Это маленькая повесть, состоящая из трех частей, расположенных не в хронологическом порядке, на стандартную тему: контакт с инопланетянами. Точнее, встреча, а не контакт, собственно, поскольку наладить контакт так и не удается. Любимая тема АБС, можно сказать: попытки людей что-то понять и наладить контакт — и игнорирование с другой стороны, даже неясно, намеренное ли, или просто это невозможно. И никаких пришельцев настоящих никто не видел, наверное, только застали краешек их присутствия, машины, вероятно, роботов, которые просто исполняют команды.
Самое прекрасное в АБС все же — как виртуозно они выписывают все вокруг, никак не связанные с пришельцами вещи. Все настолько настоящее и настолько живое, что в жизни этих людей хочется поучаствовать — и в экспедиции военных, которые в свободный день совершают восхождение на сопку ради фана, и в раскопках древнего поселения в жарком Таджикистане. Деталей и описаний очень немного, но они настолько правильно подобранные, что картинка складывается и фокусируется мгновенно. Это было бы интересно читать, даже если бы никаких пришельцев там не было и вообще ничего не произошло.
Больше всего эта повесть напоминает "Пикник на обочине" — в ней нет таких же печальных последствий, но есть то же ощущение чужого присутствия, которое не считается не только с желаниями людей, но и вообще с тем, что с ними произойдет. Чуждая и непонятная сила. И понимаешь, что мир до прилета пришельцев у всех этих людей — очень понятный и уютный, и где-то даже радуешься, что их больше нет.
Это не оригинальное произведение Фейнмана, а компиляция из его научно-популярных статей, публичных выступлений, интервью и т.д. Кто читал "Вы наверное шутите, мистер Фейнман" — тот уже представляет себе все лучшее из этого сборника, потому что, конечно, самое интересное — это воспоминания Фейнмана об этапе работы над атомной бомбой, а самое забавное, пожалуй — история со взломом сейфов. Все остальное, пожалуй, скорее для фанатов Фейнмана. В любом случае, "Радость познания" — не лучшая вещь, чтобы начать с ним знакомство, но почитать все равно можно с интересом.
Из вещей, о которых я не читала раньше, мне больше всего был интересен доклад Фейнмана о катастрофе "Челленджера". Несмотря на то, что там очень много чисто технических деталей и многие доводы Фейнмана может понять, наверное, только физик или инженер, интересно проследить за самим ходом его рассуждений, общей методологией. Фейнман последовательно и очень внимательно рассматривает отдельные аспекты аварии, казалось бы, довольно мелкие, но в совокупности вылившиеся в такую катастрофу. При этом несмотря на то, что вопросы аварии были чисто техническими, казалось бы, Фейнман обращает довольно много внимания и на "человеческий фактор" — например, как расходились оценки вероятности одних и тех же рисков у разных групп специалистов и не специалистов. Не то чтобы это дает общее понимание о причинах аварии не-технарю — но во всяком случае, это дает общее впечатление о том, что сложившееся у организаторов отношения к вопросам безопасности и техническим требованиям вполне могло бы привести к аварии.
Еще мне очень понравилась какая-то лекция для студентов-выпускников, кажется, где Фейнман рассуждает о научной честности и, в частности, о честности ученого-экспериментатора. При этом делает это очень ловко, на примерах "псеводнаук" с непроверяемыми экспериментами, вроде астрологии или психологии. Он детально разбирает несколько экспериментов из разных областей, обращая внимание на то, какие поставлены добросовестно и корректно, а какие представляют намеренную или ненамеренную подтасовку и не могут считаться "наукообразующими".
Честно признаюсь, я испытываю к точным наукам неразделенную страсть тупого гуманитария — понять мне их не дано, но всегда очень хотелось) И фейнмановские книги так чуть-чуть приоткрывают завесу того волшебного мира, куда меня не пустят, но хотя бы можно заглянуть тайком.
