адуи, про которую и так всем известно. Модель романа простая, но интересная: некто Меркатто, о которой мы только потом из "Эпохи безумия" узнаем, какая она страшная злодейка, едва выжила после того, как ее предал и попытался убить родной наниматель, герцог Талига, у которого она служила на не последней должности. Дама потеряла брата, и ее изрядно покалечили, чудом что не убили, и вся последующая история сводится к тому, что она мстит всем причастным к этому. На удивление шорт-лист этих людей невелик, и они очень удобно расположены каждый в своем маленьком государстве Союза, так что по мере кровавого путешествия героини читатель заодно может осмотреть достопримечательности и проникнуться местным колоритом. Для мести героиня набирает зондер-команду, очень кинематографичную, не просто громил, а каждый со своими уникальными способностями. Варианты, как именно Меркатто добирается до своих жертв, тоже очень разнообразны, никто не умирает одинаково в скучных обстоятельствах, например, от удара ножом в переулке. Мне лично больше всего понравилсь, как герои нарядились клоунами в борделе, а потом устроили там пожар. То есть, конечно, весь роман — это Голливуд и отчасти даже Марвел, но кое-где случайно проскакивает Феллини.

Весь роман подчеркивается, какая героиня бедная калека и страдает, что не мешает ей успешно драться со здоровыми мужчинами-профессионалами, а в конце еще и забеременеть (к "Эпохе безумия" она уже благополучно родила). Поэтому в страдания героини не слишком верится, особенно учитывая, что один настоящий калека на этой сцене — Глокта — уже показан, и он ничего такого не может.

В целом роман просится на экранизацию, такая фэнтези-версия "Убить Билла" бы получилась, но описанным выше сюжетом все и исчерпывается. Да, написано интересно, команда забавная, но в начале уже понимаешь, как будет развиваться действие и какой будет конец. То есть, с одной стороны, автор ничем не интригует нас в плане сюжета, а с другой — и личность Меркатто — опять же, в сравнении с Глоктой — оказывается какой-то очень поверхностной. Не женщина, а функция мести, которая ни о чем особо не рефлексирует и сама по себе, в отрыве от ежеминутного действия, интереса не представляет. Даже остальные члены команды как-то более оригинальны с точки зрения личных качеств и характера, особенно мне понравился отравитель с комплексом неполноценности.

Очень вычурные способы добраться до жертв и разобраться с ними выглядят местами сильно натянуто, а финальный аккорд, когда благодаря тому же незадачливому отравителю Меркатто случайно выживает единственная в своем "кругу равных" — вообще дикий рояль из кустов. Но с другой стороны, если бы всех чисто и скучно убили или, напротив, если бы команда мстителей на чем-то засыпалась, что более вероятно, и романа бы не вышло. И все-таки один момент меня напрягает даже по натянутой логике Аберкромби: около герцога Орсо периодически мелькает Йору Сульфур, и он явно мог бы сто раз вмешаться и изменить расклад полностью, но не делает этого. Загадочный супер-убийца Шенк и его отношения с неназванным Байазом гораздо более интересны, чем все, что нам показали в тексте.

В целом — добротно и не без юмора сделанное мочилово в разнообразных декорациях Земного круга, но не вызывающее восторга ни особо захватывающим сюжетом (который и так сразу понятен), ни глубиной персонажей (которой нет).

Как и ожидалось, лучшая книга года — "Наполеон" Эндрю Робертса. Наполеон меня не слишком интересует, но это очень классно написано и переведено. Открытие года — Бобылева с ее "Вьюрками" и прочим, наконец новый русский фантастический автор, которого действительно хочется еще читать. И на удивление, Валентин Распутин, как шутит муж, меня накрыла народность, за все годы в Иркутске (а он местный) терпеть все это не могла, а теперь читаю с удовольствием (надо было просто уехать).

Еще прочитала 4 (5 с учебником ПДД) книг на итальянском, конечно, не бог весть каких, но в целом неплохо.

