Помимо этого и бытовые условия, в которых творятся чудеса, зачастую самые забавные. К примеру, св. Ромарих (ум. 653) должен быть по праву святым покровителем промышленной безопасности, потому что буквально все чудеса в его житии относятся к тому, как при строительстве базилики то каменщиков завалит только что сложенной стеной, то кто-то кинет с верхних лесов что-то тяжелое и попадет кому-то по голове, то черепица с крыши рухнет на голову зодчему — и при этом все на удивление оставались живы и здоровы. В общем, каски и страховочные тросы, а также правила охраны труда должны быть имени св. Ромариха.

Другой замечательный св. Сигиранн каждый день по Божьему чуду ловил рыбы ровно по головам братии и кормил их, пока один раз рыб не поймалось на одну меньше. Святой заподозрил неладное, и после допроса с пристрастием выяснилось, что он "доводил почти до тошноты тех, кому приходилось есть рыбу каждый день". Но в итоге взроптавший бедолага был посрамлен, и все равно ему пришлось есть эту рыбу, а также петрушку и вареный лук.

Моя любимая история — про Фому Бекета, совершенный сюр про ежа-беглеца. Один дьякон увидел во сне, что король Англии на охоте увидел пробегающего ежа, и все стали охотиться за ним. При этом в свите короля были сплошь уроды, хромые, кривые и тд. Ежа не поймали, но спустился густой туман, а за ним кровавый дождь. Король вернулся к себе в палаты, но крыша была худая, кровавый дождь капал на него, а потом он и вовсе в нем утоп. Спрашивается, при чем тут Фома Бекет? Об этом его житие умалчивает :D

До знакомства с этой прекрасной работой Иванова я была уверена, что жития святых — вещь очень скучная и интересующая разве узких специалистов. Однако чем дальше, тем больше убеждаюсь, то по степени веселого безумия они подчас ничем не хуже ирландских и исландских саг и приносят читателю много радости.

Любимые мои святые из книги — это, безусловно, ирландские. Они настолько суровые, что могут уконтрапупить с полслова любого короля, и при всей их суровости никто не усомнится в их великой святости.

Вот, например, как мой кумир, святой Мокоемог (Ирландия, 7 век) решает свои противоречия с королем: "Оба они гневались друг на друга и вступили в спор. Король сказал святому Мокоемогу: "Лысый гном, не будет тебе здесь чести, но будешь ты изгнан из нашего королевства". Святой ответил ему: "Раз я лыс, ты будешь крив". При этих словах острая боль стала невыносимо жечь глаз короля, и он тут же лишился зрения". Кесарю кесарево, кароч.

Или вот о прогрессивных методах воспитания, святой Кронан (Мохуа), тоже Ирландия 7 век, празднуется 30 марта: "Когда Мохуа с матерью возвращались в Бангор, ему повстречались сыновья Фиахны, сына Баэтана, которые стали насмехаться над клириком. "Хромой клирик!" — говорили они. "Невоспитанные дети!" — сказал Мохуа. И он сильно рассердился на них и сделал так, что они ушли под землю". В общем, если вы думаете, что плохо обращаетесь со своими детьми, то нет

Еще прекрасная история о противостоянии святого и короля, св. Руадан, 6 век: "Тогда король до света вышел к ним и при воцарившейся тишине сказал: "Я защищаю общественную справедливость, чтобы везде был мир, вы же поддерживаете и защищаете зло; ты получишь от Господа кровавую кару, ведь по всей Гибернии твой приход первым придет в упадок и отступится от тебя". Руадан отвечал: "Первой придет в упадок твоя королевская власть, и из твоего рода никто не будет править вовеки". Король сказал: "Жилище твое опустеет, и свиньи, обитающие в нем, своими рылами опрокинут его". Руадан сказал: "Град Темория опустеет на много сотен лет раньше, и никто больше не поселится в нем вовеки". Король ответил: "Тело твое будет опозорено, и один из твоих членов пропадет, ведь ослепший глаз не будет видеть света". Руадан сказал: "Тело твое также будет умерщвлено твоими врагами, а твои члены к твоему бесчестью будут разделены на части". Король сказал: "Злобный вепрь клыками проломит твою гробницу". Руадан сказал: "Твое бедро, которое поднято передо мной, не будет погребено с твоим телом, но некий муж лопатой кинет его в овечий навоз". После этой традиционной хулительной песни они договорились по-хорошему, как взрослые люди.

