Если бы кто-то меня спросил,
Как я чую присутствие высших сил —
Дрожь в хребте, мурашки по шее,
Слабость рук, подгибание ног, -
Я бы ответил: если страшнее,
Чем можно придумать, то это Бог.

Сюжетом не предусмотренный поворот,
Небесный тунгусский камень в твой огород,
Лед и пламень, война и смута,
Тамерлан и Наполеон,
Приказ немедленно прыгать без парашюта
С горящего самолета, — все это он.

Но если ты входишь во тьму, а она бела,
Прыгнул, а у тебя отросли крыла, -
То то Бог, или ангел, его посредник,
С хурмой "Тамерлан" и тортом "Наполеон":
Последний шанс последнего из последних,
Поскольку после последнего — сразу он.

Это то, чего не учел Иуда.
Это то, чему не учил Дада.
Чудо наступает там, где, помимо чуда,
Не спасет никто, ничто, никогда.

А если ты в бездну шагнул и не воспарил,
Вошел в огонь, и огонь тебя опалил,
Ринулся в чащу, а там берлога,
Шел на медведя, а там их шесть, -
Это почерк дьявола, а не Бога,
Это дьявол под маской Бога
Отнимает надежду там, где надежда есть.

У меня такое чувство, что на самом деле Дяченко пишут все время одну историю — историю о том, как герой борется с собой. С переменным успехом. Борется со своим "не могу" и со своим "хочу", переступая через первое и подавляя второе. В некоторых романах герой безусловно побеждает, в некоторых — проигрывает. Но из всех читанных, пожалуй, самая сложная битва, самый маленький шанс победить были у мальчика Развияра из "Медного короля". В эту победу даже никто не верил, в том числе я — ведь по тексту складывалось четкое ощущение, что авторы мягко подводят нас к необходимости признать поражение. И воображение забегало куда дальше авторских замыслов.

"Медный король" — история раба из низкого, всеми ненавидимого племени, которому, натурально, нечего терять, кроме своих цепей. В самом начале его выбрасывают за борт с корабля, потому что некий почти волшебный город на острове отказывается пускать таких, как он, на свою землю. Последующее — это медленное, неуверенное возвышение героя, шаг вперед, два назад, которое заканчивается много лет спустя, но в том же месте. Заклинание, которому ребенка обучает случайный знакомый, полусумасшедший старик, кажется поначалу какой-то детской ерундой, плодом отчаявшегося воображения. "Медный король, возьми, что мне дорого, подай, что мне нужно". Мальчик использует его, и Медный король действительно забирает — но ничего не дает. Во всяком случае, ничего ощутимого, действительного. Лишь с середины книги становится понятно, ради чего раз за разом повторяется заклинание — Медный король действует, как иные наркотики, даруя кратковременное ощущение свободы, могущества и кристальной ясности происходящего. И, как на наркотик, герой на него подсаживается, со всеми вытекающими. Сначала "выносит из дома" вещи, а потом и люди начинают пропадать.

Правда, все эти маленькие прегрешения с "темным древним богом", каким вроде бы является Медный король, по большей части теряются на фоне разворачивающегося сюжета. Дяченкам удалось создать удивительно интересных персонажей и вполне живой, необычный мир. Мир, в котором смутно царит огромная Империя, которая вот-вот покорит остатки земель, до которых еще не успела дотянуться, в лесах живет людоедское племя, из которого и происходит наш герой, а над озером плывет летающий город Мирте. При этом все это — только красивые декорации, и герой в конце концов, слава богу, не садится на императорский трон — это было бы слишком моветоном. Большая часть действия происходит на окраине Империи, в еще непокоренных землях, над которыми главенствует Замок без названия, управляемый Властелином, опять же, без имени. А в степях вокруг этого замка обитает удивительное племя нагоров, или зверуинов, которые рождаются как в человеческом, так и в тигрино-кентавровом обличье. Один из таких тигро-кентавров и становится другом и спутником героя на протяжении всего романа.

Должна признать, что часть про нагоров кажется мне наиболее интересной, куда интереснее, чем сама история главного героя. Учитывая, что с ним как раз все было понятно с самого начала — так или иначе, это вариация на классическую тему "убить дракона", вне зависимости от реального исхода такой битвы. А вот зверуины — нечто совершенно новое. Племя с удивительной не только физиологией, но и моралью, обычаями и представлениями, при этом все прописано достаточно четко и логично, так что даже в отсутствие прямого указания можно додумать какие-то детали.