Наглядный пример того, как авторы погибли под грузом материала :-)
Наверное, что Кузмина в этом плане сложно писать, учитывая, сколько дневников он оставил, плюс переписка, плюс общий информационный фон Серебряного века — многочисленные воспоминания современников, журналисткая работы, театральные рецензии и бог весть что еще. Оба автора — давние исследователи творчества Кузмина и, видимо, это их и подвело. Потому что в этой биографии за деревьями не видно леса: текст состоит почти сплошь из цитат с короткими авторскими пояснениями к ним. Видна огромная работа авторов с источниками, но не видно результата.
Может быть, это только мое восприятие, потому что я читала частично и дневники Кузмина, и много разных воспоминаний о нем, и достаточно всего о литературе Серебряного века в целом. Практически никаких новых фактов, не считая мелких деталей, из этой книги я для себя не открыла. В ней недостает, по-моему, самого главного, что должно быть в ЖЗЛке — чтобы у читателя сложилось общее впечатление о том, какой юзернейм был человек. Что он из себя представлял по характеру, кого любил и т.д.
Понятно, что применительно к Кузмину вопрос "кого любил" сразу становится несколько неловким, и особую неловкость испытываешь, видя, насколько неловко к этому подходят авторы. Понятно, что отрицать факт романа с тем или иным персонажем, посвященные ему стихи и тд. — в данном случае невозможно. Но о всех подобных эпизодах в жизни Кузмина сказано очень скупо, буквально необходимый минимум, чтобы что-то объяснить во внешних фактах. Будто авторы сами стыдятся того, что их герой — гомосексуалист и им приходится об этом упоминать в книжке. То обстоятельство, что любовные отношения естественным образом влияют на творчество любого, наверное, творческого человека, поэта в особенности, и дело тут совсем не в гомосексуализме, как-то умалчивается.
То же самое, по сути — со всеми фактами "личной" биографии Кузмина — они скорее представлены как некие комментарии к "публичной" части (что писал, где что опубликовал, в какие собрания входил). В этом есть что-то очень формальное и поверхностное.
Мне кажется, проблема этой биографии в том, что авторы так и не решили, что же они пишут: историю жизни, историю творчества или литературный анализ отдельных произведений. Про истоки, смысл и подтекст некоторых стихов написано отлично, и это было действительно интересно читать (и тут я многого не знала) — но такой формат скорее подошел бы для статьи в профессиональном журнале, чем для биографии.
Чтение небесполезное, потому что помогает уложить в голове все факты кузминской биографии последовательно. Но в остальном — хотелось бы видеть меньше цитат и больше самостоятельных выводов авторов, а они как будто опасались их делать. Или проблема в том, что я и так на эту тему много чего прочитала уже.
Роман был бы неплох, если б не представлял собой компиляцию идей из предыдущих. Явный детский восторг Мьевиля перед поездами уже сыграл в "Железном совете" — и концепция мира, в котором земля опасна, поскольку населена огромными страшными роющими животными, а передвигаться людям можно только по рельсам, которые почему-то безопасны и не проседают — не более странная, чем идея о поезде, перед которым поездная бригада постоянно прокладывает новые рельсы. И то, и другое демонстрирует триумф любви к поездам над практическим смыслом. Другой источник для "Рельсов" — "Шрам". Если первую половину "Рельсов" довольно скучно и, собственно, не происходит ничего внятного, кроме формального представления мира и героев, то во второй начинается настоящий сюжет. Как и в "Шраме", смысл — движение некоей внутренне противоречивой, но в общем сплоченной группы на транспортном средстве к краю мира. Чисто чтобы посмотреть, что там. Цель похвальная, но как и в "Шраме", больше всего удивляет, что никто из отчаянных одиночек туда еще не добрался, учитывая, что не так уж и безумно сложно оказывается. Весь этот "Покоритель зари" в итоге начинает казаться достаточно скучным, тем более что цель путешествия поезда не столь очевидна и романтична, как плавание к Шраму, да и концовка представляется какой-то висящей в воздухе.
