сабж

Это очень хорошая, легкая книга в дорогу. Именно в дорогу, потому что ее чтение порождает неконтролируемое желание немедленно куда-то уехать, а если прямо сейчас такой возможности нет, будет весьма мучительно. Мне повезло в том плане, что книга совпала с локальным, но все-таки путешествием (на очень аутентичной подмосковной электричке и еще более аутентичном дачном автобусе).

Людям, которые путешествовать не любят, вероятно, будет не очень интересно. Но если для вас, как для меня, нет большей радости и лучшего отдыха, чем попереться на перекладных в какое-нибудь новое незнакомое место — вам сюда. Потому что текст — это квинтессенция кайфа от дороги и новых мест. М-Фрай доволньо специфический путешественник, но мы с ним как-то хорошо совпадаем в представлениях об идеальном путешествии: Европа, произвольно выбираемые билеты и отели, частые переезды, хождения по незнакомым городам. Никаких пляжей (разве что в несезон), никаких палаток, никакого экстрима, никаких, упаси боже, организованных туров — только самостоятельное постижение достижений человеческой цивилизации.

Книга в целом представляет себе сборник маленьких историй, фантастическо-приключенческих, в которых действие происходит в одной из произвольно выбранных точек Европы (не в самых популярных туристических местах, правда). Рассказываются они все от первого лица, но фигуры рассказчиков меняются. Некоторые из рассказчиков, правда, знакомы друг с другом или, по крайней мере, вращаются где-то в одном пространстве. Но несмотря на формальную разницу полов и возрастов, стилистика повествования и манера восприятия действительности у всех одинакова, так что никакой особой разницы между героями не чувствуется.

Сами по себе истории — тоже такие, типично максфраевские, не знаю даже, как это описать. Эссенция эскапизма, вот шел ты по улице чужого города в 5 утра, весь такой замученный и простуженный, а тут за углом раз — и маленькое чудо, и сразу жизнь обретает не то чтобы смысл, но хотя бы интерес. Истории вполне ровные в плане количества чудесного на одно человеко-место, милые, но не сахарно, а приятно-успокаивающие. В каждом из этих мирков и ситуаций, действительно, здорово было бы оказаться.

Что касается городов, то по сути, это всего лишь география плюс немного странового колорита. С точки зрения сюжета европейские местечки вполне можно было бы заменить русскими — но тогда от автора для создания чего-то столь же легкого и очаровательного потребовался бы куда больший труд, потому что ну не ассоциируются далекие деревни у нас с легким и очаровательным, никак. Да и общая нелюбовь к родине периодически проскальзывает, не могу за это упрекнуть, поскольку понимаю и местами разделяю.

В целом — истории скорее легкие, чем захватывающие. Единый сюжет в книге отсутствует, да и за сюжетом отдельных рассказиков я следила не то чтобы с особым вниманием. Очень ленивое чтение, в общем.

Все три диалога (первый из которых, правда, является монологом) посвящены одной теме — Сократ перед смертью, практически раскадровка. Платон предоставляет Сократу вещать со страниц его текста, так что диалоги — это по сути изложение философии Сократа (который, как известно, собственных письменных текстов не оставил), а не философии Платона. Хотя Платон и был его прилежным учеником, все же он пошел куда дальше Сократа, а местами так совсем в другую степь.

"Апология Сократа" — это речь Сократа на суде, ответ обвинявшим его лицам. Для меня как для юриста, пожалуй, больший интерес представляло бы слово обвинения, потому что с современной точки зрения присуждение к смертной казни за то, что человек "не чтит богов, которых чтит город, а вводит новые божества, и повинен в том, что развращает юношество" звучит совершенно безумно. Сократ же оправдывается, собственно, по делу, с помощью как здравого смысла, так и софистики, доказывая, что и богов он чтит, и юношество не развращает. И заодно очень осторожно нападает как на своих обвинителей, так и покусывает судей, упрекая их, что где они найдут второго такого, если убьют его. С точки зрения каких-то особенных философских истин не особо впечатляет, но как образчик софистики и ораторского искусства хорошо.

Позабавило последнее предложение речи: "Но вот уже время идти отсюда, мне — чтобы умереть, вам — чтобы жить, а кто из нас идет на лучшее, это ни для кого не ясно, кроме бога". Позабавило потому, что спустя примерно 2238 лет после этого Шопенгауэр в "Афоризмах житейской мудрости" написал ровно то же самое: "Когда человек стар, для него остается только смерть, а когда молод, перед ним жизнь, и еще вопрос, что из двух страшнее". Интересно, Ш. сам осознавал, кого цитирует?

