Оказалась неожиданно веселая и легкая для чтения книга, даже легче Плутарха, но, пожалуй, не веселее Геродота все же. Отдельные эпизоды — просто блеск, особенно персы меня впечатляли.

Собственно, это классический исторический источник по истории Александра Македонского и его походам. Начинается повествование в сохранившейся части текста с войны с Дарием, и это сразу огонь. Персы выступают во всем своем блеске в прямом смысле слова, когда читаешь, как выглядела персидская армия и сколько левого народу ее сопровождало, удивительно, что они вообще умудрялись передвигаться. У нас в театр не ходят такие красивые, как персы ходили в битву, а немыслимый кортеж из родственников, проституток и служителей кажется даже каким-то преувеличенным. Эпизодов с персами много, и все шикарные, в духе "давайте строем ходить в боа". Забавно, кстати, что в глазах Руфа Дарий — персонаж скорее положительный в плане личных качеств, незлой, достаточно благородный и великодушный. А вот его окружение сплошь злобные вредители, которые так и норовят натворить пакостей у него за спиной.

Александр тоже представляется таким прекрасным благородным правителем (по крайней мере, когда трезвый), который отлично обращается с захваченной семьей противника, готов договариваться и в целом проявляет как правитель лучшие качества, по крайней мере, по отношению к тем, с кем он воюет. На этом фоне разительно видна подозрительность и жестокость по отношению к собственным соратникам. В тексте много эпизодов, похожих на русскую криминальную хронику: как на пиру кто-то что-то не так сказал царю, и "во время совместного распития алкогольных напитков, на почве внезапно вспыхнувших неприязненных отношений" тот велел подвергнуть бывшего друга и героя похода пыткам, а потом убить. Общеизвестно, что Александр был не в ладах с алкоголем, но проблема в том, что как во многих, алкоголь пробуждал в нем самые худшие качества. И, конечно, никто толком не решался ему перечить, даже когда спор был ерундовым, или упреки обоснованными.

По развитию истории от войны с Дарием и до индийского похода, кстати, заметно, насколько развращает власть (или успех). Не думаю, чтобы Руф пытался подчеркнуть это сознательно, но это читается, если сравнить отношения Александра с ближним окружением в начале и в конце. Изначально македонское войско и система управления была, как я понимаю, очень демократичной не формально, но по сути, царь был на дружеской ноге со своими военачальниками. Но постепенно, и отчасти от тех народов, с которыми он воевал, он перенял и тягу к роскоши, и недоверчивость, и все остальное вплоть до эпичного объявления себя божеством. Вот пример, как дистанция власти резко увеличилась за непродолжительный срок.

Чем дальше в Индию, тем более фантастическими представляются встреченные и завоеванные "царства" (подозреваю, что это скорее племена). Александр набирает новые войска уже из жителей тех стран, которые он завоевал раньше, и македонский костяк постепенно тает. Но кто остался, таки начинают понемногу бунтовать, потому что смысла уже кроме царя никто не видит. У меня было ощущение, что его смерть восприняли с некоторым облегчением — по крайней мере, никто из потенциальных преемников не ставил вопрос о необходимости завоевания Китая и Сибири. Руф подробно описывает распри по наследованию власти, которые начались еще до похорон, и это весьма поучительно. Становится понятно, до какой степени на одном Александре все держалось как по волшебству, и как с его смертью это волшебство развеялось, и пассионарность начала разваливаться, как и должна была.

Все знают Галлу Плацидию в первую очередь по дивно прекрасному ее мавзолею в Равенне — он и собой Апполинария и Виталия — это то, ради чего надо вообще ехать в Равенну (даже не ради могилы Данте). В ее времена Равенна была столицей, поэтому неудивительно, что красивый мавзолей сама себе (да!) она построила там. Я до этого про биографию Галлы не знала ничего, так что было довольно интересно, несмотря на очень сухой стиль изложения. Биография у нее правда занимательная — Галла такая дневреримская self-made woman. Несмотря на то, что она родилась императорской дочерью, с этой точки и до фактического управления империей (юридически — как регентша при малолетнем сыне) она добиралась очень долго. Как водится, на закате Римской империи следовали одно потрясение за другим, то ветготы, то то гунны, от Восточная Римская Империя не признает ее с мужем в качестве приличных императоров.

И про жизнь империи в целом можно сделать интересные выводы — к примеру, что на протяжении всей своей жизни именно вестготы (у которых она изначально была почетной пленницей, а потом стала женой царя) сопровождали и поддерживали ее и были наиболее надежными и адекватными союзниками, а то время как римские полководцы играли каждый в свою игру. Для меня в общем довольно удивительным было открытие, что вестготы с точки зрения культуры, в частности, политической, не просто не уступали римлянам, а в чем-то даже превосходили их (по крайней мере, там был прообраз демократии в виде выборного царя, который реально дает отчет если не народу, то знатнейшим лицам).

В целом у меня сложилось впечатление, что Галла Плацидия, от роду бывшая умной, сформировалась в итоге в умелую политическую интриганку (не в плохом смысле слова), которая использовала свои способности и связи, чтобы в итоге добраться до самой высшей точке (что ей вполне удалось).

