По ходу повествования все время ждала, когда же произойдет какое-нибудь мирообразующее открытие. Например, когда герой выйдет за границы своей ледяной пустоши и обнаружит большой цивилизованный мир (поначалу на это было очень похоже, и в этом плане начало сильно напоминает "Многорукий бог далайна" — тот же дикий камерный мирок, отчаянные попытки наладить в нем какую-то нормальную жизнь, а потом — путешествие к его границам и дальше). Или другой вариант — по ходу действия он становился все более вероятным — чтобы герой (или хотя бы читатель глазами героя) найдет какие-то ее значимые обломки и задумается хоть на секунду о том, что все-таки с ней произошло. Но нет, увы, все герои, и местные таежные дикари, и темные пришельцы как были дикарями, так ими и остаются.
Об этом мире можно многое домыслить: видимо, произошел второй Ледниковый период, видимо, известная нам европейская цивилизация погибла, а на ее обломках выжили самые южные народы (в Африке стало гораздо холоднее и теперь растут березки), а северные постепенно опустились до первобытно-общинного состояния. Южные народы в своем развитии отступили, видимо, на уровень века 18-19 (у них винтовки, а не какие-нибудь кремниевые ружья), северные — гораздо дальше назад. Но все это — очень общие предположения, а в романе никакого общего плана нет, только вот эта группа дикарей и их стойбище.
После того, как герой триумфально вернулся от колдуньи и внезапно возглавил родное племя, сюжет, который обещал быть интересным, стал удивительно однообразным. Как писал Сарамаго, "а так все одно и то же — обезглавлен, сожжен, утоплен, брошен на растерзание диким зверям, пронзен копьем, зарублен мечом, распят, задушен, удавлен, обезглавлен, сожжен, утоплен, брошен на растерзание диким зверям, пронзен копьем, зарублен месом, распят, задушен, удавлен, обезглавлен, сожжен, утоплен, брошен на растерзание диким зверям, пронзен копьем, зарублен мечом, распят, задушен, удавлен, колесован, четвертован, повешен, привязан к хвостам лошадей и разорван на части, отсечены груди, вырван язык, ослеплен, побит каменьями, забит, как ни странно это звучит, деревянными башмаками, и опять". Только в исполнении автора это выглядит не так красиво и не так ужасно, как у Сарамаго, правда, так, традиционные свинцовые мерзости первобытно-общинного строя. Герой-вождь завоевывает и порабощает другие общины, борется со "внутренними врагами", которых сам же себе и создает, периодически кого-нибудь мучают, выкалывают глаза, сжигают заживо и тд. и тп. Это как если бы из Мартина убрать весь сюжет и оставить только треш. Не страшно, но довольно противно. Смутно подозреваю, что для подобного первобытно-общинного строя это вполне нормальный расклад.
Одно маленькое но: в самом начале повествования все эти несчастные дикие племена исповедовали категорический запрет на убийство и пролитие крови, не только людей, но и любых живых существ. Даже дичь просто загоняли досмерти, но не убивали сами (страшно упирались люди, надо думать). Как они в своей вечной мерзлоте с таким подходом вообще выжили — отдельный вопрос. Но все же то, что за какой-то очень короткий срок *вся* социальная группа перешла к практике массового насилия и убийств, причем с пытками, выглядит очень недостоверно. Собственно, в массовое насилие-то я верю, а вот в религиозную практику ненасилия у племени, которое живет охотой (!) — совсем нет. Жест красивый, конечно, но и только. Такое же красивый, но пустой жест — вместо старого бога Огня назвать новую богиню Наукой и поклоняться ей — комизм состоит в том, что никто из общины смысла слова "наука" явно не понимает — герой подхватил его у безумной колдуньи, но с тем же успехом мог бы выбрать и любое другое словечко "из прошлого", хоть "телевидение", хоть "перфоратор". Почитав аннотацию, я-то надеялась, что будут правда какие-то граммар-наци от науки, загоняющие в рудники всех, кто плохо сдал ЕГЭ — это было бы по крайней мере забавно. Но увы, ничего подобного, и суть суеверий от смены имени божества ничуть не изменилась. Все тот же дикий камерный мирок, который под конец уже изрядно надоедает — может, потому что я так ждала, когда же герой из него выйдет наконец, а он этого так и не сделал.
Только под конец нежиданно появляется вестник из другого мира — "темный пришелец", оказавшийся более цивилизованным представителем "черной" расы, пришедшим на север за пушниной. Казалось бы, тут и должно произойти какое-то открытие, но соприкосновение двух миров — короткое и неудачное — в традиционном стиле "всех убили, всех зарезали". Прямо захотелось для отстрастки почитать про завоевание Сибири.
Так вот, короткий pov этого пришельца оказывается информативным, но в то же время разочаровывающим. И тоска по "березкам родного Лесото" создает совсем неуместный в общем контексте комизм. И главное, в итоге это заканчивается ничем, вождь, так и не осознав существование другого мира на другой ступени развития, возвращается к своему привычному скотскому быту. Концовка хоть формально логичная, но какая-то неожиданная. Хочется спросить, что, это все? А что принципиально изменилось-то, кроме того, что общинники распробовали под новым вождем вкус крови и называют бога по-новому?