Четвертый том собрания сочинений — мемуаристика и письма. На первый взгляд, ужасающе занудная часть в любом собрании сочинений, представляющая интерес только для исследователей. По сути — едва ли не лучшее, потому что Ходасевич-мемуарист еще веселее, чем Ходасевич-критик. В критике его все-таки сдерживали некоторые соображения приличий, формат, необходимость напечатать отзыв о живом авторе и пр. Мемуаристику же он писал для вечности, и "Некрополь" — воспоминания об уже умерших знаменитых современниках, без купюр, а сборник биографических историй "О себе" — тем более документ, для непосредственной печати не предназначавшийся и потому самый смешной и едкий из всего.
"Некрополь" я слушала раньше, но не помню, целиком ли. Во всяком случае, перечитала с удовольствием. Собственно, это сборник статей, касающихся преимущественно покойных на момент написания знаменитых деятелей Серебряного века, которых Ходасевич знал лично и близко: Брюсова, Белого, Блока, Горького, Есенина, Сологуба и пр. Я очень люблю этот период в нашей литературе и всегда им интересовалась и многих поэтов Серебряного века читала в изрядном объеме, как и связанные с ними воспоминания, художку, исследования и пр. И все же коротенькие статьи Ходасевича — самый лучший источник для того, чтобы составить о том или ином знаменитом писателе именно человеческое впечатление: что он собой представлял, каков был его жизненный путь и почему. Прелесть Ходасевича, в отличие от позднейших исследователей — в том, что он, обладая непосредственными знаниями и "живым" знакомством, ничуть не возводит описываемого на пьедестал, не пытается оправдать ни его человеческие недостатки, ни провалы в творчестве — но и не пытается очернить, а в плане творчества дает оценку именно как профессиональный критик. И при этом в его воспоминаниях, конечно, очень много личного, основанного именного на знакомстве и истории взаимоотношений. В общем, "Некрополь" — это лучший источник по лицам Серебряного века, что я знаю, и жаль, что Ходасевич написал не про всех.
"О себе" — сборник воспоминаний-статеек уже биографического характера, охватывающий жизнь самого Ходасевича, начиная с детства и примерно до эмиграции в 1922, то есть российско-советский период. Самое прекрасное, что в нем есть, одновременно ужасное и комичное — истории про службу Ходасевича в различных советских учреждениях культуры, жизнь в знаменитом Доме искусств и краткие, но достойные пера скорее Жванецкого зарисовки про встречи с представителями сильных мира сего типа жены Каменева. Все — сплошной трагифарс, ужасно, если смотреть изнутри, смешно, если не принимать близко к сердцу и не задумываться, что это все происходило с живыми людьми, причем с лучшими представителями нашей культуры за полтора века.
"Письма", конечно, менее интересны, но тут нужно учитывать один фактор: зная достаточно хорошо биографию Ходасевича по датам, включая разные события в культурной жизни страны и жизни других известных людей, это все вместе иногда забавно соотносить. Понятно, что в личной переписке с близкими друзьями Ходасевич себя не цензурировал, так что местами он еще смешнее и жестче. Впрочем, тут много и достаточно формальной переписки "на вы", включая письма Горькому. Для меня лично наибольший интерес представляют несколько писем Набокову, уже незадолго до смерти Ходасевича. Все-таки это странно, я понимаю, что их разница в возрасте была невелика, но в голове моей Набоков и Ходасевич — люди разных эпох и разных стран, и то, что они не просто пересекались, а еще читали друг друга, уважали и, пожалуй, даже дружили, удивительно.
Автор старался, но ему еще учиться и учиться. Сюжет провисает, персонажи несбалансированы, унылые и сверх-банальные части сюжета превалируют над наиболее интересными изобретениями, как скучный герой превалирует по месту в тексте над интересным. Базовая идея про мир теней хороша, но не получила почти совсем никакого развития, не говоря уж про содержательную проработку. Можно представить, как круто реализовал бы это Мьевиль, скажем.
Роман состоит из двух довольно разных частей. Первую (и большую, увы) думаешь, ну вот, очередной Алатристе, осточертевшее всем фэнтези плаща и шпаги, и автор даже не слишком потрудился замаскировать Испанию века 17 — она торчит отовсюду, но не особо украшает, поскольку антураж самый базовый: условный город, мир грандов и бедноты, все ходят со шпагами, процветают фехтовальные школы.