Еще интересный штрих в портрету — Плацидия была истовой христианкой (несмотря на первый брак с ветстготом), активно поддерживала церковь и активно преследовала еретиков, особенно ариан. Причем все это было, кажется, не политическим расчетом получить поддержку церкви (хотя она ее получила), а личной позицией.

ps1 Это первая нормальная (не адаптированная) книга, которую я прочитала по-итальянски, ура!

ps2 У меня нет разумного ответа, почему на обложке мозаика с императрицей Феодорой, которая жила на 100 лет позднее. Кроме того, что эта мозаика тоже в Равенне.

Почему-то было очень тяжело читать, тяжело именно в плане уследить за происходящем. И так, уж простите, гекзаметр кажется мне трудным для восприятия, и приходится прилагать дополнительные интеллектуальные усилия, чтобы сквозь него продраться к содержимому. Но трабл еще в том, что содержимое у Овидия очень концентрированное, плотное, не успеешь оглянуться, как один сюжет сменился другим, и все это еще заключено в некую общую рамку, где женщины ткут и рассказывают друг другу легенды, а с ними еще что-то происходит. Не знаю, наверное, есть люди, которые за всеми построениями Овидия следят с легкостью, но для этого нужно значительно лучше меня разбираться в античной истории и мифологии. Я, конечно, помню самые расхожие сюжеты и Геракла опознаю среди массовки, но тем не менее много из того, о чем пишет Овидий, читала впервые.

По сути, "Метаморфозы" — это такая здоровая энциклопедия всего античного легендария в стихах. Ну, может, не всего, а той лишь его части, в которой происходят какие-то превращения, но с учетом сабжа, это почитай что всего. Ведь какую античную легенду ни возьми, то соблазненная Зевсом девица обращается в растение, то чрезмерно самоуверенный юноша оборачивается животным или созвездием. Вообще таким образом можно объяснить, кажется, происхождение большинства растений, тварей и звезд. Дело не в том, что это неинтересно — напротив, очень интересно. Но и очень концентрированно, учитывая, что в тексте не одна, не десять, и не сто даже легенд, а значительно больше.

Разумеется, понятно теперь, почему Овидий оказал такое влияние на мировую литературу: во-первых, это универсальный источник, во-вторых, кладезь сюжетов. Открывай на любой странице и из двадцати его строк пиши полновесный роман — материала хватит. Для любого исследователя, что историка, что филолога — тем более раздолье. Но для меня, пожалуй, слишком сложно, надо лет через 10-20 вернуться к ним.

Почему-то именно про Плутарха сложно сказать что-то особенное, как, например, про Геродота, Светония или Саллюстия. И дело не в том, что он плох — наоборот, он очень ровно хорош. По-моему, Плутарх пишет именно так, как вообще идеально писать на эту тему, местами подсвечивая характеры своих героев, местами — рассказывая о их семье и происхождении, временами делая лирические отступления, но ровно в меру. В нем как-то действительно всего очень в меру, и текст нельзя в целом назвать ни трагическим, ни комическим, ни строго биографическим — потому что, конечно, Плутарх рассматривает в целом эпоху и достаточно детально изучает всю совокупность происходящих вокруг событий, чтобы можно было составить впечатление о том, какое влияние оказал конкретный деятель на то, что происходило вообще в его стране и вокруг, кто влиял на его решения и почему обстоятельства были именно таковы. Это удивительное свойство, в общем, при таком широком размахе и таком разнообразии описываемых известных личностей из разных стран и эпох во всех случаях суметь создать у читателя не просто полное понимание характера и причин поступков героя, но и ситуации, в которой он действовал, в целом, да еще и на протяжении всей жизни.

Читая первый том, я выписывала цитаты, но потом их потеряла где-то и на втором томе уже не стала этого делать — тем более, что, мне кажется, они все равно не отображают точно специфики Плутарха как историка. У него есть и очень комические моменты, и очень точные "лирические" замечания и отступления, и меткие характеристики людей, но как-то это не говорит о целом. Плутарх — автор неторопливый, но при этом он как-то очень удачно сочетание замедление повествования на действительно важных эпизодах и событиях, расписывая их буквально по отдельным действиям участников, да еще и приводя иногда версии из разных источников, и ускорение повествования, когда ничего критично важного не происходит. Вообще с точки зрения баланса Плутарх мне кажется идеальным: у него так сочетаются объем и детальность, внимание, которое он уделяет разным аспектам жизни своих героев, внимание герою и его окружению и вообще все части, какие должны быть в сочинении подобного толка. Возможно, именно из-за этой идеальной сбалансированности про него и сложно сказать что-то конкретно, кроме ничего не значащего "отличный текст". А еще в нем совсем нет политической ангажированности, что также является большим и редким достоинством для историка. В его текстах нет "плохих" и "хороших", и даже описывая конкретных деятелей, он очевидным образом стремится к максимальной справедливости, найдя, за что осудить в целом положительных персонажей и за что похвалить в целом отрицательных.