История зверуинов тем интереснее, что Замок держится только за счет того, что в его подвале лежит труп построившего его мага-зверуина. Утро-Без-Промаха, который нарушил все мыслимые обычаи, предал и страшно проклял свой народ, и которого тем не менее вполне можно понять. Признаюсь, Утро, который к моменту начала действия уже давно мощи, — мой любимый и самый интересный персонаж в романе (оужас!). Не в последнюю очередь, наверное, потому, что за ним стоит слишком много тайн и авторских недоговоренностей — а с Развияром и остальными центральными персонажами все ясно. Развияр получился "совершенно как живой, хотя и не привлекающий к себе персонаж" — его рабская мораль так и осталась с ним, несмотря на последовательное восхождение по социальной лестнице. Мораль, которая делит всех на тех, кто сверху, и тех, кто снизу. Что делает вполне понятной его ненависть к Мирте — несмотря на то, что про город прямо ничего такого не говорится, создается четкое ощущение, что это — сосредоточие культуры и цивилизации, прямо противостоящее мироустройству самого Развияра. Противостояние парадигм, на идейном уровне.

Хотя надо признать, что я была к герою несправедлива. Постоянно ждала, что вот сейчас он утратит человеческий облик — но он, кажется, за все время действия романа сам как личность не изменился, другое дело, что возможностей у него стало больше. А так он не стал более жестоким, более подлым и эгоистичным, чем раньше. Я бы даже сказала, все его отклонения — в рамках нормы, но мерзкий характер остается мерзким характером. Другое дело, что окружающие почему-то терпели это, вместо того, чтобы осадить его, но в этом и заключался дар Медного короля. К чести авторов, они не пошли по легкому пути и не позволили герою тихо самому скатиться в пропасть, чтобы было бы самой простой и логичной концовкой, сто раз повторенной в сказках. В финале романа куда больше от притчи, чем от сказки: круг замыкается, герой оказывается там, где ему и место, а жизнь продолжает идти. Я так и не смогла заставить себя сопереживать герою, так что финал скорее оставил меня равнодушной. Но то, что было в романе *помимо* истории с Медным королем, зацепило, и сильно.

Фиговый из меня поклонник Набокова) Узнала, что задолго до Кутзее у Набокова тоже была работа под названием Strong opinions, про которую я раньше никогда не слышала. Видимо, и на русский оно не переводилось.

Если у кого вдруг есть эта вещь в электронном варианте — поделитесь, а?

Из всего читанного мной у Стейнбека "К востоку от Эдема" наиболее "программный". Это всеобъемлющий роман, в котором сочетается все то, что встречается в других книгах. В "Востоке" есть отчаяние и скатывание в бездну из "Гроздьев гнева", есть забавное очарование "Консервного ряда", есть по-настоящему жуткие моменты, как в "О мышах и людях", и больше всего — сложных моральных проблем из "Зимы тревоги нашей", которые героям приходится решать по ходу дела, "без отрыва" от повседневной жизни. Больше всего, на мой вкус, от "Зимы", но в "Эдеме" нет этого тягостно-тревожного ощущения, нет безнадежности, — даже когда одни герои опускают лапы, другие продолжают жить изо всех сил.

Про этот роман очень сложно сказать что-то общее, как про "Войну и мир" — в нем слишком много слишком разных героев, событий, судеб, все они переплетаются, иногда ружья выстреливают, иногда просто остаются висеть. Даже война есть, правда, скорее за кадром, ближе к концу романа, но и этого хватает, чтобы на ней успел погибнуть один из героев, навсегда изменив судьбы оставшихся.

Вообще чем больше я об этом думаю, тем больше мне кажется, что сравнение с "Войной и мир" вполне подходит. "Эдем", по сути, тоже — некая вариация на тему семейной саги, правда, семей там две. Линии повествования о каждой сначала идут параллельно, потом соединяются, но полного слияния формата А. женился на Б. не происходит. С другой стороны, зато все, что происходит в романе, выглядит очень достоверно и натурально — даже в тех моментах, которые никак не укладываются в рамки нормы. В каждом стаде есть свои паршивые овцы, а если еще лучше присмотреться, вообще все овцы выходят паршивые, только по-разному. Герои "К востоку от Эдема" за редким исключением — вполне нормальные люди, с некоторыми странностями, может, но в рамках обычного. И только если покопать глубже, как делает Стейнбек, у каждого есть свои шкафы, полные скелетов. Буквально нет практически ни одного героя, у которого скелетов не было бы вовсе — какими бы спокойными, успешными и вообще позитивными они ни представлялись окружающим. При этом своеобразие и количество героев делает странную вещь: если рассматривать жизнь конкретного героя в целом, то произошедшее с ним можно считать как незначительным, так и ужасной трагедией. Но в рамках взаимодействия со всеми остальными это как-то скрашивается, даже слегка нивелируется до степени, которую теоретически человек должен уметь вынести. Я не знаю, как лучше сформулировать это ощущение.