"Критон" показался мне наименее интересным их трех диалогов. Он короток и довольно просто и скорее имеет нравоучительный, чем чисто-философский характер. Друг Сократа Критон приходи к нему в темницу и уговаривает того бежать, скрыться от смертной казни. Сократ отказывается, мотивируя свое решение равно чувством собственного достоинства и приверженностью закону и верой в народное правосудие. Причем дает объяснения, действительно, философского толка, пытаясь навести Критона на правильное понимание. В наше время никому и в голову не пришло бы объяснять подобные поступки с точки зрения логики — понятия "честь" или "гордость" было бы вполне достаточно. Но Сократ тем и интересен, что ему таки удается дать логическое объяснение и убедить.

"Федон" — наиболее интересная вещь именно с точки зрения изложения философии Сократа. Диалог (на самом деле это разговор нескольких человек) представляет собой последнюю беседу Сократа с учениками, которая заканчивается питьем яда и смертью. Зато за эту беседу Сократ умудряется поднять чуть ли не все основные вопросы, которыми продолжает задаваться человечество. Более того, сама форма разговора построена Платоном таким образом, что прекрасно отображает разработанную Сократом же форму обучения — майевтику, читай: задавание правильных наводящих вопросов (кто преподает, тот владеет этим искусством в совершенстве). Заодно излагается одна из основных идея философии Сократа — бессмертие души (вы не поверите!), независимость души от тела, жизнь души до рождения и после смерти. Все это более ли менее вписывается в греческие эсхатологические представления (кстати, эсхатология Платона-Сократа в части устройства Аида весьма напоминает дантевскую), хотя мне было бы очень интересно узнать, что он думает о вечном возвращении круговороте перерождений. Но все же идея и изложена, и обоснованна, совершенно прозрачно и ясно — через "знания-воспоминание" (жаль, что Сократу-Платону еще не было известно понятие "дежа вю"). А вот что касается учении о противоположностях, не могу сказать того же — очень уж путано, и такое чувство, что Сократ пытается сам запутать бедных учеников.

Есть еще в диалоге прекрасный момент, на котором я буквально хлопнула себя по лбу:

"Вот в чем я убедился. Во-первых, если Земля кругла и находится посреди неба, она не нуждается ни в воздухе, ни в иной какой-либо подобной силе, которая удерживала бы ее от падения, — для этого достаточно однородности неба повсюду и собственного равновесия Земли, ибо однородное, находящееся в равновесии тело, помещенное посреди однородного вместилища, не может склоняться ни в ту, ни в иную сторону, но останется однородным и неподвижным". Круглая Земля! В вакууме! В 4 веке до нашей эры. Почему с понимания этого факта до следующего шага, "и все-таки она вертится", нужно было 2 тысячи лет?!

К стыду своему, я раньше не читала диалоги Платона, хотя, конечно, прекрасна знакома с основными положениями его философии. Но как с парой Толстой-Достоевский, мне всегда был ближе Аристотель, чем пресловутая "лошадность". Однако философия Сократа внезапно оказалась и ясна, и интересна.

сабж

Я читала рассказы Кафки давным-давно в детстве и, видимо, не все из всех сборников, но они произвели на меня такое впечатление, что те, что читала, я стойко помню до сих пор, кое-какие могу даже цитировать. На фоне общего чтения 14 лет Кафка очень сильно выбивался градусом серьезности и безумия — как-то сразу понималось, что это совсем не для развлечения.

Теперь воспринимаю поспокойнее, на фоне всего остального прочитанного за это время странного и серьезного, видимо. Но все равно, стоит вчитаться повнимательнее, стоит задуматься, а не просто бездумно перелистывать в метро — сразу какая-то жуткая бездна, очень ницшеанская, смотрит. И такое в каждой, в каждой вещи, даже состоящей из пары абзаца — смысла и жути больше, чем во всем творчестве иных товарищей.

Складывается впечатление, что основные две темы рассказов Кафки (да и романов, пожалуй, тоже) — это театр и смерть. Причем они совсем необязательно пересекаются, но в большинстве есть либо то, либо другое. Шекспировское очень сочетание, конечно. Все почему-то любят "Превращение", а я, как панически боящийся насекомых в любых проявлениях человек, его вообще не перевариваю — один раз прочитала через не могу и до сих пор дергаюсь при воспоминаниях. Зато "Сельский врач" оказался столь же прекрасен, как и 15 лет назад — Кафка не относится к тем хорошим в юности книжкам, которые перестают быть таковыми во взрослом возрасте.

И внезапно очень понравился "Приговор" — внесборничный рассказ, совершенно безумный на первый взгляд, но очень жизненный. Некий мужчина пишет письмо давно уехавшему в другую страну другу, потом идет посоветоваться со старым отцом относительно этого письма. Отец внезапно начинает яростно обвинять его во всех смертных грехах, а мужчина сначала пытается защищаться, но потом внезапно признает вину и сам исполняет вынесенный отцом приговор. История безумная с точки зрения сюжета и очень достоверная с точки зрения жизни. Кто ни разу не получал подобной реакции на совершенно невинные и посторонние вещи от близких, тот и не жил с людьми, считай)) А уж тема отца — это вообще святое в творчестве Кафки, и мне не повезло быть с ним в этом отношении солидарной.