Воистину, нет ничего хуже начинающего автора фэнтези, который выучил слова "финт" и "пируэт" и теперь на десяти страницах подряд описывает один бой героя: как тот уклонился, а этот сделал финт, а тот как даст ему в рог... Шахматные нотации и то представляют больший интерес, по крайней мере, в них больше разнообразия, но эти бесконечные унылые описания боев, мальчуковые радости, кочуют из романа в роман в совершенно неизменном виде, и "Тенеграф" не исключение. Смело пропускайте их.
Особенно учитывая, что первый герой — самый что ни на есть стандартный бретер, наемный убийца, впрочем, не лишенный возвышенного понятия о чести (ну как водится), крутейший фехтовальщик и все такое прочее, что обычно бывает в этом комплекте.
Довольно обидно, что пока этот персонаж на сцене, мы мало узнаем про самую интересную черту романа, которая, собственно, одна выделяет его из бесконечной череды условных фэнтези плаща и шпаги условного Средневековья — а именно, что такого в этой точке мира происходит с тенями, и почему горожане ни в коем случае не допускают, чтобы их тень пересеклась с чужой. В глазах героя это банальная вводная, которой дается немного объяснений, и автор мог бы сделать ее поинтересней, пожертвовав парой финтов и пируэтов ради объяснений.
Точно так же обидно и несколько странно, что заглавный "тенеграф", то есть снимок королевской тени, за которым гоняются все персонажи на протяжении всего текста, так и остается некоторой загадкой. В смысле, понятно, что это, но 500 страниц никто из центральных персонажей не задумывается, что же он означает и почему вокруг этой вещицы происходит такая безумная заваруха — хотя, казалось бы, это первая мысль, которая должна прийти им в голову. Но увы, этот текст отличается теми же недостатками, что и "Обманы Локки Ламоры": слишком концентрируясь на незначимых деталях, автор как-то упускает, что у сюжета должна быть динамика, а у персонажей — соображалка и здравый смысл (пусть не у всех, но хоть у некоторых). В итоге мы получаем старательно вышитый бисером коврик, на котором не изображено ничего конкретного.
"Теневая" часть, конечно, самая интересная, но при этом поверхностная проработка и довольно банальное изложение во второй половине романа несколько разочаровывают. Вот тут-то можно было развернуться, вот тут можно было погрузиться в такие бездны, но автор как-то то ли поленился, то ли побоялся. В общем, мир теней выглядит не более достоверным и захватывающим, чем "Королевство кривых зеркал".
Под конец сюжет все-таки раскачался и стало интересно даже следить за происходящим. Тут, правда, стало ясно, что смена одного героя на другого — чисто техническая, а писаны они по одной модели и ничем особо не различаются, а уж когда автор доходит до математики в духе "у Пети было три яблока", это становится совсем комичным. Мир, увы, не привлекает. Герои очень типовые: типовой бретер, типовой ученый, типовая "героическая вдова", типовой "главный шпион". Идея с тенями заслуживает лучшего воплощения.
Миленькая история про простую жизнь простых людей. Америка, первая половина 20 века, глубокая провинция. Такая, знаете, фолкнеровская: южная, пропыленная, с расовыми проблемами, не то чтобы ужасающе бедная, а просто бедная. Мирный быт тихой деревушки, которая возникла у полустанка, все соседи друг друга знают, все дети гуляют вместе. Не то чтобы апартеид, но разница между черными и белыми прослеживается очень явно.