Изначально мир Рельсоморья, несмотря на все отчаянные усилия Мьевиля создать впечатление "опасного моря огромных кротов" выглядит малодостоверно. Почему вместо того, чтобы просто закатать опасные участки в толстый слой асфальта и камня, люди понастроили на них рельсы? Вся эта морская тематика и романтика слишком притянута за уши, хоть переводчик и старался, а поезда, ходящие под парусами, просто смешно, извините. У каждого поезда есть капитан, и каждый уважающий себя капитан в этом мире считает своей обязанностью гоняться персонально за какой-нибудь особенно огромной и зловредной подземной тварью — это они называют философией. Аллюзии на "Моби Дика" смотрятся не то чтобы неуместно, но их слишком много, а у Мьевиля все-таки ждешь увидеть оригинальые идеи и персонажей.
С героями как раз основная проблема романа, потому что главный герой — хороший скучный мальчик. В нем нет ничего сколь-либо привлекательного, и наблюдать за ним скучно, все его мысли и поступки абсолютно предсказуемы. Печально, что и вокруг не наблюдается сколь-нибудь ярких героев, на которых было бы интересно посмотреть (какие прекрасные персонажи были в "Шраме"). Даже зло, выраженное в виде огромного крота, слишком далекое и абстрактное, чтобы как-нибудь заинтересовать. Никакой особой идеи в тексте, кроме квеста за краем мира, тоже нет, хотя, возможно, это и хорошо, учитывая, что знаем мы мьевилевские идеи о мире победившего социализма.
Мьевиль, конечно, слишком интересный писатель, чтобы написать откровенно плохой роман — но у него есть вещи гораздо лучше подобного же толка.
Я пропустила в детстве тот период, когда все читали Вальтера Скотта, и теперь это очень забавно. С одной стороны, исторический антураж — крестовый поход, в главных героях — Ричард Львиное Сердце и Саладин, моя любовь. Собственно, из-за Саладина и взялась читать.
Сюжет совершенно дивен, если бы не слог и общий романтизм происходящего, все эти очевидные приметы 19 века, можно было бы подумать, что это роман про попаданца. Потому что главный герой, нонейм рыцарь, практически никто из ниоткуда, сначала чудесным образом встречается с таинственным сарацином, который потом сыграет большую роль в его судьбе, тут же обращает на себя внимание короля Ричарда, под занавес выигрывает крайне важный и почетный бой, оказывается (внезапно!) не ноунейм, а сыном короля Шотландии, и наконец получает руку недоступной девицы. Триумфальное шествие советской власти юного героя, в общем. С другой стороны, истоки этого жанра лежат гораздо глубже, Скотт всего лишь использует классическую модель "юный безвестный герой — приключения — таинственный друг — победа — женщина" в традиционном для своей эпохи формате, с наложением исторического антуража.
Все-таки весь этот романтизм очень забавен. И сам герой, и король Ричард, и другие участвующие в похоже христианские правители, и Саладин, и остальные так искренне, эмоционально и по-детски реагируют на события-вызовы и их так просто выбить из колеи, заставить переменить кардинальным образом свое мнение и порядок действий. Такие люди, несомненно, есть, и идеалы рыцарства, несомненно, добавляют к этому, но я практически уверена, что столь непоследовательный и ненадежный правитель на троне долго не усидит.
Фигура Саладина в этом романе, конечно, прекрасна, и затмевает и героя, и Ричарда, и вообще всех остальных. Медведевич могла бы вдохновляться этой риторикой (если не вдохновлялась на самом деле) — Скотт влюбленными глазами описывает, какие у араба изящные руки, худощавая, но мускулистая фигура, и все в нем буквально изящно и прекрасно. Причем в романе Саладин выступает в роли бога из машины, который появляется в разных ипостасях строго в нужный момент и либо вытаскивает героя из передряги, либо дает герою повод показать свою доблесть молодецкую. Очевидно, других дел у Саладина нет)) С другой стороны, на фоне такого романтизированного изображения прекрасного собой, умницы и вообще душки Саладина крестоносцы выглядят, мягко скажем, малоадекватными необразованными громилами. Выделяются среди них только тамплиеры, которые к тому же еще и злодеи.
Очень забавное чтение, и сарацинский антураж придает роману особенную прелесть.
облако тэгов