Что еще более ценно — так это отсутствие попыток выжать из истории каждого исторического деятеля какой-то моральный урок кроме того, что и так очевиден читателю. В "Сравнении" Плутарх, по сути, кратко подводит достоинства и недостатки одного и другого (прежде всего, проявляемые ими в конкретных поступках), но не пытается сделать никаких далеко идущих выводов относительно судеб Рима вообще, скажем.

Кстати, если римские деятели, о которых пишет Плутарх, были мне в большинстве своем известны хотя бы по имени, то в отношении греческих я открыла много новых имен, о существовании которых даже не подозревала. В плане выбора героев, мне кажется, Плутарх оправдывает ожидания и даже более того: я не могу припомнить такого знаменитого правителя из античной истории, про которого он бы не написал (с учетом времени, когда его хронология останавливается, то есть на Отоне). Не хватает только императора Августа, пожалуй. В части собственно подбора пар персонажей — мне довольно сложно оценить, учитывая, что я совсем плохо знаю "греческую" часть; понятно, что Цезарь отлично монтируется с Александром, а философ Демосфен с философом Цицероном, но в остальном меня больше интересовала собственно биография каждого из пары, чем их сходства и различия. Впрочем, на сравнительной части Плутарх особо и не заостряет внимание, она скорее является саммари всего рассказанного по паре. Возможно, с точки зрения современного историка такой подход (биография с большим объемом фактажа, но без критического анализа) был бы неверен, но Плутарх для нас не только историк, но и источник. Тот же Шекспир почерпнул у него несколько историй для своих пьес, включая любимого мной "Кориолана". К тому же историческая критика хороша, пожалуй, в своей стране и в свою эпоху и вряд ли какие взгляды и оценки смогут просуществовать, сохраняя ту же ценность, 2000 лет. А вот благодаря сдержанной, детальной и разумной плутарховской манере изложения "Сравнительные жизнеописания" и сейчас прекрасно читаются, и в будущем им вряд ли что грозит.

Очередной печальный случай из моей библиотеки: я знать не знала даже о существовании такого автора, пока не начала его читать, а следовало бы. И это не пробел в знаниях, а полное отсутствие знаний об этом периоде, увы, не считая, разве Светония. А Евсевия Памфила называют еще отцом церковной истории.

Исторически, насколько я понимаю, это действительно первая попытка написать именно историю христиан и христианства, затрагивая дела Римской империи лишь постольку, поскольку они касаются предмета (то есть поскольку христиан сжигали или не сжигали). Автор жил в конце 3 — начале 4 века и ведет историю начиная от учеников Иисуса и до своего времени, то есть до Константина Великого. Повествование более ли менее хронологическое, хотя никаких дат Евсевий, понятно, не ставит, и удобнее всего ориентироваться на времена правления того или иного императора.

Что кажется непривычным, так это сугубая деловитость, полнейшее отсутствие соплей, восторгов и "воды" в любом ее виде. Притом, что Евсевий очень много пишет не только о церковных иерархах, но и о "рядовых" христианах, прежде всего, пострадавших за веру. Очень значительную часть текста составляют описание, кто и как сподобился мученичества, и пишет он, не ориентируясь на возрастной ценз, со скупыми, но очень живыми деталями. Одна-две подобных истории прошли бы незамеченными — в конце концов, про то, что христиан в первые века травили зверями на арене, и так все знают. Но обилие их по всему тексту постепенно производит угнетающее впечатление и заставляет вспомнить аналогичные пассажи у Сарамаго, целыми страницами.

Теперь мне искренне захотелось понять, зачем в действительности римским властям было истреблять своих подданных в таком количестве и с такой жестокостью, потому что ну может быть один бюрократ сумасшедшим садистом, но не все власть предержащие же! Учитывая, что никакого практического смысла это не имело.

Впрочем, суть истории не в мучениках, конечно. Евсевий довольно много говорит о судьбах некоторых апостолов, об их учениках, прочих известных христианских мыслителях и учителях. Очень интересны эпизоды, где он описывает и разбирает современные ему религиозные книги, в частности, пытается дать толкование, какие Евангелия и послания считать каноническими, а какие — нет. Автор довольно много цитирует: из работ других христианских ученых (причем некоторые из них сохранились ровно в объеме цитат Евсевия), письма, указы, даже завуалированно приводит собственную речь по поводу, кажется, действий Константина.

Больше всего текст интересен мне лично как история взаимоотношений христианской общины и государства. Как христиантво постепенно трансформировалось из локальной секты сначала в опасное течение, приверженцев которого власть всячески истребляла, а потом в официальную религию империи. Шаги вперед, шаги назад, значение действий отдельных людей.

Еще Евсевий много пишет про ереси и еретиков. Это ужасно интересно, но, к сожалению, он не разбирает суть еретических учений особо подробно, а больше останавливается на том, кого из ересиахов как наказал бог))

Чем очень хорош еще текст Евсевия: в нем нет, собственно, проповеди христианства. Он написан исключительно "для своих" и не несет никакого нравоучительного или моралистического посыла (кроме того, который естественным образом рождается у читателя, когда читаешь про мучеников). Это именно история, с фактами и документами, несмотря на специфическую точку зрения.