Из-за организации повествования (историю рассказывает кусками вперемешку старушка из дома престарелых, это все ее воспоминания) читателю нужно некоторое время, чтобы разобраться, кто кому кем приходится и что за чем происходило. Первые страниц 100 я думала, ну и зачем я все это читаю, какой-то неинтересный быт каких-то непонятных людей, никакого сюжета, ничего такого, что цепляло бы, как цепляет сходу "Убить пересмешника". Но потом разобралась, втянулась и под конец мне начало скорее нравится, чем нет. Впрочем, эта история действительно совсем-совсем "без претензий", и меня отчасти даже удивляет ее популярность в связи с этим: она сама тихая и скромная, как и обитатели Полустанка, в ней нет ярких, центральных событий, таких, что переворачивали бы все в голове у читателя; персонажей много, и ни один из них не подходит на роль главного героя, чтобы за него болеть и событиями его жизни активно интересоваться. Манера изложения — через путаные воспоминания старушки — тоже увеличивает уровень абстрагирования. "Убить пересмешника" все-таки отличает яркий сюжет с конкретной моральной проблемой, причем и поданный самым непосредственным образом, глазами ребенка, так что сопереживаешь еще живеет.
Пожалуй, более всего роман Флэгг похож по атмосфере на "Консервный ряд" Стейнбека: такая же уютная, слегка комичная жизнь американской провинции, какой уже нету. Но "Консервный ряд" еще и блестяще написан (и переведен), его чтение мне доставляло большое эстетическое удовольствие, не говоря о том, что в основном это страшно смешно. Флэгг как-то за это не похвалишь: ее стиль ничем особенным не выделяется, он милый, ровный, но не было ни одного момента, чтобы я думала, омг, как же классно это написано. У нее все как-то очень нейтрально, очень сглаженно, и плохие герои прям такие черные-черные, а хорошие такие хорошие-хорошие и понимающие-понимающие. Возможно, это черта именно "женской" прозы, но в таком случае женская проза меня раздражает)) Тут какая-то сплошная скучная няшность, а хочется свершений и событий, противостояний характеров и борьбы. В общем, "Полустанок" — такая очень гендерная проза, специально предназначенная для того, чтобы быть уютной. Я скучала.
По этому роману хорошо видно, какой огромный путь проделали Стругацкие. Может, в нем и видно робкие зачатки последующих гениальных вещей — но слишком робкие, чтобы они не потонули в общем белом шуме стандартного советского производственного романа — и тут уже не важно, он о подвигах хлеборобов в степях Казахстана или космонавтов в пустынях Венеры. Видала я советские производственные романы с фантастическими элементами и получше, в общем. С другой стороны — это первая книга "предполуденного" цикла, так что все и объяснимо, и оправдано. Пока в тексте еще слишком много общих мест: героизм исследователей (применимо для совершенно любых исследователей, в частности, Дудинцев гораздо лучше описал это применительно к ученым-биологам), вера в светлое будущее и торжество человеческой воли над природой. Некоторый шовинизм — женщин не берут в дальние полеты. Зато Крепкая мужская дружба, как водится, товарищество в хорошем смысле слова. Подбор разнохарактерных персонажей (молодой и очень вредный Юрковский, например). Такое, в общем, довольно стандартное чтиво без высоких моральных проблем и характерных для классических АБС сложностей сюжета и выбора. Хотели покорить суровую планету ценой любых жертв — и покорили. Ценой жертв, конечно. Сюжет вполне прост и безыскусен, и на моей памяти это чуть ли не единственная вещь АБС, в которой до такой степени было бы все просто, без всякого двойного дна, без возможности что-то дополнительно обсудить и домыслить. Просто хорошая приключенческая фантастика про героических покорителей космоса, ладно сделанная и дающая читателю ровно то, на что можно рассчитывать в подобных вещах (если на обложке не стоит имя АБС, конечно). Для дебютной книги — так и вовсе хорошая, но надо признать, что для большинства авторов в этом жанре именно такого рода книги являются как раз вершиной творчества: ладный, сбалансированный роман, который интересно читать, с живыми героями, которым умеренно сопереживаешь, интересным сюжетом и гарантированным хорошим концом.
Обычно с АБС, стоит задуматься над любым сюжетом, из него вылезают такие бездны, что о них можно весьма продуктивно думать очень долго и поражаться, как это авторы сумели столько всего заложить в один роман. Чудеса недосказанности. Но со "Страной багровых туч" — скорее наоборот. Стоит задуматься, и сразу начинаешь сомневаться, что все герои так уж хороши и вообще их действия осмысленны. Нужны ли яблони на Марсе? Если на Венере — уникальная флора-фауна, возможно, стоит ее сохранить и изучать, а не превращать в убогую шахту на потребу индустриальной экономике? Впрочем, это все — вопросы нашего века, а 50 лет назад ничего подобное никого не интересовало, понятно.