Положим, мне очень жалко Адама с его трагической любовной историей — но в то же время я не могу перестать думать, что неплохо бы ему чуть меньше страдать и чуть больше думать о своих детях. Арона с его глуповатым идеализмом тоже жалко — по, признаться, мне было бы жальче Кейла, если бы Арон остался и постоянно заслонял тому свет. И так — практически по всем героям. Их всех можно в чем-то понять и посочувствовать, а в чем-то другом осудить. За единственным исключением Кейт, пожалуй, — но Стейнбек и сам признается в послесловии, что так и не сумел понять, что ей движет и чего она пытается добиться. Хотя совершенно не исключаю, что такие люди существуют — более того, их в жизни куда больше. И столкновение с ними никому не дает ничего хорошего.

Признаться, я не пыталась разобраться, насколько "К востоку от Эдема" документален и биографичен. Вполне может быть, потому что там упоминается некий Стейбек, за которого вышла одна из девушек одной из двух главных семей. Не думаю, чтобы это имело какое-то особое значение для художественной ценности. Даже если Стейнбек взял некоторые имена и события из архивных документов, характеры, внутреняя мотивация и тд все равно разработаны им, а это как раз и есть самое ценное в романе.

Мне еще очень нравится некий исподволь напрашивающийся вывод из всей истории: о том, что семейная модель и устройство жизни ребенка в семье само по себе еще ничего не гарантирует и не значит для его дальнейшей жизни. В некоторой степени — да, но не то чтобы в значительной. Взять Гамильтонов: при прочих равных это семья почти идеальная, любящие внимательные родители, много детей. А у детей судьбы сложились очень по-разному, и у кого-то вышло повторить это "семеро по лавкам и дом полная чаша", а кто-то фатально провалил такую задачу. Траски, с другой стороны — нечто совсем иное. Любовь и соперничество двух братьев, которое повторяется в двух поколениях — совершенно невольно. При этом один из братьев — всегда Каин, а другой всегда Авель. Но это — только начальная точка для развития отношений, и Стейнбек, разумеется, не читатет морали на тему того, как надо быть хорошими мальчиками. Эти два поколения братьев, их структура отношений, похожи только очень формально, но результаты получаются совершенно разные.

Конец просто восхитителен. Да, и они взялись за руки и убежали навстречу закату. Да, нашли друг друга, хотя еще не совсем даже это осознали. Мне очень нравится такой конец истории, когда встречаются два не слишком хороших и не слишком простых человека. Именно за это я очень любила, помнится, "По эту сторону рая" Фицджеральда. Пожалуй, ни за кого из героев "К востоку от Эдема" я не болею так, как за Кейла и Абру.

Разве что за "китаезу" Ли — это вообще восхитительный персонаж. Ужасно, эмн, теплый. Пожалуй, единственный, у кого, строго говоря, и скелетов собственных нет — не считая его происхождения. И это изрядно выделяет его из всех остальных — Ли кажется гораздо умнее, во всяком случае, мудрее, — но это, думаю, потому, что он просто стоит с индифферентным видом у рулетки и не позволяет втянуть себя в игру под названием жизнь, поэтому и ничего не выигрывает, и ничего не проигрывает. Остальные играют с переменным успехом.

"К востоку от Эдема" удивительный роман — несмотря на то, что в нем не происходит ничего кроме самой обычной жизни маленького провинциального амерканского городка и окрестностей, его не устаешь читать. И в этих картинах самой обычной жизни можно найти все вариации красок и драм. В этом основная прелесть романа и вообще Стейнбека — он открывает глаза на обыденные вещи, при этом не преуменьшая и не преувеличивая их, а просто рассказывая личные истории.