Это удивительно прекрасная и жизнеутверждающая книга совершенно из другого мира. С нетерпением жду частей за следующие месяцы.

Итак, в Ирландии есть маленький остров (точнее, два острова), на одном из которых расположено так называемое Чистилище святого Патрика — пещера, которая, по легенде, привела знаменитого ирландского святого, а за ним еще кучу других интересующихся, в самое настоящее Чистилище. Ну а там понятно что: умеренно грешные души мучаются, дабы искупить свои грехи окончательно и по прошествию некоторого времени попасть в рай. Мучаются, разумеется, в подробностях, средневековые хронисты вообще эти детали любили, от которых и у Хичкока кровь бы заледенела.

Собственно, вся книга посвящена пересказу немногочисленных исторических событий и многочисленных легенд, связанных с Чистилищем. Легенды, понятно, сводятся преимущественно к тому, как некто юзернейм, то ли из покаяния, то ли из любопытства, отправился в Чистилище, как положено, постился и молился до входа туда, вошел в пещеру, видел разные ужасы, был мучим всякими демонами, но с молитвой все превозошел и вышел, очистив свои грехи. Содержательно основная часть везде посвящена разнообразным ужасам, которые герой то наблюдает со стороны, как Данте, то сам участвует в качестве жертвы. Довольно стандартная история "экскурсии в ад", в общем, хотя подробности везде занимательные и разнообразные, а местами даже несколько комичные.

Надо понимать, что это ни в коей мере ни научная работа, особого исследования материала в ней нет, больше — исчерпывающая подборка и пересказ очень доступным языком. Специалисту-историку, наверное, будет интересно прочитать первоисточники, а то, что автор дает в качестве сопроводительных комментариев, и так известно. Я прочитала с интересом, тем более, что о таком месте и связанных с ним легендах раньше не слышала.

Древнерусской в этой книге — ключевое слово. Мне казалось, что я в принципе знакома с русским религиозым искусством хотя бы в общих чертах. Как выяснилось, ничего подобного, по крайней мере, не применительно к адской тематике. В этом плане книга является настоящим кладезем знаний, учитывая, что большая часть приведенных иллюстраций из нее — это не иконы, а свитки, книги, рукописи, в том числе старообрядческие, все то, что хранится в региональных музеях и библиотечных фондах. Феерический материал, и при этом совершенно не растиражированный.

Читая подобные книги о европейском искусстве, более ли менее образованный человек узнает лишь чуть больше о том, что он и так уже знает, сто раз видел в музеях и на репродукциях. Но в данном случае это правило не срабатывает, и большинство описанных авторами древнерусских художественных сюжетов и приемов совершенно неизвестны. Мне кажется, в данном случае русскому человеку "заграничные" черти классического вида, с рожками и вилами, будут гораздо ближе и привычнее, чем наши, посконные — домотканые, с хохлами, бумажками и всех цветов радуги.

Вот, например, посмотрите, да разве ж это черти? Это посольство инопланетян, как метко выразился мой муж:

Европейские черти тоже, конечно, часто поражают разнообразием форм и размеров, наши, гхм, отечественные мне приглянулись еще какой-то совершенно милой наивностью, будто ребенок рисовал. Вообще многие приведенные иллюстрации выделяет одновременно буйство воображения и наивная техника — очевидно, что авторы не гнались за тем, чтобы создать произведение искусство или хотя бы нарисовать человека похоже на человека. Но вот в плане фантазии и оригинальности им не отказать.

В целом книга посвязена анализу отдельных элементов визуального искусства "околоадской" тематике. Каждый небольшой раздел посвящен какому-то одному мотиву, вначале идет небольшая статья, а дальше — обилие совершенно потрясающих иллюстраций к ней с пояснениями. По сути, иллюстраций значительно больше, чем текста, и они прекрасного качества, так что это больше художественный альбом, чем монография.

Вот этот задумчивый мужчина, к примеру, является изображением Ада. Задумаешься тут, когда у тебя из макушки растет адская пасть (к которой прилагаются два других глаза по бокам, дополнительно к комплектным), а из нее либо выходят грешники на Страшный суд, либо валятся туда в ожидании оного.

Это единственный сюжет, который я раньше встречала на иконах (хотя и не в таком комическом изображении) — скрежет зубовный.