Или опять же: если экспедиции настолько опасны, может, стоит осваивать Венеру менее жесткими рывками, постепенно, не жертвуя людьми, а жертвуя временем? Технически это вполне очевидно, но в данном случае люди — расходный материал, и бог с ними, что они сами на это соглашаются, проблема в том, что другие соглашаются и еще считают это хорошим и правильным. Хотя эта — тоже мораль нашего века, неактуальная для большей части истории СССР.
Про милые приметы времени вроде партийных чисток и проблем со снабжением и говорить нечего. Теперь это даже забавно: на Венеру летаем, а чисто советские бюрократические недостатки все с нами. И чтобы молока купить, надо бутылку сдать наверняка. Хорошо, что в более поздних вещах вот эта часть ушла либо стала откровенно комичной, как в "Сказке о тройке".
Читается легко, интересно как история, совершенно не сравнимо с другими вещами АБС.
Удивительно, как из легкой и веселой штраусовской музыки (собственно "Марша Радецкого", названного так в честь соответствующего фельдмаршала) мог родится такой невыносимо занудный и унылый роман. Я от первой до последней страницы текста ждала, что вот сейчас, СЕЙЧАС хоть что-нибудь уже произойдет. Но нет, ничего не происходит. Объявление Первой мировой, так же уныло и бессмысленно описанное, как и весь текст, приносит небольшое облегчение: по крайней мере понимаешь, что вот это уже конец. Собственно, всю книгу понимаешь, что на этом история закончится, потому что с Первой мировой пришла смерть описанному тягостному в своей однообразии и бессмыслице мирку австрийских военных, которые никогда не воевали, а делят свое время между строевой подготовкой и пьянками. И объявлению войны даже как-то радуешься, потому что вместе с ней точно должно сгинуть описанное поколение амеб, которые почему-то у автора называются людьми.
По порядку: роман описывает жизнь трех поколений одной семьи австрийских военных. Первый из них по случайности спас самого императора Франца-Иосифа в одной из битв, а его сын и внук немного этим пользовались, но много гордились. Никто из них особо никуда не продвинулся и ничего не свершил. Даже сам факт заведения семьи и детей для каждого прошел как-то незаметно — как и вся жизнь, собственно. Тихая военная служба в невоенное время, муштра, распорядок, пьянство украдкой, такая же размеренная и бессмысленная гражданская служба на пенсии. Вот этих людей вполне можно было бы заменить роботами. То, как описывает Рот их внутреннюю жизни, а точнее — ее полное отсутствие — вгоняет читателя в ужасающее уныние на первых же страницах, которое долго не отпускает по окончанию книги. Настолько равнодушно и бессмысленно проходят жизни этих трех поколений, настолько шаблонно, настолько не задевая никаких струн души. Где-то в мире происходит что-то. Талантливый писатель или просто чуткий человек способен извлечь все радости и ужасы из собственной души и воображения, однако ни у одного из героев Рота не усматривается ни того, ни другого. Если автор хотел создать образцово "никаких" людей без чувств, устремлений и биографии — ему бы это удалось. В мире романа "Мы" Замятина они бы чувствовали себя отлично.
По сочетанию внешней истории — повествование подходит к началу мировой войны и в нее упирается — роман схож с "Волшебной горой" Манна, но насколько же он не похож на нее содержательно, притом, что Манн тоже нудноват, будем честны. Все, что есть необычного и интеллектуального у Манна, все, что отличает "горный" мир от совсем иного дольнего — здесь стерто. В мире Рота, собственно, и мира как такового нет: герои глядят на него из окошечка казармы, их чтение составляет устав воинской службы или что там было в Австро-Венгрии взамен него, и вся жизнь проходит, как в советском бюрократическом кошмаре, в выполнении бессмысленных действий и столь же бессмысленном досуге. Ее не озаряет совершенно ничто ни в хорошем, ни в плохом смысле, и так — до самого конца романа, нет никакого спасения, и остается только радоваться гибели этого удушливого серого мирка. Роман удручающе зануден.
облако тэгов