Отдельно хочу сказать про письма — Оскару Поллаку, Максу Броду, Хедвиге Вайлер и Фелице. Первые трое корреспондентов не производят особенного впечатления — даже Вайлер. А вот письма Фелице, дважды невесте, так и не ставшей женой — пожалуй, даже лучше, чем рассказы. Хотя все еще остается неприятное ощущение, что читая их, совершаешь нечто недозволенное — не потому, что там есть что-то интимное или неприличное, а как раз потому, что его нет. Потому что собственной невесте Кафка пишет так, будто пишет любовную лирику, которую теоретически вполне могут опубликовать — не в смысле расчета на это, конечно, а в смысле художественности текста. От них невозможно оторваться. Специально написанный любовный роман не производит такого сокрушающего впечатления — мне кажется, потому, что герои любовного романа обычно сдаются раньше и либо происходит "долго и счастливо", либо смерть, либо еще что-то окончательное. И — стандартное поступательное развитие. А тут — безумная чехарда, прыжки от счастья и единения к отторжению и упрекам, никакой стандартной романной логики, признания, перебиваемые низменными разговорами об обстановке квартиры, и пробирает больше всего тем, что ну да, вот так все и бывает.

сабж

Это недавно вышедший небольшой сборничек эссе, посвященных литературе, писательству и отдельным авторам.

Вообще из написавших некоторое количество хороших писателей (плохих, может, тоже, но их эссе я не читаю) большинство, как я заметила, рано или поздно начинают писать и издавать нечто подобное. С одной стороны, очевидно, потому что есть социальный запрос — всякие журналисты и поклонники спрашивают, ну как вы это делаете? а вот Вася тоже это делает, что скажете? Можно сколько угодно крепиться, но в итоге все равно начнешь отвечать. К тому же кто, кроме самих писателей, имеет еще право говорить на такие темы.

Другое дело, что получается подчас даже у лучших авторов очень скучно и банально. Например, бесконечные рассуждения про грядущую вскоре гибель литературы и торжество быдла ("да наш фандом дохнет дольше, чем ваш существует!").

Чем меня приятно удивил Гессе — так это полным отсутствием подобных подходов. На трехстах страницах смерть литературы не упоминается ни разу. А что касается других "важнейших искусств", которые завоевывают популярности, типа кино, так Гессе даже злорадно радуется, с той точки зрения, что все люди, которые иначе были бы бездарными писателями, возможно, станут таки неплохими сценаристами.

Что касается его эссе, посвященного отдельным писателям, тут мне в какой-то мере сложно судить — я слишком плохо знаю классическую немецкую литературу и далеко не всех из них читала. К тому же по ряду читанных никак не могу разделить бешеного восторга Гессе. Но есть два эссе, которые привели меня просто в состояние экстатического писка — про Кьеркегора и про Достоевского. Про К. — отчасти потому, что про него вообще-то обычно никто не пишет, а Гессе написал, и очень умно написал, как люди читают К., мучаются, бесятся, но все равно читают. А про ФМ несколько эссе, последнее, карамазовское — совершенно прекрасно. Разумеется, Гессе не открывает Америки в этом плане, и его суждения на тему "Идиота" кажутся мне весьма поверхностными и очевидными. Но про "Братьев Карамазовых" сказано как-то очень лично, не как критика, а как мнение, с уходом от собственно текста ФМ в рассуждения уже самого Гессе, и как взгляд со стороны, из другой страны, это очень интересно.

В целом — симпатичная книжечка для поклонников автора.

сабж

Упорно не понимаю, почему это вообще заявлено трагедией. Милая забавная история про то, как три парочки наказали одного жида. Очень простая, даже слишком для Шекспира. Хитрость пошиба "Песни о моем Сиде": о, давайте набьем сундук камнями, а евреям скажем, что там золото, авось не догадаются. С этим так же — о, давайте моя невеста переоденется в ученого законника, и разумеется, никто ее не признает, а дож прислушается и сделает, как она скажет. Хитрости на уровне петросянии, но не вызывают особого отторжения.

Вообще простенькая и забавная вещь. Классический набор героев и классическая развязка, кажется, уже даже во времена Шекспира это было старо как мир. Любовь торжествует, жадность и злоба побеждена. Любовь в лице юных католиков, жадность и злоба в лице венецианского еврея-ростовщика, какой внезапный расклад! Пусть мне покажут национальную литературу, в раздел народного творчества которой не входит ни одной подобной истории. Ах, да, еще забыла изумительный по своей тупости квест — соревнование за руку богатой невесты.

В общем, если в других вещах Шекспира есть и сюжет (не банальный), и характеры (вполне живые), то в "Купце" нет ничего подобного, это набор лубочных картинок на потеху наиболее невзыскательной публике. Думаю, в 16 веке оно пользовалось оглушительным успехом.