Мне еще нравится "червь неусыпающий", но он не такой смешной, не смогли древнерусские илюстраторы адекватно изобразить, что же этот червь делает.

В целом, как и в европейском искусстве, довольно специфицированы изображения отдельных видов мук, которые полагаются отдельным категориям грешников. Вот, скажем, грешница, наказанная за блуд и пьянство, на звере (очевидная аналогия с Вавилонской блудницей). Как было у нее "все сложно" при жизни, так и осталось:

С другой стороны, то ли дело в несовершенстве техники, то ли в моем восприятии — к примеру, Босховские монстры реально страшные, а эти наши черти — как-то нет. И не потому, что они человекоподобные, а как раз потому, что слишком уж они странные. А отдельные экземпляры так и вовсе похожи на персонажей Туве Янссон:

Рассматривание этой книги доставляет невероятное удовольствие в первую очередь эстетического толка, и, кроме того, позволяет несколько восполнить пробелы в образовании относительно того, что это такое странное нарисовано на иконе. Представляю, какую авторам пришлось проделать работу, чтобы подобрать материал подобным образом: среди сотен иллюстраций нет ни одной занудной или никакой, каждая буквально по-своему феерична. Спасибо им.

И напоследок — как говорится, улыбайтесь в любой ситуации:

Прелести карантина: наконец дошли руки до тех объемных книг, которые в метро не почитаешь. Эту монографию про катаров мы купили давно где-то во Франции, и вот она дождалась своей участи. История катаров меня всегда очень интересовала и, мне кажется, в нашем современном переложении она окрашена в очень романтические тона, взять те же песни Лоры Бочаровой и прочих бардов. Как-то эмоционально я всегда была на стороне катаров, потому что в голове у меня складывалась примерно такая картинка: в богатый, благополучный и толератный юг прискакали нищие варвары с севера, дабы огнем и мечом истребить там "скверну", а заодно поживиться за счет чужого добра. Старая история, неоднократно повторявшаяся. С другой стороны, непосредственно про историю Крестового похода против катаров /альбигойцев я мало что знала.

В целом это неудивительно, конечно, учитывая, что "антикатарская кампания" продолжалась очень-очень долго и в разных формах. И, к примеру, с объявления Крестового похода Иннокентием III в 1209 до знаменитого "пепла Монсегюра", когда в огне погибло больше 220 еретиков за раз прошло аж 35 лет (Монсегюр был 1244) — за это время реально успело смениться поколение и крестоносцев, и защитников Лангедока. Так что история катаров значительно шире, чем тот Крестовый поход, о котором все знают, учитывая, что борьба началась задолго до его начала и продолжалась еще долго после его окончания, но уже другими средствами.

Авторы моей книги начали очень издалека и обстоятельно — с истории ересей вообще, от гностицизма и дальше. В целом это очень познавательно и интересно, учитывая, что на примере разных ересей можно проследить и эволюцию того, как официальная церковь к ним относилась. К тому же в целом ранние ереси — это ужасно интересно, по-моему, учитывая, что официальная католическая доктрина еще была в процессе формирования и то, что мы сейчас называем ересью, вполне могло бы при иных обстоятельствах стать догмой.

Для меня было новостью, что катарская ересь существовала чуть ли не во всей Европе, включая Англию, но под другими именами (piphles во Фландрии, patarini в Италии и пр.) Правда, в других областях ее достаточно быстро и эффективно побороли, а вот в Лангедоке она расцвета пышным цветом не в последнюю очередь благодаря веротерпимости местных феодалов, из которых Раймон VI Тулузский был первым.

Вообще мне очень нравится, как в истории борьбы с катарами раскрываются личности. Это даже забавно, что она по сути построена по классическому сюжету фентези с продолжением: на первом этапе, самом ярком и кровавом, действует один набор лиц. На втором, 20-30 лет спустя на тех же позициях — уже их дети, но дым уже пожиже, и они продолжают борьбу больше на местном уровне, образуя неожиданные союзы и уже не демонстрируя такого упорства и рвения. Основные действующие лица Крестового похода от 1209: Симон де Монфор (который, впрочем, и присоединился-то к ним не сразу), Арно-Амори (папский легат, которому Цезарий Гестербахский, говоря о массовой резне в Безье, приписывает знаменитую фразу "Убивайте всех, Господь узнает своих"), папа Иннокентий III (per proxy) и конечно, неизменный и самый стойкий защитник Лангедока Раймон VI Тулузский.