Тексты Грина обладают удивительным свойством — они полны какой-то неуловимой, ускользающей магии, которая придает совершенно обычным вещам волшебную окраску и притягательность. Никакие истории о настоящих волшебниках, иных мирах и прочих фантастических событиях не сравнятся с ними по производимому эффекту. Мне кажется, секрет в том, что Грин подмешивает в каждое свое более ли менее реальное событие и персонаж совершенно правильную дозу волшебного — так, что на вид его вроде и незаметно, но все же это ощущается в тексте очень сильно.

Макс Фрай, взявший, как оказалось, именно из этого романа свое знаменитое "Власть Несбывшегося" — весьма слабое подобие, притом, что М-Фрай использует, по сути, тот же прием: берем реальность и наносим чуть-чуть волшебного на каждую из ее граней. Скажем так, у М-Фрая это выглядит как слишком грубый и явный эскапизм, попытки несчастного создания поверить, что в мире есть хоть что-то хорошее (а поскольку пессимизм героя не позволяет ему поверить, что что-то хорошее бывает в реальности, остается выдумывать для этого всякие события волшебного свойства). У Грина же изначально нет никакой четкой границы между реальностью и волшебством, нет и противопоставления реальности и магии, его мир — сам по себе немного сказочный.

Некоторый элемент сказочности придает вещам Грина его удивительная география. Наряду с обычными городами вроде Парижа или Ниццы (которые, впрочем, только упоминаются), встречаются и многие другие, выдуманные, вроде Лисса и Гель-Гью. Удивительные небольшие города-порты у моря, в которых все еще строят парусные суда и устраивают карнавалы. Интересно, составлял ли кто-нибудь карту или путеводитель на базе романов Грина? С удовольствием поизучала бы такую вещь) В "Бегущей по волнам" вопрос географии особенно интересен, потому что герой плывет на паруснике через несколько городов, и проследить его путь.

В целом "Бегущая" — совершенно волшебная морская история вполне в духе Грина. В ней есть и злобный пират, и некое подобие морской нимфы, и карнавал, и таинственная девушка.

Тоже интересно, неужели никто не написал, скажем, диссертацию на тему "Женские образы в романах Грина"? Это удивительно интересно разбирать и сравнивать. В "Бегущей" есть герой-мужчина и два главных женских персонажа — милая веселая Дэзи и холодная величественая умница Бичи Сениэль, бывшая хозяйка парусника. И что забавно, структура отношений между этими тремя героями очень напомнает отношения в "Блистающем мире" — между Друдом, Руной Бэгуэм и Тави Тум. Именно Бичи Сениэль и Руна Бэгуэм с самого начала захватывают внимание и читателя, и героя. Согласитесь, эти девушки достаточно похожи — они обе поражают своим достоинством, выдержкой, даже величественностью. И герой очень быстро попадает под их очарование — стоит буквально один раз увидеть их. С другой стороны, ни Бичи, ни Руна — не пара герою, и это вполне очевидно, несмотря на всю их притягательность. В итоге каждое из этих увлечений забывается достаточно быстро.

Совсем другой типаж — это Тави и Дэзи. Милые, веселые, слегка взбалмошные, уютные и теплые люди; девушки, которые не поражают до глубины души при первой же встрече, но с которыми зато вполне можно провести потом много лет. Именно с ними в итоге и остаются герои. Обе конструкции отношений по сути — иллюстрация поговорки про синицу в руке.

Еще один момент, который меня очень задел и в "Блистающем мире", и в "Бегущей" — скажем так, отказ от власти, отказ от представившейся возможности, если ты понимаешь, что реализация такой возможности будет противоречить твоей внутренней сути. Руна Бэгуэм предлагает Друду, грубо говоря, объединиться и перевернуть мир, используя его необычную способность. Руна принимает решение и пытается добиться своего, играет ва-банк. Друд отказывается, прекрасно осознавая, что это "не его". А вот Бичи Сениэль не делает такой ошибки. Она гоняется за своим бывшим кораблем, "Бегущей по волнам", пытаясь вернуть его, прилагает к этому все усилия. И когда наконец получает корабль обратно, понимает, что оставить его было бы совершенно неправильно, и волевым решением избавляется от него. Корабль гибнет, но у меня складывается странное ощущение, что Бичи принимает решение, которое потом спасло ее саму, как личность. В отличие от Руны. По сути, все просто: смирение является путем к спасению, умение вовремя отказаться от своего самого сильного желания иногда лучше, чем его исполнение. Пожалуй, мне история этих двух девушек даже более интересна, чем история самих героев и их простых веселых спутниц.