Много лет назад я читала роман Кэндзабуро Оэ "Опоздавшая молодежь" и испытывала ужасно раздражение не только от того, что он был страшно скучным, но прежде всего — от самого посыла. Опоздавшая молодежь — это то поколение, которое во время Второй мировой было слишком маленьким, чтобы принять участие в войне и, конечно, героически погибнуть, зато они хлебнули послевоенной американской оккупации, последующего преклонения перед всем американским и прочих неприятностей, которые ждали побежденную нацию (не самых ужасных). И весь пафос романа про то, что вот она несчастная, эта молодежь, а была бы на несколько лет старше, могли бы героически погибнуть пилотами-камикадзе, так клево же! На сравнении с европейским "потерянным поколением", юность которых пришлась на Первую мировую, а зрелость — на Вторую, сожаление о поколении, росшем в мирное время, каким бы оно ни было, кажется каким-то диким цинизмом человека, который не знает, о чем говорит.

Однако книга Морриса подтверждает обратное: да, знает, и это правда такая странная идеология, кажущаяся дикой человеку, воспитанному в христианской традиции признания ценности каждой отдельной жизни. Исследование Морриса подсвечивает совершенно противоположный концепт в японской культуре на протяжении всей истории ее развития: тот факт, что героями и великими личностями история Японии многократно признавала не просто людей, потерпевших поражение и погибнувших на выбранном пути, но прямо скажем, сделавших это из бессмысленного упрямства. То есть не "пусть я умер, но не зря", а именно что "героически умер, и все зря" или даже и стало только хуже, и совсем закопал дело, ради которого боролся, и был официально объявлен предателем вне закона. Это как если бы СССР не распался, "врагов народа" не реабилитировали, но наряду с советской идеологией на культурном уровне признавалось бы геройство этих людей, бессмысленно погибнувших за Белых, скажем. Притом, что герои Морриса преимущественно кончали свою жизнь именно как враги государства — по крайней мере, власть предержащих в тот момент. И возвеличивали их вовсе не потому, что спустя время власть сменилась и маятник качнулся в другую сторону, а их былые сторонники вышли из тюрем и подполья — нет, это делала все та же уничтожившая их официальная власть и далее народная память. То есть сам по себе героизм их гибели прекрасно уживался с противоположной идеологией, более того, даже в какой-то мере подпитывался противоречием этой идеологии — не как вызов ей, а как крайняя форма бессмысленной жертвы.

Моррис рассказывает десять историй о таких героях, девять из которых посвящены конкретным личностям, начиная с древнейших времен (эпохи Хэйан) и вплоть до 19 века, а последняя — японским пилотам-камикадзе времен Второй мировой. Понятно, что применительно к персонажам, скажем, эпохи войны Тайра и Минамото источники несколько ограничены, однако их хватает, чтобы создать разностороннюю картину событий. Приятно, что Моррис не дает собственной оценки, кто тут плохой, а кто хороший, а, с одной стороны, фиксирует исторические факты, а с другой — то, как эти факты трансформировались в легендах, культуре и литературе, чтобы собрать образ героя, о котором японским детям рассказывают в школе. Такую ценную книгу о Японии с таким взглядом мог написать только образованный иностранец, с одной стороны, в достаточной мере знакомый с японской историей и культурой, а с другой — носитель совсем других ценностей, рефлексирующий о различии этих ценностей. Тот факт, что Моррис не просто выдвинул некую общую идею об особенностях японского подхода к "героизации" персонажей, но подкрепил ее очень детальными примерами из всех истории Японии, практически на протяжении 10 веков. Каждая из глав книги посвящена одному такому герою и обстоятельно (насколько можно реконструировать) описывает весь ход событий, начиная с детства героя и предпосылок развития противостояния и заканчивая его битвой и последующим восприятием его личности, становлением той самой посмертной славы. Моррис подчеркивает, что в японской культуре особо ценится такое качество как "искренность" (которое лично я бы скорее назвала упрямством) — трагический герой упорно идет к своей цели / следует своим ценностям, несмотря на то, что неуспех на этом пути становится ясен задолго до развязки, и ему дается достаточно возможностей с него свернуть, но они все игнорируются. Более того, именно поражение как раз и придает ему значимости, а вот те персонажи, которые выигрывали соответствующиее противостояния, добивались или оставались у власти и добивались по итогам каких-то реальных целей — их культурная интерпретация как раз делает злодеями. Моррис неоднократно это подчеркивает, что в Японии героем становится вожак подавленного бунта, который не принес стране ничего, кроме крови, а вовсе не сегун-реформатор, умело построивший политическую карьеру и принесший на своем поприще практическую пользу стране.