Раймон VI меня страшно восхищает, вот правда. Несмотря на то, что все, казалось бы, было против него, и крестоносцы все прибывали, и с папой договориться не удавалось, и соратники от него отрекались — он реально единственный из всех знаменитых непосредственных участников этих событий, кто все благополучно переборол, пережил и умер в преклонном возрасте своей смертью. Сложно, конечно, судить о том, что за человек был Раймон, но то, что он был очень умер и упорен, несомненно, и если в катарской истории и есть какой-то отдельный человек-победитель, наверное, это он. Вообще надо суметь, конечно, когда папа Римский и король Франции собирают против твоих земель крестовый поход, чтобы поистреблять всю ересь, о которой ты знаешь и которой минимум потворствуешь — стать официальным участником этого похода и тем самым спасти свое графство от разграбления, потому что имущество крестоносца, пока продолжается Крестовый поход, неприкосновенно, у него даже проценты по ипотеке не начисляются (я не шучу). Раймон Тулузский — крестоносец — это как Карлсон — вареньеборец примерно, конечно, но тема канала достаточно долго, и Раймон сумел подсобрать силы и выиграть время, в то время как его родственник Раймон-Роже Тренкавель очень быстро попал в плен и сгнил в темнице.

Когда карту с участием в крестовом походе нельзя было больше разыгрывать, Раймон VI умудрился сделать так, что его сюзерен по некоторым землям, король Педро Арагонский, которого называют также Педро Католиком (!!!) за знаменитую победу над маврами в Испании, выступил на его стороне (т.е. на стороне еретиков) против крестоносцев, да еще и погиб на поле боя. Притом, что уж король Педро-то точно к катарской ереси не имел ни отношения, ни симпатий, но сложные хитросплетения феодального права загнали его в ловушку под Muret.

В общем, это два моих самых любимых момента в истории альбигойского крестового похода, ясно показывающие, насколько тот был фееричен.

Про Симона де Монфора, увы, ничего столь яркого сказать нельзя — видимо, он был умным человеком и хорошим воякой, но как-то моментам его биографии недостает блеска безумия, если не считать того упорства, с которым он один взялся столько лет руководить этой историей, в то время как приличные люди заезжали на 40 дней, получали свою индульгенцию и уезжали.

Зато папа Иннокентий III — тоже феерический персонаж, по праву заслуживающий почетного звания организатора самых дебильных крестовых походов. Судите сами: Альбигойский крестовый поход — раз, Крестовый поход 1204, когда крестоносцы *случайно* захватили и разорили христианскую Византию, полностью уничтожив

то древнейшее государство — два, и, наконец, Крестовый поход детей (которых погрузили на корабли и потом всех продали в рабство в Алжире) — все его рук дело. Казалось бы, один раз такое можно сделать по случайности или в силу политичекой конъюктуры, но вот чтобы все крестовые походы, которыми ты занимаешься, выходили такими безумными — это надо уметь.

В моей монографии очень подробно рассказывается вся история Крестового похода, а также все то, что происходило после, вплоть до конца 13 века, когда Лангедок отошел Франции (потому что у Раймона VII не было наследников мужского пола и таковы были условия последнего мирного соглашения). Мне очень нравится тот факт, что авторы не останавливаются на изложении только военной части истории, а делают обширные экскурсы относительно того, что за замки там стояли и какова была их судьба после, какие знаменитые проповедники так или иначе были связаны с альбигойской историей, какова судьба отдельных личностей. Последняя часть посвящена инквизиции в Лангедоке, которая боролась с последними еретиками вплоть до 1321 (когда был сожжен последний официально признанный катарский перфект). Раймон VII Тулузский, кстати, большую часть своих усилий посвещал уже не военным операциям, а именно борьбе с влиянием инквизиции, на которую жаловался не только народ, но и местное католическое духовенство. А первых инквизиторов в Лангедок направил все тот же великий изобретатель Иннокентий III.

История катаров и борьбы с ними, в частности, но не только Крестового похода, — конечно, очень феерическая, и неудивительно, что она нашла такое отражение в культуре. Придерживаясь строгой исторической правды, можно было бы снять захватывающий эпос почище "Игры престолов", с куда более неожиданными поворотами сюжета.