Крайнее свое проявление этот феномен находит в летчиках-камикадзе — и дело не в самоубийственной тактике и отсутствии жалости к молодым людям, которые радостно, как бараны, шли на убой, когда "партия сказала надо". Дело в том, что, по сообщениям Морриса, их гибель была преимущественно бессмысленной, тактика камикадзе — ужасно неэффективной т.зр. результата, и военное руководство это прекрасно осознавало. Но все именно что исходили их парадигмы, что бессмысленная смерть во славу отечества, даже если она не принесла врагу никакого урона, — едва ли не лучшее, что может сделать молодой человек 20 лет в своей жизни. И от желающих стать камикадзе не было отбоя, а объявленная императором капитуляция после бомбардировки Хиросимы разрушила их мечты и едва ли не обессмыслила остальную жизнь.

сабж

Обычный средний Лукьяненко, в целом даже хорошо, потому что я думала, он такого своего обычного среднего уровня, который читаешь как чипсы ешь, давно не пишет. Ничем не захватывает, не лучший из романов, не самая оригинальная идея, но для отдыха вполне подходит. Комичная инопланетянская конспирология: на Землю прилетели инопланетяне и установили свои порядки. Но потом выясняется, что и до них на Земле были уже свои "другие" инопланетяне, которые давно уже установили свои (предыдущие) порядки. А над всем этим еще еще третьи инопланетяне, которые тоже устанавливают свои порядки. Герои-люди, казалось бы, могли бы просто курить в сторонке. Но при этом роман состоит практически целиком из одних драк, причем в формате "а если слон на кита, кто кого заборет": одни люди, мутированные инопланетянами и превратившиеся в таких супергероев типа Венома, сражаются с другими такими же. Моя мутация сильнее твоей, в общем.

Видимо, Лукьяненко поспорил с друзьями, что напишет роман про жидорептилоидов, который издадут и который можно будет даже читать, — и написал таки!

Другой компонент сюжета: прилетевшие инопланетяне что-то оставили, что разбросано по земле и люди это ищут. Что это, они не знают, лично им это не нужно, но находимые штуки отлично меняются на всякие "настоящие" полезные вещи. Ни разу ничего не напоминает.

В общем, жидорептилоиды + АБС + много мочилова. Но читается бодро, как всегда, и по ходу развлекает.

Вживую это выглядит гораздо более потрясающе, чем на иллюстрациях, и вообще прихожу к выводу, что на картины и фрески средневековых мастеров надо смотреть именно вживую, потому что те цвета, которые там были и сохранились, крайне плохо передаются на фото — не говоря уж об обилии мельчайших деталей, которых просто не видно. У Анджелико три очень похожих "Благовещения", но это мне нравится больше всего из-за жестов ангела. На остальных у всех просто сложены лапки на груди, а здесь смотрите, что он делает))

Анджелико родился в конце 14 века и умер в середине 15, действовал в Тоскане, сначала в провинции, потом во Флореции и, наконец, в Риме, где много расписывал Ватикан (видела, но ничего не помню). Современники знали его как фра Джованни из Фьезоле, он рано присоединился к домениканскому ордену и даже сделал некоторую церковную карьеру. Впрочем, о его жизни очень мало что известно, и она датируется больше по датировке его работ в том или ином городе, чем наоборот. В общем виде его передвижения по Италии можно проследить по месту расположения тех или иных работ. Основной объем, как я могу судить, находится в Convento di San Marco во Флоренции, а также изрядная часть в Ватикане, кое-что в Орвьето, кое-что в Кортоне, и еще немного растащено по иностранным музеям. Книга не столько биографическая (что просто невозможно), сколько посвящена описанию его работ, развитию техники, сравнениям с другими хужожниками и тд на протяжении всего жизненного пути. Много отличных иллюстраций, и написано не скучно, что для описания картин вообще говоря большая редкость.

Как и откуда произошло наименование Беато Анджелико, так и не сообщается, я не поняла, известно ли это в принципе.